День, когда разорвался мир

Было видно, как тяжело Бэйлу говорить.

– Будущее, – сказал он и сделал жест в сторону зала.

Будущее.

В моей голове мысли носились по кругу. Он что, имеет в виду… Мы что, были не в нашем времени? Такую возможность я вообще не рассматривала. Но один только взгляд на мой детектор разрушил все мои сомнения.

Почему мне это только сейчас бросилось в глаза? Всегда по приземлении я автоматически проверяла местность. При этом мне никогда не приходило в голову посмотреть на время.

Потому что время на моем детекторе обновилось. Все данные поступали прямо из кураториума и поэтому были точными. Сейчас детектор показывал 1 марта. Хотя на самом деле сегодня была только середина февраля.

Я безмолвно уставилась на Бэйла, готовая задать тысячу вопросов. Но когда я увидела его смертельно бледное лицо, все вопросы испарились. Кровь покрывала уже половину его футболки.

– Я без тебя не пойду, – сказала я голосом, не терпящим возражения, и сама удивилась этому.

И когда это я стала человеком, рискующим своей жизнью из-за дезертира? Но сейчас, здесь, в этот момент, мне было все равно. Мы выйдем отсюда вдвоем. Или не выйдем совсем.

– Скажи, как я могу вернуть нас в настоящее.

Бэйл еле дышал. Его рот открывался, но он не мог произнести ни звука.

Так, хорошо. Я смогу сделать это сама. Решительным жестом я подтянула Бэйла к себе и отключилась от всего, что было вокруг. От сирен, звучавших повсюду, от сплитов, смотревших на нас, словно готовились нас сожрать. Я услышала крики бегунов, раздающиеся снаружи белого зала.

Если Бэйл не мог создать вихрь, то должна сделать я сама. Я просто обязана!

Я вытянула дрожащую руку и сконцентрировалась на себе самой. Я вспомнила, как Бэйл увел нас в Альпы. Как он перенес нас на внешний край вихря, туда, куда не осмеливался перенестись ни один бегун. Я вспомнила, как нас крутило по внешнему краю, и поняла, что было тем ключом, который ломает время.

Мне оставалось только надеться, что Бэйл переживет этот прыжок.

Всю силу, какая только была внутри меня, я направила на точку между пальцами. Вихрь появился не из воздуха и темной материи, говорил мне Бэйл. И не потому, что я этого так хотела. Он возникал только потому, что энергия уже была внутри меня. Я согнула свою руку, и точка передо мной тоже изогнулась.

Воздух загудел. Я успела схватить Бэйла руками, и нас унесло из камеры. Оказавшись в вихре, я крепко обняла Бэйла, чтобы ни в коем случае не потерять его в потоке.

Сквозь энергии я направилась к внешнему краю. Движение потока усилилось, стало неконтролируемым, и чем ближе я двигалась к краю, тем громче становились приглушенные звуки боли, которые издавал Бэйл.

Я непрерывно думала о Санктуме, о веранде, на которой однажды сидели мы с Бэйлом. Я думала о ясной ночи, опустившейся на город, когда мы исчезли из него, думала о кривом дереве Биманы, которое едва можно было назвать деревом, и надеялась, что этого будет достаточно, чтобы направить вихрь не только в Санктум, но и в наше время.

– Сен… соры, – выдохнул Бэйл, пристально глядя на меня своими голубыми, как лед, глазами.

Сначала я не поняла, что он хотел сказать этим, но потом до меня дошло: гравитационные сенсоры не дадут нам войти в город!

С огромным трудом я схватила руку Бэйла и сняла с нее детектор, чтобы держать перед собой. Нас так сильно трясло, что я не сразу разобрала изображение на экране. На нем виднелась карта Санктума. Я нажала на барьер, окружавший город, и обрадовалась, когда огни исчезли.

Затем я закрыла глаза. Вихрь сильно изогнулся и унес нас прочь.





23


Воздух в темном помещении, в котором мы приземлились, был тяжелым. Пахло пылью и землей, и у меня в глазах неприятно защипало. Все было покрыто грязью, повсюду лежали ведра, полотенца и инструменты.

И где это мы приземлились?

– Где мы? – спросила я и быстро посмотрела на свой детектор.

Вместо 1 марта 2099 года он снова показывал 17 февраля. Я и в самом деле смогла управлять вихрем сквозь время!

– Сарай.

Бэйл все еще висел у меня на руках, и нести его на себе дальше я не смогла бы. Из последних сил я нажала на его детектор и активировала сенсоры на горной цепи.

– Вимана.

Садовый сарай! Неужели Бэйл привел нас сюда, чтобы не столкнуться с Робуром? Как будто сейчас это имело какое-то значение!

– Я проведу тебя в твою комнату. У тебя хватит бинтов?

Бэйл попытался что-то сказать, но не смог. Только кивнул в сторону старого матраса, который лежал на другой стороне помещения за парой сложенных друг на друга ящиков. Рядом стояло несколько аптечек, содержимое которых применялось явно уже не один раз.

– Бэйл, черт! – выдохнула я, потому что даже не могла себе представить, как часто он штопал себя здесь, чтобы не показывать никому свои раны. В Бимане явно никто об этом не знал, даже Фагус, который был его лучшим другом.


Я быстро подтащила Бэйла к матрасу, на который он тут же упал. Но когда я протянула свою руку к аптечке, он отодвинул ее.

– Иди, – выдавил он. – Я… справлюсь… сам.

Он что, совсем сошел с ума? Безмолвно я наблюдала за тем, как Бэйл, сделав резкий вдох, стянул через голову свою футболку, хотя едва мог сесть. Корни грундера оставили ужасные рваные раны, из которых до сих пор текла кровь.

– Нет, – сказала я и подошла ближе. – Я помогу тебе, хочешь ты этого или нет.

Бэйл резко фыркнул от напряжения. Одной рукой он подтянул к себе аптечку. Потом попытался открыть мазь, которой однажды обрабатывал мою ногу. Я решительно выхватила банку у него из рук.

Дрожащими руками я обработала раны Бэйла, использовав почти всю имеющуюся мазь. Я втирала ее в кожу, на края ран, и очень надеялась на то, что Бэйл не преувеличивал, говоря о ее действии.

От боли у Бэйла исказилось лицо. Он выглядел так, будто с трудом терпел мои прикосновения.

Сердце мое билось с невероятной скоростью. Успокоилась я, только когда увидела, что кровотечение почти остановилось.

– Ты выглядишь уже намного лучше, – пробормотала я. – Сейчас я перевяжу твои раны. Перевязочного материала должно хватить.

Я услышала, как Бэйл, кряхтя, издал сдавленный смешок:

– Ты всегда, в любое время, без всяких сомнений поступаешь правильно, не так ли?

– А ты считаешь, что это слабость характера или что? – спросила я кислым тоном.

– Я не это имел в виду.

– Ах, нет? А что ты имел в виду?

– Я просто хочу, чтобы ты «выключила» свой ласковый взгляд. Я выбирался из более тяжелых ситуаций, и вот это, – он с трудом указал на раны, – ничего не значит.

– Это не «ничего не значит»! – воскликнула я. – Ты чуть не умер!

Бэйл посмотрел на меня, прищурив глаза.

– Иди, – сказал он снова. – Я справлюсь сам, Барби. Я делал это уже десятки раз.

– Ты должен найти настоящего врача, – сказала я, хотя знала, конечно, что он с таким же успехом мог промаршировать в больничное крыло здания кураториума и попросить о помощи там. Врачи тут же сдали бы его, ведь его знал весь мир.

– Я не умираю! – простонал Бэйл. – О боже, мне всего лишь нужно немного поспать, хорошо? Ты можешь идти, ты выполнила свой долг и…

Я чувствовала, что на меня накатывает волна гнева.

– Свой долг? – заорала я. – Свой долг?! Ты думаешь, что это был мой долг? Ты дезертир! И моим долгом было бы оставить тебя там, чтобы тебя схватили бегуны! Я сегодня нарушила закон. – Я остановилась и немного задумалась. – Или… или я еще только сделаю это, потому что ты затащил меня в будущее! Рано или поздно Хоторн выяснит, что я сделала, и тогда я никогда больше не смогу войти в кураториум. Так что не притворяйся, что я сделала это для себя, засранец! Я не выполняю никакого долга, я просто пытаюсь удержаться от того, чтобы не задушить тебя! – С этими словами я наклонилась к нему еще ближе. – Дай мне помочь тебе, или я заставлю тебя сделать это.

– О-о? – Бэйл вздернул брови, абсолютно не впечатленный моей речью. – Я и не знал, что ты увлекаешься такими вещами, Барби.

Я округлила глаза:

– Знаешь, ты иногда ведешь себя так по-детски! Ты же не умрешь, если хоть раз проглотишь свою гордость, и…

– Да, я умру! Так много гордости просто невозможно проглотить!

– Ты не единственный, кого…

– …волнуют мои раны? О, я думаю, что это так, и сэкономь свои речи на тему «мы-вихревые-гонщики-одна-команда», потому что я больше не принадлежу к вам, марионеткам.

– Ты и вправду думаешь, что я говорю о бегунах?

– Да, думаю! Ты разочарована, потому что примерный мальчик Бэлиен Треверс оказался совсем другим. Но это не я!

Я гневно уставилась на него, а он – на меня. Конечно, я была первой, кто отвел взгляд. Вздохнув, я поднялась:

– Из-за тебя я упустила свой шанс на свободу. Из-за тебя я снова здесь, а не со своей семьей!

– А это я сказал тебе открыть клетки?! – рявкнул Бэйл в ответ. – Это ведь ты выпустила их. Ты и в самом деле думала, что они поприветствуют тебя с открытыми объятиями?

– Я говорю не о сплитах, – произнесла я, хотя знала, что он был прав, сваливая вину на меня. – Я говорю в целом. Как тебе пришла в голову идея путешествовать во времени и просто так взламывать серверы, чтобы украсть строго засекреченные коды? Ты что, думал, что они когда-либо прекратят их охранять? Ничто в мире не охраняется так, как эти коды! Это чудо, что мы оба еще здесь! То, что ты делаешь каждую ночь, это просто самоуничтожение!

Мы уставились друг на друга. Потом Бэйл сказал:

– Я не просил тебя следовать за мной. И не просил снова возвращаться сюда. Ты могла уйти.

– Ты не заставишь меня сожалеть об этом. Мы оба знаем, что без меня ты бы умер. Разве ты сам не говорил, что для спасения жизней не нужны извинения?