День, когда разорвался мир

Я подняла голову и невольно застонала, когда первые капли горячей воды побежали по моему лицу. К моим ногам стекали сажа, грязь и кровь и исчезали в стоке вместе с водой. Хорошо, что здесь никакая реабилитационная капсула не скажет мне отправляться в больничное крыло здания кураториума.

Выйдя из душа, я посмотрела в зеркало. Мои мокрые светлые волосы прилипли к щекам и шее. Я убрала их назад, провела руками по немного оттопыренным ушам и помассировала свои виски. Какое-то время я смотрела на себя, не отрываясь, и замечала, что чувствую себя все лучше и лучше. Мысль о семье придавала мне сил. Я поклялась, что выберусь отсюда и вернусь к своим. Я выиграла гонку, хотя это казалось невозможным. Справлюсь и с этим.

Одежда, которую я нашла в шкафу, даже наполовину не была такой практичной, как моя униформа, но она была хотя бы чистой. Льняные брюки, белый топик и коричневый кардиган – все на размер меньше.

Я быстро натянула на себя вещи, затем осторожно повесила на шею медальон мамы и спрятала его под одеждой. Ну хоть это у меня осталось. Я еще раз посмотрела на детектор, который до сих пор ничего не показывал, и на цыпочках вышла из ванной.

Хотя можно было и не стараться соблюдать осторожность, потому что дерево под ногами скрипело при каждом шаге. Открыв дверь в свою комнату, я замерла. С кровати пропала моя униформа, хотя, прежде чем пойти в душ, я оставила ее там. Неужели ее забрал Аллистер? Пустая посуда вместе с подносом тоже исчезла.

«Может быть, он просто хотел почистить ее?» – успокоила я сама себя. А может быть, он хотел забрать униформу, чтобы в случае побега я не могла ее использовать.

Пока я размышляла о том, не стоило ли мне просто-напросто спросить об этом Аллистера, кто-то за моей спиной распахнул дверь в коридор. Перепугавшись, я вскрикнула и обернулась на шум.

Передо мной стояла небольшого роста девушка, миниатюрная, совершенно утонувшая в бесформенном мешковатом пуловере. Свои черные волосы, так подчеркивающие ее темно-синие глаза, она заплела в косу-елочку и перекинула через плечо. В ней было что-то экзотическое, хотя ее кожа выглядела бледной – почти как у покойника. Ей было примерно столько же лет, сколько и мне, может быть, чуть поменьше.

– Ты – новенькая! – крикнула девушка писклявым голосочком и протянула мне белую как мел руку. – Привет, я Сьюзи!

Точно, Аллистер недавно говорил мне о ней.

– Мм… привет!

Немного озадаченная, я пожала ей руку. И тут мне бросилось в глаза, что кожа девушки была не просто белой – неестественный цвет исходил из нежного голубого узора в виде чешуек, словно нарисованного кисточкой.

Только сейчас я поняла, что на лице у нее была едва заметная маска. Две дыхательные трубки, похожие на те, что я иногда видела в больничном крыле кураториума, шли к ее носу. В них булькала вода. Шорты, выглядывающие из-под огромного пуловера, похожего на палатку, казалось, были сшиты из неопрена.

– Ты – швиммер, – произнесла я, не веря своим глазам. Я вообще не знала, что швиммеры могли жить на суше. Пусть и не с таким комфортом, учитывая маску.

– А ты человек! – Девушка дерзко усмехнулась, показав острые клыки. – Элейн, верно? Аллистер рассказал мне, что ты теперь будешь жить здесь. Он, наверное, не в своем уме. Сюда уже сто лет никто новый не заселялся!

«Я и не заселялась», – хотела сказать я, но промолчала. Пусть думает что хочет.

– Значит, ты тоже здесь живешь? – спросила я. Обычно под гостиницей понимали временное проживание, но из Биманы, судя по всему, постояльцы никогда не съезжали.

– Да, примерно год. Аллистер – настоящий молоток, не так ли?

– Действительно, – сказала я и указала в сторону своей комнаты: – Я… э-э… я тогда пойду…

– Ах, чепуха! – И Сьюзи обеими руками потащила меня по коридору. – Я покажу тебе город!

– Я… я хотела посмотреть город немного позже, – кряхтела я, стараясь не упасть, пока Сьюзи тянула меня вниз по лестнице.

«Одна, – добавила я про себя. – Чтобы найти выход отсюда».

Мою отговорку Сьюзи пропустила мимо ушей и направилась прямиком на улицу.

– Гораздо лучше, когда рядом есть кто-то, кто хорошо ориентируется, – сказала она и засмеялась. – Ты представляешь, как давно я хотела, чтобы здесь появилась какая-нибудь девушка? Бимана – это же сплошное мужское царство! Не то что я не люблю мужчин, но время от времени мне очень нужна подруга, с которой можно поболтать.

Меня очень напрягло то, что она сразу же определила меня в подружки. Тем более что я совершенно не знала, как себя вести.

– А кто живет в Бимане? – спросила я и посмотрела наверх, где позднее послеобеденное солнце просвечивало сквозь кроны деревьев. Аллистер уже называл мне имена, но в спешке я едва их запомнила.

– Ну, Аллистер, Бэйл, хотя он в последнее время редко тут появляется. Еще Фагус и Робур.

Сьюзи снова повела меня в сторону широкой улицы, по которой иногда проезжали джипы.

– Кто такой Робур? – спросила я.

– Старший брат Фагуса. Он инженер, лучший в городе! Они с Аллистером знакомы уже целую вечность. – Сьюзи подчеркнула слово широким жестом. – Мне кажется, Аллистер спрятал его и Фагуса у себя в мастерской, когда бегуны хотели доставить обоих в зоны.

– И затем все они отправились в Санктум?

– Ага. Я называю Фагуса, Робура и Аллистера триумвиратом, потому что если они против кого-то объединятся, то у противника не будет никаких шансов.

И хотя, произнося это, она закатывала глаза, я видела, насколько она счастлива, что может жить рядом с ними.

– К счастью, они слишком заняты тем, чтобы сердиться на Бэйла. Так что я живу спокойно!

Босиком она запрыгала вдоль дороги и помахала мне рукой. Мы проходили мимо высоких деревьев, на которых даже сейчас, в наступающих сумерках, виднелись грундеры, собирающие фрукты. Казалось, что вся жизнь города проходит совсем не на земле, а наверху, в кронах деревьев, откуда сейчас то и дело раздавались голоса. Тут и там я замечала грундеров, чьи головы были побриты налысо. Интересно, они все относились к той армии, о которой говорил Натаниэль?

– А ты? Как ты сюда попала? – спросила я.

Мне было интересно, как швиммер оказался в городе грундеров. Все-таки швиммеры составляли отдельную группу сплитов, проживающих под водой вдалеке от людей. Чем они там занимались, мало кто знал, и это доставляло кураториуму множество хлопот, но они не беспокоили людей, а мы – их.

Мое любопытство, кажется, нисколько не смущало Сьюзи. Она продолжала сиять. Пожалуй, она была самой позитивной девушкой из всех, что я встречала.


– Ах! – Она махнула рукой. – Я и мои родители в Нью-Йорке – я оттуда родом – попали в очень тяжелое положение. Когда я встретила Бэйла, он посчитал, что мне лучше приехать сюда. Поэтому я сейчас здесь.

– А твои родители?

Она пожала плечами:

– Они к тому времени уже умерли.

Я хотела выразить ей свое сочувствие, сказать, что я прекрасно понимаю, как она себя чувствует, но не знала, как сделать это таким образом, чтобы не получилось совсем уж фальшиво. Вместо этого я уставилась на свой детектор, на дисплей без сообщений, и почувствовала, как прежняя пустота грозила снова поглотить меня.

Сьюзи схватила мою руку и потянула меня дальше по улице.

– Вот это – одна из трех школ Санктума, – сказала Сьюзи и указала на стоявшее неподалеку каменное здание.

По правую сторону тянулся двор, в котором виднелись пара качелей, песочницы и горки. Сегодня, судя по всему, занятия уже закончились.

– Разве здесь так много детей? – поинтересовалась я. Мне показалось, что для города три школы было все же слишком.

– О да, очень много, – сказала Сьюзи и закатила глаза. – Некоторым детям приходится учиться попеременно, хотя классы по-настоящему огромные. Я уже вышла из школьного возраста, но многих подростков вообще больше не принимают. Для этого просто не хватает учителей, понимаешь?

Я не понимала. Просто нахмурилась и пошла за ней. Мы проходили мимо всяких магазинчиков, где продавались одежда, еда и другие вещи. Некоторые товары могли попасть сюда только из людских городов, и мне стало интересно, не были ли они украдены. Я бы не удивилась.

Вдали простирались поля, где росли овощи, зерновые и фрукты. Между ними паслись коровы и овцы. Казалось, что в еде у сплитов недостатка нет.

– А это – зал собраний, – сказала Сьюзи, и я обернулась.

Ее указательный палец был направлен в сторону огромного дерева, которое возвышалось в нескольких метрах от нас. Его ствол толщиной был по меньшей мере раз в десять больше, чем у остальных деревьев вокруг. В наружном слое коры было вырезано множество сводов, и я уже отсюда видела, что внутри дерева находилось что-то вроде зала. Наверху, на толстых ветках, которые местами росли параллельно земле, были расположены платформы с небольшими домами. То тут, то там встречались ступеньки, лестницы и мостики, соединявшие ветки друг с другом.

– Это, бесспорно, самое большое дерево в Санктуме. О, ну посмотри же, как красиво! Его уже украшают к празднику! – Сьюзи очень обрадовалась, увидев флажки и гирлянды, натянутые между ветвей. На них был изображен какой-то зеленый лист.

– А что это? – спросила я. – Я имею в виду этот праздник обновления.

– Ну что ж, Санктум впервые получает главу города. Так город обновляется. Ты же уже познакомилась с Натаниэлем, так ведь?

Так вот в чем дело. Значит, тогда, по дороге в Виману, мне не показалось, что Натаниэль словно приветствовал своих подчиненных, это на самом деле было так.

Я присмотрелась к символу на флажках и плакатах. Вообще казалось, что все дерево было украшено этим символом и… при более близком рассмотрении оказалось, что это был вовсе не лист, а зеленое пламя, которое показалось мне знакомым.

У него была такая же форма, как у символа «Красной бури».

– А это что? – спросила я тихо.

– «Зеленый трепет»? – Сьюзи закатила глаза и уже не казалась такой восторженной. – Натаниэль хочет подготовить армию, что многим в городе нравится, хотя они и не хотят этого признавать. Аллистер терпеть не может эту группу, и он, в свою очередь, очень охотно это признает. Поэтому Робур давно называет его неисправимым пацифистом. И оба постоянно об этом спорят. Тут тебе лучше не встревать.

Я автоматически кивнула, пытаясь все это осознать. «Зеленый трепет»? Он все меньше походил на мирную охрану города и все больше – на армию повстанцев. Я решила побольше выведать про эту группу, пока находилась здесь. Кураториум обязательно должен о ней узнать.

– Почему тогда вы называете это праздником, если это всего лишь выборы нового лидера? – спросила я Сьюзи.

– Ну, потому что мы празднуем обновление! После того как закончится церемония посвящения, мы будем праздновать целый день. Аллистер несколько недель шил мне платье. Он и тебе сможет сшить, если ты попросишь его об этом, хотя у него и не так много времени.

– Э-э… нет, спасибо. Я здесь не задержусь.

Я давно бы уже сбежала отсюда.

Впервые за наше знакомство сияющая улыбка Сьюзи слегка померкла.

– Как? – выдохнула она. – О, я думала… Аллистер сказал, что твой дом был разрушен уличной бандой. И что ты сейчас будешь жить у нас.

Я сощурилась. Уличная банда? Очевидно, Аллистер не стал рассказывать Сьюзи, что я была бегуном кураториума. Может быть, потому, что это могло ее испугать?

– Это… так, – произнесла я осторожно. Если он не захотел посвящать ее в детали, то и я не буду. – Но… я надеюсь, что мой дом снова будет построен.

– Понимаю.

Сьюзи выглядела очень печальной. Меня вдруг охватило абсолютно нерациональное желание обнять ее, и я покачала головой, словно желая стряхнуть эту мысль. Ведь и Сьюзи при всем ее хорошем настроении была сплитом. Лоретта Алькотт предостерегала нас о том, что не следует вестись на их милую внешность.

– Ну, я надеюсь, что ты навестишь нас в будущем, – продолжила Сьюзи. – Ты знаешь, здесь мало людей нашего возраста.

Меня тоже это смутило.

– А почему?

– Ну, они всегда спасают только детей и пожилых. Или кого-то, кто имеет профессию, очень нужную городу. Тот, кто может позаботиться о себе сам, остается в зонах.