День, когда пропала Вероника

– Совершенно верно, – засмеялся Иван и на секунду поднял локоть, чтобы предложить Дине взять его под руку, но тут же смутился собственной смелости и опустил руку.

Размеренным шагом, наслаждаясь погодой, они направились к ЗАГСу. Он находился всего в нескольких кварталах от дома Ивана и ничего опасного по пути им не встретилось. Дине стало приятно, что Иван соврал, чтобы найти предлог и проводить ее. Хороший парень. Как жаль, что такой ей не встретился в прошлой жизни. Впрочем, обратила бы она на него внимание будучи успешным юристом? Ответ – нет.

Такие как Иван, никогда ее не интересовали. Неудачники.

Устыдившись собственных мыслей, Дина распрощалась со своим добровольным помощником на пороге ЗАГСа и заверила, что дальше она справится сама. Пожелав ему хорошего дня, она открыла тяжелую дверь и юркнула в прохладное помещение, отделанное серым гранитом. Некоторое время постояла, убедившись в том, что Иван ушел и только собиралась открыть дверь, чтобы покинуть ЗАГС и прогуляться по городу, как услышала строгий оклик:

– Девушка, вам кого?

Обернулась. Женщина лет пятидесяти. Внушительная фигура, прическа и макияж настойчиво сигнализировали – перед ней персона, обличенная властью. Наверняка, начальница. Такой про дедушку лучше не врать, мигом раскусит. Придется снова идти ва-банк.

– Я ищу работу, – выпалила Дина.

– Работу? – смоляные брови женщины метнулись куда-то вверх.

– Да, – кивнула Дина.

– И какую же работу вы ищите здесь? – в голосе женщины послышалась насмешка, – уж, наверняка, не уборщицы.

– А почему бы и нет? – вдруг пожала плечами Дина. Физический труд облагораживает, в конце концов. Не требует особой квалификации, не отнимает много времени и приносит стабильный доход.

– Ох, девушка, ну какая из вас уборщица? – вдруг по-матерински вздохнула женщина и с любопытством поинтересовалась, – что случилось у вас? Муж бросил?

– Бросил, – кивнула Дина, с трудом перебарывая желание исповедаться этой женщине, напомнившей ей о матери, которой у нее толком не было. В ЗАГСе в этот час было пустынно, и чиновница откровенно скучала. Она бы с удовольствием выслушала душещипательную историю.

– Вот ведь гад! – с чувством изрекла женщина и жадно полюбопытствовала, – и ребеночка, небось, оставил, а ты кормись, как хочешь? Ох, сколько я таких видела!

Дина неопределенно кивнула, не желая придумывать виртуальных детей. Слишком больно.

– А вы кто вообще по специальности? – вдруг засуетилась женщина, и Дина чуть не расплакалась.

Этот городок так разительно отличался и от ее родного крупного областного центра, и, тем более, от столицы, где никому ни до кого не было дела. Встреченные ею немногие местные жители, такие суровые с виду, все, как один, на проверку оказывались сердечными и готовыми помочь. Никаких тебе фальшивых улыбок, скрывающих полное равнодушие. Вместо них – боевая готовность помочь попавшему в беду.

– Я юрист, – вздохнула Дина и, подняв взгляд на женщину, робко улыбнулась.

– Юрист? – нараспев повторила чиновница и в ее глазах засветилось уважение. Немного поразмыслив, она скомандовала, – а ну, пойдем со мной.

Дина повиновалась, все равно ей было нечем заняться. Целый день шататься по городу вряд ли получится. Несмотря на ласковое солнце день выдался прохладным, а у нее попрежнему не было верхней одежды.

Женщину звали Савицкая Тамара Михайловна – имя Дина прочитала на латунной табличке, прикрученной к двери кабинета, куда та ее пригласила. Кивнув Дине на потертый мягкий стул, приглашая сесть, хозяйка подошла к старомодному одежному шкафу, стоящему в углу кабинета, открыла его, достала внушительного вида торбу и, немного порывшись, извлекла на свет божий солидный блокнот, исполнявший в ее жизни роль списка контактов. Потертый, распухший, с пожелтевшими и расползающимися страницами, блокнот был явно дорог хозяйке. Об этом свидетельствовала трогательная красная ленточка, которой та перевязала ветерана канцелярского фронта.

Усевшись за массивный стол, на котором царил образцовый порядок, Тамара Михайловна с большой осторожностью размотала ленточку и принялась листать страницы. Остановившись на нужной букве, она подняла трубку желтого дискового телефона и принялась обзванивать многочисленных знакомых, сообщая всем, что тут есть «девочка», которой нужно помочь и пристроить на работу. Потому что у нее муж-козел.

Дине было приятно. Во-первых, она никогда в жизни не была «девочкой, которой нужно помочь». Никто никогда не поднимал ради нее трубку телефона и не предпринимал даже минимальных усилий, чтобы вытащить ее из того ада, в который мало-помалу превращалась ее жизнь. А, во-вторых, она вдруг почувствовала некую бабскую солидарность вот с этим вот «муж-козел». И хотя сама она твердо знала, что козлы не все, ей было приятно принадлежать к некой группе, ощущать себя в ней своей и рассчитывать на помощь остальных членов.

Двадцать минут спустя она стала обладательницей номера телефона и адреса некой Натальи Павловны, а также строгих напутствий Тамары Михайловны:

– Ты, главное, кивай и со всем соглашайся, Павловна мымра еще та, но, в целом, баба добрая. Зарплата будет небольшая, но тебе дадут ведомственное жилье. Гостинку, но со своей кухней и ванной. Разместитесь с дитем. Кто у тебя, кстати, мальчик, девочка?

Дине стало отчаянно стыдно и захотелось сказать отзывчивой Тамаре Михайловне правду, но она сдержалась. Если уж ты муха, угодившая в паутину лжи, будь добра, в ней и барахтайся, пока окончательно не запутаешься.

– Девочка, Злата, – зачем-то добавила она и тут же обругала себя. Дура, как есть.

– Вот и хорошо, а то с пацаном в одной комнате неудобно, – обрадовалась Тамара Михайловна, – ну, давай, иди, Павловна ждет, а мне делами надо заниматься.

Дине захотелось броситься женщине на грудь и расцеловать.

– Спасибо вам большое, – от всего сердца поблагодарила она, а женщина в ответ кивнула:

– Да не за что, сама такая была. Тоже помогли мне. Теперь вот моя очередь.

Попрощавшись с добросердечной Тамарой Михайловной, Дина отправилась на поиски суровой Натальи Павловны. Учреждение, в котором ей были готовы дать работу, находилось в небольшом переулке, ведущем в парке, в глубине которого и скрывалось нужное ей двухэтажное здание постройки семидесятых годов. Здесь находилось управление местным жилищно-коммунальным хозяйством, которым руководила Наталья Павловна Зверева, в жизни оказавшаяся крошечной женщиной, напоминавшей эльфа.

Светлые волосы, широко-расставленные голубые глаза, румяные щеки и взгляд ребенка, доверчиво смотрящего на взрослого в ожидании конфеты. Но судя по тому, что все подчиненные Натальи Павловны стремительно растворялись в воздухе, когда та вместе с Диной шла по коридору в отдел кадров, нравом Зверева обладала отнюдь не эльфийским.

– Пьянства не потерплю, – объявила она Дине, заводя ее в небольшой кабинет и, с недовольством глядя на пустой стул, явно принадлежавший заведующей отделом кадров, добавила, – и бесконечных болезней и прогулов тоже.

– Я не пью, – пробормотала Дина, усаживаясь на стул, указанный ей начальницей, – и со здоровьем порядок.

– Паспорт, – распорядилась та и Дина снова почувствовала, как задрожали руки, когда она доставала документ. Неужели так будет каждый раз?

– А кошелечек у тебя дорогой, – прищурив глаза заметила Наталья Павловна, а Дина, смутившись, пробормотала:


– Осталось от прежней жизни. Хотите, подарю? – вдруг выпалила она и осознала, что ей действительно будет не жаль отдать все то, что связывает ее с прошлым. По пути на новую работу, вдохновленная столь удачно складывающимися обстоятельствами, она вдруг решила дать самой себе шанс и попробовать начать все сначала, а вдруг получится? В тюрьму ведь она всегда успеет.

– Да нет, я не к этому, – неожиданно смутилась Наталья Павловна и покраснела, как девчонка, а Дина уже вытаскивала из портмоне паспорт и протягивала его новой начальнице вместе с понравившейся вещицей:

– Пожалуйста, возьмите, я от всей души. Иначе, я его просто выброшу.

Наталья Павловна, поколебавшись несколько секунд, взяла подарок, коротко кивнула, с трудом сдерживая восхищение, и протянула Дине лист бумаги:

– Вот, пиши заявление, на имя Зверевой Натальи Павловны. Прошу принять меня на работу юристом с… ты когда, кстати, сможешь приступить?

– Да хоть сейчас, – Дина почувствовала неожиданный кураж. Она никогда раньше не принимала необдуманных решений и не совершала импульсивных поступков. Оказывается, это могло быть очень приятно.

– Ну, пиши, тогда сегодняшнюю дату, – внимание Натальи Павловны привлек какой-то шум за окном. Бросив быстрый взгляд туда, где уже собралась небольшая толпа, начальница вскочила и заковыляла к выходу, напутствуя Дину:

– Ты пиши, пиши, а я сейчас вернусь, только разберусь с иродами!

Дверь хлопнула, и Дина еще некоторое время посидела, не двигаясь с места. Затем ринулась к допотопному компьютеру, стоявшему на столе начальницы отдела кадров. У компьютера не было пароля, и Дина воспользовалась этим, чтобы посмотреть новости. Сердце билось, как сумасшедшее, ладони вспотели. Интересно, ее уже объявили в розыск? Насколько она узнаваема на фотороботе?

Введя кодовые слова в строку поиска, Дина принялась ждать. Медлительность машины сводила ее с ума. Ей казалось, что вот-вот Наталья Павловна вернется, поймает ее за руку и выгонит с позором. Дина взглянула в окно – начальница была в гуще скандала, набиравшего обороты. Несколько минут у нее еще есть.

Новости сообщали только об исчезновении Вероники. Про Родиона ни слова. Про саму Дину тоже полная тишина. Странно. Ведь после смерти Родиона ее бы точно объявили в розыск. Хотя, кто знал о том, что она была в доме? Запись камеры наблюдения покажет, что она позвонила в дверь, не дождалась ответа и ушла. Над окошком, ведущим в подвал, камеры совершенно точно не было.

Да, наверняка в доме остались какие-то ее следы – волосы, частички кожи. Но даже, если они их и обнаружили, то в базе они не значатся, не с чем сопоставить. Впрочем, можно было истребовать ордер на обыск ее квартиры и взять там что-то на анализ. И выписать ордер, и объявить ее в розыск. Но ничего не произошло. Может быть они не могут связать ее следы с тем, что произошло. Могла же она бывать в доме, в конце концов? Рассказать о том, что в гости ее не приглашали, могли разве что Вероника или Родион. И у обоих не было возможности это сделать.

Голова шла кругом. Информационное пространство упорно молчало. Неужели, все получилось? Может быть незнакомка, которая ей помогла, действительно настолько могущественна, что смогла зачистить все отпечатки пальцев и следы? Но когда бы она успела? За несколько секунд? Такие фантастические маневры даже в кино не показывают.

Дина почувствовала приступ тошноты. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Ладно, пока ее не ищут по всем телевизионным каналам, она в относительной безопасности.

Почистив историю и закрыв браузер, она написала заявление и протянула его вернувшейся Наталье Павловне.

Та, посмотрев на бумагу острым взглядом, положила ее на стол начальницы отдела кадров и повела Дину в ее собственный кабинет, по пути рассказав про суть произошедшего конфликта.

Рядом с управлением находится маслобойный комбинат (можно покупать прямо у них подсолнечное масло, недорого!) и их машины вечно блокируют выезд со стоянки, что находится за зданием управления жилищно-коммунальным хозяйством. Вот и сейчас маслобойный грузовик заблокировал коммунальную газель. Дина согласно кивала, пропуская детали мимо ушей.

Дойдя до конца коридора, Наталья Павловна с трудом открыла заедавший замок, открыла дверь и с удовольствием оглядела коморку, гордо именовавшуюся «кабинетом юриста». Кивнув на старый, дышащий на ладан шкаф, забитый документами, начальница велела Дине заняться им при первой же возможности. Предыдущая юрист уволилась, не выдержав скотской работы и мизерной зарплаты, а документы сами себя не разберут. И жалобщики достали. Дина заверила Наталью Павловну, что она со всем разберется в кратчайшие сроки, начальница может на нее положиться. Та окинула Дину оценивающим взглядом, кивнула и многозначительно пробормотала, что если Дина будет стараться, то и она, в свою очередь, тоже для нее постарается.

Едва за начальницей закрылась дверь, Дина, словно аквалангист, едва не лишившийся жизни на глубине и в последний момент вынырнувший и глотнувший спасительный глоток воздуха, рухнула на стул – она прошла проверку фальшивыми документами. Теперь она Инна Викторовна Миллер, юрист жилищно-коммунального предприятия, затерянного на просторах бескрайней родины.

Прикрыв глаза, она постаралась успокоиться. Некоторое время просидела без движения глубоко дыша и с трудом выравнивая дыхание. Вскоре ей это удалось, и она чуть не погрузилась в сон. С трудом заставила себя раскрыть глаза, потрясла головой, разгоняя дрему и принялась озираться вокруг, оценивая свое временное пристанище и раздумывая, как она сможет его хотя бы немного украсить.

Первым делом Дина сняла со стены просроченный календарь с изображением котят. Без сожаления отправила его в пластиковое ведерко, стоящее под столом и исполняющее роль мусорника. Затем осмотрела шкафы в поисках чайника и чашки. Ничего не обнаружив, порылась в ящиках стола, где нашлось лишь мумифицированное печенье. Отправив его вслед за календарем, Дина с тоской вспомнила об утренних оладьях и варенье. Варенье! С каким бы удовольствием она бы сейчас выпила горячего чаю с вареньем Ивана и отпраздновала бы свою крошечную победу.

Дине вдруг захотелось позвонить Ивану и рассказать о всех тех чудесных вещах, которые произошли с ней сегодня, но она вспомнила о том, что телефона у нее нет и с такой зарплатой вряд ли он появится в ближайшем будущем. У нее также не было номера Ивана и даже, если бы он был, не будет же она трезвонить ему во время урока. Да и вообще, кто она ему такая, чтобы звонить и делиться новостями?

От этой нехитрой мысли почему-то стало грустно, и остаток дня Дина провела, разбирая бумаги и сортируя их по срочности и важности. Привычная работа захватила. Она боялась, что за бездарно потраченные в погоне за чужой жизнью годы, она полностью утратила квалификацию, но мозг неожиданно заработал в полную мощь. Сама себе Дина напомнила умирающее растение, которому устроили шоковую терапию, полив его кипятком, чтобы заставить мобилизировать последние силы и вернуть к жизни. Возможно, все произошедшее станет для нее такой же терапией и поможет исцелиться?

Извлекая откуда-то из глубин подсознания верные формулировки, решения, возражения и статьи Дина начала делать пометки на листке бумаги, в уме составляя изящные ответы на многочисленные жалобы. Работа выветрила из головы все лишние мысли, и лишь когда ей стало сложно читать, Дина с удивлением обнаружила, что на улице уже стемнело и, судя по тишине в здании, она осталась в нем одна.

Сложив документы, которые ей удалось разобрать, в аккуратную стопочку, она спрятала их в верхний ящик стола. В нижний отправились те, с которыми она решила поработать завтра.

Взяв сумку, Дина заторопилась к выходу. Познакомилась и одновременно попрощалась со скучающим охранником. С трудом сориентировавшись на улице, наконец, определила верное направление, и решила пройтись до дома пешком.

Тяжелый камень, лежавший на сердце, словно немного приподняли. Наверное, она никогда не сможет от него избавиться – как вообще убийцы живут с собственной совестью? – но она, по крайней мере, может дышать и это лучшее в предложенных обстоятельствах.

Дом встретил ее свежим чаем и ужином. Дина попыталась было возразить, что не нужно ее кормить, но Иван тут же нашел предлог – не рассчитал, сварил слишком много макарон, не выбрасывать же их? Да и банку помидоров с перцем открыл.

Дина, зверски проголодавшаяся, взяла с Ивана обещание, что завтра готовить будет она и он продаст ей несколько банок своего чудесного варенья, которыми она хочет отблагодарить женщин, так помогших ей сегодня. Сторговавшись о цене, Дина с огромным удовольствием присоединилась к нехитрому ужину.

Весь вечер они с Иваном беззаботно проболтали. Дина частично рассказала свою историю, схитрив и представив Наталью Павловну, как человека, некогда работавшего с ее «дедушкой». Иван внимательно слушал, кивал, хмыкал в особо интересных местах. Дина умолчала о том, что нашла работу, решив, что это будет выглядеть очень странно, для человека, который приехал в город всего на несколько месяцев, чтобы найти дедушку. Иван пытался расспрашивать ее о родне, она выдала информацию о своей «немецкой» линии и, как и предполагала ее спасительница, ни о чем другом он больше не спрашивал, увлекшись историей немецких военнопленных.

Уже по установившейся традиции они вместе вымыли посуду и убрали на кухне, а потом выбрали варенье – вишню в шоколаде для Тамары Михайловны и кофейные абрикосы для Натальи Павловны.

В эту ночь Дина впервые заснула спокойно и проспала до утра.

До начала работы заскочила к Тамаре Михайловне, не обнаружив ее, передала презент сторожу, снабдив благодарственной запиской. Прибыв на работу немного раньше нужного времени, решила заглянуть к Наталье Павловне. Та уже с утра распекала нерадивого работника, но увидев Дину махнула ей рукой, приглашая войти.

Провинившийся молниеносно исчез, а Павловна одобрительно заметила, что вчера Дина задержалась позже положенного, да и сегодня пришла пораньше. Осведомилась не против ли ребенок. Дина, отведя глаза, соврала, что ребенок пока что в деревне с ее матерью, на что Наталья Павловна решительно заявила, что так не годится и сегодня же она узнает, что там у них со служебным жильем. А как Дина отработает испытательный срок, так сразу займутся оформлением.

Поахав и поохав над подаренным вареньем, Павловна благосклонно отпустила Дину работать, но уже спустя час появилась в ее каморке с требованием сообщить ей, где именно она купила варенье. Ей нужно, как минимум, несколько банок. А, вообще, желательно все, что есть в наличии.

Дина просияла. Пообещав начальнице узнать о запасах, она с трудом дождалась конца рабочего дня и бегом бросилась в квартиру, чтобы сообщить Ивану, как высоко оценили его таланты. Ведь перед уходом в ее кабинете вновь появилась начальница, принесшая сообщение от Тамары Михайловны – той нужна еще вишня в шоколаде. И побыстрее.

Домой Дина мчалась, как на крыльях, ворвалась в квартиру, оттащила колдующего над ужином Ивана от плиты и сообщила, что он должен бросить школу и заняться тем, что ему близко.

Вначале он подумал, что она шутит, но Дина гордо объявила, что у него уже есть первые заказы. Иван заволновался, залез в кладовку, опечалился, что сделал каждого варенья лишь по пять банок, а сейчас взять продукты негде. Осенью нет ни вишни, ни абрикосов, замороженные для этого дела категорически не годятся. На что Дина, почувствовавшая азарт, многозначительно ответила, что сейчас они продадут варенье, а завтра она угостит свою начальницу огурцами.