Демоны тоже любят сладкое

– Неприятно. – Коля отпустил меня и отошел в сторону, вытирая вспотевший лоб.

– Запомни это ощущение и передай наверх: если я увижу хоть одного военного человека рядом со мной или Леной, полетят головы. Подсказать, чьи?

– Мне не поверят.

– А ты будь поубедительней! Артуру ни слова! Если эта информация просочится куда-то еще, то… – Я многозначительно провела пальцем по горлу.

Коля нервно сглотнул и кивнул, и мы под ручку, сверкая натянутыми улыбками, вышли из закутка.

– Так вы чего?

– Поссорились на почве нервов, все уже хорошо. – Я улыбнулась и, отодвинув врача, вернулась в палату.

Дальше время полетело невероятно быстро. Я не успела оглянуться, как прошли Новый год, Рождество, Восьмое марта и наступила долгожданная весна. Сына Ленка назвала Ромкой. Мы ждали практически до последнего, но никаких вестей от Логтума не было, поэтому пришлось называть на свой лад, без учета желаний семьи или каких-либо демонических традиций.

Несмотря на все наши опасения, он родился обыкновенным здоровым ребенком, без копыт и хвоста. Конечно, первое время с ним было очень тяжело. Из-за преждевременных родов он был очень слабым, но демонская кровь помогла преодолеть все неприятности.

Сначала подруга интересовалась, почему Коля так резко пропал из нашей жизни, но я предпочитала отмалчиваться. Он звонил ей, они довольно часто общались по телефону, но даже на выписку из роддома он не пришел.

Я прятала глаза от Ленки, было ужасно стыдно. Мне удалось напугать до смерти даже такого непробиваемого мужика, как Коля. Артур исправно ходил к нам нянькаться с ребенком, дарил цветы и смотрел на меня влюбленными глазами.

А я снова покрывалась пятнами и отводила глаза, ну не могла я. Пока во мне живо ощущение голода и я чувствую эмоции, значит, надежда на возвращение Логтума есть!

Коля держал свое слово, и за это время я не увидела ни одного наблюдателя. Видимо, начальство решило доверить эту почетную миссию Артуру.

Вот только на работу пришлось вернуться мне. Из-за осложнений Ленка очень плохо ходила. Я каждый день мужественно затаскивала на четвертый этаж детскую коляску, инвалидную коляску и саму подругу.

– Может, перестанешь уже? Мне стыдно каждый раз, когда ты, пыхтя, тащишь это все на себе. Почему Коля не появляется?

– Во-первых, мне полезно. Я жру как лошадь и уже скоро перестану помещаться в твои шмотки со времен беременности. – Я присела на стульчик в прихожей и начала стаскивать сапоги. – Во-вторых, ты для меня и не такое делала. В-третьих, ты уж прости, но Коля, скорее всего, больше не появится.

– Почему? Что с ним? – Подруга выплыла из кухни. В кенгурятнике на ее груди сидел Ромка и весело гукал, сжимая в кулачке пачку от майонеза.

– Напугала я его тогда в больнице. Почти до смерти. Или ты думаешь, нас так просто отпустили? За красивые глаза?

– Ой, да ладно! Напугала! Скорее всего, осознал, что чужие дети – это сильно раздражающий фактор. Пока я была беременной, он это мог скрывать, а вот потом понял. Я ему даже кольцо не вернула. Надо хоть через Артура передать…

– Кстати, про Артура. Как смотришь на то, чтобы переехать в деревню? Там сейчас красота будет, да и Ромке полезней на свежем воздухе побыть, – озвучила я мысль, которая уже месяц вертелась в голове.

– А работа? – растерянно протянула Ленка.

– Что тут я на рынке вещами торгую, что там. Не пропадем!

Я не стала говорить, что в крайний момент всегда можно надавить на больших начальников и выбить материальное пособие. Тем более мне положено! Я, можно сказать, ветеран инопланетных войн! А Ленка – так вообще жертва боевых действий!

– Я тоже об этом думала. Может, и мне полегчает. Повожусь на огороде, расхожусь, глядишь…

Ленка привычно загрустила. К началу второго месяца нашей с ней совместной жизни я научилась не только чувствовать эмоции, но и частично их забирать. Поэтому осторожно подменяла ее грусть и обиду на надежду. И мысленно материла этих врачей-коновалов.

Ей сделали все обследования, все анализы, но ничего не нашли. Она может нормально ходить, а через минуту пластом упасть на пол. Синдром внезапной парализации, или как-то там еще по-научному.

– Ну так что? Переезжаем? – Я отобрала у Ромки яркий пластик. Весь в отца пошел, вся упаковка обмусолена.

– Переезжаем! – сверкнула глазами подруга и пошла собирать детские вещи. А я вздохнула и принялась звонить Артуру.

Уже через неделю мы въезжали в мой домик, отремонтированный экстренной бригадой рабочих. Коля постарался. Крыша была перекрыта, внутри косметический ремонт, а клининговая компания вычистила все до состояния стерильности.

Мы с ним после того злополучного разговора в больнице даже словом не перекинулись. Возможно, ему было неудобно вспоминать наш разговор. Он не испугался огромных зубастых чудовищ, а взбешенной меня испугался. Все просьбы и решения передавались через Артура. А вот он был очень доволен возвращением в привычную среду.

На работу я все же устроилась! В тот самый магазин, менеджером по продажам, а по-нормальному – продавщицей.

Ленка вроде почувствовала себя здесь лучше. Все время возилась с цветами и обустраивала сад. Я ей не мешала, только ругала, если она слишком долго работала.

Майские праздники мы провели вчетвером. Артур на правах единственного взрослого мужчины заведовал мангалом, обжаривая мясо и овощи. Я уже приготовила несколько ведер шашлыка, зная о своей особенной прожорливости, но что-то пошло не так: после второго куска я потеряла аппетит.

– Полежу, устала я сильно.

Я почти бегом скрылась в спальне и повалилась на кровать, неистово рыдая. Последняя ниточка, связывающая меня с Логтумом, порвалась! Значит, это был просто нервный синдром? А приступы гнева и эмоции?

Чуть успокоившись, я потянулась к сидящим во дворе. Артур светился любопытством, а Ленка – тревогой. Мне немного полегчало, но беспокойство клубком свернулось в груди.

– Рит, ты как? – Ленка проводила Артура и пришла ко мне.


– Плоховато, видимо, перегрелась на солнышке.

Подруга виновато посмотрела на меня.

– Я хотела завтра в город съездить, питание Ромке купить и еще по мелочи. Артур согласился отвезти… Ну и ладно, тогда хоть с тобой побуду. А он сам там по списку купит.

– Поезжай, я Ромку возьму с собой на работу.

У нас эта схема уже была отработана: я брала его в переноске, сажала за прилавок и спокойно работала. Да и Ромке было веселее: все покупатели обязательно разговаривали с ним, махали руками и умилялись его розовым щечкам.

– Ох, спасибо! Что бы я без тебя делала! – Подруга обняла меня и ускакала собирать посуду в саду.

А я перевернулась на спину и так и пролежала до самого утра, но сон совершенно не шел. Утром я тихонько встала, собрала Ромку и, аккуратно прикрыв калитку, пошла к магазину.

Как всегда, пара местных алкашей уже гипнотизировала вход. Я вздохнула и, пристроив переноску на подоконник, открыла дверь. Сняла сигнализацию и включила кассу.

– Мне «Жигулевского»… – проблеял алкаш, но был отодвинут в сторону мощной рукой.

Он хотел возмутиться, но, когда увидел мужика целиком, заткнулся и свалил в конец очереди.

– Леденцы есть?

У меня дернулся глаз. Было что-то в голосе этого незнакомца до боли знакомое.

– Вам какие?

Как назло Ромка закашлялся, и я повернулась к нему, поправляя нитку с погремушками и меняя соску.

– Любые, да побольше. Сколько их у вас всего?

– Пара коробок, но там же больше двадцати килограммов будет…

– Ты чего тут застыл? – На прилавок перед моим лицом опустилось десять ведер с майонезом. Второй огромный мужик стоял и ухмылялся, глядя на меня.

– Ребенок твой? – севшим голосом спросил первый.

– Племянник! – отрезала я. – Вы будете свои леденцы брать или нет?

Мужики переглянулись, а Ромка громко заорал. Я повернулась к нему и с ужасом увидела, как его ножки трансформируются в копыта, пижама рвется на попе и оттуда вылезает маленький хвостик, свернутый колечком.

Алкаши перекрестились и тиканули из магазина, оставив меня один на один с этими пришлыми. Я грудью заслонила Ромку, судорожно ища телефон под прилавком.

– Вышли отсюда и забыли все! – рыкнула я на них, а потом до меня дошло.

Я подняла глаза и увидела, как личина рассыпается и передо мной появляется мой родной демон! Потрепанный, весь в шрамах, но живой!

– Логтум! – Я просто выломала дверку прилавка, выбегая в зал и хватая эту несносную ящерицу прямо за хвост.

Он обхватил меня лапищами, что-то сопя мне в районе уха, но я рыдала и не могла ничего сказать.

Ронмир осторожно подошел к Ромке, потыкал в него кончиком хвоста и заорал от ужаса, когда его сыночек решил попробовать этот самый хвост на зуб.

– Рита-а-а! – Он стал гонять по магазину, держа в лапах сына и восторженно завывая.

– Гарыую вам в глотки! Где же вы были? Почему так долго? Я же думала, вас убили! А тут столько проблем! А Ленка чуть не умерла! Логтум!

Я обнимала его, прижимаясь щекой к шершавой груди и слыша, как внутри бьется сердце.

– Мама спасла, когда нас уже почти на куски порвали. У нее хватило сил сделать еще один портал и закинуть нас с Ронмиром туда.

– Да погоди рассказывать, это мой? Это реально мой? – Ронмир тряс Ромку уже над головой, а тот счастливо улыбался и пускал слюни.

– А чей же? Четыре лапы, два копыта и хвост! Однозначно твой! – хмыкнул Логтум, прижимая меня к себе хвостом. – Потом мы отлеживались, обрастали хитином и разбирались, куда нас закинуло и как нам оттуда выбраться.

– А батя и Мона? – решилась спросить я, хотя примерно чувствовала ответ.

– Нет, только мы, и то чудом…

– Никогда не поверю, что эта хитрая демоническая харя, в миру наш батя, сгинет вот так. Попомни мое слово, отлежится и выползет! – хмыкнул Ронмир, разрушая мрачность момента. – Пошли домой, я…

– Жрать хочешь? – одновременно с Логтумом закончили мы предложение.

– Не, к Ленке хочу! Хотя и жрать тоже!

Я закрыла магазин и нагрузила демонов пакетами с продуктами. Сегодня у нас большой праздник, поэтому гуляем до утра! Логтум живой, здесь, со мной! И больше от меня никуда не денется, уж я об этом позабочусь!