Демоны тоже любят сладкое

– Сейчас ты хоть сама на себя похожа. А неделю назад в парке я увидел костлявое существо с черными от боли глазами. И не говори мне ничего! Я же не дурак!

Я удивленно на него посмотрела. Неужели он что-то чувствует ко мне?

Он смутился и отвернулся. Но было поздно, я успела заметить его интерес. Мне стало неудобно. Мало того что я сломала ему привычный образ жизни, так еще и эта влюбленность.

– А что я могу сказать? Насильственное перемещение кого угодно сломает пополам.

Артур фыркнул: моя отмазка выглядела жалкой и нелепой.

Лифт открылся, а я с облегчением шагнула в него, надеясь больше не поднимать этот разговор.

– Я буду ждать, сколько потребуется, – тихо прошептал Артур, наклонившись ко мне.

Я решила промолчать, боясь ранить его своим отказом. Не хватало еще обиженных мужиков под боком. Я и так хожу по минному полю и понятия не имею, как вытащить свою и Ленкину задницу.

Он смотрел на меня и ждал реакции, поэтому я кивнула, словно соглашаясь с его обещанием.

В молчании мы доехали до больницы, в которой лежала Ленка.

– Обратно можешь добраться сама? У меня работа. – Артур слегка улыбнулся. Он знал, что такая одинокая прогулка явно поднимет мне настроение.

– Спасибо. – Я улыбнулась ему в ответ и вышла из машины.

Ленка лежала в отдельной палате. Когда я пришла, подруга уплетала мороженое, смотря телик в наушниках.

Едва она меня увидела, прижала палец к губам и кивнула в сторону кресла за дверью. Неизвестным образом изогнувшись, там спал Коля.

Я жестами указала на коридор. Подруга выползла ко мне, распугивая посетителей больничной рубашкой невыносимой поросячьей окраски.

– Ну, ты чего? – Ленка заметила мои покрасневшие глаза. – Сама ж говорила: что не убивает нас, делает сильней. Просто заболел живот, а Коля так перепугался, что притащил меня сюда. Единственный плюс – мороженое вкусное…

Раньше я бы поверила этому трепу, но теперь я чувствовала ее состояние, и оно, мягко говоря, было не очень.

– Зубы мне не заговаривай. Что доктор сказал?

– Ребенок очень крупный, скорее всего, будут делать кесарево. Ритка, ты же знаешь, как я боюсь врачей! А тут еще и под наркозом… А если ребеночек на Ронмира похож? Они же его отберут! Мне никто не поможет! А потом скажут, что он умер! Я никому не верю здесь!

Подруга всхлипнула и опустилась на стул рядом со мной.

– Накрутила себя черт знает как! Будем решать проблемы по мере их поступления. С врачами можно договориться, пусть партнерские роды устроят. Коля будет снимать на камеру, я за ручку держать. Времени еще вагон!

– Не вагон, Ритка. Уже не вагон… – Ленка странно побледнела, а поросячья рубашка промокла в районе подола.

– Ты чего? Твою мать! Врача сюда, быстро! – Я заорала так, что вокруг затряслись стены.

Из палаты выскочил заспанный Коля, мигом оценил ситуацию и побежал в начало коридора. Я схватила Ленку за руку и крепко сжала.

– Рита, ты проследи, я не могу… – Она обмякла у меня на руках.

– Какого хрена?! Ленка! Дура, очнись! Где этот ваш врач?

– Я как знал, что нельзя было тебя сюда пускать! – Коля уже бежал с каталкой, сзади него семенили трое врачей.

– Это я сейчас виновата? Кто ее всю накрутил? «Будем присматривать за тобой и за ребенком»? – передразнила я его.

– Молчать! – рыкнул на нас врач. – Отношения выяснять будете дома! Отошли в сторону, быстро!

Мы с Колей синхронно захлопнули рты и отошли к стеночке, наблюдая, как белую как мел Лену кладут на каталку и уносятся на крейсерской скорости в реанимацию.

Туда нас, естественно, не пустили. Не помогли ни положение Коли, ни мои угрозы оторвать голову всем тут присутствующим, подкрепленные демонстрацией сгибания железной ножки от стула.

– Какая от вас там польза? Только помехи! – недовольно фыркнул старый врач.

Я вывернула шею, пытаясь рассмотреть что-то за дверями в момент, когда он входил. Но, кроме стоящей возле двери медсестры, ничего не увидела.

– Прекрати мельтешить перед глазами! – рыкнул Коля. – Посиди!

– Не могу! – От наплыва разнообразных эмоций меня начало штормить, так что предложение посидеть было не лишним.

– Почему не могу? – По его лицу было видно: еще пара мгновений – и он закипит по полной.

– Стул сломала… – От вида его ошарашенного лица я хихикнула, потом подавилась воздухом и закашлялась.


– Ей-богу! Как тебя только Артур терпит?

– Молча! – отрезала я, мысль об Артуре заставила меня скривиться.

Хотя потом я уцепилась за нее со всей силы, пытаясь переключиться от происходящего в реанимации.

Я чувствовала холод от Ленки, страх и волну непонимания от врачей. Каждую дурацкую эмоцию!

В таком режиме прошел час, может, два – я не заметила. Я сидела на полу возле дверей, вздрагивая каждый раз, когда слышала чьи-то шаги внутри. Благо Коля понял, что сейчас не лучший момент для препирательств, и великодушно заткнулся. По его словам, Артур уже был в пути, попутно решая проблемы с начальством.

А я просто ждала.

Доктор осторожно выглянул из-за двери и покашлял, привлекая внимание.

– Что? – Коля успел первым подскочить к нему, пока я пыталась встать на затекшие ноги.

– Ребенок для своего срока относительно здоров, но вот состояние мамы вызывает опасения. Кровотечение не прекращается, к тому же она никак не приходит в сознание. Мне очень жаль, мы сделали все, что смогли.

– Да я тебя сейчас… – Коля с бешеными глазами рванул на доктора, но я поймала его и сжала, заставляя тихо ойкнуть от боли.

– Мы можем ее увидеть?

– Конечно.

Испуганный доктор скрылся за дверью, оставив нас вдвоем с медсестрой.

Я продолжала держать Колю за руку, медленно входя в коридор, где сильно пахло антисептиками. Наша палата была самой первой, сквозь стекло в двери я видела Ленкино лицо.

– Почему у нее такие бледные губы? – тихо спросил Коля, заходя внутрь.

Два врача молча вышли, активно источая сожаление. Меня резануло внутри, но я держалась. Зачем мне ваше сожаление, если вы не можете ее спасти?

– Лена! Ленка! Просыпайся, зараза такая! Тебе же ребенка сейчас кормить принесут! – Я подошла и взяла ее за руку. Такие холодные пальцы!

Коля молча опустился перед ней на колени и взял ее за другую руку.

– Соня ты моя, никогда утром встать не могла нормально…

Я вспомнила все наши приключения, в глазах защипало. Неужели сейчас все закончится? Ярость полыхнула внутри. Я схватила ее за плечи и хорошенько встряхнула.

– Ну нет, ты сейчас не умрешь! Помнишь, ты спрашивала, почему я такая радостная? Логтум жив, а если он жив, значит, и Ронмир тоже. Хочешь помереть, не показав ребенка родному отцу? А когда они придут сюда, что я им скажу? Умерла?! Ну уж нет, одна я это дерьмо расхлебывать не собираюсь!

Коля пытался отогнать меня от нее, но я вцепилась как клещ.

– Вставай, кому сказала! Да отойди ты! – я отмахнулась ногой от врача, помогающего Коле разжимать мои руки.

– Дай поспать, – вдруг выдохнула подруга и открыла глаза.

– Ленка-а-а! – Я почти упала на нее. Слезы заливали глаза, в горле стоял комок.

Вокруг кровати столпились врачи, стоял бледно-серый Коля. Пока я была в таком состоянии, меня все же оттащили от подруги и вывели в коридор, сдав на руки ничего не понимающему Артуру.

Я просто сползла по нему на пол и окончательно расплакалась от облегчения.

Из палаты вышел Коля, бесцеремонно схватил меня за руку и потащил за угол.

– Больше никаких пришельцев? А эту информацию ты решила в секрете хранить? Пока они не явятся и снова не устроят тут тарарам?

– А если они не явятся? Порталов больше нет! Я не уверена, что они живы! Может, это у меня психоз открылся на нервной почве?

– Ты была такой уверенной в этом, – прошипел Коля, сжимая мою руку еще сильнее.

– Ребят, что происходит? – Артур заглянул к нам.

– Сгинь! – рыкнули мы на него и снова уставились друг на друга.

– Я тебя на пушечный выстрел не подпущу к ней! Даже и не мечтай!

– А тебя спрашивать никто и не будет. Надумаешь мне помешать – убью.

Я мигом успокоилась и смотрела на него максимально холодным и честным взглядом. Хватку на своей руке я разжала даже не напрягаясь, а если бы переборщила, то раздробила бы ему кости в ладони.

От него снова поползла волна страха. Страх – это хорошо, им можно управлять.

– Ну и как тебе ситуация, когда мышка оказалась гораздо зубастей самой кошки? – Я ухмыльнулась, надеясь, что это выглядит достаточно устрашающе.