Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин
Часть 69 из 155 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
выступлениях.
Старомодный джентльмен из Калифорнии был необыкновенно галантен в отношениях с
женщинами, а она питала слабость к высоким обаятельным и не очень юным мужчинам с
внешностью киногероя. Большое значение имело и то, что она говорила на понятном Рейгану
языке. Он ее понимал, он восхищался Тэтчер и поэтому ей доверял.
Немецкий канцлер Гельмут Шмидт недолюбливал Тэтчер, потому что сильная женщина его
подавляла. Рейган этого не боялся. Как шутили американцы, Тэтчер не могла напугать мужчину, который тридцать лет был женат на Нэнси Дэвис.
Однажды когда она в очередной раз поучала его по телефону из Лондона, Рейган отстранил
трубку от уха, чтобы присутствующие в Овальном кабинете тоже могли ее слышать, и сказал
потом:
– Она прекрасна, а?
«Рейган часто задавал тон на международных встречах, но затем нередко передавал
инициативу в разговоре Тэтчер, разрешая ей говорить за них обоих, – вспоминал Джордж
Буш-старший. – Ей очень нравилось говорить за двоих:
– Мы с Роном считаем, что…
Я понимал, почему она стала таким сильным лидером. Она всегда действовала напористо и не
стеснялась озвучивать свои мысли или спорить с другими. Тэтчер всегда стремилась выразить
свою собственную позицию напрямую, не заботясь о тонкостях».
Рейган поручил государственному секретарю Александру Хейгу выступить в роли
посредника и уладить дело с островами миром. Но Тэтчер не хотела мира! И она знала, что хунта
тоже не согласится на компромисс – генералам нужна только полная победа.
На улицах Лондона в те дни чувствовался скрытый патриотический подъем. Прилетевший в
Англию госсекретарь Хейг изложил Тэтчер посреднические предложения Соединенных Штатов.
Маргарет Тэтчер была настроена решительно и казалась готовой к бою, что называется,
«закусила удила».
«Она резко постучала по столу и напомнила, что именно за этим столом сидел Невилл
Чемберлен и говорил в 1938 году, что чехи живут так далеко и мы их мало знаем, зачем нам их
защищать. За этим последовала Вторая мировая война. Не толкайте Англию на путь поощрения
агрессии, сказала Тэтчер, не заставляйте Англию отдать Аргентине то, что она захватила силой.
Это послужит дурным сигналом всему миру и будет иметь катастрофические последствия».
Если понадобится, твердо сказала Тэтчер, она будет воевать, чтобы защитить права тысячи
фолклендцев, поскольку они имеют право на такие же свободы, что и все остальные подданные
Ее Величества.
«В психологическом плане, – писал Хейг, – нелегко народу, живущему в закатных отблесках
былого величия империи, неоспоримой силы и власти отрешиться от всего этого. Цель госпожи
Тэтчер в конце концов заключалась в том, чтобы продемонстрировать, что Британия – это все
102
еще Британия. Циники в Аргентине или Америке могли сколько угодно шутить насчет тысячи
овцеводов на Фолклендских островах, но эти овцеводы были англичанами и потому могли
рассчитывать на защиту со стороны британской короны».
Аргентинские генералы поторопились. Тэтчер уже приняла решение разрезать на металлолом
авианосец «Гермес» и продать второй – «Инвинсибл» Австралии. Если бы аргентинцы нанесли
удар позже, британскому флоту нечем было бы сражаться. Именно эти два авианосца, от
которых едва не избавились, составили ядро сил, отправленных освобождать острова. Невоенные
суда, в том числе лайнер «Куин Элизабет-2» были реквизированы и переоборудованы для
перевозки войск и снаряжения. На борт погрузились двадцать восемь тысяч солдат, и
оперативное соединение в составе более ста кораблей взяло на курс на Фолкленды.
Министр обороны Соединенных Штатов Каспар Уайнбергер с первого дня был на стороне
англичан и помогал им, не дожидаясь команды из Белого дома. Он позволил британскому флоту
пользоваться американской военной базой на острове Вознесения, снабжал британские корабли
топливом и запасными частями, ускорил продажу Англии ракет «Сайдуиндер» и открыл
экспедиционному корпусу доступ к разведывательным данным.
Государственный секретарь Хейг напрасно пытался уговорить хунту отступить.
4 мая британская подводная лодка потопила аргентинский крейсер «Хенераль Бельграно», оснащенный современными противокорабельными ракетами «Экзосет». Триста восемь моряков, треть экипажа, погибла. Война стала реальностью. В ответ аргентинский самолет управляемой
ракетой поразил британский эсминец «Шеффилд», двадцать один человек погиб. Англичане
были смущены потерей боевого корабля в первые же дни войны.
Но Тэтчер сохраняла уверенность. Она сказала в палате общин:
– Позвольте мне ясно обрисовать ситуацию. Мы добиваемся мирного решения, но не мирной
капитуляции.
«Стилем аргентинского руководства был мачизм, гипертрофированное стремление
культивировать в себе мужское начало, – свидетельствует Александр Хейг. – Аргентинцы не
верили, что англичане будут сражаться. Но им предстояло столкнуться с ледяной
презрительностью и железной волей госпожи Тэтчер».
Риск поражения на Фолклендах и больших потерь был очень высок. Британский
экспедиционный корпус высаживался при слабом прикрытии с воздуха, но плохая погода спасла
британцев. И все же они несли потери из-за превосходства аргентинской авиации.
Для человека на ее посту Маргарет Тэтчер была, пожалуй, слишком чувствительной. Когда ей
сообщали о потерях, у нее на глаза наворачивались слезы. Она собственноручно писала письма
соболезнования семьям всех погибших на войне.
В день, когда Тэтчер должна была выступать в своем округе перед шестью тысячами
избирателей, ей сообщили, что два вертолета сбиты и трое человек погибли. Она вышла на
трибуну вся в черном, муж держал ее под руку. Она говорила кратко и очень эмоционально:
– Наши солдаты, демонстрирующие поразительные мужество и мастерство, напомнили нам о
том, что мы все – одна семья. Как бы ни были они сейчас далеки географически, они с нами.
Когда она спустилась, корреспондент газеты «Дейли миррор» сфотографировал ее плачущей.
Старомодный джентльмен из Калифорнии был необыкновенно галантен в отношениях с
женщинами, а она питала слабость к высоким обаятельным и не очень юным мужчинам с
внешностью киногероя. Большое значение имело и то, что она говорила на понятном Рейгану
языке. Он ее понимал, он восхищался Тэтчер и поэтому ей доверял.
Немецкий канцлер Гельмут Шмидт недолюбливал Тэтчер, потому что сильная женщина его
подавляла. Рейган этого не боялся. Как шутили американцы, Тэтчер не могла напугать мужчину, который тридцать лет был женат на Нэнси Дэвис.
Однажды когда она в очередной раз поучала его по телефону из Лондона, Рейган отстранил
трубку от уха, чтобы присутствующие в Овальном кабинете тоже могли ее слышать, и сказал
потом:
– Она прекрасна, а?
«Рейган часто задавал тон на международных встречах, но затем нередко передавал
инициативу в разговоре Тэтчер, разрешая ей говорить за них обоих, – вспоминал Джордж
Буш-старший. – Ей очень нравилось говорить за двоих:
– Мы с Роном считаем, что…
Я понимал, почему она стала таким сильным лидером. Она всегда действовала напористо и не
стеснялась озвучивать свои мысли или спорить с другими. Тэтчер всегда стремилась выразить
свою собственную позицию напрямую, не заботясь о тонкостях».
Рейган поручил государственному секретарю Александру Хейгу выступить в роли
посредника и уладить дело с островами миром. Но Тэтчер не хотела мира! И она знала, что хунта
тоже не согласится на компромисс – генералам нужна только полная победа.
На улицах Лондона в те дни чувствовался скрытый патриотический подъем. Прилетевший в
Англию госсекретарь Хейг изложил Тэтчер посреднические предложения Соединенных Штатов.
Маргарет Тэтчер была настроена решительно и казалась готовой к бою, что называется,
«закусила удила».
«Она резко постучала по столу и напомнила, что именно за этим столом сидел Невилл
Чемберлен и говорил в 1938 году, что чехи живут так далеко и мы их мало знаем, зачем нам их
защищать. За этим последовала Вторая мировая война. Не толкайте Англию на путь поощрения
агрессии, сказала Тэтчер, не заставляйте Англию отдать Аргентине то, что она захватила силой.
Это послужит дурным сигналом всему миру и будет иметь катастрофические последствия».
Если понадобится, твердо сказала Тэтчер, она будет воевать, чтобы защитить права тысячи
фолклендцев, поскольку они имеют право на такие же свободы, что и все остальные подданные
Ее Величества.
«В психологическом плане, – писал Хейг, – нелегко народу, живущему в закатных отблесках
былого величия империи, неоспоримой силы и власти отрешиться от всего этого. Цель госпожи
Тэтчер в конце концов заключалась в том, чтобы продемонстрировать, что Британия – это все
102
еще Британия. Циники в Аргентине или Америке могли сколько угодно шутить насчет тысячи
овцеводов на Фолклендских островах, но эти овцеводы были англичанами и потому могли
рассчитывать на защиту со стороны британской короны».
Аргентинские генералы поторопились. Тэтчер уже приняла решение разрезать на металлолом
авианосец «Гермес» и продать второй – «Инвинсибл» Австралии. Если бы аргентинцы нанесли
удар позже, британскому флоту нечем было бы сражаться. Именно эти два авианосца, от
которых едва не избавились, составили ядро сил, отправленных освобождать острова. Невоенные
суда, в том числе лайнер «Куин Элизабет-2» были реквизированы и переоборудованы для
перевозки войск и снаряжения. На борт погрузились двадцать восемь тысяч солдат, и
оперативное соединение в составе более ста кораблей взяло на курс на Фолкленды.
Министр обороны Соединенных Штатов Каспар Уайнбергер с первого дня был на стороне
англичан и помогал им, не дожидаясь команды из Белого дома. Он позволил британскому флоту
пользоваться американской военной базой на острове Вознесения, снабжал британские корабли
топливом и запасными частями, ускорил продажу Англии ракет «Сайдуиндер» и открыл
экспедиционному корпусу доступ к разведывательным данным.
Государственный секретарь Хейг напрасно пытался уговорить хунту отступить.
4 мая британская подводная лодка потопила аргентинский крейсер «Хенераль Бельграно», оснащенный современными противокорабельными ракетами «Экзосет». Триста восемь моряков, треть экипажа, погибла. Война стала реальностью. В ответ аргентинский самолет управляемой
ракетой поразил британский эсминец «Шеффилд», двадцать один человек погиб. Англичане
были смущены потерей боевого корабля в первые же дни войны.
Но Тэтчер сохраняла уверенность. Она сказала в палате общин:
– Позвольте мне ясно обрисовать ситуацию. Мы добиваемся мирного решения, но не мирной
капитуляции.
«Стилем аргентинского руководства был мачизм, гипертрофированное стремление
культивировать в себе мужское начало, – свидетельствует Александр Хейг. – Аргентинцы не
верили, что англичане будут сражаться. Но им предстояло столкнуться с ледяной
презрительностью и железной волей госпожи Тэтчер».
Риск поражения на Фолклендах и больших потерь был очень высок. Британский
экспедиционный корпус высаживался при слабом прикрытии с воздуха, но плохая погода спасла
британцев. И все же они несли потери из-за превосходства аргентинской авиации.
Для человека на ее посту Маргарет Тэтчер была, пожалуй, слишком чувствительной. Когда ей
сообщали о потерях, у нее на глаза наворачивались слезы. Она собственноручно писала письма
соболезнования семьям всех погибших на войне.
В день, когда Тэтчер должна была выступать в своем округе перед шестью тысячами
избирателей, ей сообщили, что два вертолета сбиты и трое человек погибли. Она вышла на
трибуну вся в черном, муж держал ее под руку. Она говорила кратко и очень эмоционально:
– Наши солдаты, демонстрирующие поразительные мужество и мастерство, напомнили нам о
том, что мы все – одна семья. Как бы ни были они сейчас далеки географически, они с нами.
Когда она спустилась, корреспондент газеты «Дейли миррор» сфотографировал ее плачущей.