Демон и Лотос

Вот ведь гад, я сутки ничего не жрамши, а он тут дразнится. Ничего, я сейчас разберусь с первым охранником, а потом отберу у тебя еду, понял!

Был бы охранник один, я бы доверил графу метнуть шпагу в горло, но сейчас рассчитывать придётся только на ближний бой, значит, достаю нож, а шпагу пока положу на землю. Сидят они рядом, оба спиной ко мне, два удара ножом и всё. Главное, всё сделать быстро и тихо.

Плавно встал на ноги и с подшагом нанёс режущий удар прямо по горлу первому охраннику.

Точнее, попытался нанести.





Глава 9




Очнулся я снова связанным. На этот раз мешка на голове не было, амулеты с запястий пропали, хорошо хоть успел их опустошить, залечив руки и ноги.

— Цетон, ты тут? — Огляделся, но шпаги рядом не увидел. Либо она осталась валяться там, где я бездарно потерял сознание, либо шпагу кто-то увидел, и её подобрали. Печально, теперь я даже не знаю, как развязаться.

Помещение, которое в этот раз приютило меня, оказалось каменным. Тяжёлая на вид дверь закрывала выход из этого кубика, а окна отсутствовали, как данность. Даже я почти тут ничего не вижу, все было как будто в серой дымке, настолько тут темно.

Итак, что мы имеем: во время удара по охраннику девушек, я внезапно потерял сознание, как институтка какая-то, и меня снова схватили. Без сознания я пробыл столько, что хватило времени упрятать меня в эту тюрьму. Что дальше будет, неизвестно, но, скорее всего, ничего хорошего.

Через полчаса осмысления ситуации, шум отодвигающегося засова сообщил, что у меня гости. Тяжёлая дверь открылась наружу, внутрь шагнули два воина в знакомых светлых плащах. Эти двое встали по краям дверного проёма, наставив на меня алебарды, за ними вошёл толстяк, несущий светлячок. Он внимательно осмотрел маленькое помещение, как будто ожидал увидеть тут как минимум взвод спецназа в засаде, и только после этого обернулся и кивнул головой. В комнату чинно шагнул молодой пацан, лет двадцати, не старше. Высокозадранный нос так смешно смотрелся, что я невольно улыбнулся.

Парень смутился, обернулся на сопровождающего толстяка, но тот тоже обернулся, и в маленькую комнату шагнул ещё один человек. Этот посетитель был воином, но вооружён не алебардой, а коротким мечом почти без гарды. Он точно так же внимательно осмотрел комнату и перевёл взгляд на меня. В это время заговорил тот, что держал фонарь.

— Раб, перед тобой Великий Первожрец Красного Лотоса, Прекраснейшей из всех существующих и когда-то существовавших богинь. Пади ниц перед величием голоса Великой и Прекрасной богини.

Этот текст звучал настолько монотонно, что я даже не сомневался в его шаблонности.

— Не могу пасть, я уже упавший. — Издевательски улыбнулся я в ответ. Они что, не видят, что я уже на полу? Куда уж ниже-то.

Моя реплика ни на толстяка, ни на воина впечатления не произвела. Воин обернулся к парню, как будто приглашая того говорить.

— А ты правда одарённый? — С любопытством спросил тот. Опустив нос, он даже на нормального начал походить.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, иначе будешь наказан. — Наконец лениво отреагировал воин, когда парень, не дождавшись от меня ответа, повернулся к нему.

— Как наказан? — Всё так же улыбаясь, издевательски спросил я. — Ты меня убьёшь, да? А если буду отвечать, домой отпустишь?

Воин, не меняя выражения лица, прикоснулся к вычурному браслету на своей левой руке, и из которого выскочила нитка синей магии. Нитка метнулись к моей шее, и…

Боль! Адская боль по всему телу заставила меня заорать и свернуться в клубок. Меня как будто в кипяток окунули, или подожгли всё тело разом!

Воин убрал руку с браслета, и боль тут же исчезла. Понятно, это тот, к кому меня привязали, его убивать нельзя. Запомним.

— Пацан, отвечай, когда тебя спрашивает… — Небольшая пауза, во время которой воин с сомнением оглядел парня. — Великий Первожрец Красного Лотоса… — Начал он уже понятную фразу.

— Да-да, Прекраснейшей из всех существующих и так далее. — Перебил я нетерпеливо. — Я понял, не надо несколько раз повторять.

— Раб, будь вежливее, говоря о богине. — Заметил тонким голосом толстяк, что держал фонарик.

— Кстати, он прав. — Заметил воин, улыбнувшись. — Будь вежлив, при встрече с Прекраснейшей это тебе зачтётся. — И заржал почти в голос.

Ох уж этот юмор военных!

— Она оставит меня в живых? — С весёлым любопытством тут же переспросил я у него.

— Скорее всего, нет. — Усмехнулся тот в ответ как-то понимающе. — Но умирать будет не так больно. Поверь, Красный Лотос очень обидчивая.

— Сейчас она нас не слышит? — Что-то он слишком вольно говорит об этой «Великой и Узасной».

— Сейчас нет, но завтра тебя отведут в храм. — А мне бабушка говорила, что бог видит и слышит всегда. Мелковаты местные божки против бабушкиного. — Дитя-сосуд почему-то настаивает на твоём присутствии во время ритуала, а её устами говорит сама богиня.

— И зачем я ей понадобился? — Получается, это Наталина настаивает на моём сопровождении, когда её будут в жертву приносить. Ей страшно умирать в одиночестве?

— Не знаю. — Слегка беспечно пожал плечами воин в ответ. — Она утверждает, что ты самый сильный, кого она встречала, вот я и пришёл посмотреть на силача.

— И как? — С нездоровым любопытством переспросил я.

— Не впечатлён. — Откровенно улыбаясь ответил воин. — Но для тебя это шанс. Может, она не будет тебя в жертву приносить, а захочет сделать своим жрецом. — И почему-то снова заржал. Заржал, как граф, когда рассказывал свои армейские случаи.


Все военные имеют странное чувство юмора. Но неизменная примитивность шуток указывает на то, что жрецом мне стать самому не захочется. Промолчу в ответ, сойду за умного.

— Может, пойдём? — Пацан-жрец заискивающе посмотрел на воина. — Нужно ещё подготовить ритуальный зал к завтрашней церемонии, а жрецов не хватает.

А в этой шарашке командуют парадом явно не жрецы, это тоже надо учесть.

— Пошли. — Кивнул тот. — Завтра за тобой придут. — Обернулся он ко мне, когда толстяк с пацаном вышли, и стало темно. — Не пытайся напасть на своих сопровождающих, усмиритель не даст тебе причинить вред другим. Потому мы и поняли, что ты не один, когда увидели убитого наёмника. Сам-то ты убить никого не можешь. Мы их так и не нашли, но эти люди всё это время ни разу не сделали попытки тебя освободить, так что, на их помощь можешь не рассчитывать.

И вышел из каземата, за ним вышли и воины с алебардами.

Дверь закрылась, засов задвинулся, но это всё я отметил уже на периферии сознания. Получается, в усмирителе никого убить нельзя, зря я сам пытался нанести удар. Думаю, если бы моей рукой это сделал граф, то всё бы прекрасно получилось. Эх, знать бы это заранее, опять меня подвело незнание местных реалий. Смертельно подвело.

Я уже довёл нитку магии жизни и огня до ладошек, ещё немного, и стал бы магом. Вон, как у красной красиво мерцает кончик. Как язычок пламени. Если сделать узор, как на перчатке, то можно было бы пальцем выдавать лазер. Как у киборга какого-то.

Попытался согнуть огненную линию, создавая узор, которым резал кость. Неожиданно, у меня это получилось достаточно легко, даже привычно! Узор стал устойчивым, а из пальца выскочил луч, больно кольнувший меня в ногу. Да чего это я его всегда в себя направляю! Техника безопасности — наше всё, а я не соблюдаю.

Узор рассыпался, канал огня выпрямился, а зелёный канат, шедший к моей шее, как будто всколыхнулся, принимая порцию маны. Ага! А если пульнуть огнём немного в сторону?

Каких-то полчаса, методом таких точечных уколов я срезал верёвку на своих ногах. Вспомнив, что огненная нитка у меня есть в локтях и в плече, методом проб и болезненных ошибок, освободил и руки. И что интересно, зеленый канат к моему усмирителю как будто истончался, когда я тратил энергию на огненный выстрел.

Встал, потянулся, а то всё тело затекло. Теперь даже и не знаю, как я буду объяснять внезапную потерю веревок своим пленителям, заранее не придумал.

Впрочем, чего это я должен что-то объяснять? Пусть они сами придумывают свои версии!

Руки с ногами у меня были все в точечных ожогах от промахов. Только, на фоне той мысли, что завтра меня в жертву принесут, это вообще не существенно. Хоть и болезненно. Эх, лечилки у меня отобрали, вон сколько маны жизни у меня, заправил бы и подлечился. Даже канал есть в ладошке. Интересно, а я смогу повторить узор малого лечебного заклинания, как создал преобразование огня?

В этом каменном мешке не было понятно, сколько сейчас времени, но слова, что всё действо должно произойти «завтра», говорили, что время у меня есть, и это время надо как-то потратить с пользой. Спать не хотелось, видимо, выспался, пока был без сознания, потому решил всё же попробовать создать заклинание, рисунок которого врезался у меня в память, кажется, навсегда.

С огнём у меня выходило хоть что-то, но с жизнью у меня не получилось ничего. Кончик маноканала, шедший из ладошки, дёргался от попыток им управлять, но складываться в нужный мне контур не желал. За время всех манипуляций, зелёная нитка, что шла от пупка к шее, сначала превратилась в шпагат, а потом в толстенный канат.

Ясно. Когда я трачу огненную ману, то соединение уменьшается, а когда делаю неудачные попытки с жизнью — увеличивается. А это мысль!

Подошел к двери. Да, такую массивную сломать будет непросто, но она же деревянная! Время ещё есть, за работу!

На Земле у меня в комнате была пустая стенка, на которой висела мишень для дартса. Сам я промахивался по мишени редко, но не помню ни одной девушки, что бывали у меня в гостях, кто бы не попробовал себя на поприще метательницы дротиков. Всем обязательно надо было кинуть. И промахнуться, конечно!

Через пару часов выход из моей темницы походил на стенку в моей комнате. Дырочку насквозь я прожечь не смог ни разу, так что вполне смог оценить толщину самой двери. Зато, канал жизненной магии, шедший от ядра, уменьшился до маленькой ниточки, а сам я испытывал такое головокружение, что давно толком не соображал, что делаю.

Итак, последний эксперимент. Говорят, что он смертелен, но раз уж для меня нет разницы, то пробую.

И, раз! — Дернул я рукой за нитку, пытаясь её оборвать.

Боль в руке, как будто она порезалась об острый нож, а потом я всё же вновь отключился.

Очнулся я, когда чуть не захлебнулся. Кто-то от всей души поливал меня ледяной водой. Разлепив глаза, увидел, что надо мной стоят мои вчерашние посетители — парень-жрец и воин. В глазах парня было нешуточное беспокойство, да и воин не напоминал сегодня того вчерашнего весельчака.

— Кто тут был? — Видя, что я открыл глаза, воин схватил меня за грудки и поднял одной рукой на ноги. — Отвечай, где он? Как он проник сюда? Как он отсюда ушёл? Почему он тебя развязал, но не освободил?

Каждый вопрос сопровождался встряхиванием моего тела, что никак не помогало мне понять, что происходит. Наконец я понял, как надо ответить на все эти вопросы. У русских есть на это универсальный ответ.

— Да пошёл ты! — И с большим удовольствием наблюдал исказившееся лицо, особенно когда понял, что плюнув, попал именно туда, куда целился.

Меня бросили на пол. Воин вытер лицо, а после протянул руку к знакомому браслету. Боль, в которую окунулось моё тело, была такая, что я не смог сдержать крика.

Снова синяя нитка, тянущаяся к моему усмирителю, снова меня окунают в огонь. Ошеломление было таким сильным, что я не сразу заметил, что боль стала уменьшаться, а потом и вовсе исчезла. Магия воды всё так же тянулась к моему усмирителю, но боли не было, вопил я уже по инерции.

Затем синяя верёвочка убралась, и я решил, что кричать можно прекратить. И так, вопя без боли, чувствовал себя довольно глупо.

— Если бы не дитя-сосуд, я бы заставил тебя лизать мою обувь, только потом прекратил бы пытки. — Не сказал, а зло выплюнул воин. — Чтобы продолжить их на следующий день.

— Но сейчас у нас нет времени, ритуал откладывать нельзя. — Испуганно обратился к нему парень.

— Знаю. — Резко ответил ему раздраженный голос. — Разгневанная богиня — это не то, что мне самому надо. Но вот после ритуала… — И он предвкушающее улыбнулся уже мне. — Надеюсь, тебя всё же сделают жрецом, и мы встретимся. Жди! Я никогда не забываю и не прощаю оскорблений. Эх, приведите его в порядок. — Крикнул он в темноту двери и вышел. За ним выскочили и жрец с толстяком-светильником.

В темницу зашли трое, судя по ошейникам — рабы. Они подняли меня на руки и куда-то понесли. Сопротивляться я и не думал, понимая, что сейчас это бесполезно.

Вися безвольной куклой, я судорожно соображал, что же произошло. Магия принуждения, которую на мне использовали, вдруг перестала действовать. Как будто… Как будто в ошейнике кончилась энергия! А ведь она должна постоянно пополняться из моего ядра. Обрыв соединения к ядру у одарённых вызывает смерть, так кажется мне рассказывали. И наоборот, смерть одарённого вызывает обрыв канала, а потом ошейник сам падает с тела. Ой!

Это я вовремя вспомнил, чтобы успеть поймать сваливающийся с меня усмиритель. Рабы на мои судорожные движения не обратили никакого внимания, они меня притащили к небольшому бассейну, в который плавно опустили прямо в одежде.

Хотя, в какой ещё одежде? Я же голый! Когда это меня успели раздеть? Пока тащили? Вот это профессионалы, раздеть человека так незаметно! Им бы карманниками работать.

Помыли меня тщательно, хотя и без всякого мыла. Тёрли какими-то шершавыми камнями, но даже не поцарапали. То, что я постоянно придерживал рукой так и норовивший слететь усмиритель, рабы не заметили, или не обратили внимания. Да они вообще ни слова не сказали за эти двадцать минут, действуя, словно автоматы какие-то.