Давай никому не скажем

Артур подхватывает меня на руки и несет к кровати. А у меня в голове крутится назойливая мысль:

«Интересно, сколько женщин побывало до меня в этой постели?»

Неприятный червячок точит внутри, не давая расслабиться. Зачем только притащил меня в свое логово? Чтобы показать, какими методами он обычно соблазняет женщин?

А ведь женщин у него было немало, это и без дорогого вина и дома на крыше понятно.

Чертов ты Карлсон!

В этой квартире так и тянет на романтику. Не нужен даже кинотеатр. Посмотри в окно — вот тебе и шоу, круче любого планетария зайдет. Особенно под бокальчик красного полусладкого.

— Что не так? — спрашивает Артур.

Мужчина опускает меня на ноги прямо возле кровати и вопросительно смотрит в глаза. Так ведь это и не кровать вовсе. Это ложе. Двуспальное, ага. Траходром, короче.

— Да так… думаю…, — отвечаю неопределенно.

— Я вижу, что ты думаешь, — злится Артур. — Ты вообще слишком много думаешь.

Слишком много? А как иначе? С ним по-другому никак, всегда нужно быть начеку.

— Говори уже, что ты там надумала себе, — его нетерпеливое заставляет меня вздрогнуть.

— Думаю, сколько баб побывало в этой постели? Может, хоть белье постельное сменим? — выдаю, как есть.

— Я никого сюда не приводил, — говорит мужчина. — Об этой квартире даже родители не знают.

Ага, верю. Прям вот так и сразу. Скажи еще, что до встречи со мной был девственником.

— За идиотку меня держишь? — говорю, стараясь не раздражаться. И почему меня так злит мысль о его бывших? Ну, было и было — и фиг с ними. Но нет же! Меня просто распирает изнутри, будто кто-то раскаленным жезлом по внутренностям водит. — Скажи еще, что с женщинами не спал раньше.

— А ты ревнивая, — констатирует он спокойно.

Да, ревнивая, и что с того?

— А вот и нет! — тут же отрицаю. — Это не ревность. Просто не хочу ложиться в постель после другой бабы.

И почему меня так бесит мысль о том, что он точно так же обхаживал в этой хате какую-то другую женщину? Ведь с первого дня я знаю, что у наших отношений нет будущего. И о том, что рано или поздно наши встречи придется прекратить. И что тогда? Ведь он мне не клялся в верности, как и я ему. Наши отношения взаимных обязательств не предполагают.

— Думаешь, мне больше некуда привести женщину? — спрашивает спокойно.

Я раздраженно фыркаю:

— Скажи еще, что у тебя полно таких вот квартир?!

Артур всматривается в мое лицо, улавливает каждое движение мускулов. Под его напряженным взглядом уверенность в правильности моих предположений быстро затухает. Сейчас мне кажется, что он видит меня насквозь. Так же, как Глеб. Будто все мои уловки и мыслишки — никакая для него не загадка. Так, задачка на пару минут.

— Квартира у меня одна, — говорит мужчина, — эта.

— А для интимных встреч, — добавляет он с улыбкой, — есть съемная. Ты ее видела, кстати.

Намек настолько прозрачный, что не понять его может только тупой индюк. А я — не тупая, и не индюк. Мое лицо заливает краской.

Значит, наш первый секс — это просто схема?

Какой же гад!

— Как только твои шалавы не бегут от тебя, едва увидев съемные хоромы? — выплевываю порцию яда ему в лицо. Забывая при этом, что в список его шалав, по справедливости, можно и меня включить.

— А они и бегут, — ржет он с моей реакции. — Ты одна не побежала.

Он хохочет. А мне не до смеха.

Что получается — это была проверка? А ведь, если бы он не играл в эти игры, то все у нас могло бы сложиться по-другому. С первого взгляда на него я поняла, что меня к нему тянет со страшной силой. И не сорваться в пропасть помогала всего одна мысль, очень здравая: «Хватит с тебя таких, Кирочка». И что теперь? По факту он сам толкнул меня к браку с Глебом, сам оттолкнул. И чего добивался? Это просто издевательство какое-то.

От обиды на него и на себя из глаз брызгают слезы. И не какая-то слезинка, а сразу ручьем. Дело не в том, что у него есть деньги, и не малые. Я и сама зарабатываю очень неплохо. Просто этот мужчина появился в тот момент, когда я слишком устала от бесперспективных индивидов, которые бедны не потому, что временные трудности, а потому, что они по-настоящему ни к чему не стремятся в жизни. Бесспорно, трудные моменты бывают в жизни у каждого. Только вот у сильного целеустремленного человека такие моменты — временное явления. Зато у слабого вся жизнь состоит из таких эпизодов.

Просто однажды я разозлилась на всех мужиков сразу и запретила себе встречаться с неудачниками. Деньги — показатель успешности, барометр, указывающий сильную личность. Так уж устроен этот мир, никуда от этой правды не денешься.

Вернее, дело даже не в деньгах. Просто я в какой-то момент перестала замечать перспективных мужчин. Да, чего там скрывать? Я их никогда не наблюдала в своей жизни, так происходило с детства. Папа, дядя, братья — все они были похожи друг на друга, как под копирку: постоянные упреки в сторону правительства, начальства, жены, но только не в свою собственную!


Поэтому увидеть стоящего мужика без видимой внешней мишуры я просто не могла никак. А с Артуром тогда случился секс по пьяни. Была бы трезвой в тот вечер, и тормоза бы сработали. И я бы до сих пор облизывалась, глядя на него, и так и не позволяя себе прикоснуться.

Боже, сколько же тупых ограничений в моей голове!

И за что я плачу психологу такие деньги?!

— Эй, ты чего? — Артур резко перестает смеяться.

Он ласково проводит по моей щеке рукой, смахивает слезы. Но они упрямо все катятся из глаз.

— Детка, не плачь, пожалуйста, — он почти умоляет.

Обнимает меня, прижимает к груди. В его объятиях тепло и надежно. Родной запах пробрался в легкие, заполнив их полностью. Я дышу им, даже всхлипывая, растворяюсь в нем.

Артур снова подхватывает меня на руки, опускается вместе со мной на кровать. Он садится, бережно и удобно располагая меня у себя на коленях.

— Ну, малыш, перестань, — шепчет, стараясь успокоить, — я не хотел тебя обидеть.

Сквозь пелену слез я смотрю в его глаза. В них нет насмешки. Там растерянность, которая бывает у мужчин всякий раз, когда они не знают, как поступить.

И что мне ответить ему? Что я обижена не на него, а на себя? На свою жизнь, в которой слишком долго не было ничего стоящего. Настолько долго, что я привыкла ничего не ждать.

Это не нормально — когда женщина ни в кого не верит. Это ловушка, в которую я угодила. Сама себя затащила. И Артур тут не при чем. Это его дело — как ему проверять чистоту намерений своих избранниц. Моя же проблема в том, что я всех воспринимаю только через призму бывшего опыта.

— Прости, что испортила вечер, — всхлипываю сквозь слезы.

Он гладит меня по голове, как маленькую девочку, вытирает ладонью слезы.

— Ты ничего не испортила, — говорит мягко.

Артур укладывает меня в кровать. Сам ложится рядом, обнимает и прижимает к себе. Дает мне такую необходимую сейчас поддержку.

Слезы постепенно высыхают.

Мужчина уложил мою голову себе на грудь. Одной рукой он обнимает меня, а второй ласково перебирает мои волосы. Чуть касаясь, будто боясь испортить прическу. От его нежных прикосновений мне становится легко и спокойно.

Уже засыпая, я чувствую, как он прижался губами к моему затылку, шумно вдохнул запах моих волос, будто стараясь вобрать меня всю, без остатка. Собственнический жест. Украденный у этой ночи, единственной для нас двоих.





Глава 25




Просыпаюсь, когда солнце уже высоко в небе. Сквозь огромное окно от потолка до пола оно ласково щекочет лицо, немного обжигает губы и просто мешает спать.

Открываю глаза и тут же вспоминаю прошедший вечер.

Медленно поворачиваю голову. Артур спит, лежа на спине и закинув руку за голову. Его лицо безмятежно и… прекрасно. Сейчас, пока мужчина спит, у меня есть время хорошенько рассмотреть его. Прямой нос, волевой подбородок и пухлые чувственные губы. А еще глаза, обрамленные густыми ресницами. Он похож на греческого бога, сошедшего с древней фрески для того, чтобы вскружить мне голову и свести с ума. Наверное, все мои девичьи мечты об идеальном мужчине воплотились в этом человеке. А ведь я давно уже запихнула свои фантазии далеко в подсознание, закрыла их там на ключик и постаралась забыть.

Тихо, стараясь не разбудить его, я встаю с постели. На мне вчерашний наряд — мужская рубашка, сильно помятая, и джинсы. Аккуратно, перебираясь по квартире на носочках, я иду к двери, которую приметила, когда мы только зашли в квартиру. Рядом с нужной мне комнатой висит небольшое зеркало, в которое я смотрю машинально, как любая женщина, которая привыкла оценивать себя с утра. И чуть не вскрикиваю от ужаса.

Ё-моё!

Волосы растрепались, теперь это мало похоже на укладку, скорее на пчелиный улей. Под глазами и на щеках размазанные потеки от туши и теней. И в довершение этого кошмара — припухшие губы. Да, вчерашняя моя истерика не прошла даром, ее следы сделали из меня настоящего лешего.

Почему я вчера разревелась, когда долгие годы сдерживала свои эмоции, никогда и не перед кем не выворачивала душу наизнанку? Была ведь приличной стервой, а превратилась в кисейную барышню, которая только и делает, что ревет мужику в плечо. Да уж, Кирюша, крыша у тебя уже едет, а такое ни один мужик долго терпеть не сможет.

Разглядываю себя в зеркале, надеясь, что это не я там, а просто мне снится кошмар. Но нет, это не сон. Реальность во всей красе моих тридцати семи годков.

И как только Аполлон повелся на это чудище лесное?

Хватаю клатч, который со вчерашнего дня лежит на комоде, и тихой тенью проскальзываю в ванную. Быстро залезаю в душ, смываю косметику и остатки модной прически. Делаю воду более прохладной, чтобы прийти в себя и взбодриться. Заворачиваюсь в полотенце, чищу зубы единственной щеткой, которую нашла. Достаю из сумочки тушь и консилер, мысленно поблагодарив себя за привычку таскать с собой косметику. Вот, так уже лучше. Еще бы кофе, ага.

В шкафчике над раковиной нахожу фен, весьма кстати. Сушу волосы, натягиваю помятую рубашку, джинсы. Вот, так уже намного лучше. Так и в люди можно выходить, не стыдно.

Ночь прошла, а ведь я не планировала оставаться тут долго. Если получится, то я сбегу еще до того, как мужчина проснется. Надо только тихонько выйти, не обувая туфель. Черт с ними, обуюсь потом, уже возле лифта, чтобы не топать каблуками по паркету.

Выбираюсь из ванной и беру в руки туфли, прижимаю к себе клатч. И, не дыша, поворачиваюсь к двери.

— Кофе будешь? — раздается откуда-то из глубины квартиры мужской голос.