Дар
Часть 3 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Доктор, который проводил тебе операцию, сказал, тебе повезло остаться в живых. Твой аппендикс лопнул, и это могло быть очень опасным. В некоторых случаях это приводит к смерти.
— К смерти? — с моих губ срывается тяжелый выдох.
— Да, Лекси, к смерти, — подтверждает папа.
— Но, слава Богу, тебя привезли сюда, и доктор провел операцию вовремя. — Мама наклоняется и целует меня в щеку. — Мы так переживали. Это было страшно.
Ее голос дрогнул на последних словах, и она снова целует меня.
— Доктор не говорил, не было ли во время операции чего-нибудь странного?
— Нет, — отвечает папа, и в этот момент он бросает быстрый взгляд на маму. — А что могло быть?
Его голос становится озабоченным.
— Я не знаю. — У меня нет ни малейшего понятия, что со мной. — Они мне что-то давали? Или, может… я не знаю.
Я раздосадована на себя. Я не могу им просто рассказать о том, что видела, коснувшись Хейли.
Это просто бред. Даже я понимаю, что это звучит безумно.
— В чем дело, милая? — спрашивает мама, нежно поглаживая меня по руке.
— Ничего. — Я снова вздыхаю. Что я могу им сказать? Подумают еще, что я спятила.
Папа приподнимает брови и делает глубокий вдох.
— Я могу остаться с ней, если ты хочешь уехать, — говорит он маме. — Уже поздно, тебе надо поспать.
Мама зевает и потирает глаза.
— Я правда устала, — говорит она, снова зевая.
— Я останусь с Лекси. Поезжай домой, — говорит папа, глядя на часы. — Отдохни хорошенько.
— А который час? — спрашиваю я с любопытством.
— Почти три часа утра.
— Так вы оба можете ехать, со мной все будет нормально. Вам обоим нужно поспать.
Но это неправда, я не хочу, чтобы они уезжали, я боюсь, вдруг случится что-то еще.
— Ни за что, — категорично говорит папа. — Я останусь, а мама поедет домой и поспит. Ступай, — говорит он ей, глядя, как она снова зевает и теперь еще и потягивается.
— Я должна остаться.
— Ты едва можешь держать глаза открытыми. Поезжай домой, вернешься, когда выспишься. Со мной и Лекси все будет нормально.
— Я, правда, должна остаться. — Мама настроена поспорить. Я вижу это по хмурому выражению лица. Она думает, что стоит остаться, но она устала и ей нужно домой.
— Мам, все будет в норме.
Пока папа рядом. Мне не нравится, что она чувствует себя виноватой.
— Просто иди уже, женщина, — мягко поддразнивает папа.
«Женщина» — это ее ласковое прозвище. Папа всегда так ее называет, это проверенный способ заставить маму улыбаться.
Вот и сейчас улыбка появляется в уголках ее губ.
— Ну, не знаю, — говорит она все еще в сомнениях.
— Ма-ам, — тяну я. — Тебе надо поспать, пожалуйста, поезжай домой.
Ее плечи поднимаются в глубоком вздохе. Она снова зевает.
— Ну, только если вы действительно так считаете. — Она смотрит на меня и папу.
— Считаем! — говорит мы с папой в унисон.
— Я спущусь с тобой и вызову тебе такси, — говорит папа. — Ты слишком устала, чтобы вести машину.
Он поднимается и направляется к двери.
Мама тоже поднимается и улыбается ему.
— Не глупи. Все будет нормально. Если вам что-то будет нужно, позвоните. — Она наклоняется и целует меня в щеку. — Я приеду, когда рассветет.
— Наверняка я буду спать, так что не торопись, — отвечаю я.
Мама берет свою сумочку и направляется к двери. Протянув руку к дверной ручке, она замирает и оборачивается.
— Если тебе что-то понадобится, скажи папе, чтобы позвонил мне. — Она целует папу.
У мамы красные глаза, я вижу, что она очень устала. Отсюда мне видны и темные круги у нее под глазами.
— Все будет в норме. — Если только не вернутся те галлюцинации.
— Ну, ладно. — Она улыбается, но эта улыбка вымученная. Тычет пальцем в папу. — Запомни: если что не так — звоните мне.
— Позвоним.
Дверь закрывается за ней.
Папа нетвердой походкой возвращается ко мне и садится в кресло у кровати. Он тоже выглядит усталым и, кажется, готов уснуть прямо здесь.
— Ты тоже можешь ехать, если хочешь, — говорю я неуверенно.
Пожалуйста, не оставляй меня наедине с этим кошмаром в моей голове.
— Я никогда не денусь. Ну, разве что усну.
Папа соскальзывает ниже в кресле и скрещивает руки на груди.
— Тебе тоже надо поспать.
Он закрывает глаза, и голова его падает на грудь. Храп говорит мне о том, что папа уснул, почти мгновенно.
Я пытаюсь повернуться на бок, но резкая боль в низу живота напоминает мне об операции.
Закрыв глаза, я пытаюсь уснуть, но образ Хейли, которую застрелил мужчина со шрамом на щеке, не исчезает. Раздраженно вздыхая, я пытаюсь отгородиться от этого кошмара. Но как только сон начинает мной овладевать, открывается дверь.
Открыв один глаз, я вижу у своей кровати пожилую медсестру.
— Что случилось? — спрашиваю я, поворачиваясь и глядя на папу, который все так же спит.
— Хочу проверить твои показатели, детка, — ласково говорит медсестра. — Спи. Ты даже не заметишь моего присутствия.
Она берет меня за руку, чтобы пощупать пульс, и больничная кровать куда-то исчезает.
Я стою в незнакомой мне гостиной. Медсестра сидит в кресле-качалке, а рядом с ней, на стуле, присел пожилой мужчина. Он растирает ее усталые ноги.
— Смена была тяжелая, — говорит медсестра.
— Что случилось, Дорис? — спрашивает мужчина, продолжая растирать ее ноги.
Она испускает благодарный стон и отвечает:
— К нам привезли девушку с аппендицитом, она….
Видение растворяется, когда медсестра отнимает руку. Я смотрю на нее пустым взглядом, пока она продолжает возиться с приборами. Медсестра снова трогает мою руку, и я тут же оказываюсь в гостиной.
— Смена была тяжелая, — говорит медсестра мужчине, массажирующему ее ногу.
— Что случилось, Дорис? — спрашивает она.
— Почему я здесь? — спрашиваю я, но ни один из них не отвечает. Они разговаривают и дальше, словно меня здесь нет.
— К нам привезли девушку с аппендицитом, она… — звонит телефон, и Дорис замолкает.
— Меня кто-нибудь слышит? — громко спрашиваю я, надеясь привлечь их внимание.
Дорис оглядывается через плечо на телефон, а ее муж поднимается и выходит в другую комнату. Медсестра поднимает со столика у кресла-качалки кружку и делает из нее глоток. Я пытаюсь приблизиться, но ноги не слушаются. Я вновь недвижима. Оглядываясь вокруг, я пытаюсь найти что-то, чем можно бросить в нее, привлечь внимание, но ничего не нахожу.
— Это Джереми. Сказал, что приедет домой на выходные, — с улыбкой говорит мужчина, снова входя в комнату и усаживаясь напротив медсестры.
Ее лицо озаряется радостью при этой новости.
— К смерти? — с моих губ срывается тяжелый выдох.
— Да, Лекси, к смерти, — подтверждает папа.
— Но, слава Богу, тебя привезли сюда, и доктор провел операцию вовремя. — Мама наклоняется и целует меня в щеку. — Мы так переживали. Это было страшно.
Ее голос дрогнул на последних словах, и она снова целует меня.
— Доктор не говорил, не было ли во время операции чего-нибудь странного?
— Нет, — отвечает папа, и в этот момент он бросает быстрый взгляд на маму. — А что могло быть?
Его голос становится озабоченным.
— Я не знаю. — У меня нет ни малейшего понятия, что со мной. — Они мне что-то давали? Или, может… я не знаю.
Я раздосадована на себя. Я не могу им просто рассказать о том, что видела, коснувшись Хейли.
Это просто бред. Даже я понимаю, что это звучит безумно.
— В чем дело, милая? — спрашивает мама, нежно поглаживая меня по руке.
— Ничего. — Я снова вздыхаю. Что я могу им сказать? Подумают еще, что я спятила.
Папа приподнимает брови и делает глубокий вдох.
— Я могу остаться с ней, если ты хочешь уехать, — говорит он маме. — Уже поздно, тебе надо поспать.
Мама зевает и потирает глаза.
— Я правда устала, — говорит она, снова зевая.
— Я останусь с Лекси. Поезжай домой, — говорит папа, глядя на часы. — Отдохни хорошенько.
— А который час? — спрашиваю я с любопытством.
— Почти три часа утра.
— Так вы оба можете ехать, со мной все будет нормально. Вам обоим нужно поспать.
Но это неправда, я не хочу, чтобы они уезжали, я боюсь, вдруг случится что-то еще.
— Ни за что, — категорично говорит папа. — Я останусь, а мама поедет домой и поспит. Ступай, — говорит он ей, глядя, как она снова зевает и теперь еще и потягивается.
— Я должна остаться.
— Ты едва можешь держать глаза открытыми. Поезжай домой, вернешься, когда выспишься. Со мной и Лекси все будет нормально.
— Я, правда, должна остаться. — Мама настроена поспорить. Я вижу это по хмурому выражению лица. Она думает, что стоит остаться, но она устала и ей нужно домой.
— Мам, все будет в норме.
Пока папа рядом. Мне не нравится, что она чувствует себя виноватой.
— Просто иди уже, женщина, — мягко поддразнивает папа.
«Женщина» — это ее ласковое прозвище. Папа всегда так ее называет, это проверенный способ заставить маму улыбаться.
Вот и сейчас улыбка появляется в уголках ее губ.
— Ну, не знаю, — говорит она все еще в сомнениях.
— Ма-ам, — тяну я. — Тебе надо поспать, пожалуйста, поезжай домой.
Ее плечи поднимаются в глубоком вздохе. Она снова зевает.
— Ну, только если вы действительно так считаете. — Она смотрит на меня и папу.
— Считаем! — говорит мы с папой в унисон.
— Я спущусь с тобой и вызову тебе такси, — говорит папа. — Ты слишком устала, чтобы вести машину.
Он поднимается и направляется к двери.
Мама тоже поднимается и улыбается ему.
— Не глупи. Все будет нормально. Если вам что-то будет нужно, позвоните. — Она наклоняется и целует меня в щеку. — Я приеду, когда рассветет.
— Наверняка я буду спать, так что не торопись, — отвечаю я.
Мама берет свою сумочку и направляется к двери. Протянув руку к дверной ручке, она замирает и оборачивается.
— Если тебе что-то понадобится, скажи папе, чтобы позвонил мне. — Она целует папу.
У мамы красные глаза, я вижу, что она очень устала. Отсюда мне видны и темные круги у нее под глазами.
— Все будет в норме. — Если только не вернутся те галлюцинации.
— Ну, ладно. — Она улыбается, но эта улыбка вымученная. Тычет пальцем в папу. — Запомни: если что не так — звоните мне.
— Позвоним.
Дверь закрывается за ней.
Папа нетвердой походкой возвращается ко мне и садится в кресло у кровати. Он тоже выглядит усталым и, кажется, готов уснуть прямо здесь.
— Ты тоже можешь ехать, если хочешь, — говорю я неуверенно.
Пожалуйста, не оставляй меня наедине с этим кошмаром в моей голове.
— Я никогда не денусь. Ну, разве что усну.
Папа соскальзывает ниже в кресле и скрещивает руки на груди.
— Тебе тоже надо поспать.
Он закрывает глаза, и голова его падает на грудь. Храп говорит мне о том, что папа уснул, почти мгновенно.
Я пытаюсь повернуться на бок, но резкая боль в низу живота напоминает мне об операции.
Закрыв глаза, я пытаюсь уснуть, но образ Хейли, которую застрелил мужчина со шрамом на щеке, не исчезает. Раздраженно вздыхая, я пытаюсь отгородиться от этого кошмара. Но как только сон начинает мной овладевать, открывается дверь.
Открыв один глаз, я вижу у своей кровати пожилую медсестру.
— Что случилось? — спрашиваю я, поворачиваясь и глядя на папу, который все так же спит.
— Хочу проверить твои показатели, детка, — ласково говорит медсестра. — Спи. Ты даже не заметишь моего присутствия.
Она берет меня за руку, чтобы пощупать пульс, и больничная кровать куда-то исчезает.
Я стою в незнакомой мне гостиной. Медсестра сидит в кресле-качалке, а рядом с ней, на стуле, присел пожилой мужчина. Он растирает ее усталые ноги.
— Смена была тяжелая, — говорит медсестра.
— Что случилось, Дорис? — спрашивает мужчина, продолжая растирать ее ноги.
Она испускает благодарный стон и отвечает:
— К нам привезли девушку с аппендицитом, она….
Видение растворяется, когда медсестра отнимает руку. Я смотрю на нее пустым взглядом, пока она продолжает возиться с приборами. Медсестра снова трогает мою руку, и я тут же оказываюсь в гостиной.
— Смена была тяжелая, — говорит медсестра мужчине, массажирующему ее ногу.
— Что случилось, Дорис? — спрашивает она.
— Почему я здесь? — спрашиваю я, но ни один из них не отвечает. Они разговаривают и дальше, словно меня здесь нет.
— К нам привезли девушку с аппендицитом, она… — звонит телефон, и Дорис замолкает.
— Меня кто-нибудь слышит? — громко спрашиваю я, надеясь привлечь их внимание.
Дорис оглядывается через плечо на телефон, а ее муж поднимается и выходит в другую комнату. Медсестра поднимает со столика у кресла-качалки кружку и делает из нее глоток. Я пытаюсь приблизиться, но ноги не слушаются. Я вновь недвижима. Оглядываясь вокруг, я пытаюсь найти что-то, чем можно бросить в нее, привлечь внимание, но ничего не нахожу.
— Это Джереми. Сказал, что приедет домой на выходные, — с улыбкой говорит мужчина, снова входя в комнату и усаживаясь напротив медсестры.
Ее лицо озаряется радостью при этой новости.