Дар лесной отшельницы

Барсков промолчал. Он первым поднялся из-за стола и попросил Аню после завтрака пройти в его кабинет. Она торопливо допила кофе и вышла следом за ним.

Барсков стоял у окна и курил, делая глубокие затяжки. На первый взгляд его поза была в высшей степени достойной, однако, приглядевшись, начинало казаться, что, если его тронуть, он зашипит. Барсков был очень зол.

– Вам удалось узнать что-нибудь новое? – спросил он, не оборачиваясь.

– Кое-что, – уклонилась от прямого ответа Анна, – но пока это только усложнило картину. Могу лишь с уверенностью сказать, что Глеб Кутько погиб не случайно. И не покончил с собой. Думаю, это убийство.

– У вас есть доказательства? – встрепенулся Барсков. Он нервно загасил сигарету в пепельнице и подался вперед.

– Доказательств у меня нет, – развела руками Аня. – Я не знаю, кто убийца, но кое-кто побывал в альпийском домике, и этот кто-то очень торопился. Вы знали о том, что Глеб собирался покинуть эти края и навсегда перебраться в Москву?

– В общих чертах, – кивнул Александр Федорович. – Но думал, что он серьезно это не решил. Ему, конечно, трудно было оставаться в доме после смерти Елены, но и покинуть ее могилу он был не в силах.

– В конце концов он принял такое решение, скорее всего, это произошло внезапно. Он действовал скоропалительно, боялся, наверное, что передумает. Убийце тоже пришлось поторопиться. Последнее свидетельствует в пользу того, что убийца из этих мест, ему гораздо сподручнее было действовать здесь, чем в далекой Москве. Так что он рядом. Или она…

– Почему вы так сказали? Вы думаете, что это могла быть женщина?

Но Аня не попалась на его удочку. О сережке она говорить пока не собиралась. Поэтому просто пожала плечами и ответила:

– А почему бы и нет? Кстати, если все случаи связаны, то вы могли бы на досуге постараться припомнить, не обидели ли ненароком какую-нибудь особо нервную дамочку. Женщины, знаете ли, бывают такими мстительными.

Барсков машинально кивнул, хотя такая идея ему, похоже, не нравилась. Что-то еще беспокоило его в данную минуту, и Аня с нетерпением ждала, когда он расскажет ей об этом. Ждать долго не пришлось.

– Вы слышали, какие версии выдвинули журналисты относительно причин пожара в «Паруснике»? – спросил Барсков мрачно.

– Нет. Что-то важное?

– Судите сами. По стечению обстоятельств, именно в этот день в отеле остановились профессиональный взрывник, работающий на чеченцев, парочка мафиози, приехавших на крупную разборку, и неверная жена с любовником, которую выследил и прихлопнул собственный супруг, кстати, вместе с любовником.

– Они остановились на четвертом этаже? – спросила Аня, припомнив двух убитых в номере.

– Вы что-то знали об этом? – насторожился Барсков.

– Ничего конкретного. Я видела их, я имею в виду парочку, уже после смерти, во время пожара. Это и есть версии журналистов? Муж-ревнивец, взрывник и мафия? Большой выбор. И что же они предпочли?

– Ни за что не догадаетесь. – Гримаса, исказившая его лицо, меньше всего походила на улыбку, скорее на оскал смертельно раненного зверя.

– Не буду и стараться. Говорите.

– Они вцепились в нечто совершенно иное. Загляните в любую газету, и вы увидите на первой полосе сенсационное заявление: гостиницу поджег сам хозяин.

– Зачем?!

– Ради страховки.

– Но для обвинений нужны доказательства. Иначе их можно привлечь за клевету.

– Они ничего не боятся, – устало сказал Барсков. – Утверждают, что есть свидетель, видевший Хвороста в районе очага возгорания.

– Но Николай Захарович погиб. Он застрелился!

– О, у журналистов и на это есть своя точка зрения. Совесть, дескать, замучила, вот и пустил себе пулю в лоб. Это черт знает что такое! – Барсков треснул кулаком по столу. Стекло, покрывающее столешницу, лопнуло, по руке мужчины заструилась кровь, но он не обратил на рану никакого внимания. – Чернят имя человека, который не может ничего сказать в свое оправдание, – продолжал бушевать Александр Федорович.

Анна молча ждала, когда он немного успокоится. Она обдумывала случившееся. Помимо воли в памяти всплыла встреча с Хворостом в момент пожара. Только он ли это был? Точно не скажешь, хотя уж больно фигура у хозяина гостиницы приметная.

– А что это за свидетель? – спросила она осторожно, когда посчитала, что Барсков перестал выглядеть как взбесившийся буйвол и способен услышать и понять суть вопроса.

– Какая-то горничная, кажется, Алла. Фамилии не помню, но у меня записано, – небрежно ответил Александр Федорович. – Эта девица заявила, будто видела Николая именно в том месте, где началось возгорание.

– Вы говорите, Алла? – подпрыгнула на месте Аня. – Кажется, я знаю ее. Это может оказаться та девушка, которую я вытащила из огня. Нужно с ней немедленно встретиться.

– Не выйдет, – усмехнулся Барсков. – Есть много желающих повидаться с этой малышкой, да только она успела вовремя улизнуть. Ее пытаются отыскать, но она ловко замела следы. Мошенница, одним словом.

– Но зачем ей скрываться? – не поняла Анна. – Она же не сделала ничего дурного!

– А это как сказать. Она наболтала журналисту чепуху, чтобы попасть в газету, а с милицией шутки плохи, те станут проверять каждую букву в ее заявлении, и ей придется отвечать за свои слова.

«Не знаю, не знаю, – подумала Аня, – слишком сложно для такой дурочки, какой показалась мне эта горничная при встрече. Хотя, может, речь идет о другой Алле?»

– Вы не могли бы раздобыть для меня домашний адрес этой девушки? – попросила она.

– Дома ее нет. Но, если хотите, можете записать. – Барсков достал свой ежедневник и продиктовал адрес. Фамилия девушки оказалась Лепетова.


Аня аккуратно записала все в блокнотик. На сем «совещание» и закончилось.

В коридоре ее поджидал Герман. Он сообщил, что лошади уже готовы, и они могут отправляться прямо сейчас. Анна не имела ничего против. В конце концов, рано или поздно ей придется заняться непосредственно рекламой предприятия Барскова, так почему бы не взглянуть на него сегодня?

Она немного лукавила. На самом деле ей хотелось воспользоваться моментом, чтобы получше присмотреться к Герману. Она все еще считала его одним из подозреваемых. Такие мерзкие шуточки вполне в его характере, и ума и изобретательности ему не занимать. Хотя ей бы не хотелось, чтобы убийцей оказался именно он. Вся его бравада больше напоминала месть обиженного ребенка, наверняка его отец, человек властный и не слишком приветливый, уделял маленькому Гере мало внимания. Дети такого не прощают, они стараются обратить на себя внимание взрослых любыми доступными способами. И, похоже, у Германа этот период затянулся.

Чтобы разобраться, так это или нет, Анна и согласилась на эту экскурсию.

Герман выбрал для себя гнедую кобылу по кличке Джина. Она была очень хороша, но Опала Аня считала вне конкуренции. Жеребец совсем привык к ней и радовался при ее появлении. Девушка тоже привязалась к красивому коню и с огорчением думала, что придет время и им придется расстаться.

Герман прекрасно ориентировался в окрестностях. Они друг за другом выехали на широкую поляну и бок о бок неторопливо направились по дороге, огибающей болото. Сильный ветер разогнал облака, светило солнце, но уже холодное. Анна слегка замерзла, но утешала себя тем, что хотя бы с неба не капает.

Они болтали о всяких пустяках. Вдруг окрестности наполнились неведомым звоном. Он несся откуда-то издалека и напоминал звук колокола.

– Откуда здесь колокола? – спросила Анна удивленно.

– Тебе повезло, – улыбнулся Герман. – Довольно далеко отсюда есть церковь. Она действующая, но погода здесь такая, что колокольный звон до нас не долетает. Туман поглощает звук. Услышать же его можно только в ясную погоду, такую, как сегодня. К сожалению, солнышко в этих местах появляется нечасто. Вот местные и шутят, что эти места прокляты. Бог заглядывает сюда редко, а в остальное время правит дьявол. Сегодня, видимо, божий день.

– Интересная легенда, – согласилась Аня. – Никогда не слышала о подобных явлениях. Зато церковь, кажется, проезжала по дороге сюда.

– Точно. Это она и была. Отсюда-то ее не увидишь, а вот с шоссе, ведущего в город, прекрасный вид.

Они еще некоторое время ехали молча. Аня принюхалась и поняла, что они уже близки к цели. В воздухе появился не слишком приятный запах. Но, оказалось, она ошиблась: пришлось ехать еще около получаса, однако вонь, окружающая ферму, была так сильна, что распространялась на многие километры.

На обочине возникла добротная стрелка-указатель: «Лягушачья ферма, 500 метров». В самом деле, совсем скоро дорожка уперлась в бетонную ограду с колючей проволокой по верхнему краю. Зловоние, доносившееся оттуда, оказалось просто чудовищным.

Но отступать было поздно. Борясь с тошнотой, Анна спешилась и вслед за Германом вошла в ворота, ведя на поводу Опала.

Человек в дежурной будке узнал Германа и приветливо махнул ему рукой. Лошадей они оставили тут же, привязав их к кривому клену.

Во дворе стояли несколько грузовиков, плотно загруженных деревянными бочками, из которых неслось разноголосое кваканье.

Пока они шли через двор к современному офисному корпусу, Герман то и дело бросал на Анну насмешливые взгляды. У нее появилось подозрение, что он специально заманил ее сюда, чтобы посмотреть на ее лицо, когда она вдохнет «чудесный» аромат. А Ане и в самом деле было худо. Она была готова ко всему, но такого и вообразить себе не могла. От резкого запаха резало глаза и щипало в носу. Аня попыталась одновременно не дышать и не смотреть и тут же налетела на дверь, услужливо распахнутую перед ней Германом.

– О, черт! – выругалась она, потирая ушибленный лоб.

– Ну, как тебе в угодьях лягушачьего короля? – со смехом поинтересовался ее спутник.

У Анны язык не повернулся сказать что-либо вежливо-нейтральное, и она промычала нечто нечленораздельное.

– Ладно, не скромничай, – с притворным сочувствием посоветовал Герман. – Воняет здесь, как в преисподней. Остальное – под стать запаху. Кстати, уже можешь дышать. Здесь везде кондиционеры. А то ты уже побагровела вся.

Анна сделала осторожный вдох. Герман не обманул. Здесь было вполне терпимо.

– Неужели твой отец сколотил состояние вот на этом? – спросила Аня, понимая, что вопрос прозвучал крайне невежливо.

– Вообще-то, деньги, как известно, не пахнут. И отец изначально был оч-чень состоятельным, когда огреб наследство своих предков, но вложенные в эту ферму бабки окупились сторицей, можешь мне поверить. Теперь он хочет, чтобы я продолжил этот бизнес, но мне как-то не улыбается носить корону лягушачьего короля, даже за все деньги мира. Веришь?

– Да! – искренне ответила Аня. Она и раньше-то весьма брезгливо относилась к земноводным, а после увиденного и вовсе испытывала к ним отвращение. Но она не забывала и о том, что Барсков заказал у них рекламу. Понимая, что второй раз сюда ни за что не вернется, она решила воспользоваться случаем и расспросить Германа о процессе, так сказать, производства.

– А как ловят лягушек? – спросила она. – Или их разводят в каких-нибудь аквариумах?

– Нет. В неволе лягушки совсем не те. Они живут там, где им и положено, – в болотной тине. Вот посмотри в окно. Видишь эти озерца? – Он подвел Анну к окну, и она увидела поблескивающие на солнце лужицы. Отсюда картина выглядела даже симпатичной. Герман продолжал: – В этих озерах, которые на самом деле жутко вонючие, так как заполнены стоячей водой, живут наши отборные квакушки. Они ужасно плодовитые. Одна самка может отложить в год не один десяток тысяч икринок. Через три месяца появляются головастики, а еще через пару лет лягушку можно есть.

Аня содрогнулась. Герман, довольный собой, широко улыбнулся.

– Что, не любишь лягушатинку?

– Нет!

– Ясно. Я тоже не особенно, но кое-кому очень даже нравится. А если еще с чесночком…

– Ох, прекрати, пожалуйста, – взмолилась Аня.

– Ладно, не будем о еде, – покорно согласился Герман. – Ты спрашивала, как их ловят? Очень просто. Лягушки что едят? Насекомых. Поэтому на берегу пруда раскладывают куски тухлого мяса, на него слетаются тучи мух… Эй, ты куда?

– Где тут у вас туалет? – прохрипела Анна, зажимая руками рот и бросаясь прочь по коридору.

– Прямо и налево! – сквозь взрывы смеха неслось ей вслед.

В туалете Аню вывернуло буквально наизнанку. Она долго умывалась холодной водой, строя планы мести. Ну, Герман, ну, негодяй. А она-то, сыщица потусторонняя! Попалась, как кур во щи! При одной мысли о еде ее снова вывернуло. И снова пришлось умываться.

Слегка пошатываясь, она побрела обратно в коридор и с удивлением обнаружила Германа в обществе Демина, партнера Барскова. Увлеченные разговором, они не заметили ее, зато от Анны не укрылось, что Герман не на шутку разозлен. Теперь, когда он не дурачился, Анна увидела перед собой властного и даже жестокого человека, Герман стал очень похож на отца, разве что у этого напрочь отсутствовал даже намек на сентиментальность.

Демин трясся, как желе на блюдечке. Он пытался заглянуть Герману в глаза и заискивающе улыбался. Интересно, что это между ними происходит?