Дар демона

Мэль тем временем, не рискуя повернуться к Арону спиной, протянул руку назад и вновь попробовал коснуться двери. Барьер стоял.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

– Поговорим? – наконец предложил полукровка.





Глава 28




Руку еще резали фантомные остатки боли, в горле еще стоял кисло-соленый вкус собственной крови – боль, вызванная Темной магией, не просто причиняла страдание, она убивала. Нет, нескольких мгновений для этого недостаточно, недостаточно даже для того, чтобы серьезно повредить внутренности, в этом Мэль не сомневался. Но последствия останутся и будут ощущаться еще несколько дней – если эти дни он проживет.

Арон стоял напротив, на расстоянии восьми шагов, лицо – бездушная маска, глаза, обычно темно-серые, посветлели до прозрачности. Они всегда отсвечивали леденистым голубым светом, когда маг злился. Сейчас Арон не просто злился, он был в ярости. И не последняя тому причина лежала стеклянными крошками у ног Мэа-таэля – поделка деда, так удачно отданная ему стариком именно сегодня. Разбившись, кристалл образовал барьер, преграждающий доступ как к Темному, так и к Светлому источнику – универсальная защита против любых магов. Будь они на открытой местности, Арону хватило бы отойти шагов на пятнадцать, и магия бы вернулась. Но не в комнате с запечатанным выходом.

Рукояти любимых клинков в руках принесли некоторую уверенность. Впрочем, Арон тоже был вооружен. Как всегда. Мэа-таэль не сомневался: маг, как и он сам, даже спит с кинжалом под подушкой. А последние тренировки, после случая с кровью солнечной гидры, доказали: по навыкам и скорости они стали примерно равны.

Доводить до драки Мэль никак не хотел. Хотя бы по той причине, что после бессонной ночи и проведенного на ногах дня шансы свои полуэльф оценивал невысоко. Магу хорошо – даже сейчас, лишенный доступа к Силе, он выглядел таким свежим и отдохнувшим, словно всю ночь провел в мягкой постели.

– Поговорим? – предложил полукровка.

Не самое умное, не самое оригинальное, но другое в голову не пришло – слишком уж быстро все случилось. Да, Мэа-таэль ожидал разоблачения, но не сегодня. Отчего-то казалось, отвечать перед Ароном придется только после того, как полуэльф запустит все свои планы. Или не придется. Мэа-таэль очень надеялся на последнее.

– Поговорим, – согласился Арон. – Скажи для начала, кому ты продал меня?

– Ты не так все понял, – запротестовал полукровка, больше от отчаяния, чем в реальной попытке заставить мага поверить себе.

– Возможно. – Темный слегка наклонил голову, изучая Мэля, как любопытную букашку, будто раздумывая, прихлопнуть сейчас или немного погодить. Знакомый взгляд.

Вдоль позвоночника скользнула ледяная крошка предчувствия – нет, Мэа-таэль не боялся смерти, никто в его семье не умирал от старости. Он боялся умереть в одной из лабораторий мага, лишенным человеческого достоинства, превращенным в объект для очередного эксперимента. Разобранным на части, как бездушный механизм.

– Возможно, – повторил Арон. – Объясни, друг мой, как именно мне следовало понять?

– Почему ты хотел связать меня? – вопросом на вопрос ответил полукровка. – В чем я провинился?

– О, ты не знаешь? – Арон холодно улыбнулся, и рука Мэля помимо воли вновь скользнула за спину, еще раз проверить барьер. – Однако воспротивился ты резко.

– Когда меня пытаются схватить, я всегда сопротивляюсь.

– Допустим, – неожиданно согласился Темный. – А вот это, – маг кивнул на осколки кристалла, – нашлось у тебя совершенно случайно?

– После «поводка», – это слово прозвучало с искренней горечью, – я решил, что дополнительная защита не помешает. У меня нет желания гибнуть из-за твоей паранойи.

– Подарок деда? – уточнил маг, и Мэль только пожал плечами. – Пусть так, – вновь кивнул Арон. – Тоже объяснимо. Было бы наивно с твоей стороны работать на Темного и не предусмотреть путей отхода. Но хватит с играми. Я знаю про Альмара.

– Что? – Мэль сумел сохранить на лице маску искреннего недоумения, но по спине вновь пробежал выводок ледяных муравьев. – О чем ты говоришь?

– Ты все понял.

– Нет, Арон. Я не понимаю, к чему ты ведешь.

Маг вздохнул, но взгляд остался таким же острым и холодным.

– Я восхищаюсь твоими способностями к лицедейству, друг мой, но во всем нужно знать меру. Я нашел сына. Я выяснил: тебе давно известно о его местонахождении. Меня интересует, кому ты продался, чем тебе заплатили и для какой цели вам потребовался мой ребенок?

Требовалось ответить, сказать нечто, доказывающее его невиновность, но в мыслях воцарилась гулкая пустота, и пока Мэа-таэль судорожно подыскивал контраргументы, молчание затянулось.

– Ну же, Мэль, облегчи душу.

– Я не предавал тебя, – выдохнул он наконец, когда тишина стала невыносимой. – Не предавал!

– Тогда почему лгал мне про сына? – мягко спросил маг.

– Потому что это казалось единственным способом защитить его.

– Защитить от кого? – Взгляд Арона жег почти физически.

– От тебя.

– Заговариваешься, – после короткой паузы сказал маг. – Попробуй еще раз, только причину подбери лучше.


– Какой смысл притворяться теперь, Арон? Если ты и в самом деле забрал Альмара… Думаешь, я поверил в твою трогательную речь о светлой любви десятилетней давности и нежных чувствах к результату этого союза? Все знают, для чего Темным нужны кровные родственники.

– Для чего? – ледяным тоном спросил Арон.

– Один ритуал с кровью ребенка – и к тебе вернется память. Сын для тебя – живая страховка, чтобы использовать при необходимости. Универсальное лекарство от любой магической травмы. Ты всегда был осторожен, Арон, всегда рассчитывал на много ходов вперед.

– Отдаю должное, Мэль, звучит даже правдоподобно, – одобрительно кивнул маг. – Заранее продумал речь или сымпровизировал?

Полуэльф коротко хохотнул.

– Что, даже мне не хочешь признаться? Продолжаешь лицемерить?

На лице мага заиграли желваки, и Мэль уже решил, что его проклянут до седьмого колена, но Арон сдержался, только радужка глаз обесцветилась еще больше.

– Какое тебе дело до того, жив ли мой ребенок? – спросил он бесстрастно. – Он тебе никто.

– Он никто, – не стал спорить Мэа-таэль. – В отличие от тебя. Я не хотел, чтобы мой друг стал сыноубийцей. Не хотел возненавидеть тебя.

– Именно за это? – В глазах мага мелькнуло недоумение. – Полагаешь, это самый страшный грех?

– Да, – уверенно ответил полукровка. – Мне плевать, по какому количеству трупов ты поднялся наверх, сколько Светлых и Темных уничтожил, сколько рабов не вышло из твоих лабораторий. Но свою кровь убивать нельзя.

– Красивая речь, – медленно проговорил Арон. – В таком случае ты будешь рад узнать: я не желаю и никогда не желал Альмару зла. Он действительно дорог мне – как сын. Ложь, сплетенная тобой для семьи оружейника, станет правдой: я действительно буду учить ребенка магии. Всему, что знаю.

Лицо мага осталось прежней холодной маской, но глазам вернулся цвет. Мэль на мгновение отвел взгляд. Очень хотелось верить словам Арона. Очень. Ведь и давнее видение можно объяснить иначе. Раз у мальчика Дар, Арон мог просто показать ему одну из лабораторий. Мэа-таэль не очень представлял, для чего, но, возможно…

Полукровка моргнул, стряхивая наваждение. Чушь! Отцовские чувства у Темного мага к мальчишке, которого и не видел-то никогда вживую? Наверное, оттого и оставил воспитываться в чужой семье, чтобы не привязаться случайно, не привыкнуть. Поверить в пробуждение родительского инстинкта одновременно с потерей памяти? Не слишком удивительное совпадение?

– А теперь давай без сказок, – сухо сказал маг. – Кто на самом деле твой наниматель и какая у него цель?

– У меня нет нанимателя, – резко ответил полукровка.

– Значит, собственная задумка? – спросил Арон. – Тогда поделись планами, друг.

– У меня нет никаких тайных планов. – Глаза мага опять начали обесцвечиваться, взгляд обжигал холодом, заставляя ежиться. – Арон, я только хотел спасти Альмара, переправить его в безопасное место. Только это.

– Значит, не хочешь рассказать по-хорошему, – мягко сказал Темный. – А ведь это редкая возможность, друг мой.

– Арон, прошу, поверь мне. Я столько лет верно служил тебе! – проговорил полуэльф с максимальной искренностью, на мгновение позволив себе бросить один короткий взгляд в окно, так удобно выходящее на запад. Солнце погрузилось за кромку горизонта почти полностью, оставив видимым лишь изогнутую алую нить. Потянуть время еще немного…

И либо следующие минуты станут последними минутами его свободы, либо… нет.





Глава 29




Арон внимательно следил за каждым движением полукровки, за каждым его жестом, за самым малейшим изменением в мимике. Без толку. Идеальная маска. Может, это и вовсе не его настоящее лицо? Может, он уже бес знает сколько времени носит амулет на якорях, скрывая истинную сущность. Может, этот амулет работает не только на внешность, но и на поведение, помогая лгать и притворяться. Может…

Северянин усилием воли остановил поток мыслей. Как прежний Тонгил не свихнулся от этого постоянного потока врагов, в которых превращаются даже друзья? От бесконечного хождения по краю пропасти, когда все вокруг так и норовят столкнуть тебя вниз! Вспомнился собственный вопрос сыну: «Ты же не собираешься подсыпать магу яд?» – и испуганно-растерянные глаза ребенка. Нашел о чем спрашивать десятилетнего мальчика! Дожил.

Впрочем, по большей части вина за его нынешнее состояние лежала на человеке, стоявшем напротив. На человеке, которого он привык считать своим якорем в этом мире. На человеке, никогда, похоже, не говорившем правду. Что ж, Арон найдет другие якоря. Или создаст их сам. Только бы враги дали на это время.

Стеклянные крошки кристалла разом вспыхнули, разогнав вечерний сумрак, собравшийся в комнате. Взгляд северянина метнулся к лицу полукровки, к его глазам, сейчас полным шального азарта. То ли не сумел удержать маску в предвкушении победы, то ли сбросил добровольно, уверенный в собственной неуязвимости.

Маг ощутил, как вокруг него шевельнулись щиты, как напряглись в неведомом ожидании Тени. Арон не смог бы сказать, как он это понял, но до приготовленного ему полукровкой оставалось едва мгновение. Руки сами, без участия разума, метнулись к «жалам», которые Арон всегда носил при себе. Северянин успел бросить один раз, с обеих рук, успел попасть – хотя не совсем туда, куда целился. Бесов полукровка дернулся в сторону, и серьезную рану нанес только один клинок. А потом мир вокруг мага взорвался.

Это не походило ни на что, испытанное прежде, и, слава богам, длилось не дольше секунды. Барьер, отрезавший Силу, рухнул, и та, вернувшись, приливной волной ворвалась в эррэ…

Когда северянин пришел в себя, оказалось, что магический удар бросил его на пол. Уже наступил полумрак, стены испятнали хлопья пепла, на креслах слабо тлела обшивка. Больше всего досталось столу, из его центра вырастал язык пламени, слишком четко очерченный для натурального огня. Дверь, ведущая наружу, стояла распахнутой, на полу и на стене виднелись свежие следы крови. Но и только.

– Ничего, Мэль, – пробормотал Арон, с трудом поднимаясь. – Это ненадолго, «поводок» тебе не снять. Даже если руку отрежешь, не снять.

Северянин постоял, собираясь с мыслями, потом, гася огонь, повел в воздухе ладонью. На душе было пусто. Умей Арон вспыхивать огненным гневом, стало бы легче, но его злость и ненависть всегда оставались холодными, промораживающими насквозь, делающими мир кристально четким, а дорогу к мести – безусловно ясной. Иногда, как сейчас, эта ясность резала душу ледяными осколками.

Северянин погладил «поводок» – серый браслет на запястье – и потянулся по невидимой нити ко второй части заклинания, к браслету на руке полукровки. Неожиданно споткнулся. Нить выходила за пределы крепости и растворялась в воздухе.

Вот как, стало быть, ощущается барьер, выстроенный шаманской магией! Если бы Мэа-таэль сумел снять «поводок», нить бы не прошла, браслет показался бы пустым. Этого не произошло, поскольку для снятия «поводка» потребовалось найти Темного, по Силе равного Арону Тонгилу. Шаман и не снял, он просто заставил связь между браслетами притвориться несуществующей.

Маг криво усмехнулся. Итак, легкий способ отпадает.