Дар демона

– Хуже, – убежденно сказал Кирумо. – Серая Госпожа справедлива, а Гита нет. Гита коварна и наслаждается страданиями смертных. Серая Госпожа – просто Смерть. Рано или поздно она приходит ко всем.

– Ты поклоняешься Серой Госпоже? – с опаской спросил Альмар.

– Нет, – отказался Кирумо. – У Серой Госпожи и без меня достаточно почитателей. Мой бог Многоликий. – Помолчал, потом добавил: – Ты не испугался, когда увидел оборотня?

– Я не видел, – признался Альмар.

– Боишься оборотней? – продолжал допытываться Кирумо.

Альмар пожал плечами.

– Как и все. Кроме историй, я ничего о них не знаю.

– Каких историй?

Альмар снова пожал плечами и, не чувствуя в себе дара рассказчика, просто перечислил:

– Оборотень, когда перекидывается, похож на огромного волка. Оборотни похищают младенцев и молодых девушек для жертвоприношений, убивают и пожирают. Души у оборотней нет, только тело, поэтому убить их так трудно. Когда они превращаются в людей, остается хвост и клыки в полмизинца, а глаза светятся даже днем. Детенышей они поят свежей человеческой кровью…

– Все, хватит, – оборвал его Кирумо. – Можешь не продолжать. Ты в это веришь?

Альмар недоуменно моргнул.

– Наверное. А какая разница?

– Такая, – резко ответил Кирумо.

– У тебя есть знакомые оборотни? – начиная догадываться, спросил Альмар. – Ты жил в поместье Тонгила, а оборотни служат Темным. Прости, я не хотел обидеть… – Потом в голову пришла новая мысль: – Тот оборотень специально отвлекал внимание? Это не совпадение? Но тогда… – Мальчик огляделся по сторонам.

– Не смотри в кусты, там никого нет, – буркнул подросток, правильно истолковав его движение.

– Оборотня ранили, – вспомнил Альмар. – Он…

– Не ранили, – отрезал Кирумо. – Тот безрукий стрелок промазал. Кровь была не оборотня.

– Откуда ты знаешь?

Кирумо вскочил на ноги, выпалив:

– Все эти истории – просто мерзкие россказни! И вообще… – Он резко замолчал, глядя куда-то за спину Альмара, и его лицо побелело.





Глава 10




– Не шевелись, – прошипел подросток, глядя на что-то, находящееся за спиной Альмара. – И не говори, а то сдохнем.

Сам он тоже замер, застыв в неудобной позе.

Минуты тянулись как часы. Альмар доверял своему спутнику, но сидеть спиной к опасности оказалось невыносимо. А еще давила тишина – не было слышно ни птиц, ни насекомых. Они тоже боялись?..

Резкий порыв ветра обдал Альмара запахом жженой травы. Давящее чувство схлынуло.

Кирумо сел – почти упал – на землю и несколько секунд смотрел в пустоту перед собой. Тряхнул головой, будто очнувшись, веткой поворошил затухающий костер и потянулся за грибами.

Альмар медленно развернулся. За его спиной, на расстоянии пяти шагов, начиналась широкая полоса выжженной травы и кустов. Полоса шла вглубь леса, где резко обрывалась.

– Что это было? – Голос мальчика дрогнул.

– Огненная длань Владыки. – Кирумо дернул плечом.

– Что?

– Так говорят кочевники. Но не думаю, что это существо имеет отношение к Многоликому.

– Оно… как оно выглядит?

– Огненный червь размером с человека. Коснется тебя – превратишься в головешку. Если увидишь его, не двигайся. Он всегда бросается на того, кто бежит.


– Это маддог? – Вторая, после тууршей, ожившая легенда. Альмара начала сотрясать запоздалая дрожь.

– Маддог, – согласился Кирумо, пристраивая над углями недопекшиеся грибы.

– Маддоги водятся только в Великой Степи. – Альмар подошел к черной полосе и потрогал обугленные ветки сгоревшего куста. Те осыпались пеплом.

– Знаю. – Кирумо уткнулся подбородком в подтянутые к груди колени, наблюдая, как их будущий ужин тихо шкварчит и темнеет.

– Он точно ушел? Больше не вернется?

– Откуда мне знать? – буркнул подросток, потом нехотя добавил: – Господин Митрил говорил, что маддоги не возвращаются к своим следам. При зимней грозе в Степи это самое безопасное место.

Альмар такого не знал. Только помнил краткое упоминание в одной книге: из-за бурь и маддогов только кочевники могут выжить в Степи зимой. Объяснений этому в книге не приводилось.

Несколько минут мальчик еще постоял у следа, потом вернулся к костру.

– Кирумо… прости. Я еще не поблагодарил тебя за спасение.

Тот передернул плечами.

– За оборотней тоже прости. Я не подумал, что у тебя среди них друзья.

– Ладно… – Кирумо глянул на него так, словно хотел добавить что-то еще, но ничего не сказал.



На небе проглянули бледные звезды.

Альмар уже несколько часов крепко спал, а Кирумо все продолжал сидеть у догоревшего костра. Слишком много мыслей теснилось в голове.

Маддог.

Огненные черви не любили лес. Значит, маддога послали сюда. Кто был достаточно могущественным, чтобы управлять огненными червями? И почему сюда? Случайность?

Ни в себе, ни в Альмаре Кирумо, как ни старался, не мог разглядеть ничего особо примечательного.

Сам Кирумо среди сверстников не выделялся, отец его служил Тонгилу много лет, но лишь как простой воин, один из рядовых волков Стаи. Мать происходила из далекого клана, ничем не прославленного.

Альмар? Уровень Дара хороший, но, пока мальчик не пройдет все ступени ученичества, неизвестно, будет ли из него толк. Тьму способен подчинить не каждый одаренный, некоторые сходят с ума, погибают.

Или же они просто попались маддогу на пути? Да, это самое вероятное.

Первая мысль, успокоенная, улеглась, а на ее место явилась другая. Небрежный рассказ Альмара об оборотнях. Значит, именно так видят сородичей Кирумо обычные люди? Как чудовищ, немногим лучше тууршей или маддогов? Тварей без души, людоедов?

Темных магов хотя бы признают за людей, пусть испорченных, а оборотни – хуже зверей… Хорошо хоть Кирумо не успел рассказать Альмару о себе. Неизвестно, что бы тот сделал. Дождался приезда в Радогу и выдал его? Или, испугавшись, вызвал свой неслабый Дар? Расплавленные клинки – неплохо даже для подмастерья, а ведь сгореть мог и сам Кирумо. Против Темной магии защиты у подростка не было, ее господин Тонгил давал только самым доверенным из Стаи.

Может, зря Кирумо поддался минутному порыву и позвал Темного с собой в дорогу? Но одному было тяжело, это Кирумо понял в первые же дни, проведенные в лесу. Даже вид преследователей – очень злых на него волков Стаи – казался приятен. Одиночество давило, стирало грань между человеком и зверем, и Кирумо чувствовал: несколько недель такого состояния – и от прежней человеческой личности в нем мало что останется. Но что делать теперь?

Темноволосый паренек спал, уверенный в своей безопасности. Даже улыбался. Прямо зависть брала. Самому Кирумо последние ночи приходила только кошмарная муть: непонятная пелена с колыхающимися фигурами, ползающие вокруг змеи, висельники, свисающие с верхушек деревьев. И чем ближе к Радоге, тем четче виднелись разложившиеся тела этих висельников и их черепа, скалящие зубы. Брр!

Так как поступить с Альмаром? До Радоги осталось не больше четырех переходов, можно выдержать одному, а в городе людей слишком много, зверь в Кирумо притихнет.

Оставить мальчишку здесь? Неприспособленного к лесной жизни, одного. Он же вместо Радоги запросто развернется и отправится к тууршам. Милосерднее его прямо тут убить. Только за что? За то, что сказал правду?

Альмар, не открывая глаз, подтянул к голове куцый плащ и придвинулся ближе к умирающему костру, чуть ли не улегся на угли.

– Одежда затлеет, – сказал Кирумо. Мальчик не услышал. Вздохнув, подросток веткой отодвинул от Альмара ближайшие красноватые головешки и растянулся у костра с другой стороны.



Впервые после встречи со слугами Гиты Альмар сумел выспаться.

Обращались с ним неплохо, но странные взгляды некоторых, особенно Бирия, вызывали желание убежать и спрятаться. Никогда прежде Альмар не жаловался на бессонницу, но во время коротких ночевок лишь дремал вполглаза, наверстывая упущенное днем, в седле.

Когда Альмар открыл глаза, поляна, залитая солнечным светом, была пуста. Никаких следов его спутника.

– Кирумо! – негромко позвал мальчик, обходя поляну по кругу. Никто не ответил.

– Хоть бы сказал, куда пойдет, – пробормотал Альмар.

Солнце карабкалось по небу, приближаясь к полуденной точке, а подросток все не возвращался. Альмар нашел неподалеку несколько растений со съедобными корнями, кое-как отчистил от земли и съел сырыми. Желудок прекратил голодный бунт и только недовольно ворчал, намекая, что он-то хотел мяса.

Уже начали расти послеполуденные тени, когда со стороны иллюзорного бурелома возник знакомый силуэт.