Дар демона

Молодежь в лице еще безусого Лига, сперва заворчавшая, после первого одиночного дежурства возражать перестала. Выяснилось, что скучать в одиночестве под темным балконом и перешучиваться с хорошенькой девушкой, на этот балкон вышедшей, – две огромные разницы. Дочь ар-Корма оказалась милой и дружелюбной, а шустрый ночной ветерок иногда так заманчиво приподнимал подол ее шелкового халата…

На третью ночь их оживленного общения добросердечная девушка таинственным шепотом сообщила Лигу, что у нее для него сюрприз, и спустила на веревке бутыль хорошего вина. Качество напитка Лиг тут же благодарно оценил, но мысли после дегустации отчего-то потеряли ясность, а потом и вовсе затянулись сонным туманом…



Внизу с блаженным выражением на лице обнимал бутыль похрапывающий молодой стражник. Служанка, тоже хлебнувшая чудесного напитка, сопела на лежанке. План успешно выполнялся.

Убедившись в отсутствии свидетелей, Росана сбросила на траву самодельный походный мешок, потом слезла сама, избавила стражника от плаща и камзола, но со штанами вышла заминка – девушке еще никогда не приходилось снимать с мужчины данный предмет одежды. Пришлось глубоко вздохнуть и напомнить себе, что это для благой цели. Помимо одежды Росана позаимствовала у стражника оба кинжала с широкими лезвиями и связку «жал» – метательных лезвий.

Имение ар-Кормов находилось в южной части Киретских предместий, среди подобных ему владений купцов Золотой гильдии и знатных вельмож. Каждый особняк окружали высоченные стены, и собственность отца Росаны исключением не была. Хорошо хоть на кладку стены пошли крупные, толком не обтесанные камни, с удобными выбоинами в некоторых местах. Да и деревце, росшее почти вплотную к ограде, помогло на эту самую стену взобраться.

Уже сползая на противоположную сторону и плюхаясь на весеннюю мягкую траву, девушка с возмущением подумала, что таким же образом любой вор мог забраться в имение. Слуги, оставшиеся без хозяйского глаза, не догадались воткнуть в верхнюю часть стены острые камни и ломаный сланец, а на ночь выпустить сторожевых собак. Будь Росана полноправной хозяйкой, уж она бы им объяснила…

Кирет, находящийся за несколько тысяч миль от ближайшей границы, привык к безопасности. Уже несколько столетий как он вылез за пределы прежней городской стены, но так и не обзавелся новой. Да и к чему? Кочевники даже в самые засушливые годы, когда голод выгонял их из Степи, сюда не доходили, варвары-северяне вглубь континента на боевых кораблях не заплывали, а крупных гражданских войн в Империи не случалось уже несколько поколений. И даже Темный маг, подбиравшийся к ним все ближе и ближе, киретцев не напугал и не пробудил от сонного спокойствия. Мало ли их появлялось, таких вот временных властителей? Горожане поклонятся, откупятся – и вновь все будет хорошо, будет по-прежнему.

Хотя Кирет и лежал далеко от южной границы, обитателями его являлись не только коренные имперцы. Здесь можно было встретить и смуглого септа, и белокожего темноволосого северянина, и рыжего, как закатное пламя, обитателя Югерского архипелага. А если знать, в какой переулок зайти и на какой двери выбить условную дробь, то даже и настоящего кочевника – черноволосого, несмотря на почтенный возраст, с миндалевидными глазами, напоминавшими эльфийские.

– Дедушка! – Радостно взвизгнув, Росана подпрыгнула и повисла на шее старого туура. – Как я рада тебя видеть!

Старый шаман, который, собственно, приходился отцом кормилице Росаны, историю непутевой «внучки» выслушал с сочувствием, ведь это последнее дело – бросать свою кровь в беде. Так заповедовал Многоликий и так говорили духи предков – нет и не может быть у человека ничего более ценного, чем семья и род. И если получилось, что младший в семье пострадал от действий старшего, то старшему и выручать.

Да, дед все понял правильно. И помог. Очень помог, иначе не удалось бы Росане запастись всевозможными амулетами и попасть в караван в чужом облике и под чужим именем.





Глава 16




Арон потер ладонями виски, пытаясь прогнать накопившуюся за прошедшие сутки усталость. Рассказ Мэа-таэля оказался слишком длинным и в то же время слишком коротким, а новые знания о себе самом, которые северянин силился удержать в голове, так и норовили ускользнуть.

А еще его ждал Венд.

Когда они вышли из башни, замок уже просыпался. Венд, за прошедшую ночь, похоже, не сомкнувший глаз, радостным после своего освобождения не выглядел. Да и не был он пока свободен – Арон, не склонный к излишнему риску, использовал вместо оков Тени. Они обнимали Венда, словно сумрачный кокон, позволяя двигаться, но лишь в пределах, очерченных магом. До тех пор пока пленник не попытается совершить какую-нибудь глупость, присутствие Теней останется для него хоть и видимым, но неощутимым.

Венд молчал, северянин тоже не испытывал большого желания общаться, выслушивать проклятия и пытаться что-то доказать. Слишком хорошо он понимал – сам бы на месте Венда не поверил ни единому слову.

Кони были приготовлены, выводил и седлал их сам Арон, не желая объясняться со слугами. Две лошади для них с Вендом, еще одна – для поклажи. Открыв ворота, стражники молча поклонились своему господину. Подковы звонко процокали по мосту, переброшенному через глубокий ров с водой.

А потом Темного мага и его пленника обступил лес, где еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно. Даже слишком тихо, словно все мелкие твари куда-то попрятались, замерли, дожидаясь, пока люди отъедут достаточно далеко.

– Зачем тебе все это? – Голос Венда прервал тишину. – Эти мерзкие колдовские опыты, смерть людей? Чего ты хочешь добиться?

Чего? Арон молча пожал плечами, он и сам бы не отказался узнать, почему Тонгил из этой реальности превратился в чудовище.

– Мне тоже хотелось бы услышать ответ на один вопрос, – негромко сказал северянин. – Почему ты убил мать Мэа-таэля?

– Я?! – Венд резко натянул поводья, и Тени, почуяв неповиновение, зло зашипели и придвинулись к человеку ближе. – О чем ты говоришь?

– И она, и его младшая сестра погибли из-за тебя. Забыл?

– Я не понимаю…

– Вижу, что забыл. – Тень обвила запястье Венда, сдавила – не до боли, лишь напоминая: человек должен позволить коню идти дальше. – Но если дорожишь жизнью, в будущем не попадайся Мэлю на глаза, поскольку он помнит…

Деревья расступились, явив небольшую поляну. Тень, выполняя желание мага, слегка подтолкнула пленника, подсказав, что с коня следует слезть.

– Здесь я тебя и оставлю. – Арон, оглядевшись, выбрал подходящее дерево, обмотал вокруг ствола поводья лошади Венда и заводной. Венд стоял рядом и мрачно смотрел на мага.

– Какое колдовство ты на меня наложил? – спросил, хотя по интонации чувствовалось – искреннего ответа он не ждет.

Арон вздохнул.

– Ничего я с тобой не делал, каким пришел, таким и уходишь. Все оружие в седельных сумках, потом достанешь. Там же карта и припасы. И вот еще… – Арон снял с пояса небольшой амулет, подвеску в форме волчьей головы на серебряной цепочке. – Это защита от тварей, которые живут в здешних лесах.

– Мне ничего от тебя не нужно! – Венд яростно мотнул головой.

– Не будь глупцом! – Арон почувствовал, как начинает злиться. – Без амулета из лесов не выйти.

– Отлично! Лучше я сдохну, чем возьму от тебя хоть что-то!


– Как был ты упрямым дураком, так и остался! – не выдержал Арон. – Подыхай на здоровье! – Глубоко вдохнул, напоминая себе, что причины для ненависти и недоверия у этого Венда имелись веские, и добавил: – Амулет я оставлю. Если не нужен – выбросишь. Все равно он настроен только на тебя. И еще: следующие два часа ты пробудешь на этой поляне. Потом сможешь уйти, но только в сторону, противоположную замку.

Венд обжег Арона злым взглядом и отвернулся.

– Замечательно, – буркнул маг, вскакивая в седло. – Двух лошадок тебе хватит, надеюсь. В крайнем случае одну скормишь волкам – без амулета серые заинтересуются тобой очень быстро.

На мгновение замер – нестерпимо хотелось попрощаться с другом по-человечески. Сказать… что-то. Но между ними почти ощутимо высилась стена ненависти, и никакие слова не могли этого изменить.



– Вот так я здесь и очутилась. – Росана вздохнула. – Оказывается, быть чтецом у благородного Аримира – не самая легкая работа. Удивляюсь, как я еще не посадила голос.

Риен молчал. Все время, пока сестра рассказывала, он не мог избавиться от двойственного чувства. С одной стороны, в душе он все еще винил Росану за то, что оказался у Тонгила. С другой – она ведь единственная не пожелала заранее хоронить его, как остальные в семье. Сбежала из дома, путешествовала в условиях, совсем не подобающих графской дочери, не побоялась проникнуть в замок Темного мага. И все ради него.

– Рос, я не могу с тобой уйти, – сказал юноша тихо. Сестра вскинулась, недоверчиво уставившись на него, потом решительно тряхнула головой.

– Риен, мы с дедом все продумали! Не бойся, это вовсе не будет выглядеть побегом, у Тонгила не найдется причин что-то высказывать отцу и требовать компенсацию. Ты якобы погибнешь в пожаре. Дед создал магического голема: вместо тебя найдут обгоревшее тело, даже сам Тонгил ничего не заподозрит. Вот, смотри… – Девушка метнулась к мешку, наклонилась и начала торопливо искать там что-то.

– Рос, – перебил ее брат, – я не поеду с тобой. И поджог устраивать тоже не буду. Я не могу вернуться.

– Но… почему? – Росана выпрямилась, держа в руках кувшин, запечатанный черным сургучом, потом сунула его обратно и подошла к брату. Тонкие дуги бровей сошлись над переносицей. – Из-за чего, Риен?

Потом ее глаза в ужасе расширились, девушка прижала ладонь к губам.

– В караване говорили, будто маг… с мальчиками, – прошептала она. – Он и тебя… тоже?

Риен уже открыл рот, собираясь яростно возразить, но ничего не произнес. Несмотря на стыд, краской заливший его лицо при одной только мысли о подобном, предположение Росаны было лучшим объяснением, чем правда. Как можно сказать, глядя сестре в глаза, что у него Темный Дар? Что, оказывается, с самого рождения его душу грызет скверна и однажды, если доживет, он может превратиться в такое же чудовище, как господин этого замка?

Как можно сказать такое?

Пусть лучше считает, будто Тонгил уложил его в свою постель. Это постыдно, но подобные слухи касались многих знатных родов, не обошли даже императорскую семью. Это можно пережить.

Сейчас ему нужно дождаться полного пробуждения Дара, потом научиться скрывать его. И если никто, кроме Тонгила, о Даре не узнает, у него еще будет шанс вернуться к прежней жизни.

На вопрос Росаны Риен так и не ответил, только опустил голову. Девушка судорожно вздохнула, потом села с ним рядом и осторожно обняла за плечи.

– Ты еще совсем ребенок. – Ее голос дрогнул. – Как он мог? Какой же… какой же…

У Росаны не нашлось достаточно сильных слов для выражения гнева, и она лишь крепче обняла Риена. Зашептала, что он ни в чем не виноват и она очень-очень его любит, и все в семье его любят, а эти месяцы забудутся, как страшный сон, и все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

Риен слушал ее, не в силах поднять глаз от стыда за ложь, и молчал. И пытался придумать, что говорить дальше.

– Я не могу вернуться, пока Тонгил жив. Если он расскажет кому-нибудь об этом… мне тогда… – И, сглотнув, добавил то, чего, наверное, больше всего боялась услышать сестра: – Мне тогда только в петлю.

Почувствовал, как Росана в ужасе застыла, и добавил торопливо:

– Уходи, ладно? Только дома скажи, будто не смогла добраться до замка, поплутала и вернулась. Пожалуйста, не рассказывай им ничего!

– Риен, братик… – Девушка заплакала уже в открытую, а юноша смотрел в пол и чувствовал, как начинает ненавидеть себя. Но все же для верности добавил услышанный однажды слух:

– Тех, кто с ним был, он метит магически, как свою собственность. Поэтому не убежать и не спрятаться.

Сестра что-то говорила, кажется, клялась найти способ уничтожить Тонгила, а Риен молчал и думал: не с того ли начинается погружение во Тьму, что приходится сказать одну большую ложь близкому человеку?

Потом, когда она вновь надела амулет личины и ушла – скользнула в непроглядный мрак за дверь его комнаты, – Риен потушил свечи и долго стоял у окна. На тусклом северном небе бледно горели звезды. Они были далеко, маленькие и холодные. И так же холодно было у него на сердце.



Росана торопливо шла по лестнице, сердито смаргивая набегающие слезы. Она уничтожит Тонгила и вернет брата. Должен ведь существовать способ! Обязательно должен!

Летом северные ночи коротки, скоро после своих первых лучей явится и само солнце, будет уже труднее прятаться от глаз стражи и просыпающихся слуг.

Достав из мешка длинную косу из переплетенных по-особому золотых и серебряных нитей, Росана завязала ее на талии под одеждой. Амулет для отвода глаз – дед дал их несколько, им с Риеном для побега. Не думала она, что уходить придется одной.

Амулет этот был особый, на солнечной магии, и действовал от восхода до захода солнца. Как только верхний край светила поднимется над горизонтом, Росана исчезнет. Не по-настоящему – магия кочевников на такое не способна, но для глаз обычных смертных и даже большинства магов ее не станет. Люди будут смотреть сквозь нее, как сквозь воздух. Главное, не касаться никого и держаться в чужой тени, иначе можно себя выдать. И еще… Дед сомневался, сумеет ли амулет обмануть Тонгила – слишком уж много силы набрал этот Темный маг.

Ворота, ведущие из замка, оказались открыты, из них неторопливой гусеницей выползала вереница телег. Сонные возницы беззлобно поругивали таких же сонных лошадей, но те не обращали внимания, продолжая медленно переставлять ноги. Росана забралась на последнюю телегу, заставленную пустыми бочками, и забилась в щель между ними. Девушка не сомневалась в силе амулета, но все же вздрагивала каждый раз, когда взгляды скучающих стражников скользили мимо нее.

Когда вереница отъехала от замка уже достаточно далеко, Росана перепрыгнула через край телеги и скользнула под зеленую крону леса. Надела на запястье указатель пути, закрыла глаза, представляя искомое, и стрелка, освобожденная от влияния Темной магии, сделала один круг посолонь и замерла. Росана встряхнулась и решительно зашагала в указанном направлении.

Вскоре ей попалась широкая звериная тропа, по которой обитатели леса ходили на водопой. Тропа вилась прихотливо, то и дело огибая могучие стволы вековых деревьев. И вот, проходя как-то меж двух таких гигантов, Росана услышала отзвук мужских голосов. Говорили двое, и один из голосов казался знакомым. Причем память, не выдавая имени, нашептывала: с его обладателем лучше не встречаться.

Росана отступила с тропы, скользнула за густую молодую поросль и мысленно порадовалась собственной предусмотрительности: от того, кто сейчас ехал по тропе, амулет деда мог ее и не скрыть.