Дамир

От услышанного, я заревел в голос и смахнул все со стола, готовый убить кого-то, попадись мне только на пути. Кто они такие, чтобы вершить судьбу маленького человечка?

— Недоразвитый?

— Дамир Тимурович, я вас прошу

— Адрес! Говори адрес больницы! смотря в глаза помощнику, заорал я, и дождавшись ответа, быстро рванул из кабинета.

— Я поеду с вами, вас могут не пустить, — закричал мужчина, следуя за мной к лифту.

Я несся, никого не замечая вокруг, широким шагом прошел приемную, наплевав кто и что скажет про своего директора. Сейчас меня волновало только одно: что с ребенком? Спустившись на парковку, нашел свой автомобиль и уселся в него, сразу же заводя двигатель. Дверь с пассажирской стороны открылась и на соседнем сидении оказался Михаил, который бежал за мной следом. Я выдохнул и посмотрел на него, а потом получив одобрительный кивок, тронул машину с места. В голове билась одна мысль: они бросили своего ребенка! Своего!!! Господи, да что происходит с Лией, как она могла оставить дочку в роддоме? Как посмела отставить маленького человечка, который так нуждается в ее помощи. Дети, ведь они не могут сами за себя постоять, им нужна мама, которая приложит к груди и будет всегда рядом. А что сделала Лия? Как она посмела оставить свою кровиночку? Как?

— Что еще узнал? прервал я давящую тишину, и готовый вот-вот сойти с ума от случившегося.

Я просто ощущал дикую злость на эту семейку, а еще страх за маленькую, ни в чем не повинную девочку.

— Лия Александровна даже не захотела ее подержать. Как я понял, она отказалась от ребёнка, и девочку сразу унесли в палату, где лежат недоношенные дети.

— Почему ты мне раньше не рассказал? спросил я, крепко сжимая руль руками.

— Вы и сегодня не хотели слушать, но я понял, что это будет ошибкой, если я вам не расскажу.

— Я даже подумать не мог, что им взбредет в головы! Представить не могу, понимаешь?

Я продолжал злиться на ситуацию и жестокость людей. Я злился и не мог поверить, что Лия смогла так поступить, сама прекрасно зная, каково это быть без поддержки со стороны матери. Что двигало ею в тот момент, почему она так поступила? Я ничего не понимал, но хотел бы лично у нее спросить. Столько вопросов в голове роилось. Встряхнуть бы девочку хорошенько, чтобы хоть каплю дошло, что она творит.

— А что с малышкой, на каком месяце она родилась?

— Лучше это спросить у доктора, — как-то странно ответил он, отворачиваясь к окну.

— Я у тебя спрашиваю, Миша! заорал я, поворачивая на парковку около роддома, в котором лежала Лия.

— Семь месяцев, — тихо ответил он и, открыв дверь вышел из машины, а я сразу же последовал за ним.

— Что ты сказал? не поверил в услышанное, потому что такого не могло быть.

— Семь месяцев. Больше мне нечего добавить.

— Не может быть семь месяцев, потому что — я замер, осознавая в чем дело, и не веря, что такое действительно может быть, — разве что она Миша, что еще сказал врач? Может, какие другие причины отказа, кроме того, что ребенок недоношенный?

— Дамир Тимурович, если бы я знал, то обязательно вам сказал. Но, увы, на этом, — все.

Запустив пальцы в волосы, я растрепал их, и выдохнув, направился в здание, решив, что обязательно во всем разберусь. На ходу набирая номер своего юриста, который всегда помогал мне в важных делах, я дал ему задание готовить все необходимые документы на усыновление. Я не собирался ни минуты оставлять малышку одну в этих серых стенах. Она не виновата, что ее родители с придурью, и решили бросить на произвол судьбы. Девочка обязательно должна быть счастлива и, если настоящие родители не в силах осчастливить малышку, этим займусь я. И что бы там ни было, девочку оставлять не собирался.

— Здесь? спросил я у Михаила, как только мы подошли к кабинету заведующего.

— Да, — кивнул он и я открыл дверь, предварительно постучав.

— Здравствуйте. Меня зовут Байер Дамир Тимурович, нам нужно поговорить, — произнес я с порога, и сразу же прошел вглубь кабинета.

— Вольнов Семен Валентинович, заведующий роддомом. Чем могу помочь? приветливо ответил он, чему я порадовался, понимая, что долго уговаривать его не придется.

— Я хочу забрать девочку, которую оставили Шираевы.

— Шираевы? Ах, Лия! А вы им кто?

— Родственник. Дядя малышки. Так что с ней?

— Да, они действительно отказались от ребенка, но не только из-за того, что он недоношенный, — еще больший фактор сыграл, что это девочка.

— Что? мне кажется я даже скривился от удивления, и крепко сжал руки.

— Они сына хотели, — произнес доктор, как-то грустно посмотрев на очки в своих руках, — наследника, вроде.

— Сына, значит, хотели Ну что же, я вообще не думал об этом, а выходит, что теперь у меня есть дочь.

— Вы хотите забрать ее? Уверены?

— Разве, похоже, что я шучу?

— Но вы должны понимать, что усыновление занимает немало времени. Может пройти несколько месяцев.

— Ну вот этим и займутся мои помощники. А малышку я заберу прямо сейчас, — настойчиво произнес я, чтобы врач понял, что уходить без ребенка я не собираюсь.


— Вы нарушаете закон.

— Я сам себе пишу закон! Именно по этому делу.

— Я не имею права.

— Вам на счет капнет немаленькая сумма. Свои данные я вам предоставлю, ибо скрывать мне нечего, просто хочу ребенку обеспечить будущее.

— Почему этот человек меня допрашивал вчера, и кто вы, что так сильно хотите забрать девочку?

— Разве нужны мои пояснения, если я хочу помочь ребенку? строго спросил я, уже злясь, что так долго не могу глянуть на девочку. Я же сказал — я дядя.

— Просто

— Просто держите язык за зубами и отведите меня к малышке.

— Ладно, но учтите, я не буду молчать, когда меня спросит полиция и служба опеки.

— Не спросят. Не волнуйтесь об этом.

Вольнов застыл на месте на некоторое время, а потом, словно обдумав, кивнул мне, и мы вместе вышли из кабинета, следуя за ним. Поднявшись на нужный этаж, Семен Валентинович достал из шкафа халат и маску из запечатанной коробки, и протянул мне, чтобы я оделся перед тем, как войти к детям. Я рвано натянул все это на себя, и мы наконец-то вошли в небольшую палату, где спали несколько крох. Обведя взглядом все кювезы и одну кроватку, я посмотрел на врача, молча прося о том, чтобы показал мне, где именно дочь Лии. Он, вздохнув, неуверенно показал рукой на кроватку, и я медленно подошел к ней.

На детском матрасе, в белых ползунках, распашонке, и нежно-розовой шапочке лежала совсем крошечная девочка, тихо посапывая слегка курносым носиком. Ее кожа была еще красноватой, но отчего-то я был уверен, что очень нежной. Малышка спала, подогнув маленькие ручки в локтях и прижав их к груди, а пальчики были сжаты в кулачки, по крайней мере мне так показалось, потому что они были спрятаны в распашонке. Глядя на это удивительное чудо, которое несомненно нуждалось в моей защите, я понял, что не уйду отсюда без нее. Просто не посмею.

Протянув руку, осторожно коснулся животика и понял, что малышка с легкостью уместится в моих ладонях. Мало того, что она была девочкой, которые зачастую рождались меньше мальчиков, так еще и недоношенная. Совсем лапочка.

Найдя в себе силы, я отстранился, и молча вышел из палаты, Семен Валентинович последовал за мной, и как только он закрыл дверь, я произнес:

— Я ни секунды дольше ее здесь не оставлю.

— Я это уже понял, Дамир Тимурович. Как нам поступить с документами?

— Сейчас пройдем в ваш кабинет, я оставлю вам свои данные. Завтра мой юрист привезет все документы на усыновление, а уже сегодня вечером круглая сумма будет на вашем счету.

— Тогда пройдемте, я все запишу.

— Миша, — позвал я мужчину, который все это время стоял возле окна, — поезжай в детский магазин, купи что-то из вещей, чтобы я мог забрать девочку и сделай ксерокопию моего паспорта и кода.

Я протянул ему документы, а сам пошел за доктором в его кабинет, чтобы сообщить сумму за его молчание и уточнить что и как мне делать, чтобы ни в коем случае не навредить ребенку. Мы общались минуть пятнадцать, я внимательно слушал врача, как вдруг вспомнил, что так и не узнал, как зовут малышку, и поспешил исправить эту оплошность.

— А вот тут Дамир Тимурович, мне стало интересно

— Что именно? не понял я, заметив его задумчивый взгляд.

— Ее муж явно не собирался давать имя ребенку, а вот Лия, — он снял очки и отложил их на стол, все так же задумчиво глядя куда-то в сторону, — насколько мне известно фамилия у них Шираевы, как я уже говорил.

— Конченая у них фамилия. Что дальше?

— Ребенка Лия ни разу не держала, и даже не взглянула на девочку, но имя записала сама.

— Какое?

— Ангелика. Господи — неожиданно прошептал он, устало проводя рукой по лицу, — как я сразу не додумался?! Она упрашивала дать ей фамилию Байер.

— Что? зло процедил я, удивляясь все больше и больше. Покажите записи!

Доктор тут же принялся листать журнал записей новорожденных детей, и уже через несколько секунд протянул мне на нужной странице. Я схватил журнал и взглядом уткнулся в слова, выведенные синими чернилами аккуратным почерком: Шираева Лия Александровна. Родила девочку. Вес два кг пятьсот грамм, рост сорок восемь сантиметров. Имя девочки — Ангелика. «Если есть возможность, хочу, чтобы у девочки была фамилия Байер, а отчество Дамировна.» Я в шоке уставился на надпись, год и день рождения уже не читал, в голове крутился один вопрос: неужели малышка действительно моя дочь?

— В любом случае. Регистрация проходит в ЗАГСе, так что вы сможете изменить имя. И уж извините за нескромный вопрос.

— Не за что извинять, потому что вы мне его не зададите, я сам не знаю. Скажите только, малышка правда родилась семимесячной? Не меньше? Вы не могли перепутать?

— Не мог. Действительно семимесячная.

В дверь постучали и в кабинет вошел Михаил, держа в одной руке пакет с вещами, а в другой файл с ксерокопиями. Он передал его мне, и мы с доктором сразу же записали все данные и оставили ему копию, а после, снова вернулись в палату за моей девочкой, и я со стороны принялся наблюдать, как умело медсестра одевает крохотное тельце.

Через несколько минут, она подняла маленький сверток и поднеся ко мне, бережно передала в руки. Я выдохнул и понял, что все это время практически не дышал, наблюдая за тем, как Лапочку собирают домой. Теперь в ее дом тоже.

Переведя взгляд, я улыбнулся мирно спящей девочке и понял, что теперь я никому ее не отдам, не позволю отнять, потому что такие ангелочки должны быть счастливы. Склонившись, я, опасаясь, что могу навредить, едва ощутимо коснулся губами ее лобика, а потом развернувшись, молча вышел из палаты. Я не понимал, что со мной начало происходить, стоило мне взять на руки крохотное чудо. Словно мир вокруг изменился, все стало ярким и добрым, будто малышка принесла с собой то, чего мне так не хватало. С ней почувствовал себя не одиноким, важным для кого-то, и в данном случае, именно для нее. И сейчас я понял, как мне важно оберегать маленькое сердечко.

Оказавшись на улице, я кивком головы показал Михаилу, чтобы он достал ключи от машины у меня в кармане пиджака, тем самым объясняя, что за руль сядет именно он. Мы с Лапочкой разместились на заднем сидении, я постарался как можно тише закрыть дверь автомобиля, чтобы не разбудить ребенка, а вот мой помощник наверняка захотел получить от меня нагоняй.

— Миша, я тебя вырублю сейчас, хлопать дома будешь дверцей холодильника! прошипел я, зло сверля его взглядом.

— Простите, не привычно, — так же тихо оправдался он и, заведя двигатель, вырулил на дорогу. — Дамир Тимурович, так это что получается, Ангелика ваша дочка? поинтересовался он, плавно маневрируя между рядами.