Дальгрен

– Отнеси меня! – закричал Денни, не отпуская его. – Давай, отнеси меня наверх.

– Да пошел ты! – закричал Шкет, оседая в хватке пацана. Попытался его стряхнуть. – Ты меня до смерти-то не души, безмозглый ты… зараза! – И одолел еще ступеньку.

Ланья присела на краю.

– Ты его уронишь…

Шкет взобрался еще на одну.

– Залезай давай, хуесос!

Ланья тянула Денни за локоть.

Шкет попытался забросить Денни на антресоли.

– Эй!..

И почувствовал, что Денни соскальзывает. Голые пятки замолотили ему по бокам. А потом что-то перелезло ему через голову.

– Эй, – повторил Денни уже другим тоном. И подергал Шкета за плечо. – Ты нормально?

Ланья сидела с ним рядом, хлопая себя по бедрам, по животу, от смеха опять ослабев.

– Иди нахуй. – Шкет присел на край антресолей. Наклонился, и что-то зашуршало по груди. – Ой, цепочка!

– Что? – Денни оттолкнулся, плюхнулся на попу, потянув за собой одеяла с досок. Не глядя ощупал цепь на щиколотке.

Вот что, наверно, так царапало Шкету бок.

Ланья смотрела, приоткрыв губы.

– Цепочка, – повторил Шкет, повернулся, сел на край и поглядел вниз. Конец цепочки свисал со ступни и почти доставал до пола. Шкет его подтянул. – Утром порвалась… один там мне порвал.

– Кто? – спросила Ланья.

– Да один там. Я починил, но ясно было, что это ненадолго.

Он двумя пальцами пробежался вдоль цепочки по плечу. Порвалось то же самое звено. Шкет стянул концы.

– Погоди секунду, – сказала Ланья. – У тебя же ногтей нет. Дай я посмотрю. – Она присела перед ним, так близко, что ее волосы защекотали ему грудь. Как ей разглядеть-то удается? – Почти получилось.

И она что-то такое сделала зубами.

– Эй?.. – спросил Шкет.

– Готово, – и она оттолкнулась, села.

Теперь Денни спросил у нее из-за спины:

– А кто порвал?

Денни положил ступню Ланье на колени. Отставил коробку и обхватил Ланью за живот, прижал к себе, вытянул руку вдоль ее руки.

– Не мешается? – Она глянула на строгий ошейник у Денни на ноге. – Эротично, пожалуй.

– Кто? – повторил Денни.

– Не знаю, – сказал Шкет. – Правда, я не знаю.

Он ощупью поискал рваное звено. Темно, конечно, но едва ли оно теперь отыщется даже при свете. Он подергал цепочку тут и там.

– Правда починила?

Ланья, плечом у Денни под подбородком, прикусила губу, сдерживая смех. В голове у Шкета пронеслось слово «…вовремя», и он не понял к чему. Я что-то нашел, подумал он, во время. Кому сдались монастыри? Он в голос расхохотался над Ланьиным замкнутым юмором.

Она отпустила Денни, взяла коробку, огляделась в поисках выпавших кубиков.

Один вгрызался Шкету в ребро ступни.

– На!

Ланья спохватилась и протянула коробку.


Шкет бросил туда кубик. Ланья уперла коробку в бедро, чтоб всунуть кубик на место.

– Ты, мелкотравчатый ты хуесос, считаешь, что очень смешной? – Шкет встал, пригнулся, шагнул. Головой стукнулся о потолок. Не сильно, но покачнулся. – Да? – Он пригнулся опять, повернулся к Денни и потер в паху. – Ты посмотри на себя. Сосешь ты славно. Минет тебе удается – и кто ты после этого, как думаешь? – Шкет пихнул Ланью локтем. Кубики загремели; Ланья подняла голову. – Когда он языком мне в жопу – ну да, это было мило. Но и что? Еле тепленький ты дерьмец с такими навыками… Эй, ты глянь на Денни! – Шкет указал на то, что у Денни между ног. – Мне по правде нравится, а у него уже стояк. – Шкет сел и улыбнулся. – Все, пошли отсюда.

– Прямо сейчас? – спросила Ланья.

– Да, прямо сейчас!

Денни подполз и заглянул в коробку.

– Мы всё собрали. – И вздохнул.

– Ум-гу, – тихонько ответила она и опустила крышку.

Денни убрал коробку в угол. Шкет подтащил к себе жилет, надел.

Ланья сидела на постели, скрестив ноги. Шкет не понял, меланхолическое у нее лицо или отрешенное.

– Пошли.

Он кинул ей блузку, не стал смотреть, что Ланья с ней сделает, а потянулся за штанами.

– А что, из дома свалили все? – спросила Ланья.

– Тихо, ага, – сказал Денни.

Шкет обернулся.

Ланья пропихнула в петлицу еще одну пуговицу. Полы блузки комом лежали у нее на коленях.

Денни пригнулся, прислушался; хуй у него наконец-то опадал.

– Я хочу есть, – сказал Шкет. – Я сутки ничего не делал, только ебся: с тобой, с ним, с его подругой этой…

– Занятой ты, – Ланья натянула джинсы, – сукин сын.

– Чего?

– Ничего.

– …с ним, потом опять с тобой. – Двойной шпенек проткнул ремень. – Гос-споди! – Он поднял голову.

Денни сказал:

– Что-то правда тихо. Может, все ушли.

– Хорошо бы, – сказала Ланья.

– А жрачка у вас в доме бывает? – спросил Шкет.

– Недолго. – Денни кинул ему проектор.

Ланья спустилась первой. Кроссовки она держала за шнурки зубами.

– Я не могу с ними лазать, – трижды пришлось сказать ей, прежде чем они поняли.

Денни спрыгнул вниз, а Шкет повернулся за орхидеей.

Свет вокруг жалюзи – оранжевый неон. Шкет взял букет ножей; по краям жалюзи потек красный блеск. Шкет нахмурился и попятился к лестнице.

В коридоре Ланья спросила:

– А что, дым рассеялся? – Окно в двери словно заливало кровавым рассветом.

– Все, наверно, и правда свалили. – Денни заглянул в другую комнату.

– Как думаешь – может, распогодилось? – спросила Ланья. – Пошли посмотрим.

Следом за ними Шкет зашагал к передней двери.

Ланья открыла ее, спустилась с крыльца.

– Все равно сплошные облака. – Она дошла до тротуара, обернулась, задрала голову – и завопила.

Пока Шкет и Денни добежали, вопль лишился голоса и превратился в выдох.