Дальгрен

– Я уже всё, а твоя подружка нет. Давай-ка, сделай с этим что-нибудь.

– Чё? – Он почувствовал, как Денни приподнялся на локте.

Шкет лизнул ее в нос. Она сощурилась.

– Я хочу посмотреть, как ты будешь есть мою молофью из ее пизды.

Патентованная ложь. Вот зачем меня использовали! Он хотел смотреть ей в лицо: она полуприкрыла глаза, меж ресниц поблескивали полумесяцы. Верхняя губа все терла и терла нижнюю. Шея Денни – как две жесткие резинки, а между ними провал. Шкет подтащил эту шею ближе:

– Давай, трудись.

Денни возмущенно заворчал. Девчонка опять посмотрела удивленно.

Шкет сжал руку у Денни на шее и успел в недрах его возмущения разглядеть страх.

– Давай, уебок. А то башку тебе раскрою!

Денни сглотнул и опустил лицо.

Сомкнув пальцы в желтых волосах, Шкет толкал скачущую голову, качал ею – и думал, что стоило бы погрубее.

Она разок сказала:

– Ой… – и сдвинула ногу.

Шкет посмотрел; у нее на лице так и застыло удивление. Придвинувшись к ее лицу, он вопрошал глазами (она не отвечала), поцеловал ее нежно, поцеловал жестче, и наконец она закрыла глаза – крепко – и заахала. Он почувствовал, как их руки столкнулись у Денни в волосах, как она отдернула руку, поэтому, целуя ее, свою убрал (но вдавил ногу мальчику в спину). Он ласкал ее обвисшую длинную грудь, скатившуюся ей на ребра. Грузная девочка… сколько ей? семнадцать? Восемнадцать? Постарше Денни; все равно ребенок. Ее мягкий язык тыкался в его твердый. Шкет отодвинулся – касался ее лишь рукой и ртом. Один раз ее руки встретились с ним на его выпяченном животе, снова зарылись в волосы Денни, и Шкет услышал, как мальчик ахнул. Денни елозил на сбившихся одеялах, голова качалась и прыгала.

– Ынн, – сказала она, – ынн… ыннн… ынн… – А потом завизжала и вцепилась в него.

Шкет рухнул на нее, ладонями и локтями обнимая всю мякоть ее боков.

– Колено у меня с головы убери, блядь, – сказал Денни.

Кончиками пальцев она взобралась по спине Шкета и вздохнула, и руки ее, восходя, обхватывали его все сильнее.

Денни выпутался из их ног и хлопнулся Шкету под бок.

– Ну как ты, слюнявый? – Шкет обхватил его рукой. Мальчик уткнулся ему в плечо уже холодным подбородком. – Ты со всеми так поступаешь, кто по утру на минет заглянет?

– Это она придумала, – сказал Денни.

Она хихикнула и сказала:

– Ничего подобного!

Шкет бедром чувствовал пах мальчика.

– У Денни до сих пор стоит, – сообщил Шкет девчонке. – Хочешь его окучить как следует?

Она подняла руку и опять засмеялась:

– Я могу. Но он не станет.

Шкет повернулся к Денни:

– Не любишь ебстись? – Хотелось пить. Но просьбу попить придется отложить на потом…

– Ну, видимо, нет, – сказал Денни. – В смысле, у меня быстро опадает… – Внезапная подростковая серьезность. – Видишь? – И он уже размягчался.

– Зато язык-то у него стоит, а? – заметил Шкет; девчонка потерлась коленкой о его коленку.

Шкет потерся в ответ, сунул руку Денни между ног.

– Эй, ты что…

– Ой! – сказал Шкет. – И снова встал. Давай, я хочу посмотреть, как ты попробуешь.

Девчонка перекатилась на спину:

– Он не будет.

– А ты помолчи.


– По-моему, ему бы надо. – Она сложила ладони под грудью. – Но он все твердит, что гей.

– Отвяньте от меня, ну? – сказал Денни.

– У меня твой хуй уже в руке не помещается. – Шкет шевельнул пальцами, и лобковые волосы Денни потерлись о сомкнутые в кольцо пальцы. – Он твердый.

– Денни?.. – сказала девчонка и разжала руки.

Между подушечкой и основанием ладони хуй Денни вздрагивал, но не увядал.

– Не переживай, – сказал Шкет, – я не отпущу.

– Ёпта, – сказал Денни и сел. – Ладно, только ничего не получится.

Его колено заехало Шкету в живот.

– Уййй…

Ладони Денни впечатались Шкету в грудь.

– Эй, ты отпустил!

– И? У тебя все равно стояк. Ты уверен, что других забот у тебя нет?

Шкет сел, положил руку Денни на бедро, а другой потер ему ягодицы, потянулся к волосам и обвисшей мошонке. Кожа у Денни оставалась суха, как кирпич. У Шкета и у девчонки (одно мягкое бедро растеклось под его икрой) кожа влажная. Девчонка шевельнулась и как будто застонала; а может, выдохнула смех; или даже возмутилась.

Шкет положил руку ей на живот, вдавил палец в складку. Сунул руку девчонке в волосы и эхом откликнулся на ее стон.

На запястье у него шевельнулся мускул бедра Денни. В ладонь легли яйца. Шкет потер пенис снизу.

– Так нравится? – Взялся за него, сдвинул руку, прикрывая головку над обрезанной крайней плотью, и толстая плоть шевельнулась, твердая, как засохшая губка. – Ты думай о том, что там еще осталось от моего залпа, что тебе на лицо не попало. Не опадешь… во-от! – потому что другая его рука, растопырив средний и безымянный пальцы, вошла, и девчонка подалась, от слизи вся мокрая. – Продолжай…

Денни опустился на нее. Мускул его бедра трясся, пока колено не заскользило по одеялу.

– У тебя в пизде его хуй и два моих пальца, – сообщил Шкет. – Не может быть, что они все опадут разом. Эй, ты глянь, как качает!

Ее рука лежала расслабленно; пальчики на белых ладонях, где пот блестел, как слюда. Пальцы шевельнулись было, хотели сомкнуться и не сомкнулись, хотели раскрыться, но не стали; она тронула Денни за плечо, а его бледные волосы зазмеились ей в лицо. Шкет чувствовал, как мальчик дрожит, как его хуй скользит по его костяшкам. Вытащил из-под Денни руку, оперся на нее, сел. Тело Денни распласталось на ее большом теле. Шкет снова сунул руку между ними.

– Эй, пацан… вот молодец. Нравится, а? – Он сел ровнее, погладил ее по руке и почувствовал, как дергается мускул у нее в плече. – И тебе нравится, да?

На седьмом или восьмом толчке ему снова удалось загнать в нее средний палец до костяшки – мошонка у Денни съежилась в твердый комочек, но распустилась на ладони. Денни отступил перед очередным толчком. Ее рука у него на плече вздрогнула. Ее лица Шкет не видел. Денни снова толкнул, и от ее ответного толчка снизу у нее закачались ноги. Они такие молчаливые, подумал он, и дыхание перехватило: его собственный член восстал, и напрягся, и отвердел так, что больно. Шкет вынул руку из-под Денни и лег рядом, вжался, хуем втиснулся в подвижную щель между ними, одной рукой обнимая Денни за спину, другой – ее за макушку. Денни не сбился с ритма. Шкет сунулся к ним лицом, пытаясь ее поцеловать, но она к нему не повернулась. Денни дышал громко, точно мотор урчал.

– Выеби ее как следует… – прошептал Шкет. – Разорви эту пизду напополам, хуесос! Заглоти его пиздой, сука!

Денни превратился в сплошные толчки о его правое бедро; а ее бедро все билось и билось ему в левое, билось и тряслось, и Денни падал в нее все быстрее, быстрее и быстрее. Шкет сунул руку Денни между ягодицами; ощутил первый пот на сухом теле. Денни вонзился сильнее. Она одной ногой обхватила его бедра и тяжело дышала. Шкет потянулся через ее икру – гадая, вдруг ей не понравится, – Денни между ног, сполз на несколько дюймов, чтобы достать до яиц; Денни зарычал, и Шкет собрался было убрать руку, но рычание прорвали слова:

– Во-от!.. Так. Да…

Шкет воткнул руку, и девчонка под ней дернулась – когда так дергаются, еще кричат. Денни все качал, качал, качал и качал, и перестал качать, а она не перестала, и выпустил из себя весь воздух:

– Господи боже… – глухо, ей в шею. Расслабил зад. А потом тяжело задышал.

Шкет погладил по шее его, а Денни засмеялся в шею ей, смахнул свои волосы с ее лица. Она тоже задыхалась.

– Эй? – Шкет костяшками погладил ей щеку. Ее распахнутые глаза уставились на него в упор. – У тебя на этот-то раз получилось? – Другой рукой он сдвинул член ей по бедру. – Я могу еще.

Она сверкнула неуверенной улыбкой:

– Я нормально.

– Бля! – Шкет уронил голову, гавкнул смехом. – Устал я, вот что.

Закрыл глаза и спустя вздох услышал, как они завозились. Пах, еще раздутый, уже немел. Наверняка проснусь – и под яйцами будет болеть, подумал он, но наплевать. Денни коснулся его плеча, легонько потянул. И Шкет подкатился, прижался к ним. Денни опять выдохнул звук и крепко обнял Шкета, внезапно сунулся лицом ему в шею.

– Эй!.. – Он цапнул пацана – тот хихикал и сопел, как щенок (как она, вспомнил Шкет, когда на него упала). Он сдвигал руку вниз по твердому боку, пока не нащупал костяшками ее бок, мягкий. – Поспи, я не знаю.

Денни отодвинул лицо, и Шкет втиснул руку ей под шею (волосы у нее были гораздо ломче, чем у пацана, загривок – влажный и горячий; а у него самого – влажный и остывал); стало вполне удобно, и он начал задремывать. Задремывая, заметил, до чего громко дышит Денни, и прислушался к ее дыханию. Медленнее, дальше. А спустя некоторое время – возможно, сна – оно участилось. Он потянулся к ней, лишь коснулся ее, подумал: чуждость, эй, и прекрасная. Его губы, высохнув, склеились. Их разодрало дыханием, и он пробормотал это слово: прекрасная. Освободившись, погрузился в сон.

Проснулся в досаде, что мигом обернулась удовольствием. Ему кто-то отсасывал. Он ухмыльнулся темноте под веками, продрался сквозь три слоя мыслей. Ланья? Нет, эта, другая девчонка. Рука задела кость под мягкими волосами, наткнулась на твердое напряженное плечо. Денни заурчал.

– Ты что делаешь? – спросил Шкет. Перекатил голову влево, затем вправо по сбитому одеялу, повторил все то же самое с открытыми глазами. Девчонка ушла.

Денни ответил:

– Ты спал, а у тебя все время стоял как незнамо, сука, что. Я просто…