Чужой муж

— Вспомни, сколько случаев было!..

— Я больше так не буду, — мямлю по-детски, и он замолкает.

Мама встречает на крыльце. Стоя под качающимся от ветра фонарем, кутается в длинную шаль.

У меня разом последние моральные ресурсы заканчиваются. Хочется выскочить из машины на ходу, лететь к ней, ворваться в уютные объятия и дать волю слезам, что душат меня со вчерашнего дня.

— Саша! — восклицает тихо и начинает спускаться с крыльца, — дочка, что случилось?

— Мам… — выскальзываю наружу и прижимаюсь к ее груди.

— Что такое, Саша?..

— Ничего… я в отпуск, мамочка!.. Так соскучилась!..

— Господи!.. Ты меня пугаешь!..

— В дом идите! — ворчит дядя Витя.

— Идем!

Я возвращаюсь за сумками, но отчим легонько отстраняет меня от багажа.

— Сам занесу! Иди!

В доме тепло, светло, выпечкой пахнет. Меня ждали.

Сил держать все в себе больше нет. Закрыв лицо руками, я всхлипываю.

— Саша! Да что случилось?! — чувствую, как рывком мама к себе прижимает, — я звонила Нике, она злая какая-то… говорит, ничего не знает… вы с ней поссорились, что ли?

— Мам, я со всеми поссорилась, — хнычу в ладони, — можно я дома поживу?

— Конечно! Разве о таком спрашивают?..

— Я тете Нине позвонила, отпуск на две недели выпросила.

— Это хорошо… — успокаивает мама, — я уж тоже соскучилась. Дома с тобой побудем, да?

— Да… я с тобой хочу побыть… — выговариваю с трудом и начинаю рыдать.

— Ну — ну… девочка моя… ты чего? Саш?.. С Олегом поругались, что ли?

— Про него вообще не спрашивай! Не хочу про него!

— О, боже!.. Обидел тебя?

— Нет, — мотаю головой, — потом, мама… мы расстались… он тут ни при чем!

Выбираюсь из маминых объятий и закрываюсь в душевой. Хватаю воздух ртом, но слезы уже не остановить. Деря горло, они пробиваются наружу.

Реву, уткнувшись лицом в полотенце, пока мама в дверь стучать не начинает. Беру несколько минут на успокоение, умываюсь прохладной водой и выхожу.

— Расскажешь, все-таки?.. — спрашивает она, наливая суп в тарелку.

— Да… нечего рассказывать. С Олегом расстались, с Никой поругались, устала жутко, потому что почти без выходных работала. По дому соскучилась.

Мама кивает, но вижу, что до конца не верит. Накрывает стол для меня. Себе чаю наливает.

Дядя Витя нас не тревожит. Усевшись на диване, смотрит вечерний сериал.

— Ника сказала, ты съехала из той квартиры, — проговаривает она осторожно.

Я опустив глаза, рассматриваю содержимое моей тарелки. Не знаю, что отвечать, я так спешила сбежать от него, что не успела подготовится к тому, что ждет меня дома.

— Съехала, да.

— Она говорит, ты к Олегу переехала.

Вдыхаемый мной кислород совершенно не насыщает легкие, я начинаю задыхаться, и к горлу снова подкатывают слезы.

— Да что ж такое с тобой случилось? — восклицает мама.


— Ничего! Дай мне пару дней в себя прийти, пожалуйста!..

— Ладно — ладно…

Запихиваю в себя все, что мне дают, абсолютно не чувствуя вкуса. Чай даже с печеньем домашним выпиваю. А потом, сославшись на усталость, в комнате своей закрываюсь.

Залезаю в пахнущее морозной свежестью постельное белье и прячу голову под одеяло.

Боль от сквозного ранения в грудь становится выраженнее. Лежу тихо, не шевелясь, желая прочувствовать ее сполна, чтобы понять, есть ли у нее пределы и смогу ли я ее вытерпеть.

Распространяясь по грудной клетке, стекает в живот и поднимается к горлу. Давит, душит, режет изнутри. Грудь, не выдерживая давления, начинает содрогаться в рыданиях. Из глаз слезы брызжут.

Закусив кулак, тихонько скулю.

Как он мог?! Я не понимаю, как можно быть настолько беспринципным?! Как можно настолько виртуозно врать?!

И главное, зачем?! Что это?.. Игра такая?

Представив, как отвратительно это выглядело со стороны, едва успеваю заглушить стон отчаяния.

Олег! За что ты так со мной?!

Давя рыдания, кусаю губы до металлического привкуса во рту. Мозг картинки рисует, как он с ними…

Олеся, Люба, жена, те девицы из клуба, наверняка, кто-то еще…

Боже!.. Сколько раз он приходил ко мне от них?! Сколько раз я сцеловывала с его губ их слюну?! Сколько раз собирала руками отпечатки их тел?..

Приступ тошноты накатывает внезапно. Зажав рот обеими ладонями, бросаюсь из комнаты. Лечу в душевую и падаю на колени около унитаза.

Выворачивает маминым ужином и моей любовью к предателю. Потом прихожу в себя с минуту и начинаю мыться. Прямо над раковиной. Ошпариваю кожу лица, шею тру, скоблю плечи и руки до красных полос на них.

Трясет как от температуры. Но мне нравятся ярость и брезгливость, которые я чувствую. Их отвлекающий эффект притупляет боль от порезов на сердце.

Кобель. Бабник!

А я дура! Тупица!..

Ему даже напрягаться не пришлось, чтобы обмануть меня. Улыбнулся, поцеловал, тихим голосом мышонком назвал, и я из трусов сама выпрыгнула.

Ну, что ж, мышка, будешь знать, как с котом игры затевать.

Глава 41

Олег

— Ба, разговор есть.

— Какой? — спрашивает, беря в руку пульт от телевизора и убавляя громкость дневного шоу.

Воспользовавшись тем, что родители уехали по делам в соседнее село, решаю выянить у бабушки все, что возможно.

Сажусь на диван и, подавшись вперед, опираюсь локтями в колени.

— Сразу говорю, в город я не перееду, — предупреждает безаппеляционно, — я там сразу помру.

— Да я не об этом…

— О чем тогда? Дом на Полинку уже переписан!

— Да, ба!.. При чем тут дом?! Я спросить кое о чем хотел!

— О чем?

Прочистив горло, тру ноющие виски.

— Помнишь, у тебя давно женщина одна работала? По хозяйству помогала, когда родители в городе еще жили?

— Какая женщина? У меня их несколько работало.

— С темной косой… Надежда…

Бабка задумывается. Откинувшись на спинку мягкого кресла, поднимает глаза к потолку.

— Катерина… Катерину помню…