Чужой мир
Часть 10 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Удалось не споткнуться на ровном месте – уже достижение. Что ж, я же знала, что мое прибытие будет обставлено с помпой, так стоит ли удивляться?
Вдох-выдох, вдох-выдох…
Мы прошли по взлетной площадке и миновали длинный коридор-трубу. Наверное, со стороны наша процессия выглядела комично: впереди, чуть сбиваясь от быстрого темпа, спешила Айю и подсказывала направление, за ней сосредоточенно цокала каблуками я, по бокам вышагивали два высоких амбала, а за нами – процессия политиков и депутатов.
Остановившись перед полупрозрачными дверьми, Айю окликнула кого-то в толпе, и мальчик-посыльный, тащивший мои чемоданы, услужливо протянул мне забранные ранее цветы и шары.
– Нет-нет, – взволнованно шепнула она, заметив, что я тянусь за шарами левой рукой. – Наоборот.
Она сама вложила мне связку шаров в правую руку, а в левую – букет цветов, который пришлось прижать к груди – по тяжести он был сопоставим с хорошим булыжником.
Уже ничему не удивляясь, я тихо поблагодарила и обернулась к дверям. Те разъехались в стороны, и я смело шагнула вперед.
Первая вспышка ослепила, но вторую я уже встретила с улыбкой. В огромном зале, предшествующем зоне таможенного контроля, шумело и волновалось людское море – толпа журналистов, репортеров и просто любопытных зевак оживилась. Послышались щелчки камер, крики, просьбы посмотреть направо и налево, плохо различимые в гвалте вопросы и приглушенные вопли возмущения – видимо, кого-то в порыве воодушевления если не затоптали, то существенно помяли.
Стараясь выглядеть приветливой и улыбаясь с таким рвением, будто от этого зависела моя жизнь, я, следуя негромким подсказкам Айю, осторожно пробиралась сквозь обступившую меня толпу. К счастью, за руки не хватали и оторвать на память фрагмент землянки не пытались. Возможно, проявлению вежливости способствовало присутствие охраны – все те же два высоких, мускулистых парня невозмутимо вышагивали рядом и изредка разводили руками, обозначая мое личное пространство и отпугивая смелых зевак и настойчивых журналистов своим хмурым, полным грозного обещания взглядом.
Я остановилась лишь раз, уже перед самым выходом в город. Обернулась, приподняв руку с зажатыми в ней шарами, и замерла, дожидаясь пока фотографы сделают снимки. Ракурс я выбрала удачный – вполоборота, так чтобы улыбка казалась задорной и немного лукавой.
Толпа радостно взвыла и с удвоенным воодушевлением защелкала камерами. Я выждала немного, а затем, когда в зале установилось некое подобие тишины, с сильным акцентом, намеренно совершая ошибки в произношении, медленно проговорила на цинфийском:
– Благодарю вас за встречу!
На секунду воцарилось мертвое молчание, словно кто-то резко погасил экран нетбука, транслирующего фильм, а затем раздался такой восторженный писк, переходящий едва ли не в ультразвук, что я испуганно ретировалась в прозрачные двери, с готовностью разъехавшиеся в стороны.
Улица встретила ослепляющим солнцем, и я зажмурилась от неожиданности. Ведь читала же, что на Цинфе яркое светило, но все равно оказалась не готовой к встретившему меня сухому, теплому лету.
– Госпожа Майя Данишевская, это было великолепно! Вы их покорили! – с упоением произнесла Айю. Кажется, мою маленькую победу она посчитала своей.
Это хорошо, мне нужны союзники.
– Куда теперь? – тихо спросила я.
– Сюда, госпожа Майя Данишевская, – тут же деловито засуетилась Айю, указывая путь, и цыкнула на отставших носильщиков: – Быстрее, бездельники! Госпожа торопится.
Те припустили с такой скоростью, словно им пригрозила не худенькая хрупкая девушка, а палач, поигрывающий секирой.
В сопровождении охраны и нагруженных, как вьючные животные, носильщиков мы вышли к стоянке такси. Одна из машин тут же двинулась нам навстречу.
– Что это? – спросила я, когда она поравнялась с нами. Ее дверцы приветливо распахнулись прямо напротив меня.
– Ваш личный транспорт, – откликнулась Айю. – Он предоставляется на все время вашего пребывания на Цинфе.
– Нет, я не о том, – покачала головой и немного нервно уточнила: – Мы будем… передвигаться по воздуху?
– Госпожа предпочитает наземный транспорт? – Айю выглядела обеспокоенной. В ее голосе сквозила тревога. Наверное, она боялась ошибиться и вызвать мое недовольство.
Не объяснять же, что на Эрии нет летающих автомобилей. Я еще раз покосилась на машину, замершую в паре сантиметров над землей.
– Нет, все в порядке, – наконец проговорила я.
О том, что в техническом развитии цинфийцы, возможно, опережали эрийцев, я решила подумать позже.
Айю с облегчением выдохнула и предупредительно указала на чернеющую полумраком кабину:
– Присаживайтесь, госпожа Майя Данишевская. Охрана поедет в следующей машине.
Я послушно нырнула внутрь, краем уха уловив лаконичные распоряжения насчет моего багажа. У Айю, несмотря на хрупкую внешность, оказалась железная хватка. Командовала она легко и уверенно, будто с рождения привыкла раздавать распоряжения.
Внутри было прохладно. Затемненные окна плохо пропускали свет, но глаза быстро привыкли к полумраку. Взгляд почти сразу выхватил стеклянную перегородку – водитель и пассажиры видели друг друга, но не слышали. Любопытный аспект то ли техники безопасности, то ли местного менталитета.
Айю юркнула в кабину, кивнула водителю, и тот неторопливо тронулся с места. Уже спустя пару мгновений он направил машину вертикально вверх, и та абсолютно бесшумно поднялась, вклиниваясь в общий поток.
Я старалась сохранить невозмутимое лицо и не таращиться в окно: было страшно, волнующе и безумно интересно.
– Госпожа Майя Данишевская знает цинфийский язык? – прервала молчание Айю. В ее голосе сквозила неприкрытая грусть. – В моих услугах нет нужды?
– Нет, что ты! – с жаром откликнулась я. – Цинфийский нам преподавали в институте, и признаться, за прошедшие годы я успела основательно подзабыть все то немногое, что знала. Без тебя, Айю, я не справлюсь.
Та зарделась и, смущенно склонив голову, прижала руки к груди.
– Госпожа Майя Данишевская, я хотела поблагодарить за то, что вы выбрали меня из всех претендентов. Несмотря на отсутствие опыта работы, вы предоставили шанс именно мне.
– Ты можешь звать меня просто Майя, – рассеянно заметила я, впервые всматриваясь в лицо своей помощницы. До этого все не было возможности.
Даже при таком плохом освещении я видела, что Айю существенно младше меня. Наверное, лет на семь, если не больше. Совсем еще ребенок.
Алекс знал, кого выбирал.
– Госпожа Майя? – уточнила Айю, непонимающе нахмурив лоб.
– Без госпожи, – пояснила я, раздумывая, как тактичнее задать вопрос.
– Вы хотите, чтобы я перешла на дружеский тон? – немного испуганно, но с нотками странного трепета предположила она.
Я лихорадочно принялась вспоминать особенности цинфийского общения.
Кажется, если не ошибаюсь, в цинфийском существует три формы языка: официальный, полуофициальный и дружеский. Первый предполагает упоминание статуса и полного имени, второй – только статуса, а третий – лишь имени. Последний допустим при общении с близкими людьми, в противном случае подобная фамильярность означает прямое оскорбление.
Вот эти правила цинфийского Айю и переняла при общении на всеобщем. Думает она по-прежнему на своем языке.
– Да, – осторожно согласилась я, размышляя, не совершаю ли ошибку. – Я бы хотела подружиться с тобой.
Она какое-то время сидела молча и если и выглядела ошарашенной, то первые несколько секунд. Затем на ее миловидном лице появилось задумчивое выражение.
– Хорошо, – наконец проговорила она, – это огромная честь для меня! Однако на людях я по-прежнему буду называть вас госпожой, чтобы избежать неудобных расспросов. Вы согласны?
Я заметила, что Айю все равно мне выкает, но решила, что Рим тоже не за один день строился.
– Отличный вариант, – кивнула я и спросила то, что не давало мне покоя: – Сколько тебе лет?
– Двадцать зим, – ответила та и затараторила: – Я быстро учусь и схватываю все на лету. Не волнуйтесь, я буду дежурить возле вас день и ночь, ни на шаг не отойду!
От такой перспективы я закашлялась, а Айю крепко вцепилась мне в руку, чуть повыше локтя, и выжидающе заглянула в глаза, словно испугалась, что я сейчас передумаю и затребую себе более опытного специалиста.
– Нет-нет, все в порядке. Меня устраивает твой возраст, – заверила я. – Просто стало любопытно…
«…Насколько цинично Алекс подошел к выбору переводчика», – мысленно закончила я и вздохнула.
Упрекать брата было бессмысленно: он в точности выполнил мою просьбу.
– Понятно, – удивленно проговорила Айю, и было заметно, что ей вовсе не понятно, но она решила не акцентировать на этом внимания. – Вы такая красивая! Я так горда, что работаю с вами!
Я снова закашлялась, уже не столько от неожиданной смены темы, сколько от странного, высказанного с придыханием комплимента. Осторожно освободив локоть от хватки Айю, я незаметно отодвинулась и опасливо осведомилась:
– Ты считаешь меня красивой?
Конечно, вероятность сразу по прилете на чужую планету наткнуться на маньяка весьма мала, но все же…
– Разве можно думать по-другому? – с искренним изумлением откликнулась Айю. – Все были восхищены вашей красотой. Да и как иначе? Светлая кожа, овальное лицо и глаза… Какие яркие, синие глаза! Никогда таких не видела! У всех землян синие глаза?
– М-м-м… Нет, но у моего брата такие же, – пробормотала я, пропуская восторженное оханье мимо ушей.
Как говорила Элеонора? На Цинфе царит культ красоты? Получается, внешняя привлекательность невероятно важна для них, и я своим видом попала «в тренд»?
– Айю, – осторожно позвала я, прервав ту на полуслове, – в моде… овальная форма лица?
– Да, как у вас, – подтвердила она. – Или круглое, как у меня. Видите?
Она поочередно повернулась левым и правым боком, чтобы я могла оценить результат.
– Разве естественная форма черепа цинфийцев не заострена к подбородку? – прямо спросила я и прикусила язык. Получилось грубо.
– Конечно, но в моде круглые лица, – безмятежно откликнулась она. – Большинство делают операции, чтобы поменять форму. Я тоже сделала, уже давно. Лет шесть назад.
Я застыла, силясь уложить услышанное в голове.
Айю сделала серьезную пластическую операцию в четырнадцать лет. Не по медицинским показаниям, а ради условностей моды.
Мне, выросшей среди толерантных к внешним недостаткам землян, было сложно принять нечто подобное. Впрочем, выбора не оставалось.
– Выглядит натурально, – выдавила я и с трудом улыбнулась.
– Натурально? – переспросила Айю. Глаза погрустнели, а уголки губ разочарованно опустились вниз.
– То есть красиво! – исправилась я. – Очень-очень красиво!
Она мгновенно просияла и тут же вновь схватила меня за руку.
Вдох-выдох, вдох-выдох…
Мы прошли по взлетной площадке и миновали длинный коридор-трубу. Наверное, со стороны наша процессия выглядела комично: впереди, чуть сбиваясь от быстрого темпа, спешила Айю и подсказывала направление, за ней сосредоточенно цокала каблуками я, по бокам вышагивали два высоких амбала, а за нами – процессия политиков и депутатов.
Остановившись перед полупрозрачными дверьми, Айю окликнула кого-то в толпе, и мальчик-посыльный, тащивший мои чемоданы, услужливо протянул мне забранные ранее цветы и шары.
– Нет-нет, – взволнованно шепнула она, заметив, что я тянусь за шарами левой рукой. – Наоборот.
Она сама вложила мне связку шаров в правую руку, а в левую – букет цветов, который пришлось прижать к груди – по тяжести он был сопоставим с хорошим булыжником.
Уже ничему не удивляясь, я тихо поблагодарила и обернулась к дверям. Те разъехались в стороны, и я смело шагнула вперед.
Первая вспышка ослепила, но вторую я уже встретила с улыбкой. В огромном зале, предшествующем зоне таможенного контроля, шумело и волновалось людское море – толпа журналистов, репортеров и просто любопытных зевак оживилась. Послышались щелчки камер, крики, просьбы посмотреть направо и налево, плохо различимые в гвалте вопросы и приглушенные вопли возмущения – видимо, кого-то в порыве воодушевления если не затоптали, то существенно помяли.
Стараясь выглядеть приветливой и улыбаясь с таким рвением, будто от этого зависела моя жизнь, я, следуя негромким подсказкам Айю, осторожно пробиралась сквозь обступившую меня толпу. К счастью, за руки не хватали и оторвать на память фрагмент землянки не пытались. Возможно, проявлению вежливости способствовало присутствие охраны – все те же два высоких, мускулистых парня невозмутимо вышагивали рядом и изредка разводили руками, обозначая мое личное пространство и отпугивая смелых зевак и настойчивых журналистов своим хмурым, полным грозного обещания взглядом.
Я остановилась лишь раз, уже перед самым выходом в город. Обернулась, приподняв руку с зажатыми в ней шарами, и замерла, дожидаясь пока фотографы сделают снимки. Ракурс я выбрала удачный – вполоборота, так чтобы улыбка казалась задорной и немного лукавой.
Толпа радостно взвыла и с удвоенным воодушевлением защелкала камерами. Я выждала немного, а затем, когда в зале установилось некое подобие тишины, с сильным акцентом, намеренно совершая ошибки в произношении, медленно проговорила на цинфийском:
– Благодарю вас за встречу!
На секунду воцарилось мертвое молчание, словно кто-то резко погасил экран нетбука, транслирующего фильм, а затем раздался такой восторженный писк, переходящий едва ли не в ультразвук, что я испуганно ретировалась в прозрачные двери, с готовностью разъехавшиеся в стороны.
Улица встретила ослепляющим солнцем, и я зажмурилась от неожиданности. Ведь читала же, что на Цинфе яркое светило, но все равно оказалась не готовой к встретившему меня сухому, теплому лету.
– Госпожа Майя Данишевская, это было великолепно! Вы их покорили! – с упоением произнесла Айю. Кажется, мою маленькую победу она посчитала своей.
Это хорошо, мне нужны союзники.
– Куда теперь? – тихо спросила я.
– Сюда, госпожа Майя Данишевская, – тут же деловито засуетилась Айю, указывая путь, и цыкнула на отставших носильщиков: – Быстрее, бездельники! Госпожа торопится.
Те припустили с такой скоростью, словно им пригрозила не худенькая хрупкая девушка, а палач, поигрывающий секирой.
В сопровождении охраны и нагруженных, как вьючные животные, носильщиков мы вышли к стоянке такси. Одна из машин тут же двинулась нам навстречу.
– Что это? – спросила я, когда она поравнялась с нами. Ее дверцы приветливо распахнулись прямо напротив меня.
– Ваш личный транспорт, – откликнулась Айю. – Он предоставляется на все время вашего пребывания на Цинфе.
– Нет, я не о том, – покачала головой и немного нервно уточнила: – Мы будем… передвигаться по воздуху?
– Госпожа предпочитает наземный транспорт? – Айю выглядела обеспокоенной. В ее голосе сквозила тревога. Наверное, она боялась ошибиться и вызвать мое недовольство.
Не объяснять же, что на Эрии нет летающих автомобилей. Я еще раз покосилась на машину, замершую в паре сантиметров над землей.
– Нет, все в порядке, – наконец проговорила я.
О том, что в техническом развитии цинфийцы, возможно, опережали эрийцев, я решила подумать позже.
Айю с облегчением выдохнула и предупредительно указала на чернеющую полумраком кабину:
– Присаживайтесь, госпожа Майя Данишевская. Охрана поедет в следующей машине.
Я послушно нырнула внутрь, краем уха уловив лаконичные распоряжения насчет моего багажа. У Айю, несмотря на хрупкую внешность, оказалась железная хватка. Командовала она легко и уверенно, будто с рождения привыкла раздавать распоряжения.
Внутри было прохладно. Затемненные окна плохо пропускали свет, но глаза быстро привыкли к полумраку. Взгляд почти сразу выхватил стеклянную перегородку – водитель и пассажиры видели друг друга, но не слышали. Любопытный аспект то ли техники безопасности, то ли местного менталитета.
Айю юркнула в кабину, кивнула водителю, и тот неторопливо тронулся с места. Уже спустя пару мгновений он направил машину вертикально вверх, и та абсолютно бесшумно поднялась, вклиниваясь в общий поток.
Я старалась сохранить невозмутимое лицо и не таращиться в окно: было страшно, волнующе и безумно интересно.
– Госпожа Майя Данишевская знает цинфийский язык? – прервала молчание Айю. В ее голосе сквозила неприкрытая грусть. – В моих услугах нет нужды?
– Нет, что ты! – с жаром откликнулась я. – Цинфийский нам преподавали в институте, и признаться, за прошедшие годы я успела основательно подзабыть все то немногое, что знала. Без тебя, Айю, я не справлюсь.
Та зарделась и, смущенно склонив голову, прижала руки к груди.
– Госпожа Майя Данишевская, я хотела поблагодарить за то, что вы выбрали меня из всех претендентов. Несмотря на отсутствие опыта работы, вы предоставили шанс именно мне.
– Ты можешь звать меня просто Майя, – рассеянно заметила я, впервые всматриваясь в лицо своей помощницы. До этого все не было возможности.
Даже при таком плохом освещении я видела, что Айю существенно младше меня. Наверное, лет на семь, если не больше. Совсем еще ребенок.
Алекс знал, кого выбирал.
– Госпожа Майя? – уточнила Айю, непонимающе нахмурив лоб.
– Без госпожи, – пояснила я, раздумывая, как тактичнее задать вопрос.
– Вы хотите, чтобы я перешла на дружеский тон? – немного испуганно, но с нотками странного трепета предположила она.
Я лихорадочно принялась вспоминать особенности цинфийского общения.
Кажется, если не ошибаюсь, в цинфийском существует три формы языка: официальный, полуофициальный и дружеский. Первый предполагает упоминание статуса и полного имени, второй – только статуса, а третий – лишь имени. Последний допустим при общении с близкими людьми, в противном случае подобная фамильярность означает прямое оскорбление.
Вот эти правила цинфийского Айю и переняла при общении на всеобщем. Думает она по-прежнему на своем языке.
– Да, – осторожно согласилась я, размышляя, не совершаю ли ошибку. – Я бы хотела подружиться с тобой.
Она какое-то время сидела молча и если и выглядела ошарашенной, то первые несколько секунд. Затем на ее миловидном лице появилось задумчивое выражение.
– Хорошо, – наконец проговорила она, – это огромная честь для меня! Однако на людях я по-прежнему буду называть вас госпожой, чтобы избежать неудобных расспросов. Вы согласны?
Я заметила, что Айю все равно мне выкает, но решила, что Рим тоже не за один день строился.
– Отличный вариант, – кивнула я и спросила то, что не давало мне покоя: – Сколько тебе лет?
– Двадцать зим, – ответила та и затараторила: – Я быстро учусь и схватываю все на лету. Не волнуйтесь, я буду дежурить возле вас день и ночь, ни на шаг не отойду!
От такой перспективы я закашлялась, а Айю крепко вцепилась мне в руку, чуть повыше локтя, и выжидающе заглянула в глаза, словно испугалась, что я сейчас передумаю и затребую себе более опытного специалиста.
– Нет-нет, все в порядке. Меня устраивает твой возраст, – заверила я. – Просто стало любопытно…
«…Насколько цинично Алекс подошел к выбору переводчика», – мысленно закончила я и вздохнула.
Упрекать брата было бессмысленно: он в точности выполнил мою просьбу.
– Понятно, – удивленно проговорила Айю, и было заметно, что ей вовсе не понятно, но она решила не акцентировать на этом внимания. – Вы такая красивая! Я так горда, что работаю с вами!
Я снова закашлялась, уже не столько от неожиданной смены темы, сколько от странного, высказанного с придыханием комплимента. Осторожно освободив локоть от хватки Айю, я незаметно отодвинулась и опасливо осведомилась:
– Ты считаешь меня красивой?
Конечно, вероятность сразу по прилете на чужую планету наткнуться на маньяка весьма мала, но все же…
– Разве можно думать по-другому? – с искренним изумлением откликнулась Айю. – Все были восхищены вашей красотой. Да и как иначе? Светлая кожа, овальное лицо и глаза… Какие яркие, синие глаза! Никогда таких не видела! У всех землян синие глаза?
– М-м-м… Нет, но у моего брата такие же, – пробормотала я, пропуская восторженное оханье мимо ушей.
Как говорила Элеонора? На Цинфе царит культ красоты? Получается, внешняя привлекательность невероятно важна для них, и я своим видом попала «в тренд»?
– Айю, – осторожно позвала я, прервав ту на полуслове, – в моде… овальная форма лица?
– Да, как у вас, – подтвердила она. – Или круглое, как у меня. Видите?
Она поочередно повернулась левым и правым боком, чтобы я могла оценить результат.
– Разве естественная форма черепа цинфийцев не заострена к подбородку? – прямо спросила я и прикусила язык. Получилось грубо.
– Конечно, но в моде круглые лица, – безмятежно откликнулась она. – Большинство делают операции, чтобы поменять форму. Я тоже сделала, уже давно. Лет шесть назад.
Я застыла, силясь уложить услышанное в голове.
Айю сделала серьезную пластическую операцию в четырнадцать лет. Не по медицинским показаниям, а ради условностей моды.
Мне, выросшей среди толерантных к внешним недостаткам землян, было сложно принять нечто подобное. Впрочем, выбора не оставалось.
– Выглядит натурально, – выдавила я и с трудом улыбнулась.
– Натурально? – переспросила Айю. Глаза погрустнели, а уголки губ разочарованно опустились вниз.
– То есть красиво! – исправилась я. – Очень-очень красиво!
Она мгновенно просияла и тут же вновь схватила меня за руку.