Чужие
Часть 92 из 97 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глаза девочки снова смотрели в никуда. Она вернулась в свой уголок и начала обдумывать только что услышанную новость.
Джек улыбнулся Д’жорже и сказал:
— С ней все будет в порядке. Может быть, на это уйдет время, но она вернется в норму, потому что ее одержимость — это борьба за то, чтобы вспомнить. Сейчас она начала вспоминать, и ей уже не нужно бороться.
Д’жоржу, как и обычно, успокаивало одно присутствие Джека, создававшего вокруг себя атмосферу спокойствия и надежности.
— С ней все будет в порядке, если мы сумеем выбраться отсюда живыми и с нетронутыми воспоминаниями.
— Выберемся, — произнес Джек. — Как-нибудь выберемся.
Стоило Доминику увидеть Паркера, как он испытал прилив теплоты. Он обнял коренастого художника и спросил:
— Черт побери, как ты здесь оказался, мой друг?
— Долгая история, — ответил Паркер.
Печаль на его лице и в глазах лучше всяких слов говорила о том, что по крайней мере часть его истории была безрадостной.
— Я совсем не хотел, чтобы ты настолько увязал в этом, — сказал Доминик.
Паркер, глядя на корабль, ответил:
— А я бы ни за что не хотел пропустить такое.
— Что случилось с твоей бородой?
— Когда тебя ждет встреча с такой компанией, — проговорил Паркер, показывая на корабль, — не мешает побриться.
Эрни подошел к борту корабля и теперь смотрел во все глаза, прикасался к нему.
Фей осталась с Бренданом, так как беспокоилась за него. Несколько месяцев назад он потерял веру — или решил, что потерял, что было для него не лучше. И вот сегодня он потерял отца Вайкезика — сокрушительный удар.
— Фей, — сказал Брендан, глядя на корабль, — он воистину замечателен, правда?
— Да. Я никогда не увлекалась историями про другие миры, никогда не задумывалась о том, что они значат… Но это конец всего и начало чего-то нового. Замечательного и нового.
— Но это не бог, а я всем сердцем надеялся, что это бог.
Она взяла его за руку:
— Помните послание отца Вайкезика, которое Паркер доставил вам? В машине? Отец Вайкезик знал, что случилось, что снизошло на землю тем вечером, и для него это стало еще одним доводом в пользу его веры.
Брендан грустно улыбнулся:
— Для него все было доводом в пользу веры.
— Значит, это должно быть доводом и для вас, — сказала она. — Вам нужно только время, немного времени, чтобы подумать о случившемся. И тогда вы увидите все глазами отца Вайкезика. Хотя вы этого и не чувствуете, вы очень на него похожи.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Нет. Вы его не знали. Я вообще не стою его как священника… и как человека.
Фей улыбнулась и дружески ущипнула его за щеку:
— Брендан, когда вы рассказывали о своем настоятеле, все понимали, как вы им восхищаетесь. А прошел еще день, и стало ясно, что вы похожи на него больше, чем отдаете себе в этом отчет. Вы молоды, Брендан. Вам еще многому предстоит научиться. Но когда вам будет столько же лет, сколько отцу Вайкезику, вы станете таким же замечательным священником и человеком, каким был он. И каждый день вашей жизни будет живой памятью ему.
В глазах Брендана теперь читалась робкая надежда, а не отчаяние.
— Вы… вы правда так думаете?
— Я знаю, — сказала Фей.
Брендан обнял ее, и она прижала его к себе.
Нед и Сэнди стояли, обняв друг друга за талии, и смотрели на корабль. Они молчали — говорить было уже нечего. По крайней мере так казалось Неду.
И тогда Сэнди сказала нечто такое, что непременно нужно было сказать:
— Нед, если мы выйдем отсюда живыми… я хочу пойти к доктору. Ну, к одному из специалистов по деторождению. Хочу сделать все возможное, чтобы принести в этот мир ребенка.
— Но… ты же всегда… ты никогда…
— Прежде мне не нравился этот мир, — тихо сказала она. — Но теперь… Я хочу, чтобы часть нас осталась здесь, когда наш биологический вид отправится сквозь тьму, в иные миры, может быть, на встречу с чужими, с замечательными чужими, которые прилетели вот на этом. Я буду хорошей матерью, Нед.
— Я знаю.
Когда Майлс Беннелл увидел в пещере последнего из свидетелей и с ними — Паркера Фейна, он отказался от надежды использовать новые способности Доминика Корвейсиса, чтобы не впустить Фалкерка в Тэндер-хилл. Теперь, понял он, ему придется полагаться на «магнум», засунутый за пояс. Пистолет, спрятанный под свободным белым лабораторным халатом, ощутимо давил на живот.
Майлс предполагал, что Лиленд приведет с собой как минимум двадцать человек, а возможно, и вдвое больше. Он думал, что вслед за последним свидетелем в пещеру войдут полковник, Хорнер и с полдюжины солдат. Но появился только Хорнер с автоматом, готовый применить его.
Блоков, Сарверов, Брендана Кронина и других мгновенно и неумолимо повлекло к кораблю. Хорнер сказал:
— Доктор Беннелл! Генерал Альварадо! Полковник Фалкерк будет здесь через минуту.
— Как вы посмели войти сюда с автоматом на изготовку?! — вскричал Боб, и Майлс восхитился его самообладанием. — Господи боже, лейтенант, вы не понимаете, что, если ваш палец соскользнет и вы дадите очередь, пули будут рикошетить от каменных стен и поубивают всех, включая вас!
— Мой палец никогда не соскальзывает, сэр, — сказал Хорнер, приглашая Боба сделать вывод из его слов.
Но вместо этого Боб резко спросил:
— Где Фалкерк?
— Сэр, у полковника срочные дела, — ответил Хорнер. — Он просит прощения, что заставляет вас ждать. Он скоро будет.
— Какие дела? — спросил Боб Альварадо.
— Сэр, полковник не сообщает мне о каждом своем шаге.
Майлс отчасти опасался, что Фалкерк взял с собой солдат СРВЧС для ликвидации персонала. Но с каждой секундой, не отмеченной звуком автоматных очередей, такая вероятность становилось все более призрачной.
Майлс был вооружен и искал случая повернуть ситуацию в свою пользу, но не хотел, чтоб Хорнер догадался об этом, а потому решил сделать самый естественный в такой ситуации шаг — поговорить со свидетелями и начать отвечать на множество их вопросов. Он обнаружил, что большинство уже знают о ГИПК, и поэтому вкратце объяснил остальным, почему было решено начать операцию прикрытия.
Корабль, по словам Майлса, сначала был обнаружен военными спутниками дальнего позиционирования, на орбите, отстоявшей от Земли на двадцать две тысячи миль. Они увидели корабль, когда тот появился из-за Луны. Советы, военные спутники которых куда менее совершенны, увидели гостя гораздо позже и так и не смогли его идентифицировать.
Поначалу наблюдатели приняли инопланетянина за большой метеорит или малый астероид, держащий курс на столкновение с Землей. Если бы он состоял из мягкого пористого материала, то сгорел бы при входе в атмосферу. Даже если бы Земле повезло меньше и космический обломок состоял бы из более твердых материалов, он мог распасться на множество малых и относительно безобидных метеоритов. А если бы Земле совсем не повезло, если бы блуждающий метеорит содержал много железа и никеля, что понижало вероятность дробления, он определенно представлял бы угрозу. Конечно, он почти наверняка упал бы в воду, поскольку океаны покрывают восемьдесят процентов поверхности Земли. Падение в воду не нанесло бы серьезного ущерба, если бы произошло вдали от берега, в противном же случае оно могло вызвать цунами, способное уничтожить близлежащий порт. Худшим вариантом было падение в густонаселенной области.
— Представьте себе: штука из железа и никеля, размером с автобус, попадает в самый центр Манхэттена на скорости две тысячи миль в час, — сказал Майлс. — Картина была настолько ужасающей, что мы начали обдумывать способ уничтожения объекта или изменения его курса.
Приблизительно за полгода до этого на орбиту были тайно запущены первые спутники Стратегического оборонительного щита — менее десяти процентов от запланированного. Сами по себе они мало что могли сделать для предотвращения ядерной войны. Но благодаря усилиям нескольких прозорливых конструкторов каждый спутник обладал высокой маневренностью, которая позволяла ему обращать свое оружие вовне и защищать планету от взбесившихся кусков космического мусора. Согласно новейшим теориям, упавшие на Землю кометы или астероиды некогда уничтожили динозавров, и предусмотрительные создатели системы решили, что будет разумно, если Стратегический оборонительный щит сможет сбивать не только советские ракеты, но и посланные судьбой снаряды из вселенной. Поэтому, когда метеорит приближался к Земле, у них была возможность вывести один из спутников на новую позицию и придумать, как использовать противоракетное оружие для уничтожения незваного гостя. Хотя ни одна из противоракет не имела ядерных зарядов, считалось, что и обычные боеголовки могут раздробить метеорит на достаточно мелкие части, не способные причинить разрушений при столкновении с Землей.
— Снимки, сделанные за несколько часов до атаки на метеорит, — продолжил Майлс, — показали, что объект подозрительно симметричен. Спектрографические данные, полученные со спутника, начали подтверждать, что речь, вероятно, идет не о метеорите, а о чем-то необычном. Анализ показал, что объект не обладает стандартными свойствами метеорита.
Не переставая рассказывать, Майлс прошел между свидетелями и положил руку на корпус корабля — даже по прошествии полутора лет он не переставал им восхищаться.
— Каждые десять минут на спутник посылали запрос о новых фотографиях. В течение следующего часа объект стал виден еще отчетливее, и наконец вероятность того, что это корабль, стала настолько велика, что никто не рискнул бы отдать приказ о его уничтожении. Мы не информировали Советы о космическом объекте или о нашем намерении его уничтожить — это дало бы им информацию об оборонительных возможностях наших спутников. Вместо этого мы стали целенаправленно глушить советские радары дальнего действия, забрасывали их ложными целями и электронными тенями, чтобы скрыть приближение корабля и сохранить в тайне наш контакт с инопланетянами. Поначалу мы считали, что корабль выйдет на орбиту вокруг Земли. Но потом, с большим запозданием, поняли, что он продолжит лететь своим курсом — словно метеорит, не имеющий двигателя, но в то же время управляемый. Компьютеры системы обороны за тридцать восемь минут до посадки определили, что местом приземления будет округ Элко.
— Достаточно, чтобы перекрыть восьмидесятую, — вставил Эрни Блок, — и вызвать полковника Фалкерка с бойцами СРВЧС, где бы они ни находились.
— В Айдахо, — сказал Майлс. — Они находились на учениях в южном Айдахо. К счастью, довольно близко. Или к несчастью — зависит от вашей точки зрения.
— Ваша точка зрения, доктор Беннелл, мне, конечно, известна, — сказал Лиленд Фалкерк от двери, через которую он наконец вошел.
Мощный, как пушка, «магнум», прижатый ремнем к животу Майлса Беннелла, внезапно показался ему таким же бесполезным, как детское духовое ружье для стрельбы горошинами.
Впервые увидев Лиленда Фалкерка, Джинджер поняла, что газетная фотография была к нему несправедлива. Он оказался куда красивее, импозантнее… и страшнее, чем на снимке в «Сентинел». Автомат он держал не на изготовку, в отличие от Хорнера, а небрежно, в одной руке. Однако его мнимая расслабленность представлялась более угрожающей, чем готовность Хорнера. У Джинджер создалось впечатление, что полковник своей кажущейся беззаботностью провоцирует их на что-то. Когда Фалкерк подошел поближе, Джинджер поняла, что он окружен почти физически ощутимой аурой ненависти и безумия, чуть ли не переходящей в зловоние.
— Где ваши люди, полковник? — спросил доктор Беннелл.
— Я без людей, — мягко ответил Фалкерк. — Только лейтенант Хорнер и я. Никакой нужды в демонстрации силы нет. Уверен, когда мы найдем время вдумчиво обсудить ситуацию, то придем к решению, которое удовлетворит всех.
У Джинджер возникло сильное ощущение, что полковник издевается над ними. Он казался ей ребенком, который, зная некую тайну, получает громадное удовольствие от своего знания и в еще большей степени наслаждается неведением других. Похоже, у доктора это поведение также вызвало недоумение и опаску.
— Беседуйте, беседуйте, — продолжил полковник, посмотрев на часы. — Бога ради, не позволяйте мне прерывать вас. У вас наверняка есть тысяча вопросов, и вы хотите, чтобы доктор Беннелл ответил на них.
— У меня только один, — сказала Сэнди. — Доктор, где те… люди, которые прилетели на корабле?
— Мертвы, — сказал Беннелл. — Их было восемь, но все умерли еще до посадки.
Боль сожаления пронзила сердце Джинджер. По лицам остальных было понятно, что они тоже потрясены и разочарованы. Паркер и Д’жоржа тихо застонали, словно им сообщили о смерти близкого друга.
— Как они умерли? — спросил Нед. — От чего?