Чужие
Часть 90 из 97 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Джек нажал кнопку, чтобы закрыть наружную дверь, еще до того, как Доминик пересек порог, потом бросился следом за писателем.
За ним пустилась и Джинджер. Она ожидала, что вот-вот раздадутся звуки борьбы или стрельбы, но ничего такого не услышала. Выйдя из-под бетонных сводов, они оказались в другом туннеле, громадном, со скальными стенами, где с балок свисали осветительные приборы. Проход имел около шестидесяти футов в поперечнике и не менее ста ярдов в длину; начинался он за массивными взрывостойкими стальными дверями, а заканчивался далеко впереди, — вероятно, там были лифты. В трех ярдах от двери стоял столик, вделанный в бетонный пол. К столу был прикреплен цепочкой журнал часового, рядом с ним лежало несколько свежих газет. Тут же стоял и компьютер. Но охраны они не увидели.
Туннель был абсолютно пуст. Здесь стояла кладбищенская тишина. Не слышно было ни капанья воды со сталактитов, ни шороха крыльев летучих мышей. Но Джинджер подумала, что сооружение, в котором хранится оборудование стоимостью в несколько миллиардов долларов, способное пережить третью мировую, должно быть избавлено от протечек и летающих грызунов.
— Странно, охраны нет, — пробормотал Джек.
Его голос шуршащим эхом отразился от каменных стен.
— Что теперь? — спросил потрясенный Доминик.
Его явно удивила собственная способность так быстро концентрировать силы — вчера в кафе он чуть не устроил катастрофу.
— Что-то не так, — сказал Джек. — Не знаю что. Но если нет часового — значит что-то чрезвычайное. — Он скинул с головы капюшон лыжного костюма, расстегнул молнию на несколько дюймов. Остальные последовали его примеру. — Здесь зона приемки. Сюда заезжают фуры, чтобы разгрузиться. Главная часть хранилища должна находиться внизу. В общем, мне не нравится это пустое пространство, но мы, пожалуй, спустимся.
— Если идти, так идти, и нечего языком чесать, — сказала Джинджер и зашагала к дальнему концу туннеля.
Она услышала пневматическое шипение внутренней двери, которую закрыл Джек.
Все трое двинулись в глубины Тэндер-хилла.
2
Страх
Шуму они производили не больше, чем три мышки, обходящие спящего кота, но их шаги эхом отдавались от каменных сводов.
Негромко. Эхо не походило на звук шагов — скорее, на шепоток и неразборчивые голоса заговорщиков, прятавшихся в темных нишах с каждой стороны.
Беспокойство Доминика нарастало.
Они прокрались мимо двух огромных лифтовых шахт шириной в семьдесят футов и почти такой же глубины. Открытые платформы внутри поднимались и опускались гидроцилиндрами, по одному в каждом углу — более чем достаточно, чтобы впускать истребители в чрево горы и извлекать их оттуда. Пройдя мимо грузового лифта меньших размеров, все трое наконец оказались перед двумя стандартными лифтами.
Прежде чем Джек успел нажать кнопку вызова, в голове Доминика вспыхнуло новое воспоминание. Как и прежнее, оно было достаточно ярким и вытеснило из его сознания существующую реальность. На сей раз он вспомнил главное событие 6 июля: превращение луны (которая оказалась вовсе не луной, а округлым носом спускающегося корабля) из белой в алую. Корабль представлял собой простой цилиндр, почти лишенный чего-нибудь приметного, но Доминик тут же понял, что его путешествие, завершающееся здесь, началось в другой части Вселенной.
Когда яркость воспоминания ослабла и реальность снова навалилась на Доминика, он обнаружил, что обеими руками опирается на закрытую дверь лифта, а его голова повисла между руками. Он почувствовал ладонь на своем плече, повернулся и увидел Джинджер. За ее спиной стоял Джек.
— Что случилось? — спросила она.
— Я вспомнил… еще.
— Что? — спросил Джек.
Доминик рассказал.
Ему не потребовалось убеждать их в том, что июльским вечером состоялся контакт с инопланетным кораблем. Когда он напомнил им об увиденном, их блоки памяти разрушились так же быстро, как и его собственный. На их лицах отразилась необыкновенная смесь чувств — благоговение, ужас, радость и надежда, — порожденных этим событием.
— Мы вошли внутрь, — недоуменно произнесла Джинджер.
— Да, — подтвердил Джек. — Вы, Доминик и Брендан.
— Но я, — сказала Джинджер, — не могу… не могу вспомнить, что случилось с нами на корабле.
— И я тоже, — ответил ей Доминик. — Эта часть воспоминаний еще не вернулась ко мне. Я помню все вплоть до той минуты, когда мы вошли в люк, в золотой свет… потом ничего.
Они на мгновение забыли о своем опасном положении.
Красивое, изящное лицо Джинджер стало мертвенно-бледным. Кровь отхлынула от ее лица, отчасти из-за страха. Но не только.
Доминик, как и Джинджер, понял теперь, почему их так потянуло друг к другу в то мгновение, когда она сошла с самолета в аэропорту округа Элко. В ту летнюю ночь они вместе вошли в корабль и вместе испытали то, что связало их навсегда.
— Корабль здесь, внутри Тэндер-хилла, — сказала она. — Должен быть здесь.
Доминик согласился:
— Вот почему правительство отобрало землю у тех скотоводов. Они расширили территорию хранилища, чтобы труднее было заметить грузовик, который вез туда корабль.
— Вероятно, груз был дьявольски громадным, — отметил Джек.
— Потребовался грузовик вроде тех, на которых перевозят шаттлы, — подтвердил Доминик.
— Хорошо, но зачем им скрывать то, что случилось? — спросил Джек.
— Не знаю, — сказал Доминик. Он нажал кнопку вызова лифта. — Но может, нам удастся выяснить.
Вызванная кабина лифта остановилась с тихим гулом, и они отправились на второй уровень. Судя по времени спуска, два верхних этажа сооружения были разделены внушительной толщей сплошной породы.
Наконец дверь открылась, и они вышли в гигантскую шарообразную пещеру диаметром в три сотни футов. Светильники, укрепленные на балках, бросали ледяные лучи на странный ряд строений из листового металла, которые стояли почти по всему периметру пещеры. Из маленьких окон двух сооружений исходил свет более теплый, чем тот, что лился сверху, остальные же были темными и казались необитаемыми. Доминик подумал, что все это немного похоже на съемочную группу в экспедиции — куча трейлеров, используемых как грим-уборные. К центральной пещере примыкали четыре других, одна была отгорожена от центральной большими деревянными воротами, которые выглядели до смешного примитивными внутри весьма современного сооружения. В трех открытых пещерах горели огни, и Доминик увидел хранившееся там оборудование: джипы, бронетранспортеры, грузовики, вертолеты и даже реактивный самолет. А еще — трейлероподобные сооружения, как и в центральной пещере, правда освещенных окон было гораздо больше. Тэндер-хилл представлял собой огромный арсенал и автономный подземный город. Доминик знал об этом, но о его размерах даже не догадывался.
Но удивительнее всего были не многочисленные чудеса хранилища, а его заброшенный вид. Второй уровень оказался таким же пустым и тихим, как первый. Ни охраны, ни занятого своими делами персонала, ни голосов, ни шума от работы. Да, в пещерах было холодновато, и, кроме того, в это время суток большинство сотрудников сидели в обогреваемых жилых помещениях. Но все равно — кто-нибудь должен был им попасться? А если почти все уже закончили работу, почему не слышно музыки, телевизоров, болтовни игроков в покер, других звуков, обычно раздающихся после трудового дня? Почему они не доносятся из дальних помещений?
Тихим, почти неслышным шепотом Джинджер проговорила:
— Они все мертвы?
— Я вам сказал, — ответил Джек таким же тихим голосом, — что-то здесь не так…
Доминик почувствовал, как его тянет к огромным деревянным воротам (высотой почти в три этажа и не менее шестидесяти футов в ширину), закрывавшим вход в четвертую пещеру, и он отдался на волю своих чувств. Сопровождаемый Джинджер и Джеком, он шел как можно тише к малой — в человеческий рост — двери в нижней части громадных деревянных ворот. Малая дверь была приоткрыта, из щели на каменный пол падал клинышек света более яркого, чем в главной пещере. Он прикоснулся пальцами к ручке двери, но остановился, когда услышал гул голосов. Наконец он убедился, что это разговаривают двое мужчин — слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Доминик хотел было вернуться, но тут его осенило: если есть возможность заглянуть в одно из закрытых помещений, прежде чем их задержат, лучше всего заглянуть сюда. Он открыл маленькую дверь в громадных воротах и вошел внутрь.
Корабль находился там.
Джинджер стояла, прижав руку к груди, словно для того, чтобы сердце не выскочило наружу.
Пещера за деревянными дверями была громадной — добрых двести футов в длину и от восьмидесяти до ста двадцати в ширину, с высоким куполообразным потолком. Каменный пол был обтесан, выровнен и отполирован от стены до стены, все глубокие щербины и щели залили бетоном. Виднелись пятна масла и смазки и торчащие рым-болты, — видимо, раньше пещера использовалась для хранения или обслуживания машин. Справа от входа, вдоль стены, тянулся — чуть ли не до конца пещеры — ряд трейлеров с маленькими окошками и металлическими дверями, числом примерно с дюжину. Прежде, вероятно, эти трейлеры использовались как кабинеты или жилища, теперь их переоборудовали в исследовательские лаборатории. На некоторых дверях были приклеены написанные от руки названия: ХИМ. ЛАБ., ХИМ. БИБЛИОТЕКА, ПАТОЛОГИЯ, БИОЛ. ЛАБ., БИОЛ. БИБЛИОТЕКА, ФИЗИКА 1, ФИЗИКА 2, АНТРОПОЛОГИЯ и другие, которые Джинджер не смогла прочесть из-за большого расстояния. Кроме того, рабочие столы и большие аппараты (обычная рентгеновская установка, большой звуковой спектрограф, точно такой же, что и в бостонском Мемориальном госпитале, и другие аппараты, незнакомые Джинджер) стояли здесь на открытом пространстве, рядами или группами, словно кто-то выставил на продажу лабораторное оборудование. Из-за огромного объема исследований они не помещались внутри: неудивительно, если вспомнить об объекте изучения.
Слева от входа находился инопланетный корабль — точно такой, каким он всплыл в памяти Джинджер несколько минут назад, когда запретное воспоминание прорвалось наконец на поверхность, вернулось к ней: цилиндр длиной пятьдесят-шестьдесят футов и диаметром пятнадцать футов, со скруглениями на обоих концах. Чтобы он не лежал на полу, под него подложили стальные козлы — несколько штук, — и он напоминал подводную лодку, поставленную в сухой док на ремонт. Единственным, что отличало его от корабля, который они видели 6 июля, было отсутствие призрачного сияния, цвет которого тогда сменился с лунно-белого на алый и янтарный. Не было видно никакой энергетической установки, ракетных двигателей. Корпус, лишенный приметных черт, соответствовал ее воспоминаниям, но в одном месте, на участке длиной около десяти футов, она увидела ряд непонятных неглубоких выемок, каждая из которых могла вместить ее кулак; в другом месте торчали четыре полусферы, напоминающие половинки дынь; еще на корпусе было с полдюжины таинственных круглых выступов, некоторые — с крышку мусорного бачка, некоторые — не больше горлышка майонезной банки, и ни один не выше трех дюймов. В целом же поверхность длинного округлого корпуса на девяносто восемь процентов была ровной, если не считать следов возраста и износа. Но, несмотря на непримечательную внешность, корабль впечатлял ее гораздо больше, чем все виденное прежде. Джинджер испытывала одновременно ужас и восторг, ее переполняли страх перед неизвестным и вместе с тем — ликование.
За столом перед стремянкой, которая вела в открытый люк на борту стоявшего на козлах корабля, сидели двое мужчин. Один выглядел довольно выразительно: тощий, лет сорока пяти, с вьющимися черными волосами и бородой, в темных брюках, темной рубашке и белом лабораторном халате. Другой, полноватый, лет на десять старше первого, был в расстегнутом армейском мундире. Увидев трех визитеров, они замолчали и поднялись со стульев, но не стали звать охрану или бежать к тумблеру, включавшему сигнализацию. Оба с интересом разглядывали Доминика, Джека и Джинджер: какой будет их первая реакция на возвышающийся над ними корабль?
Они ждали нас, подумала Джинджер.
Эта мысль должна была обеспокоить ее, но не обеспокоила. Ее интересовал только корабль.
Она приблизилась к концу цилиндрического корабля. Доминик шел справа от нее, Джек — слева. Сердце ее начало биться громко и учащенно уже в тот момент, когда она вошла сюда, но этот стук не шел ни в какое сравнение с барабанным боем, который сейчас раздавался в ее груди. Они остановились на расстоянии вытянутой руки от корпуса и принялись разглядывать его с удивлением, почти с благоговением.
По всему округлому корпусу тянулись хаотичные следы мелкого абразивного износа, словно корабль прорывался сюда через тучи космической пыли или частиц, тип и происхождение которых еще не были известны человеку. На поверхности виднелись мелкие царапины и впадинки, которые определенно не являлись частью конструкции, появившись после столкновения со стихиями гораздо более враждебными, чем ветры и штормы, трепавшие корабли в земных морях и на воздушных просторах. Серо-черно-янтарно-коричневый корпус, казалось, побывал в сотне разных кислотных ванн и прошел через тысячу пожаров.
Больше всего Джинджер была впечатлена не очевидной, бьющей в глаза инопланетностью корабля, а его огромным, по ощущению, возрастом. Конечно, его могли построить всего несколько лет назад, а при скорости, превышающей световую, он мог приземлиться в округе Элко вечером 6 июля всего через несколько месяцев или лет после старта. Но Джинджер так не считала. Она не могла сказать, откуда исходит эта уверенность — зовите ее интуицией, — но не сомневалась, что стоит близ древнего корабля. Протянув руку и прикоснувшись к холодному металлу, пройдясь пальцами по исцарапанной, словно отпескоструенной, поверхности, она еще больше прониклась убеждением, что перед ней — почтенный предмет старины.
Они проделали такой долгий путь. Отчаянно долгий.
Следуя ее примеру, Доминик и Джек тоже прикоснулись к корпусу. Глубокий вдох Доминика сопровождался прерывистым звуком — его «о-о-о!» было красноречивее любых слов.
— Как горько, что мой отец не дожил до этого дня! — сказала Джинджер, вспомнив своего дорогого Джейкоба, фантазера, неисправимого мечтателя, который всегда любил истории о других мирах и далеких временах.
— Жаль, что Дженни не прожила чуть дольше… хоть немного дольше… — сказал Джек.
И Джинджер вдруг поняла, что имеет в виду Джек (совсем не то, что она): если бы Дженни дожила до этих событий, после контакта с инопланетянами Брендан и Доминик могли бы исцелить ее. Если бы она не умерла на Рождество, они могли бы отправиться к ней (при условии, что вышли бы из Тэндер-хилла живыми) и, кто знает, восстановить ее поврежденный мозг, вывести ее из комы, вернуть в объятия любящего мужа. Осознание этого потрясло Джинджер: стало ясно, что она только начинает понимать все последствия невероятного события.
Дородный мужчина в военной форме и бородач в халате встали из-за стола и подошли к ним. Штатский положил руку на корпус корабля, от которого все еще не могли оторваться Джинджер, Доминик и Джек.
— Это какой-то сплав, — сказал он. — Прочнее любой стали, когда-либо изготовлявшейся на нашей планете. Прочнее алмаза, но необыкновенно легкий и удивительно гибкий. Вы — Доминик Корвейсис.
— Да, — сказал Доминик, протягивая руку незнакомцу: такая вежливость удивила бы Джинджер, если бы она тоже не чувствовала, что военный и скромный ученый — не враги им.
— Меня зовут Майлс Беннелл, я — глава группы, которая изучает это… замечательное событие. А это — генерал Альварадо, начальник Тэндер-хилла. Не могу вам передать, как сильно я сожалею о том, что сделали с вами. Случившееся не должно оставаться тайной, о которой известно лишь избранным. Оно принадлежит миру. Будь моя воля, мир узнал бы об этом завтра.
Беннелл пожал руки Джинджер и Джеку.
— У нас есть вопросы… — начала Джинджер.
— И вы имеете право получить ответы, — сказал Беннелл. — Я расскажу обо всем, что нам удалось установить. Но мы можем подождать, пока не соберутся все. Где остальные?
— Какие «остальные»? — спросил Доминик.
— Вы имеете в виду, те, кто из мотеля? — спросила Джинджер. — Они не с нами.
Беннелл удивленно моргнул:
— Вы хотите сказать, что большинству удалось ускользнуть от полковника Фалкерка?
За ним пустилась и Джинджер. Она ожидала, что вот-вот раздадутся звуки борьбы или стрельбы, но ничего такого не услышала. Выйдя из-под бетонных сводов, они оказались в другом туннеле, громадном, со скальными стенами, где с балок свисали осветительные приборы. Проход имел около шестидесяти футов в поперечнике и не менее ста ярдов в длину; начинался он за массивными взрывостойкими стальными дверями, а заканчивался далеко впереди, — вероятно, там были лифты. В трех ярдах от двери стоял столик, вделанный в бетонный пол. К столу был прикреплен цепочкой журнал часового, рядом с ним лежало несколько свежих газет. Тут же стоял и компьютер. Но охраны они не увидели.
Туннель был абсолютно пуст. Здесь стояла кладбищенская тишина. Не слышно было ни капанья воды со сталактитов, ни шороха крыльев летучих мышей. Но Джинджер подумала, что сооружение, в котором хранится оборудование стоимостью в несколько миллиардов долларов, способное пережить третью мировую, должно быть избавлено от протечек и летающих грызунов.
— Странно, охраны нет, — пробормотал Джек.
Его голос шуршащим эхом отразился от каменных стен.
— Что теперь? — спросил потрясенный Доминик.
Его явно удивила собственная способность так быстро концентрировать силы — вчера в кафе он чуть не устроил катастрофу.
— Что-то не так, — сказал Джек. — Не знаю что. Но если нет часового — значит что-то чрезвычайное. — Он скинул с головы капюшон лыжного костюма, расстегнул молнию на несколько дюймов. Остальные последовали его примеру. — Здесь зона приемки. Сюда заезжают фуры, чтобы разгрузиться. Главная часть хранилища должна находиться внизу. В общем, мне не нравится это пустое пространство, но мы, пожалуй, спустимся.
— Если идти, так идти, и нечего языком чесать, — сказала Джинджер и зашагала к дальнему концу туннеля.
Она услышала пневматическое шипение внутренней двери, которую закрыл Джек.
Все трое двинулись в глубины Тэндер-хилла.
2
Страх
Шуму они производили не больше, чем три мышки, обходящие спящего кота, но их шаги эхом отдавались от каменных сводов.
Негромко. Эхо не походило на звук шагов — скорее, на шепоток и неразборчивые голоса заговорщиков, прятавшихся в темных нишах с каждой стороны.
Беспокойство Доминика нарастало.
Они прокрались мимо двух огромных лифтовых шахт шириной в семьдесят футов и почти такой же глубины. Открытые платформы внутри поднимались и опускались гидроцилиндрами, по одному в каждом углу — более чем достаточно, чтобы впускать истребители в чрево горы и извлекать их оттуда. Пройдя мимо грузового лифта меньших размеров, все трое наконец оказались перед двумя стандартными лифтами.
Прежде чем Джек успел нажать кнопку вызова, в голове Доминика вспыхнуло новое воспоминание. Как и прежнее, оно было достаточно ярким и вытеснило из его сознания существующую реальность. На сей раз он вспомнил главное событие 6 июля: превращение луны (которая оказалась вовсе не луной, а округлым носом спускающегося корабля) из белой в алую. Корабль представлял собой простой цилиндр, почти лишенный чего-нибудь приметного, но Доминик тут же понял, что его путешествие, завершающееся здесь, началось в другой части Вселенной.
Когда яркость воспоминания ослабла и реальность снова навалилась на Доминика, он обнаружил, что обеими руками опирается на закрытую дверь лифта, а его голова повисла между руками. Он почувствовал ладонь на своем плече, повернулся и увидел Джинджер. За ее спиной стоял Джек.
— Что случилось? — спросила она.
— Я вспомнил… еще.
— Что? — спросил Джек.
Доминик рассказал.
Ему не потребовалось убеждать их в том, что июльским вечером состоялся контакт с инопланетным кораблем. Когда он напомнил им об увиденном, их блоки памяти разрушились так же быстро, как и его собственный. На их лицах отразилась необыкновенная смесь чувств — благоговение, ужас, радость и надежда, — порожденных этим событием.
— Мы вошли внутрь, — недоуменно произнесла Джинджер.
— Да, — подтвердил Джек. — Вы, Доминик и Брендан.
— Но я, — сказала Джинджер, — не могу… не могу вспомнить, что случилось с нами на корабле.
— И я тоже, — ответил ей Доминик. — Эта часть воспоминаний еще не вернулась ко мне. Я помню все вплоть до той минуты, когда мы вошли в люк, в золотой свет… потом ничего.
Они на мгновение забыли о своем опасном положении.
Красивое, изящное лицо Джинджер стало мертвенно-бледным. Кровь отхлынула от ее лица, отчасти из-за страха. Но не только.
Доминик, как и Джинджер, понял теперь, почему их так потянуло друг к другу в то мгновение, когда она сошла с самолета в аэропорту округа Элко. В ту летнюю ночь они вместе вошли в корабль и вместе испытали то, что связало их навсегда.
— Корабль здесь, внутри Тэндер-хилла, — сказала она. — Должен быть здесь.
Доминик согласился:
— Вот почему правительство отобрало землю у тех скотоводов. Они расширили территорию хранилища, чтобы труднее было заметить грузовик, который вез туда корабль.
— Вероятно, груз был дьявольски громадным, — отметил Джек.
— Потребовался грузовик вроде тех, на которых перевозят шаттлы, — подтвердил Доминик.
— Хорошо, но зачем им скрывать то, что случилось? — спросил Джек.
— Не знаю, — сказал Доминик. Он нажал кнопку вызова лифта. — Но может, нам удастся выяснить.
Вызванная кабина лифта остановилась с тихим гулом, и они отправились на второй уровень. Судя по времени спуска, два верхних этажа сооружения были разделены внушительной толщей сплошной породы.
Наконец дверь открылась, и они вышли в гигантскую шарообразную пещеру диаметром в три сотни футов. Светильники, укрепленные на балках, бросали ледяные лучи на странный ряд строений из листового металла, которые стояли почти по всему периметру пещеры. Из маленьких окон двух сооружений исходил свет более теплый, чем тот, что лился сверху, остальные же были темными и казались необитаемыми. Доминик подумал, что все это немного похоже на съемочную группу в экспедиции — куча трейлеров, используемых как грим-уборные. К центральной пещере примыкали четыре других, одна была отгорожена от центральной большими деревянными воротами, которые выглядели до смешного примитивными внутри весьма современного сооружения. В трех открытых пещерах горели огни, и Доминик увидел хранившееся там оборудование: джипы, бронетранспортеры, грузовики, вертолеты и даже реактивный самолет. А еще — трейлероподобные сооружения, как и в центральной пещере, правда освещенных окон было гораздо больше. Тэндер-хилл представлял собой огромный арсенал и автономный подземный город. Доминик знал об этом, но о его размерах даже не догадывался.
Но удивительнее всего были не многочисленные чудеса хранилища, а его заброшенный вид. Второй уровень оказался таким же пустым и тихим, как первый. Ни охраны, ни занятого своими делами персонала, ни голосов, ни шума от работы. Да, в пещерах было холодновато, и, кроме того, в это время суток большинство сотрудников сидели в обогреваемых жилых помещениях. Но все равно — кто-нибудь должен был им попасться? А если почти все уже закончили работу, почему не слышно музыки, телевизоров, болтовни игроков в покер, других звуков, обычно раздающихся после трудового дня? Почему они не доносятся из дальних помещений?
Тихим, почти неслышным шепотом Джинджер проговорила:
— Они все мертвы?
— Я вам сказал, — ответил Джек таким же тихим голосом, — что-то здесь не так…
Доминик почувствовал, как его тянет к огромным деревянным воротам (высотой почти в три этажа и не менее шестидесяти футов в ширину), закрывавшим вход в четвертую пещеру, и он отдался на волю своих чувств. Сопровождаемый Джинджер и Джеком, он шел как можно тише к малой — в человеческий рост — двери в нижней части громадных деревянных ворот. Малая дверь была приоткрыта, из щели на каменный пол падал клинышек света более яркого, чем в главной пещере. Он прикоснулся пальцами к ручке двери, но остановился, когда услышал гул голосов. Наконец он убедился, что это разговаривают двое мужчин — слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Доминик хотел было вернуться, но тут его осенило: если есть возможность заглянуть в одно из закрытых помещений, прежде чем их задержат, лучше всего заглянуть сюда. Он открыл маленькую дверь в громадных воротах и вошел внутрь.
Корабль находился там.
Джинджер стояла, прижав руку к груди, словно для того, чтобы сердце не выскочило наружу.
Пещера за деревянными дверями была громадной — добрых двести футов в длину и от восьмидесяти до ста двадцати в ширину, с высоким куполообразным потолком. Каменный пол был обтесан, выровнен и отполирован от стены до стены, все глубокие щербины и щели залили бетоном. Виднелись пятна масла и смазки и торчащие рым-болты, — видимо, раньше пещера использовалась для хранения или обслуживания машин. Справа от входа, вдоль стены, тянулся — чуть ли не до конца пещеры — ряд трейлеров с маленькими окошками и металлическими дверями, числом примерно с дюжину. Прежде, вероятно, эти трейлеры использовались как кабинеты или жилища, теперь их переоборудовали в исследовательские лаборатории. На некоторых дверях были приклеены написанные от руки названия: ХИМ. ЛАБ., ХИМ. БИБЛИОТЕКА, ПАТОЛОГИЯ, БИОЛ. ЛАБ., БИОЛ. БИБЛИОТЕКА, ФИЗИКА 1, ФИЗИКА 2, АНТРОПОЛОГИЯ и другие, которые Джинджер не смогла прочесть из-за большого расстояния. Кроме того, рабочие столы и большие аппараты (обычная рентгеновская установка, большой звуковой спектрограф, точно такой же, что и в бостонском Мемориальном госпитале, и другие аппараты, незнакомые Джинджер) стояли здесь на открытом пространстве, рядами или группами, словно кто-то выставил на продажу лабораторное оборудование. Из-за огромного объема исследований они не помещались внутри: неудивительно, если вспомнить об объекте изучения.
Слева от входа находился инопланетный корабль — точно такой, каким он всплыл в памяти Джинджер несколько минут назад, когда запретное воспоминание прорвалось наконец на поверхность, вернулось к ней: цилиндр длиной пятьдесят-шестьдесят футов и диаметром пятнадцать футов, со скруглениями на обоих концах. Чтобы он не лежал на полу, под него подложили стальные козлы — несколько штук, — и он напоминал подводную лодку, поставленную в сухой док на ремонт. Единственным, что отличало его от корабля, который они видели 6 июля, было отсутствие призрачного сияния, цвет которого тогда сменился с лунно-белого на алый и янтарный. Не было видно никакой энергетической установки, ракетных двигателей. Корпус, лишенный приметных черт, соответствовал ее воспоминаниям, но в одном месте, на участке длиной около десяти футов, она увидела ряд непонятных неглубоких выемок, каждая из которых могла вместить ее кулак; в другом месте торчали четыре полусферы, напоминающие половинки дынь; еще на корпусе было с полдюжины таинственных круглых выступов, некоторые — с крышку мусорного бачка, некоторые — не больше горлышка майонезной банки, и ни один не выше трех дюймов. В целом же поверхность длинного округлого корпуса на девяносто восемь процентов была ровной, если не считать следов возраста и износа. Но, несмотря на непримечательную внешность, корабль впечатлял ее гораздо больше, чем все виденное прежде. Джинджер испытывала одновременно ужас и восторг, ее переполняли страх перед неизвестным и вместе с тем — ликование.
За столом перед стремянкой, которая вела в открытый люк на борту стоявшего на козлах корабля, сидели двое мужчин. Один выглядел довольно выразительно: тощий, лет сорока пяти, с вьющимися черными волосами и бородой, в темных брюках, темной рубашке и белом лабораторном халате. Другой, полноватый, лет на десять старше первого, был в расстегнутом армейском мундире. Увидев трех визитеров, они замолчали и поднялись со стульев, но не стали звать охрану или бежать к тумблеру, включавшему сигнализацию. Оба с интересом разглядывали Доминика, Джека и Джинджер: какой будет их первая реакция на возвышающийся над ними корабль?
Они ждали нас, подумала Джинджер.
Эта мысль должна была обеспокоить ее, но не обеспокоила. Ее интересовал только корабль.
Она приблизилась к концу цилиндрического корабля. Доминик шел справа от нее, Джек — слева. Сердце ее начало биться громко и учащенно уже в тот момент, когда она вошла сюда, но этот стук не шел ни в какое сравнение с барабанным боем, который сейчас раздавался в ее груди. Они остановились на расстоянии вытянутой руки от корпуса и принялись разглядывать его с удивлением, почти с благоговением.
По всему округлому корпусу тянулись хаотичные следы мелкого абразивного износа, словно корабль прорывался сюда через тучи космической пыли или частиц, тип и происхождение которых еще не были известны человеку. На поверхности виднелись мелкие царапины и впадинки, которые определенно не являлись частью конструкции, появившись после столкновения со стихиями гораздо более враждебными, чем ветры и штормы, трепавшие корабли в земных морях и на воздушных просторах. Серо-черно-янтарно-коричневый корпус, казалось, побывал в сотне разных кислотных ванн и прошел через тысячу пожаров.
Больше всего Джинджер была впечатлена не очевидной, бьющей в глаза инопланетностью корабля, а его огромным, по ощущению, возрастом. Конечно, его могли построить всего несколько лет назад, а при скорости, превышающей световую, он мог приземлиться в округе Элко вечером 6 июля всего через несколько месяцев или лет после старта. Но Джинджер так не считала. Она не могла сказать, откуда исходит эта уверенность — зовите ее интуицией, — но не сомневалась, что стоит близ древнего корабля. Протянув руку и прикоснувшись к холодному металлу, пройдясь пальцами по исцарапанной, словно отпескоструенной, поверхности, она еще больше прониклась убеждением, что перед ней — почтенный предмет старины.
Они проделали такой долгий путь. Отчаянно долгий.
Следуя ее примеру, Доминик и Джек тоже прикоснулись к корпусу. Глубокий вдох Доминика сопровождался прерывистым звуком — его «о-о-о!» было красноречивее любых слов.
— Как горько, что мой отец не дожил до этого дня! — сказала Джинджер, вспомнив своего дорогого Джейкоба, фантазера, неисправимого мечтателя, который всегда любил истории о других мирах и далеких временах.
— Жаль, что Дженни не прожила чуть дольше… хоть немного дольше… — сказал Джек.
И Джинджер вдруг поняла, что имеет в виду Джек (совсем не то, что она): если бы Дженни дожила до этих событий, после контакта с инопланетянами Брендан и Доминик могли бы исцелить ее. Если бы она не умерла на Рождество, они могли бы отправиться к ней (при условии, что вышли бы из Тэндер-хилла живыми) и, кто знает, восстановить ее поврежденный мозг, вывести ее из комы, вернуть в объятия любящего мужа. Осознание этого потрясло Джинджер: стало ясно, что она только начинает понимать все последствия невероятного события.
Дородный мужчина в военной форме и бородач в халате встали из-за стола и подошли к ним. Штатский положил руку на корпус корабля, от которого все еще не могли оторваться Джинджер, Доминик и Джек.
— Это какой-то сплав, — сказал он. — Прочнее любой стали, когда-либо изготовлявшейся на нашей планете. Прочнее алмаза, но необыкновенно легкий и удивительно гибкий. Вы — Доминик Корвейсис.
— Да, — сказал Доминик, протягивая руку незнакомцу: такая вежливость удивила бы Джинджер, если бы она тоже не чувствовала, что военный и скромный ученый — не враги им.
— Меня зовут Майлс Беннелл, я — глава группы, которая изучает это… замечательное событие. А это — генерал Альварадо, начальник Тэндер-хилла. Не могу вам передать, как сильно я сожалею о том, что сделали с вами. Случившееся не должно оставаться тайной, о которой известно лишь избранным. Оно принадлежит миру. Будь моя воля, мир узнал бы об этом завтра.
Беннелл пожал руки Джинджер и Джеку.
— У нас есть вопросы… — начала Джинджер.
— И вы имеете право получить ответы, — сказал Беннелл. — Я расскажу обо всем, что нам удалось установить. Но мы можем подождать, пока не соберутся все. Где остальные?
— Какие «остальные»? — спросил Доминик.
— Вы имеете в виду, те, кто из мотеля? — спросила Джинджер. — Они не с нами.
Беннелл удивленно моргнул:
— Вы хотите сказать, что большинству удалось ускользнуть от полковника Фалкерка?