Чужая война

— О да, — с трудом сдержал смешок Володя, но Аливия надулась.

— Всего один раз кашу и сожгла…

Володя усмехнулся, поднялся и стал помогать ей расставлять тарелки.

— А почему столько? — спросила Аливия.

— Потому что скоро твой брат придет и отец. Думаю, они тоже захотят покушать. Кстати, Кнопка, давно спросить хотел, но как-то все не получалось. Ты же говорила, что у тебя два старших брата.

— Ага. Еще Гонс. Ему двенадцать… недавно исполнилось.

— А где он?

— В столице… так папа мне сказал. Папа там был по своим делам вместе с ним, а потом не стал брать, ему надо было срочно вернуться. Вот и оставил его в одном из наших домов. А потом эта проклятая осада… ну, так папа говорит.

— Понятно. А не скучаешь по братишке?

— По этому болвану?! Конечно, нет! Он постоянно дерется. А ты меня с мечом научить обращаться обещал.

— Аливия, ну ты же девочка! Зачем тебе это?

— Ты обещал? Неужели ты собираешься нарушить свое слово? Ты сам меня учил, что если дал слово, то его надо держать.

— Все-все. Я все понял. Я обещал, я обещание выполню, но только немного позже. Тебе еще восстановиться после болезни надо. Побольше витаминов, больше прогулок.

— Ага. Я уже тренироваться начала… слегка-слегка, честное слово!

Скорее всего Конрон что-то сказал командирам отрядов, и Володю до самого вечера почти не тревожили. Только Джером заскочил с докладом о текущих делах, и от Филиппа был гонец с сообщением о потерях. Под вечер появился сам Конрон вместе с Осторном и Рупертом. Все трое о чем-то оживленно спорили, но стоило им войти в гостиную, где Володя, удобно устроившись в кресле, слушал рассказ Аливии про ее путешествие с отцом с одним из его караванов, как спор мгновенно прекратился. Сам путь, как понял Володя, был не очень длинным, по сути, в соседний город, но шестилетней девочке первое путешествие запомнилось, и теперь она делилась теми давними воспоминаниями о нем.

— Ой, папа пришел! — Девочка вскочила и бросилась к отцу.

Осторн подхватил дочь и слегка подкинул. Аливия на руках обернулась и показала Володе язык.

— А ты так не можешь!

— Скорее ты с ним так можешь, — хмыкнул Конрон.

Володя сердито посмотрел на ухмыляющегося друга,

потом на хихикающую Аливию и вздохнул.

— Я, между прочим, еще расту. Мой отец был двухметровым гигантом.

— Правда? — распахнула глаза Аливия.

— Нет, — вынужден был признать Володя — врать вот так, в лицо Аливии, не хотелось. — Всего лишь метр семьдесят шесть. Конрон, ты что-то хотел?

— Вообще-то я хотел переговорить с уважаемым Ос- торном по поводу расписок, которыми мы расплачивались. Осада ведь скоро закончится, и надо будет платить по ним. Удачно с ним встретился по дороге.

— Если вы тут собираетесь беседовать, не буду вам мешать. Кнопка, спать!

— Ну, Володя-а-а…

— Что Володя? Кругом, к себе в комнату — шагом марш!

— А сказку расскажешь?

— Сказку? Гм… Давай ложись, я сейчас приду.

Аливия радостно подпрыгнула и ускакала. Мальчик

повернулся и наткнулся на одинаково задумчивые взгляды Осторна и Конрона. Володя, сам не понимая почему, почувствовал себя неуютно.

— Вы тут продолжайте, а я к Аливии… раз обещал… сказку…

Аливия дожидалась его, уже лежа в кровати и укрывшись одеялом. Володя пристроился рядом с ней на стуле.

— Ты прямо как маленькая, все сказку подавай. А то все: «Я большая! Я большая!»

— Я большая!

— Значит, сказка не нужна?


— Ну Володя-а-а… У тебя такие необычные истории! Такие интересные.

— Интересные. Я вот даже не знаю, что тебе еще рассказать… вроде бы все рассказывал, хотя… Хм… Странно, как же я раньше не вспомнил о ней? Слушай. Жил-был один пожилой мужчина с женой и дочкой. И вот однажды его жена умерла. Погоревал он некоторое время, но понял, что дочке нужна мама, и женился повторно на женщине, которая уже имела двух дочек. Сначала все было хорошо, но постепенно мачеха взяла в доме всю власть, заставляя мужа и падчерицу трудиться не покладая рук. Дочь старика делала всю работу по дому: убирала, гладила, готовила, чистила камин от золы. И вот от того, что девушка постоянно возилась с золой из камина, она вся была в этой золе, и люди стали называть девушку Золушка…

В этот момент чуть скрипнула дверь и в комнату просунулась голова Конрона. Аливия посмотрела на него так, что тот смущенно улыбнулся, протиснулся бочком и махнул рукой Володе — продолжай, мол. Мальчик удивленно на него покосился, но продолжил рассказ:

— И король той страны, чтобы женить принца, объявил бал, на который созывались все самые прекрасные девушки королевства. Гонцы объявили, что та, которая понравится принцу, станет его женой… Конрон, чего тебе? Ты уже десять минут тут стоишь.

— Ничего-ничего, это не к спеху. Ты продолжай, очень интересно.

— Не понял? Слушай, кто тут вообще ребенок? Аливия или ты?

— Хм… Я бы сказал, что скорее ты.

Володя развернулся, ожидая увидеть на лице друга насмешку, но встретился с совершенно серьезным взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я? Да так… ничего. Извини, но мне, честно, порой кажется, что даже Аливия взрослее тебя с твоим отношением к жизни. Ты то столетний мудрец, то наивное дитя. Но чаще второе. Да ты продолжай, а то Аливия сейчас меня побьет… и тебя заодно.

Володя покосился на сердито сопящую от нетерпения девочку и хмыкнул.

— Ладно, Кнопка, не сердись. С дядей Конроном мы потом обсудим, кто из нас большее дитя, а я продолжу…

Рассказ лился неторопливо. Володя старался вовсю использовать свое скромное актерское мастерство, порой изображая персонажей в лицах. Какой сон — Аливия о нем думать забыла: глаза с блюдца, распахнутый ротик — она даже дышать порой переставала, и это самая обычная сказка… Впрочем, она и раньше на его истории реагировала так же — мальчик уже привык к тому, что то, что для его сверстников дома всего лишь интересная история, тут открытие. К слушателям присоединились и Осторн с Рупертом. Володя так увлекся рассказом, что и не заметил, когда это случилось.

— Пока мы на балу, — Володя понизил голос, изображая мачеху, — ты, Золушка, должна прибрать в комнатах, вымыть окна, натереть пол, выбелить кухню, прополоть грядки… И вот после того, как ты все сделаешь, я позволю тебе понаблюдать за балом в окно дворца.

— Во… нехорошая женщина. — Конрон явно хотел сказать нечто иное, но покосившись на нахмурившегося Володю, резко изменил формулировку.

Аливия уже почти заснула, но крепилась изо всех сил с явным желанием дослушать сказку до конца. На все уговоры Володи продолжить завтра она заявляла, что не уснет, и требовала продолжения. Володя вздыхал, но соглашался. Вот уже фея одарила крестницу подарками, вот Золушка прибыла на бал, танец с принцем, приближение полуночи и поспешное бегство Золушки с бала, потеря туфельки…

— И жили они долго и счастливо, — наконец закончил Володя, осторожно накрывая девочку одеялом.

— Спасибо, — сонно прошептала та. — Очень интересная история.

Володя еще немного посидел и, убедившись, что Аливия уснула, вышел из комнаты.

— Ты действительно словно старший брат для нее, — заметил Конрон.

— Знаешь, — Володя неторопливо шел по коридору и даже не оглянулся на рыцаря, — мы с Ленкой постоянно ссорились. Она иногда просила меня почитать ей сказку, поиграть с ней… но у меня никогда не находилось времени. Всегда были дела интересней — на улице с друзьями побегать, на ком… в игры разные поиграть, книги почитать… Если бы можно было вернуть время назад… — Мальчик недолго помолчал. — Так о чем ты со мной хотел поговорить?

— Ничего такого срочного, просто известие: разведчики сообщают, что в лагере родезцев какое-то шевеление началось. Скорее всего они собираются уходить.

— Или собираются предпринять последнюю попытку штурма города.

— Не думаю — у них в армии полнейший разлад. Судя по всему, там чуть ли не до бунта дело дошло.

— Надо бы пленных…

Конрон хмыкнул:

— Я знаю твой интерес к ним и отправил отряд Дорейна с заданием. Утром пленные будут. И… ну так, на всякий случай, я приказал усилить патрули и караулы.

— Ну, тогда до утра. Спокойной ночи.

— Угу, отдыхай, князь. А я еще кое-какие вопросы хочу с Осторном обсудить.

Утром, как и обещал Конрон, доставили пленных, и Володя сразу же отправился в магистрат. Как оказалось, суматоха в лагере родезцев действительно была связана с подготовкой к отступлению — на этот раз Конрон оказался прав. Вот только прежде, чем отправиться в путь, Ансельм решил пополнить припасы и теперь во все стороны рассылал отряды фуражиров. Дорейн в сообщении писал, что если ему дадут еще человек триста, то он сумеет сильно осложнить им жизнь.

Когда Володя закончил допрашивать последнего пленного, снова заявился Конрон и бросил на стол свиток Мальчик вопросительно поднял на рыцаря глаза.

— Парламентер от герцога Ансельма доставил час назад. Думаю, тебе будет интересно.

Мальчик развернул свиток и, с трудом продираясь сквозь ошибки, начал читать. Закончив, некоторое время стоял неподвижно, что-то обдумывая, потом снова углубился в чтение. Потом еще раз перечитал.

— Мне надо подумать, — сказал он и подошел к окну.

Конрон кивнул и сел за стол. Придвинул к себе тарелку с остатками мяса и кусок хлеба и начал неторопливо есть. Володя же так и стоял у окна. Он глядел куда-то вдаль, слегка повернувшись боком, в солнечных лучах, которые пробивались сквозь стекло плохого качества. Конрон, изредка поглядывавший на мальчика, видел, как хмурится его друг, размышляя о чем-то и пытаясь принять какое-то важное для себя решение. По его серьезному виду казалось, что это решение определит всю его будущую жизнь. Сейчас Конрону очень хотелось знать, о чем думает этот странный князь.

— Скажи, а что, если я съезжу парламентером?

— Ты?! — Конрон так удивился, что даже вино отставил.

— А что? Не по чину?