Чужая кожа

В глазах директора зажглась алчность. А деньги исчезли с неимоверной скоростью, словно растворились в воздухе. Он открыл ноутбук.

Минут через десять на экране появилось полное лицо пожилого еврея, который с интересом смотрел на меня. И видимость, и слышимость были отличными. Вымогатель-директор не экономил на мобильном интернете.

— Соломон Яковлевич, помогите моей подруге! Помните, я вам говорил?

— Помню-помню. И что, вы уже нашли Васю? Где он сейчас? В тюрьме?

— Почему в тюрьме? — не выдержала я.

— А где еще ему быть? Вы меня удивляете! Бедная Алисочка тоже думала, что он такой хороший! И где она сейчас?

В моей груди что-то оборвалось и упало. Я сразу превратилась в ледяную статую, из которой все чувства слились только в одно — в слух.

— Рассказываю по порядку. Я сразу понял, что за фрукт этот мальчик. Особенно когда он связался с местной шпаной. Знаете, в каждом небольшом городке есть такая криминальная компания подростков, нечто вроде уличной банды, которые отбирают деньги у маленьких, да и взрослым делают немало гадостей. Нечто было и у нас. И сразу, буквально за первый же месяц, Сидоренко не только сдружился с такой бандой, но и стал ее главарем! Бессменным ассистентом был всегда этот его друг…

— Василий Комар.

— Да, его тезка, Василий Комар. Вижу, вы в курсе. Так вот: их боялись даже учителя. Неизвестно, чем бы все это закончилось. Но тут в жизнь бандита с большой дороги пришла любовь. Ее звали Алиса Голубева. Она училась в параллельном классе. Я был в этом классе классным руководителем, и очень хорошо помню ее.

— Она была сирота?

— Нет. Ее забрали из семьи алкоголиков. Мать — алкоголичка, отец сидел на зоне. Девочка постоянно жила в интернате. Мать изредка приходила к ней, а потом перестала ходить. Умерла, наверное. Алиса была очень красивая девочка. Невероятно красивая. Мечтала стать манекенщицей, как теперь говорят — фотомоделью. И тщеславная была очень. Все время смотрелась в зеркало, любила фотографироваться. Этот мальчик ради нее и решил освоить фотоаппарат. Сказал ей: я буду тебя фотографировать! И действительно, когда ему подарили фотоаппарат (бандиты-дружки скинулись) фотографировал. Очень хорошие были фотографии! Помню, у меня от них всегда замирала душа. Они неразлучны были — Сидоренко этот и Алиса. Подозреваю, что там был и секс. Все видели, что это настоящая взрослая любовь. Серьезная.

— Как же он оказался в приемной семье?

— Он сделал это ради нее. Когда им заинтересовалась богатая семья, он решил получить хорошее образование, выучиться и дать ей все, что она хочет. Стать большим человеком ради нее. Но когда он уехал, они оказались на расстоянии. Вот тут-то все и произошло. Ходили слухи, что Алиса спуталась с кем-то еще, изменяла ему, этому бандиту Сидоренко. Известно, что Сидоренко страшно ее ревновал. А потом, в конце ноября, Алиса Голубева не вернулась в интернат. Был ноябрь 1985 года. Им исполнилось по 15 лет. Она выходила в магазин рядом с интернатом, а назад не вернулась. Мы с директрисой сразу же обратились в милицию, объявили розыск. Тело ее нашли через неделю, когда спал первый снег. Холодно очень было, изморозь. Но нашли только части тела: ногу, руку, голову, фрагменты туловища. Все это валялось на пустыре за городком. Очевидно, ее убил маньяк. Но самым страшным было не это… — он заговорщически понизил тон.

— Что же было? — я вдруг стала догадываться, что услышу…

— На фрагментах ее тела не было кожи. Кто-то содрал с нее кожу. И, по свидетельству судмедэкспертизы, это было сделано заживо. Судя по всему, она умерла от потери крови. А через два дня после того, как нашли тело Алисы, ночью в кабинете директора интерната взломали сейф. Сейф был дешевенький, поэтому его просто взломали ломом. Из сейфа украли свидетельство о рождении Алисы Голубевой — директриса еще не успела передать его в милицию. Подозревали, что это сделал Сидоренко. Но у него в доме свидетельства не нашли. А позже, когда выяснилось, что за день до ее исчезновения у нее с Сидоренко была страшная ссора, и оказались свидетели, Сидоренко стали подозревать и в убийстве.

— Как он себя вел?

— Страшно переживал, был как помешанный. Но слышали, как он ссорился с ней из-за ревности. Следователь посчитал, что он мог нанять каких-то бандитов, чтобы те с ней расправились.

— Почему не он сам? Почему нанял людей?

— У него на день ее исчезновения было серьезное алиби — он лежал в больнице с подозрением на аппендицит. Но аппендицит не подтвердился. Через два дня его выписали. В день, когда исчезла Алиса Голубева, он был в больничной палате, где кроме него были еще девять человек. Поэтому следователь посчитал, что Сидоренко кого-то нанял, чтобы отомстить Алисе за предполагаемую измену. Его допрашивали почти по-взрослому, а через месяц он сбежал. Его так и не нашли. Так как в городе больше не повторилось подобных преступлений, все стали считать, что Сидоренко действительно причастен к убийству Алисы, потому и сбежал из города.

— А как думаете вы?

— Точно так же. Я всегда считал, что он ее убил. Не своими руками, конечно. Подговорил дружков, может, заплатил им, а они перегнули палку.

— И все это в 15 лет?

— А что такое 15 лет? Взрослый возраст! Хорошим организатором можно быть и в 15 — было бы что организовывать. К тому же в интернате дети взрослеют раньше.

— Я слышала, что люди, усыновившие его, уехали в Америку.

— Да. Но они его не нашли. Мне говорили, чем вы будете интересоваться, и я в своих бумажках нашел фотографию Алисы. Хотите на нее посмотреть? Не знаю, как получится. Все-таки скайп.

Он прижал фотографию к камере. Я даже не помню, как смогла сдержать себя, чтобы не упасть в обморок прямо там. На меня смотрел «Ангел без крыльев» Вирга Сафина! Та самая модель с фотографии, сделавшей его знаменитым. Я сразу же узнала длинные волосы, покатые плечи, нежный овал бедра. Без всяких сомнений, это была та самая девушка, сфотографированная в 15 лет.

Ангел с кровоточащими шрамами на спине — ранами от оборванных крыльев. Алиса Голубева. Девушка, чье изображение сделало Вирга Сафина звездой. Теперь я знала, что произошло с ней.

— Видите, какая красивая? — словно из тумана до меня доносился голос, — такая красивая, что ее мог убить любой маньяк. А судмедэкспертиза показала, что она не была девственницей. Это определили по тем частям тела, что нашли. Так что она жила с этим бандитом, Сидоренко. А может, изменяла ему, кто знает. Теперь это уже невозможно узнать.

Я вспоминала строки из свидетельства о рождении. Голубева Алиса Александровна, родилась 4 марта 1970 года, в городе Николаевке. В графе отец — прочерк. У нее не было официального отца. Теперь я могла добавить: умерла в ноябре 1985 года в возрасте 15 лет. Убийца не был найден.

Закончив все разговоры, я вышла из интерната, забрала в гостинице свою сумку и уехала.

Подвал находился в каких-то десяти метрах от отделанного дорогим мрамором фасада элитной многоэтажки. Но, несмотря на столь важное соседство, в этом месте несло холодом.

Таксист, привезший меня сюда, отказался въезжать во двор, но клятвенно уверял, что нужный мне адрес как раз посередине этого старого двора в самом центре Киева (где земля, а особенно квадратные метры, были дороже, чем платина и белое золото). Присутствие элитной многоэтажки было неприятным сюрпризом. Она портила иллюзию настоящего дворика своими квадратными, слишком резкими и острыми формами, затянутыми в мрамор, бетон и стекло. Подвал же рядом с многоэтажкой был только один.

Мои мысли прерывал вкрадчивый и вежливый голос:

— Извините, пожалуйста. Я заставил вас ждать.

— Да, я ждала вас, если вы Мулат, — обернувшись, я принялась тщательно рассматривать незнакомца.

Передо мной стоял элегантный молодой мужчина лет 35, в дорогом черном пальто и начищенных до блеска черных ботинках, по цене, наверняка, целого состояния. В руке он сжимал последний айфон, запястье которой обвивал изящный золотой браслет. От всего его облика просто веяло деньгами и умением их тратить, чтобы подать себя с лучшим стилем и наивысшей утонченностью. Это был богатый рафинированный эстет. И еще — он был невероятно красив.

Его чувственная, смуглая, почти животная красота вызывала в памяти образ Вирга Сафина.


— Вам звонил Макс по поводу меня. Он просил мне помочь в одном деликатном деле.

— Ну конечно, я хорошо помню Макса! Он сделал просто замечательные эротические фотографии для моего клуба. Когда-нибудь я вам их покажу. Макс очень талантлив. Но не так, как Вирг Сафин.

— Почему же вы не украсили клуб работами Вирга Сафина?

— О, я мечтаю об этом! Но работы Сафина стоят целое состояние. А сейчас во всем мире не лучшие финансовые времена, и я вынужден экономит. Хотя по моему виду не скажешь! — вдруг добродушно рассмеялся он. Так мог смеяться человек типа «свой парень», и это несколько уменьшило мое напряжение.

— Ваш клуб закрыт? Где же мы будем разговаривать?

— В моем офисе. Он прямо здесь, в доме, — махнул рукой на окна первого этажа, где находился подвал, — клуб мы открываем за час до полуночи, в одиннадцать. Но я думаю, вы еще не готовы в него входить.

Он пошел вперед, я последовала за ним. Открыл дверь ключом, вспыхнул свет. Мы оказались в дорогом современном офисном кабинете, не имеющим ничего общего с сомнительным ночным клубом. Он указал мне рукой на черное кожаное кресло.

— Добро пожаловать в мир БДСМ!

Улыбаясь, он поставил передо мной чашку с дымящимся эспрессо, открыл коробку шоколадных конфет, — клумба рекламирует наше заведение. На самом деле БДСМ — это стиль жизни. Свобода, наслаждение и смерть. Фигурально выражаясь, конечно.

— Свобода?

— Разумеется. Свобода следовать велениям своего тела и открыто, откровенно быть собой. Что бы вам кто ни говорил, в БДСМ нет никакого насилия. Этим видом любви могут заниматься только очень свободные люди. И сильные тоже. Не каждый человек способен открывать себя с такой откровенностью. Уж вы мне поверьте.

— На вашем клубе нет вывески.

— Как вы себе представляете вывеску закрытого элитного БДСМ-клуба для взрослых и серьезных людей? На самом деле в сегодняшнем Киеве полно таких закрытых клубов. Мы ничем не отличаемся от других. Не знаю, что сказал вам Макс, но мы не делаем ничего особенного и противозаконного, и ничем не отличаемся от других ночных клубов подобной направленности. Просто клуб по интересам для взрослых людей. Любой может прийти к нам, и стать членом клуба, оплатив членские взносы. Конечно, они весьма значительны. Здесь нет развлечений для бедных. Но это специфика нашего клуба. У нас не в чести вышивание бисером и сентиментальность.

— А если прийти один раз, просто посмотреть?

— Пожалуйста! Оплачивается только временный членский билет на один вечер. И стоит он тоже не дешево. Но, как правило, зеваки к нам не ходят. Наша публика — солидные, серьезные люди, практикующие БДСМ. А вот если нам не хватает партнерш, тогда мы обращаемся к профессионалкам. Мы никогда не приглашаем людей с улицы.

— Вы давно открыли для себя это?

— БДСМ? Да, довольно давно. Еще когда учился в школе. Но тогда с этим были проблемы, приходилось скрывать свои наклонности. А теперь возможно все. Мне повезло. Я занимаюсь делом, которое мне нравится, и это дело еще и приносит мне неплохой доход. Хотя, если б я и не зарабатывал ничего на этом клубе, то все равно занимался бы им как хобби. К счастью, клуб приносит доход, так что это еще и бизнес. И я очень рад, что могу дать людям то, чем занимаюсь сам.

— Вы — доминант? — догадалась я.

— Верно. Я люблю доминировать. А вы уже занимались БДСМ?

— Нет… я… — мне вдруг показалось, что я краснею, словно меня застукали за мастурбацией, — просто я пишу книгу… об этом… И попросила Макса познакомить меня с человеком, который хорошо разбирается в теме, и… вообще… узнать…

— Чушь собачья! — весело рассмеялся он. — Сейчас можно писать все, что угодно! А про БДСМ пишут совершенно неподготовленные дурочки, ничего в этом не понимающие, только делают вид. Для книги им хватает интернета. Сейчас это очень популярная тема. О БДСМ написано в последние годы больше, чем о любой другой сексуальной теме. Мода, так сказать. А вы здесь потому, что влюбились в человека, который практикует БДСМ, возможно, даже в мастера. И теперь пытаетесь понять, как жить с этим дальше, как себя вести и что делать. Я прав?

— В общем, да, — я не стала кривить душой, — так все и есть… Почти.

— Я это сразу понял. Вы прирожденная саба.

— Почему саба?

— Женщине свойственно подчиняться. В этом состоит ее природа. Так что женщины чаще всего — сабы. В нашем клубе профессиональные сабы зарабатывают очень хорошие деньги.

— В смысле, проститутки?

— Ничего подобного! Обычные женщины, умеющие быть сабами. Видите ли, людям, которые практикуют БДСМ, очень сложно вести обычный образ жизни, к примеру, знакомиться в интернете, на улице, на работе. Обычный партнер никогда не удовлетворит их потребности. Поэтому они знакомятся, чтобы вести соответствующую их духу сексуальную жизнь, в закрытых клубах, таких как мой. Здесь профессионалки, которые знают, что хотят, и не упадут в обморок при виде наручников или плети. А удар розги не заставит их звонить в полицию. За это их благодарят. Финансовая сторона всегда оговаривается в соглашении. Будучи сабой, зарабатывать можно неплохо.

— Соглашение? Это юридический документ?

— Возможно. Это соглашение между партнерами о распределении ролей, о том, что можно делать, чего нет, какие стоп-слова возможны, какие действия запретны и недопустимы, и кто несет финансовые расходы сабы. Как правило, финансовые расходы сабы оплачивает доминант.

— А если доминант женщина? Доминантрикс? Разве женщины не могут быть доминантами?

— Может. И бывают. Но, как правило, это встречается редко. Чаще всего женщине нравится подчиняться. Именно от этого она может получить высшее наслаждение. А наслаждения и чувства в БДСМ крепче, ближе и вернее, чем в обыкновенной любви. Ведь в БДСМ в отличие от обычного секса обычной пары все построено исключительно на доверии. На самом близком доверии своему партнеру. Поэтому меня бесит, когда говорят, что БДСМ — это грубость и насилие! Да ничего подобного! Грубость и насилие — это обычное ванильное совокупление самца и самки, в котором нет ни тени доверия, искренности, а утонченных, изысканных наслаждений и быть в принципе не может. Разве не насилие совокупляться с женщиной, ничуть не считаясь с ее тонкой эротичностью, с ее особенной чувственностью! В БДСМ два партнера могут открыть друг для друга целый мир самых необычных ощущений, ничуть не напоминающих нормальную, обыкновенную жизнь. В этом и состоит вся прелесть таких отношений.

— А если одному партнеру разонравится? Или он больше не выдерживает?

— Он всегда может уйти. Здесь никто никого не держит. В клуб приходят добровольно, из своих побуждений. Здесь ищут ощущения, а не насилие. И без согласия партнера никто и никогда не станет применять к нему насилие. БДСМ — это тонкая игра ощущений на грани боли и наслаждения. И задача людей, приходящих сюда, открыть эту границу лично для себя, обрести всю полноту сексуальных ощущений. Разве это не высшая степень свободы?

— Свободы дарить боль? — не выдержала я.

— Что вы говорите, никакой боли! Здесь ищут ту черту, за которой боль оборачивается наслаждением, а не наоборот.

— А Вирг Сафин посещает ваш клуб?

— Неужели вы считаете, что я буду рассказывать о своих клиентах? К тому же в БДСМ нет имен. Приходя в клуб, человек называет себя вымышленным именем, он как бы отрешается от прошлого и от всей жизни, находящейся за стенами клуба. Неужели вы считаете, что мое имя Мулат? Поклонники БДСМ никогда не называют друг друга по именам, дарованным при рождении. В этом тоже тонкость игры. Но Вирг Сафин наверняка знает о БДСМ не понаслышке.