Чужая кожа

— Вы не поверите! Просто нашла, — я пожала плечами.

— Честно говоря, я никогда не видел ничего подобного. Это кельтский крест, но в какой-то очень необычной вариации. Орнамент сразу можно связать с магическим использованием… Да, без сомнений, это кельтский крест. Видите вот эти знаки? А вот это расположение линий и лучей означает, что этот крест предназначен для использования в магических целях. Возможно, раньше он принадлежал человеку, который практикует черную магию. Вы не боитесь его носить? — парень прищурился.

— Нет, — я покачала головой, — на самом деле этот знак уже полностью изменил мою судьбу, но в хорошую сторону.

— Откуда вы знаете, что в хорошую? Потусторонний мир обманчив. Вы не хотите заменить его на тот, что купили?

— Нет. Пока нет. Этот я беру в подарок.

— Лучше бы вы оставили его себе.

— Всегда успею зайти к вам и купить еще один, если что-то пойдет не так.

— Ну, смотрите — дело ваше. Мое дело — предупредить.

Я расплатилась за свою покупку. Парень даже положил медальон в красивую подарочную коробочку и перевязал ярко-красной лентой. Я не сомневалась, что Виргу Сафину понравится мой подарок, раз уж он так сильно любит кельтские кресты. И еще я была очень довольна тем, что столько узнала про этот символ. Все, что я узнала, очень подходило Виргу Сафину.

Все это я вспоминала на вечеринке, приходя в себя. Количество подарков у его ног все увеличивалась. Моя скромная коробочка с кельтским амулетом не вписывалась среди них, как и я не вписывалась в толпу вокруг.

Когда я приблизилась к Сафину, его лицо стало бледнее. Но это единственное, что можно было заметить. Во всем остальном он не изменил себе, даже равнодушное выражение глаз было прежним.

Я протянула свою коробочку, буркнув что-то под нос. Сафин равнодушно взял ее, и, не глядя, швырнул к другим подаркам, но не рассчитал. Коробка была слишком маленькой, поэтому она соскользнула с верхушки пирамиды и скатилась на пол.

Сафин уставился куда-то вдаль, глядя словно через мое плечо, и лицо его стало еще более бледным. Потом тихо сказал:

— Я думал, ты уйдешь. Почему ты не ушла?

— Я хотела поздравить тебя с днем рождения.

— Я тронут. Но, право, не стоило. Тебе лучше уйти. Тебе лучше уйти отсюда прямо сейчас.

Я все еще не понимала, что происходит, и по-прежнему стояла перед ним. Сафин нервно передернул плечом, показывая, что мое присутствие стало его раздражать.

Я оказалась в какой-то прострации. Сафин так и не повернулся ко мне — я вдруг перестала для него существовать, и он демонстрировал это слишком открыто не только мне, но и окружающим.

Нагнувшись над подарками, нашла свою коробочку с кельтским амулетом, лежащую на полу, забрала ее и спрятала в свою сумку. Вирг Сафин был не достоин моего подарка, он вообще не был достоин подарков. С моей точки зрения, никаких. Резко отвернулась и быстро зашагала к выходу.





* * *


Слез не было. Все мои слезы ушли, когда я вышла из такси возле подъезда дома. Едва стащив с себя вечернее платье, сразу стала собирать вещи. Я прекрасно понимала, что не останусь в этой квартире ни одной лишней секунды, ни за что, никогда.

Выйдя из душа и забрав всю косметику с ванной полочки, я наткнулась на Вирга Сафина, неподвижно стоящего посередине комнаты возле моей открытой дорожной сумки. Я собирала вещи, не утруждая себя соблюдением порядка и не пытаясь складывать их аккуратно. Просто хватала и в сердцах швыряла в сумку — одну за другой. От неожиданности все баночки и флаконы полетели на пол. Помню, я даже вскрикнула, страшно испугавшись, увидев его в своей комнате в той же самой одежде, в которой он был в ресторане.

— Как ты сюда вошел? — резко крикнула я.

— Ты забываешь, что это моя квартира, и у меня есть ключи, — спокойно сказал Сафин.

— Тогда убирайся отсюда!

— Что это такое? — Сафин указал на сумку, — Ты не посмеешь это сделать!

— Еще как посмею! Убирайся!

Я бросилась вперед с явным намерением его ударить, но Сафин спокойно оттолкнул меня в сторону, и я упала на стоящее поблизости кресло.

— Я все равно отсюда уйду!

Я ненавидела его до какой-то чудовищной степени. Помню багровое марево, вдруг закрывшее мне мозг. Эта плотная пелена боли и ненависти накрыла меня с головой. Я бросилась вперед. Наверное, я хотела выцарапать ему глаза или хотя бы ударить. Да просто поцарапать, чтобы почувствовать на руках своих его кровь.

Это было бешеное, безумное мгновение. Особенно когда он схватил мои руки, точнее перехватил на лету и крепко прижал к себе, сжал словно стальным обручем, захватив меня в эти плотные, не прорываемые объятия.

Пол вдруг уплыл из-под моих ног, все закружилось перед глазами, потом вспыхнуло огненной радугой безумия. Он оторвал меня от пола, подняв на руки, и схватил так крепко, словно пытался раздавить. Я оказалась на кровати, крепко придавленная его телом, а надо мной были его черные, бешеные глаза.

Потом мы долго лежали без всяких движений, обнявшись крепко-крепко. Почувствовав, что я дрожу, он накинул на меня плед. Я приподнялась на локте и увидела его глаза, сверкающие необыкновенным, немного забавным блеском. Рассмеявшись, он в шутку поцеловал меня в кончик носа.

— Знаешь, ты первая и единственная женщина, с которой у меня был такой восхитительный ванильный секс!

Несмотря на весь его задор, я поморщилась от его слов, так как уже знала (вычитала в интернете), что ванильным сексом поклонники БДСМ называют секс без всяких подручных средств, игрушек и без насилия. Просто секс, даже в разных позах. Но мне не понравились его слова. Мне стало не по себе от них.


— Разве ты никогда не занимаешься таким… обыкн… то есть ванильным сексом?

— Нет. Мне никогда это не нравилось. Сегодня понравилось в первый раз. С тобой.

Тут уже требовались уточнения, и я послала все благоразумие к черту.

— А почему ты решил так сделать?

— Это был объяснительный секс, чтобы все тебе объяснить. Если сказать честно, ты первая в мире женщина, которую я пытаюсь удержать таким способом, которую я вообще пытаюсь удержать.

Я задумалась над его словами. Тут действительно было над чем подумать. Я думала так долго, что Сафин легонько толкнул меня в плечо.

— Эй, верни мой подарок. Я хочу получить его назад.

— Ты его выбросил.

— Ничего подобного! Я хочу его, он принадлежит мне.

— Я думала, ты не заметил.

— Не правда. Я специально бросил его в сторону, так, чтобы он отделился от остальных. А ты забрала его самым наглым образом. Я все видел. Я вообще весь вечер не спускал с тебя глаз.

Я рассмеялась. Но возвращать подарок у меня не было никакого желания. Так я и сказала, что, может быть, отдам потом. Сафин нахмурился.

— Нам нужно поговорить. И я хочу, чтобы ты выслушала меня очень серьезно.

— Не знаю. Я еще не решила, нужно ли мне тебя слушать. И еще не знаю, хочу ли здесь остаться.

— Невозможно серьезно разговаривать с человеком, который валяется в постели. Немедленно вставай и одевайся!

Сначала я решила, что он шутит, но, посмотрев на него, быстро и молча вскочила с кровати и стала одеваться. Так мы и одевались — в полном молчании, не глядя друг на друга. Я даже умудрилась кое-как застелить кровать.

Он сел на кровать и властным жестом велел мне сесть в кресло напротив. Я повиновалась, шокированная своей покорностью. Он велел мне сидеть спокойно и помолчать.

Честно говоря, мне самой было интересно: что можно сказать в такой ситуации? Что можно сказать после всего, что я видела? Но лицо Вирга Сафина было таким серьезным, что его стоило выслушать. Но то, что он сказал…

— Нет у меня никакой девушки. Нет и никогда не было. Я сделал это, чтобы никто не догадался о тебе и не заподозрил, что ты у меня есть.

Я открыла глаза… Мне вдруг показалось, что он шутит, но он не шутил.

— Ты сама не понимаешь, в какой мир попала. Здесь все не такое, как кажется. И в нем полно смертельных опасностей, о которых ты даже не подозреваешь. Никто не должен догадываться, что у меня есть личная жизнь, и кто есть в моей личной жизни, иначе ты будешь под страшной угрозой.

Я все еще молчала. Конечно, слова его звучали странно, но в них что-то было. Мне вдруг вспомнился пожар в туалете галереи, на выставке Сафина. Он так явно встал перед моими глазами, как будто все было вчера. Именно это и заставило меня слушать серьезно и внимательно. И Вирг Сафин это понял, прочитав об этом в моих глазах.

— Алима Гаджеева — не моя девушка, никогда ею не была и никогда ею не будет. У меня вообще ничего не было с Алимой. С другими — было, много всего было, но только не с Алимой. Алима Гаджеева — девушка моего близкого друга, именно поэтому он и разрешил мне устроить эту комедию. Так было нужно. На самом деле это была его идея, он предложил мне разыграть всю эту сцену, и так спасти тебя. Поверь, я не хотел тебя унизить или оскорбить. Так нужно было. Все должны были поверить в то, что с тобой у меня ничего нет. Ты должна была пройти через это испытание, и ты прошла его с честью. Это был единственный способ тебя спасти.

— Спасти от чего?

— А вот об этом тебе пока не нужно знать. Поймешь со временем.

— Меня хотят убить? Как хотели убить там, в туалете галереи, устроив пожар?

— Извини, но больше я тебе ничего не скажу, я и так слишком много сказал.

— Я в шоке! А ты ничего не объясняешь. От чего спасти — от смерти? Кто хочет меня убить? Конкуренты по бизнесу? Бандиты из криминала? Или это страшный заговор твоих бывших любовниц? Я ничего не понимаю. Объясни! — злилась я.

— Да, я совсем забыл, — Сафин вдруг вынул из кармана брюк небольшую плоскую коробочку, — поздравляю тебя с днем рождения. Извини, что так вышло. Я бы все хотел по-другому. Но не моя вина.

Я открыла футляр — в нем лежал изящный золотой браслет с изумрудами и бриллиантами. Без всяких намеков, просто очень модный и красивый.

— Теперь собирай вещи — я забираю тебя в свой дом прямо сейчас. Отныне ты будешь жить в моем доме. Ты больше не будешь находиться в этой квартире. Все должны думать, что после ночи ты уехала, и квартира пуста.

— Ты забираешь меня только поэтому? — нахмурилась я.

— Нет. Я хочу, чтобы ты все время была рядом со мной. В этой квартире уже отпала необходимость, теперь ты будешь жить в моем доме.

Не отойдя от шока, я закончила собирать вещи. Сафин взял мою сумку и спрятал ключ от квартиры в карман. За порогом он обнял меня за плечи и, как ребенок, уткнулся носом в мое плечо.

— Я люблю тебя, Мара. Я люблю тебя…

Шок мой был так велик, что я ничего не успела ответить. Да и никакого ответа он не ожидал.

Мы быстро спустились по лестнице. Я прекрасно понимала, что начинается новый период — совершенно другой этап моей жизни. Каким он будет? Мне было и сладко, и тревожно одновременно. Когда мы вышли на улицу, направляясь к его машине, уже светало.

Солнечный луч скользнул по стене и утонул во влажных складках моей кожи.