Чудильщик

– Эжен! – почти зарычал Питер. – Ага, рассказывай мне сказки. У тебя лучше всего получается, именно когда ты брякаешь сдуру. А то я не знаю как будто.

– Расскажи, что у вас творится, тогда и полаемся.

– А можно вклиниться? – тихо попросила я, наблюдая, как Джек то появляется из погреба, то снова в нем исчезает, препираясь с хозяйкой.

– Ради всего! – почти возопил Эжен. – Я ничего не понимаю.

– Питер, – сказала я. – Мне снился сон. Я видела своего друга Рината, как будто смотрела, что происходит. Я долго искала портал, но его не было, просто я сидела в одной комнате с ним, понимаете?

Питер чуть повел подбородком в сторону, в явном раздражении, делая какой‑то жест взбешенному Эжену.

– И не было ни портала, ни парня этого?

Я покачала головой.

– Ну хорошо. Мы разберемся. Если нам Эжен еще хоть что‑то скажет, мы будем благословлены. Дело в том, что Эжен хорошо видит ближайшее будущее и именно так наводит порядок. У меня несколько другой взгляд на вещи.

– Питер лучше меня, а никак не наоборот, – встрял Эжен. – Сострадания уйма, плюс он осязает горизонтально, а не линейно. Он видит весь непорядок, который творится на данный момент, и работает с ним целиком. Даже если просто помогает Илли, когда все куклы примерочные встали и пошли танцевать. Он выправляет отдельную ситуацию и тянет за собой, в правильную сторону, остальные. Как узор распускает за ниточку.

Я кивнула, начиная понимать, почему Питер так среагировал на шутку Эжена.

– Мы кое в чем подозреваем Джека, – начала я.

– Кстати, как старик‑то его? Убьет ведь за подозрения насчет любимого внука, – хмыкнул Эжен, и слабая тень улыбки сползла с лица Питера.

– Он умер, пару лет назад. Тебе придется много с кем попрощаться.

Эжен набрал полную грудь воздуха, да так и не смог вымолвить ни слова, забарабанил пальцами по столешнице.

– Я знаю, да. Это будет сложно. Но ты уже сделал главное. Я тобой горжусь, друг.

Эжен вздохнул и закрыл лицо рукой.





10. Знакомства и прощания




– …Так что я не имею ни малейшего понятия, – закончил Эжен, когда к столику подбежал задыхающийся и взмокший Джек.

Мы, как могли, объяснили про зеленоглазого чудильщика из моего сна. Тогда Эжен напрягся и попробовал посмотреть в будущее. Не сработало: они с Питером не знали природы своего дара и делали все по наитию.

– О чем? – заинтересовался Джек. – О чем вы не имеете ни малейшего понятия?

– Я ни о чем не имею ни малейшего понятия, – быстро подхватил мысль Эжен.

После выхода из посмертия он и правда выглядел невыносимо живо, несмотря на вороные волосы, черные глаза и светлую, холодного оттенка, кожу.

– Например, не знаю, зачем вы отправляетесь куда‑то через всю Изнанку к Хаосу на рога.

Я разулыбалась: в ругательстве проскользнули знакомые нотки.

– Ну как зачем? – возмутился было Джек, но тут официантка принесла еду и кубки, а Эрик – здоровенное блюдо.

Я не вовремя подумала, что надо было что‑то заказать.

Это не укрылось от Эжена:

– Сударыня Маргот, желаете отведать? Мне целого барана притащили, я не справлюсь. Отвык уже.

Насчет барана он, конечно, преувеличивал, но в целом был прав. Даже очень голодный парень с таким объемом мяса справился бы навряд ли.

– Желаю, – сказала я виновато.

Джек мрачно вздохнул и рванул на кухню. Как я поняла спустя пару мгновений – чтобы принести мне тарелку.

Кубок перед Питером стоял самый обычный, впрочем, довольно изящный. Он сделал глоток, потом еще один. Я неотрывно следила за ним взглядом, не понимая, то ли завидовать Айним, то ли греть себя мыслями про Рината.

На третьем Питер выронил кубок и стал задыхаться. Я дернулась, объятая ужасом. Эжен перестал жевать, внимательно посмотрел на Питера, и тот смог продышаться.


К нам подбежал Эрик, уже, кажется, устроивший скандал. Немедля принесли свежее вино, а Питер все растирал горло и виновато улыбался.

– Это Хаос, вино превратилось в яд, – умиротворенно пояснил Эжен, расправляя пальцы и снова сжимая их в кулак. – Эрик, старик, успокойся, убьешь кого‑нибудь. Питера никто не пытался отравить.

– Пойду выливать, – зло сказал тот и действительно ушел, хотя пару мгновений назад, казалось, был готов рвать и метать.

Он скрылся в кухне, жалуясь себе под нос на издержки.

– Маргот, сударыня, сядьте, – попросил Эжен. – Не то я решу, что и вас отравили или даже напиток какой почище подбросили. С ним все в порядке. Пит, подай голос, сударыня волнуется.

– Не собака же я тебе, – сказал бледный Питер. – Не собака, хотя пять лет был. Я живой, Маргот, – он бросил на меня яркий взгляд. – Не стоит волноваться, Эжен прав. Кому может понадобиться меня травить.

– Не скажи, конечно, – Эжен вгрызся в кусок мяса, аж сок закапал. – Тебя много кто отравить хочет, но рядом со мной это не пройдет. И вообще не пройдет. Так что…

– Я забыл, что такое не быть чудильщиком, – сказал Питер, подозрительно косясь на новый кубок.

– Ты этого никогда и не знал. Да и мы толком не знали. Из огня да в полымя. Быть в этом образе, не видеть родных, хотя они живут через три дома, слышать от тебя про Илли, беречь вечно грустную Айним… Врагу бы не пожелал, – сказал Эжен, и я снова вздрогнула.

Потом одернула себя: ну неужели влюблюсь в Питера. Он же мне в старшие братья годится, у меня Ринат в Москве остался, да и вообще я из‑за Таньки сюда попала.

Питер покрутил в руке кубок и осторожно отхлебнул.

– У сударыни нашей Маргот погибла подруга. Она считает, что провалилась к нам, и небезосновательно.

– Тела не нашли? – спросил Эжен любопытно.

Теперь он не был такой фарфоровый, к щекам прилила кровь; выглядел новый чудильщик просто сказочно.

– Нашли и похоронили, но причины есть, – с нажимом сказал Питер. – Ее перекинули на Изнанку. А здесь – здесь своя беда, у Джека мать забрали в Королевство на престол. Вчера приехали и скрутили. Будь чудильщиком ты, может, по‑другому бы сложилось, а я не успел.

Эжен перестал жевать и даже отодвинул тарелку.

– Да и я бы не ничего не сделал, не сходи с ума. Так вот что у вас за задача.

Я с опаской воткнула вилку в свой кусок. Впрочем, мясо оказалось вполне съедобным и даже не отравленным.

Эжен помолчал немного.

– Нехило, Пит. А что, взимаешь по старым долгам?

– Великий Хаос. – Тот сделал большой глоток из кубка. – Проводи до ворот да несись к Илли, а за дурака меня не держи. Я вижу, чего ты так нервничаешь.

– А Илли была вашей невестой, правда? – спросил Джек, и я в очередной раз поразилась его осведомленности.

– Малец точно чудильщиком станет, правильно взял, – проговорил Эжен, сделав вид, что мы такую возможность не обсуждали. – Он, кажется, по прошлому специализируется.

Питер рассмеялся, а Джек насупился. Да так, что я решила за него вступиться:

– Мне непонятно, поэтому спасибо Джеку большое, что рассказывает, иначе я бы потерялась в сведениях, времени и пространстве.

– Ой, ну все, – отозвался Эжен. – Вот вы даже глазом моргнуть не успеете, а он уже вырос и кидает порталы до вашего дома.

Мы с Питером одновременно подняли глаза, и Эжен нервно смял белую салфетку.

– А что, – смешно подбоченился Джек. – Думаете, не смогу?

Эжен проглотил кусок, а Питер звякнул перстнями о кубок и спрятался в нем.

– Думаю, сможешь. Если сударыню Маргот не сосватают до.

– Пускай попробуют!

Мы натужно рассмеялись. Ситуацию спас Эрик, вернувшийся с припасами.

– Я положил вам кое‑что на первое время. А еще – мой фирменный указатель, не заблудитесь, еду найдете.

– Спасибо. – Питер поднялся на ноги, чтобы пожать ему руку.

Я убрала свой кулек в сумку. Он ничем не пах и казался совершенно невесомым, да и внутрь влезал идеально.

Через несколько мгновений мы встали из‑за стола, распрощались и выдвинулись на улицу.

– Последний пункт – Габи.

– Габи – это местный оружейник, – пояснил Джек, видимо, приняв на себя функцию моего профессионального переводчика.