Что скрывает Эдем [части 1 и 2]

– Кто это? – прошептала я, ощутив, как по коже поползли мурашки.

– А, это Лана Мартинез, – усмехнулась Мари, поняв, кто привлек мое внимание. – Еще одна представительница лучших писательниц Либрума.

– Тоже дарк фэнтези?

– Не угадала, – покачала головой подруга. – Эротическая фантастика. Я как-то читала ее работы. Интересная смесь секса, насилия и психологии. Только написано немного скомканно, второпях. В прошлой жизни она считалась популярным автором, да и в Эдеме ее идеи пришлись по душе местной публике. Фантазиями Ланы создано целое направление развлечений для взрослых.

– Шутишь? – изумилась я.

– Почему же? Ты разве не знала, что если дать людям возможность удовлетворять свои страсти, так сказать, в специально организованной среде, то процент насилия в обществе резко снижается? – задумчиво изрекла она, а потом, оживившись, добавила: – Но это все ерунда. Ходят слухи, что в прошлой жизни под ее псевдонимом скрывалось несколько авторов. А когда она попала в Эдем, знаешь, что сделала?

Я нахмурилась:

– Что?

– Создала во время материализации свои сумеречные копии! – с масленым блеском в глазах сообщила подруга и, словно в подтверждение этих слов, от тонкого тела Ланы отделилось несколько теневых клонов. Миг спустя они разлетелись по бальному залу и растворились в толпе.

Я сглотнула – ничего более жуткого в жизни не видела. А девушка, криво ухмыльнувшись, отошла от перил и скрылась в полумраке балкона. Почему-то показалось, что она нас слышит.

– Надо же, как предусмотрительно, – усмехнулась я, стараясь скрыть свой испуг за иронией. – По сравнению с этим мои фантазии о крепких здоровых зубах не более чем детские шалости.

– Ну, если твоя иллюзия слетит, можешь попытаться отвлечь внимание гостей ослепительной улыбкой. Мало ли, вдруг успеешь незаметно удрать, – хмыкнула Мари, и я улыбнулась следом за ней.

Внезапно мой взгляд упал на эффектную пару, стоявшую на центральном балконе.

– А это кто? – указала кивком на мужчину лет тридцати – тридцати пяти в простом темно-синем костюме, который с царственным видом потягивал шампанское, и изящную блондинку в розовом эфириусном платье из пионов, над которой порхали бабочки.

Кажется, я видела ее спутника прежде… в той самой галерее в день попадания в Эдем.

– О, это Шон Феррен собственной персоной и Ирена Масс. Первое и шестое место в топе лучших писателей Либрума, – воодушевленно объяснила Мари, и я заинтересовалась парой.

Они казались такими нормальными по сравнению с той же Ланой или Торнтоном, что моя интуиция так и нашептывала, что где-то здесь должен быть подвох.

– Господин Феррен еще и первый бабник Пантеона. Ни одной красотки не пропускает. А Ирена одна из его бывших пассий. И пусть ее ангельский облик тебя не обманывает. Это та еще стерва. Но стерва красивая. Мужчины любят таких, – подтвердила мою догадку подруга. – Они расстались с Шоном примерно полгода назад. Видела бы ты, какой она устроила скандал! Прямо в Пантеоне! Потом извинилась, конечно, за свое поведение (кому нужны такие враги?), и они помирились. Но Ирена до сих пор лелеет надежду его вернуть. Гляди, как ластится. А у самой, между прочим, имеется ухажер. Но Шону и дела нет до ее заходов, – добавила она с каким-то едва уловимым злорадством и, отвлекшись на кого-то из гостей, отвернулась.

Я же продолжала с любопытством смотреть на первого писателя Либрума, который, опершись левой рукой о перила, с выражением надменной пресыщенности сканировал бальный зал. Ирена что-то кокетливо шептала ему на ухо, касаясь пальчиками рукава пиджака. Но он держался холодно и отстраненно и, казалось, ее просто терпел.

Внезапно наши взгляды встретились, и господин Феррен высокомерно вскинул брови. Наверное, тем самым пытаясь осадить надменную букашку, что посмела на него таращиться. Я растерялась на долю секунды, а потом, улыбнувшись, повторила сей отпугивающий маневр.

В глазах Шона вспыхнул живой интерес. И он, криво усмехнувшись, отсалютовал мне бокалом: «Браво! Достойный соперник!» Я покачала головой, иронизируя по поводу нелепости ситуации.

– О, вот об этом я и говорю, – задумчиво протянула Мари, ставшая случайной свидетельницей этих переглядок. – Горбатого могила исправит. Шон Феррен как разбивал девичьи сердца, так и разбивает… Ладно, пойдем, Кара, пока Ирена не надумала устроить тебе вендетту. – Она неодобрительно прищелкнула языком и, поманив меня, направилась куда-то вперед.

Я же снова бросила взгляд на первого писателя Либрума. Улыбнулась, пожала плечами, мол, извините, дела, и последовала за подругой.

– Ну, Кара, что скажешь по поводу местных хищников? – спросила Мари пару минут спустя.

Мне подумалось, что дедушка Фрейд нашел бы многих из них весьма занимательными, но вслух сказала другое:

– Удачно, когда профессия способствует самореализации.

Мари хмыкнула.

– Жители Эдема обожают писателей, но топ – каста привилегированных. Шикарные апартаменты, огромные зарплаты, связи в самых верхах. Стоит им лишь пальцами щелкнуть – и любой их каприз будет тотчас исполнен. Что угодно, лишь бы наши небожители не утратили вдохновения. Кто-то черпает его в машинах, кто-то в личных лабораториях, а кто-то в девушках… Нет, с такими мужчинами, как Шон Феррен, рассчитывать на что-то серьезное не приходится, – наставительно вещала она, пока я возилась с вербальными чарами. – Лучше выбрать кого-то попроще и понадежней. Кстати, гляди, вон там Даниэль со своей моделькой.

Пренебрежительный комментарий в адрес возлюбленной приятеля мне не понравился, но я не стала придавать ему значения. Заозиралась по сторонам в поисках ребят, а когда нашла, доброжелательно помахала им рукой, привлекая внимание.

Они стояли в центре небольшой компании, звездой которой была рыжеволосая Кларисса. В коротеньком платье с радужными переливами, не эфириусном, но в шаге от него, она выглядела очень стильно. Казалось, будто девчонка отправилась на бал прямо с модного показа. Даниэль, завидев нас, что-то прошептал ей на ухо, и Кларисса, нехотя попрощавшись с благодарной аудиторией, вместе со своим кавалером направилась к нам.

– Спорим, они скоро расстанутся? – тихо сказала Мари, сделав глоток шампанского.

– С чего ты взяла? – изумилась я. – У них же все замечательно.

– Не будь такой наивной, Кара. Эта девчонка вцепилась в нашего Даниэля только из-за его работы в Пантеоне. Высокий социальный статус, полезные связи, приглашения на светские рауты – хороший плацдарм, чтобы раскрутиться. Но как только Кларисса найдет себе кого-нибудь повлиятельней, то сразу же его бросит. Не исключено, что уже нашла, – многозначительно протянула она, намекая на солидных мужчин из той компании, что оказывали ей знаки внимания. – Все-таки бал иллюзий – событие года.

Я недоверчиво посмотрела на подругу.

– Перестань, Мари. Признайся, ты говоришь это потому, что расстроена из-за разлада с Томом, но на самом деле так не считаешь.

Вместо ответа она снова отпила немного из бокала, а в следующий миг сладко пропела:

– Даниэль, Кларисса, рада вас видеть!


– Привет, девчонки, – усмехнулся приятель. – Какие же вы красивые! Мари, Карина… У меня просто нет слов!

Кларисса окинула меня скептическим взглядом.

– Кто дизайнер вашего платья, Кара? – с видом эксперта в вопросах моды спросила она. – Шантарье? Луи Дорсаль?

Я широко улыбнулась и с лукавым блеском в глазах выдала:

– Картье де Гранте. Но, боюсь, вам его имя ни о чем не скажет. Это новое дарование Либрума.

Подруга хмыкнула, но замаскировала смешок приступом кашля.

– Понятно, – сухо сказала Кларисса, мгновенно утратив ко мне интерес.

Мы поболтали с Даниэлем немного о бале, поделились впечатлениями, обсудили общих знакомых. Но скоро Клариссе стало скучно, и она, надув губки, обратилась к бойфренду:

– Милый, давай потанцуем!

– Хорошо, любимая. Девчонки, мы к вам скоро вернемся, – подмигнул он, прощаясь, и растворился с подружкой в толпе.

Вскорости и Мари отправилась в центр зала под ручку с одним из своих знакомых, а у меня появилась отличная возможность подкрепить иллюзию. Я прошептала заветные слова, улыбнулась, довольная результатом, и уже было собралась двинуться к столику для фуршета, как меня окликнула Майя. В воздушном персиковом платье, расшитом изображениями райских птиц, она казалась самим воплощением грации и изящества. Рядом с ней шел Тим, и причина неестественного блеска ее карих глаз мне стала очевидна даже без восторженно-недоверчивого восклицания:

– Кара, умоляю, скажи, что это неправда!

– Это неправда, – невозмутимо отозвалась я, и подруга прикрыла ладонью рот, а приятель звучно расхохотался, мол, я же говорил.

Ну а дальше мы перешли к уже привычному обсуждению мероприятия и собравшихся в Амфитеатре гостей. Майя попала в Эдем чуть меньше года назад и, как и мне, все ей здесь было в новинку. В компании ребят, посвященных в мою маленькую тайну, находиться было приятно и легко. Мы смеялись, шутили, а мои частые шепотки воспринимались более чем лояльно.

Признаться, к этому моменту ресурс прилично опустел, и я чувствовала себя марафонцем, одолевшим две трети дистанции. Однако стараниями Тима в деле стихоплетства порядком поднаторела. Он придумал забаву – сыпал вопросами, а я, пританцовывая, старалась привязать ответ к злободневной тематике. Так что море бушевало, месяц в волосах сиял, а настроение было отличным. Хотя я и понимала, что долго так не протяну.

Внезапно заметила, что расслабленное выражение лица Майи сменилось настороженно-изумленным.

Резко обернулась, чтобы понять, что так удивило подругу, – и тут же попала в плен пронзительно-голубых глаз. Пространство вокруг неожиданно сузилось до меня и мужчины напротив, приглушая звуки музыки и размывая очертания других гостей.

– Девушка-море, девушка-луна… Кажется, мы с вами еще не знакомы? – долетел до меня, как сквозь толщу воды, бархатистый обволакивающий голос.

Я промолчала, как завороженная глядя на мужчину, который, казалось, сошел прямиком со страниц женского романа.

– Шон Феррен. – Он вскинул черную бровь, намекая, что хочет узнать мое имя.

Гордая осанка, аристократические черты лица, чистая речь – все в нем так и кричало о высоком происхождении. Однако лукавый прищур голубых глаз наводил на мысль о том, что, несмотря на манеры джентльмена, благородством первый писатель Либрума был наделен… в меру.

– Наслышана, – отозвалась, немного придя в себя.

Шон ухмыльнулся.

– Не верьте всему, что обо мне болтают злые языки.

– Даже тому, что вы разбиваете девичьи сердца? – уточнила шутливо, а господин Феррен посмотрел на меня, как на чудо.

Так и видела, как у него в голове мелькнула мысль: «Неужели оно еще и разговаривать умеет?»

– Особенно этому.

– А как же мое сердце? Оно ведь разбито как раз из-за вас…

Шон иронично вскинул бровь, демонстрируя, что жаждет услышать объяснения. Судя по выражению лица, наш словесный поединок доставлял ему немалое удовольствие.

– Мой проект шлема, моделирующего реальность, завернули как раз из-за вашей запатентованной деятельности, – невинно заключила я, улыбнувшись.

– Сожалею, – произнес он без капли сочувствия в голосе. – Буду рад загладить свою вину. Как насчет танца?

От его слов и интимных ласковых интонаций сердце сделало мертвую петлю и рухнуло куда-то вниз. И уже где-то там, на недосягаемых глубинах, забилось, затрепетало, наполнив меня затаенным восторгом и предвкушением чего-то волшебного… А моя иллюзия тотчас подернулась серебристой рябью.

– Девица, что живет в объятиях морских, не может променять их ради забав земных, – прошептала я, возвращая контроль над фантазией.

Зрачки Шона расширились, заполняя своей чернотой голубую радужку. В его глазах вспыхнуло изумление со смесью восхищения, но тут же сменилось озорным блеском, а тонкие губы изогнулись в кривой улыбке – он обо всем догадался.

– Я бы с радостью приняла ваше приглашение, господин Феррен, но, боюсь, из всех бальных танцев мне знаком только вальс, – добавила невозмутимо, стараясь увильнуть от потенциально опасного действа, не потеряв при этом лица.

Мой кавалер медленно повернул голову в сторону сцены. Я повторила его маневр и с облегчением уловила доносившийся оттуда бойкий мотив. А в следующую секунду мне выпала редкая возможность убедиться, что первый писатель Либрума ни капли не джентльмен. Ибо вместо того, чтобы деликатно откланяться, он ухмыльнулся и небрежно вскинул вверх руку, подав музыкантам какой-то знак пальцами. Ритмичная мелодия тут же сменилась плавной, лирической.

Раз-два-три… Раз-два-три… Раз-два-три…

– Прошу! – Шон протянул мне руку так, будто предлагал не потанцевать, а прогуляться с ним прямиком в бездну.