Что мы знаем друг о друге
Часть 21 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А впрочем, — продолжил учитель, — давайте лучше поиграем. Не рассказывайте, что делают ваши родители, а покажите.
— Это как, видео записать? — удивился Джиндал.
— Почему я должен снимать, как моя мама работает? — воскликнул Аткинс.
— Кажется, у меня есть ролик о том, как папа поколотил воришку, когда работал охранником в «Заре». — Кабига принялся листать файлы на телефоне.
— Я не про видео, — вмешался мистер Коулман. — Подключите воображение!
По классу пробежала волна недовольного бормотания.
— Как в шарадах? — спросил Мо.
— Именно, Мо, — кивнул мистер Коулман. — Как в шарадах.
— Почему нельзя просто рассказать? — выкрикнул какой-то ученик с заднего ряда.
— Потому что это скучно! Так сделают во всех остальных классах. У нас будет веселее. — Мистер Коулман бросил взгляд на Уилла. Тот едва заметно улыбнулся в знак признательности.
— Странное у вас представление о веселье, мистер Коулман.
— Давайте я начну, — предложил учитель. — Покажу вам, кем работал мой отец.
Он снял пиджак и повесил на спинку стула.
— Ваш отец был стриптизером?! — крикнул кто-то. Класс расхохотался.
— Очень смешно, — проворчал мистер Коулман. — Я еще не начал. Так. Поехали.
Он уселся на стул и взял пару невидимых барабанных палочек. Затем постучал ими над головой, как заправский музыкант на рок-концерте, и разразился зажигательным, хоть и абсолютно беззвучным соло.
— Гитарист! — прокричал Картрайт.
— Барабанщик! — завопили остальные.
— Точно! — мистер Коулман вытер пот со лба.
— Ерунда какая-то, — пробормотал Картрайт.
— Ударник в Лондонском симфоническом оркестре, если быть точным. Видели бы вы его. Он был потрясающим.
— Не сомневаюсь, — отозвался Мо. — Девушки обожают барабанщиков!
— А ты откуда знаешь? — спросил Кабига.
— Да он сам девчонка, — съязвила Клэр Уилкинс, сидевшая позади Мо. Все захихикали.
— Хорошо, что хоть кто-то из нас, — отрезал Мо. Класс взорвался возгласами «жжешь!» и «круто!».
— Да не в этом смысле, — вмешался мистер Коулман, слишком поздно осознавший двусмысленность своей фразы. — Я имел в виду потрясающим барабанщиком. Хотя женщины и правда им интересовались. Все, кроме моей мамы, пожалуй. Так, кто хочет продолжить? Мо? Давай, покажи всем, как надо.
— Запросто. — Мо занял учительское место, схватился обеими руками за невидимый руль, нажал на клаксон, заорал на панджаби и показал несколько резких жестов другим водителям, нарушавшим правила на его воображаемой дороге.
— Таксист! — закричали все.
— Отлично, Мо, — похвалил его мистер Коулман, когда Мо вернулся на свое место. — Пожалуйста, напомни мне никогда не садиться в машину к твоему папе.
— Мой папа — риелтор, — заметил Мо. — Это мама — таксист.
— Тогда напомни, чтобы на родительском собрании я говорил о тебе только хорошее. Уилл, твоя очередь. Иди сюда и покажи класс.
Уилл выбрался из-за парты, неловко постоял с минуту, а затем взял воображаемую лопату и без особого рвения воткнул в землю.
— Шахтер! — закричал кто-то.
— Золотодобытчик! — предположил другой ученик.
— Барабанщик! — завопил Картрайт.
Все, в том числе и Уилл, засмеялись. Он отложил невидимую лопату и стал укладывать кирпичи, на сей раз с бо́льшим рвением; но со стороны выглядело так, будто он пытается вскарабкаться по стене, а не построить ее.
— Альпинист!
— Человек-паук!
Уилл опять рассмеялся и повернулся к мистеру Коулману за помощью. Тот улыбнулся и пожал плечами.
— На меня не смотри, Человек-паук!
Уилл взял воображаемый молоток и сделал вид, что забивает гвоздь.
— Рабочий! — закричал Джиндал.
Уилл указал на него и жестами попросил продолжать.
— Плотник! — выкрикнул Джиндал.
— Строитель! — предположил Картрайт.
Уилл поднял два больших пальца.
— Молодец, Уилл. И ты молодец, Картрайт! — Тот от похвалы учителя просиял так, словно получил целую тройку с минусом за контрольную по математике. — Садись, Уилл, думаю, после такого тебе надо отдохнуть.
Несколько человек похлопали Уилла по спине, пока он возвращался на место, а кое-кто даже игриво стукнул его по руке.
— Итак, — продолжил мистер Коулман, обменявшись с Уиллом кивками. — Кто следующий?
* * *
Игра продолжалась еще какое-то время (и шла бы дольше, если бы один из учеников не потратил добрых десять минут, неуклюже пытаясь изобразить гастроэнтеролога), но вскоре прозвенел звонок, и началось одно из тех парадоксальных перемещений, когда школьники пулей вылетают из одного класса и еле тащатся, подходя к другому.
— Уилл? — позвал его мистер Коулман, когда Уилл и Мо попытались одновременно протиснуться в дверь. — Можно тебя на пару слов?
Мальчики испуганно переглянулись, и Уилл покорно вернулся в класс — узнать, какое наказание ожидает его за неведомую промашку.
— Все нормально, Мо, — сказал мистер Коулман, заметив, что тот все еще стоит в дверях. — Твои услуги секретаря мне сегодня не понадобятся, спасибо.
Мо взглянул на Уилла, пожал плечами и закрыл за собой дверь. Уилл сел.
— У тебя неплохо получилось, — начал учитель. — Ты мог бы стать звездой кино. Ну, во всяком случае немого кино.
Уилл улыбнулся, прекратил ерзать и стал ждать, пока мистер Коулман подберет нужные слова.
— Я знаю, это не мое дело, Уилл, и наверняка тебе уже надоели чужие советы и указы, но я… ну… просто хотел сказать тебе: я понимаю. Почему ты молчишь. Не буду притворяться, будто понимаю, через что тебе пришлось пройти год назад, но я немного знаю о том, каково это — потерять близкого человека.
Уилл опустил взгляд на свои руки и принялся аккуратно чистить ноготь на большом пальце.
— Дедушка умер, когда мне было примерно столько же, сколько тебе. Впрочем, он был мне скорее как отец. Папа постоянно репетировал, а мать-медсестра часто работала по ночам, поэтому первые десять лет дедушка растил меня практически один. У него были седые волосы, а глаза — серые, как и вся его одежда, но когда он заходил в комнату, то будто бы наполнял ее светом. Он уже тогда был старым, но я думал, он останется со мной навсегда, ведь так мы обычно и думаем, разве нет? Его смерть стала для меня настоящим шоком: меня словно сбил из ниоткуда появившийся поезд, несущийся на всех парах. Я очень долго не мог говорить о нем после этого. Ни с мамой, ни с папой, ни с друзьями. Просто не знал, что сказать. Мне казалось очень странным говорить о нем в прошедшем времени, поэтому я не мог говорить о нем вообще, если ты меня понимаешь.
Уилл кивнул, все еще не сводя глаз со своих запястий.
— Однажды папа подарил мне старого плюшевого кролика. Раньше я его никогда не видел, но отец сказал, что игрушка принадлежала дедушке. Он нашел ее, разбирая вещи, и решил, что она мне понравится. Кролика звали Колин, и это, наверное, был самый жалкий кролик в мире. У него не хватало ноги, уха и целых клоков шерсти. Он выглядел так, будто его переехала газонокосилка. Но даже с одним ухом Колин прекрасно умел слушать. Я мог говорить с ним о дедушке так, как ни с кем из людей.
Уголок рта Уилла едва заметно дернулся.
— Знаю, знаю. Давай, смейся. Я тебе это рассказываю только потому, что ты никому не скажешь. Иначе меня бы, скорее всего, на следующий же день уволили.
Уилл заверил мистера Коулмана, что его секрет в безопасности: приложил палец к губам и чуть склонил голову.
— Спасибо, я очень это ценю. — Стул под учителем заскрипел: он откинулся на спинку и сложил руки на груди.
— Честно говоря, я мог спокойно говорить с кроликом, так как, в отличие от всех остальных — семьи, друзей, учителей, — он не пытался мне помочь. Не притворялся, что понимает мои чувства. Не ждал, когда я «стану таким, как прежде», — мистер Коулман изобразил в воздухе кавычки, — как будто ничего не изменилось и жизнь идет своим чередом, хотя прямо в ее центре зияет дыра. Он ничего не ждал, ведь… ну, был плюшевой игрушкой. Он мог только слушать. Это он и делал. Слушал. И это помогло. Я уже думал, что никогда не смогу снова говорить о дедушке. Но с тех пор я понял: о трудных вещах необязательно будет трудно говорить. Сложнее всего найти того, с кем поговорить: неважно, человека или кролика. Конечно, я не предлагаю тебе говорить с животными, но если ты вдруг начнешь, то не рассказывай никому, кто тебя надоумил. Впрочем, уверен, Колин с удовольствием даст тебе бесплатную консультацию. И ты всегда можешь поговорить со мной, хотя сейчас ты, наверное, уже считаешь меня сумасшедшим. Или можем поиграть в шарады, если захочешь.
Уилл улыбнулся, представив, как Мо кричит на класс из своего воображаемого такси.
— Я вот о чем, Уилл: когда происходят страшные вещи, которые мы не в состоянии осмыслить, иногда на помощь может прийти что-то столь же неожиданное. Понимаешь? Или я просто разглагольствую, как идиот?
Уилл покачал головой из стороны в сторону, как бы показывая: и того и другого понемножку.
— Что ж, мне этого достаточно. — Мистер Коулман вырвал из блокнота на пружинке листок бумаги, написал: «Прошу прощения за опоздание Уилла и Мо; я разглагольствовал, как идиот», расписался и вручил его Уиллу. — Отдайте следующему учителю, чтобы у вас не было проблем.
Уилл посмотрел на записку и нахмурился, увидев имя Мо. Мистер Коулман кивнул на дверь. Уилл обернулся и заметил, как лицо Мо исчезает в окошке.