Чистильщики
Часть 4 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Металось пламя фонаря, девушка вздыхала, стонала, изгибалась и мотала головой с копной спутанных, черных, как вороново крыло волос. Ее припухшие от поцелуев губы что-то шептали, но я не разбирал слов. Не хотел разбирать. Вдруг — здешняя речь мне стала непонятна, как будто от потрясающего желания я потерял способность понимать этот язык.
Я ее раздел. Не глядя, не прерывая процесса — я снял с девушки тонкую рубаху, освободив маленькие, нежные грудки с темными кружками, стянул юбки, оставив нечаянную партнершу в одни сандалиях, которые держались на ногах только за счет перевивающих их тонких ремешков.
Надолго меня не хватило, но я не остановился, и настолько сильно было мое желание, или настолько силен был мой сексуальный голод (а может и то и другое сразу), но только я тут же, не останавливаясь, сделал ЭТО еще раз. Уже без спешки — медленно, нежно, осторожно, лаская маленькую подружку, лежавшую в моих объятиях тихо, как мышка.
А потом я лежал на кровати — удовлетворенный, довольный, как удав, проглотивший антилопу, и вдыхал пряный запах волос, уткнувшись носом в затылок лежавшей рядом девушки. Вдыхал запах этой… женщины, чистый, приятный запах — не такой, как у той, которую я некогда прогнал в трактире. Эта — была очень хороша! И напоминала скорее не проститутку, готовую удовлетворить любого, кто заплатит, а студентку или школьницу старших классов. Не знай я, что она из другого мира — обычная девчонка, да и только! Крепенькая, стройная, ухоженная девочка. Ну просто… мечта! Прости, Варя! Ты самая лучшая! Но ты очень, очень далеко… а меня просто колбасит от желания!
Я погладил голую спину девчонки, опустившись ладонью до ягодиц. Девушка вздрогнула, сжалась в комочек. Потом распрямилась, как пружина, села на край кровати. Села, прижала руки к лицу, и вдруг плечи ее затряслись. Плачет?! С какого?! Что я такого сделал?!
— Эй, ты чего? Я что-то не то сделал? Больно? Вроде синяков не наставил… Прости, если что не так. Тебя на всю ночь ко мне? Или… как?
— Я девственница была! Ты чего наделал?! И амулета от беременности у меня нет, а ты в меня кончил! И что теперь делать?! Папа будет в ярости!
Меня как ледяной водой окатили. Вскинулся с постели, схватил фонарь, посветил… мать твою за ногу! На простыне темные пятна! Осмотрел низ живота и причиндалы… о черт! Черт, черт, черт! Засохшая кровь! Да как я не почувствовал, что лишаю девственности?! Нет, ну я ощущал, что вхожу с трудом, но отнес это за счет ее малого роста. И соответственно…
Да что я вру-то?! Себе на кой черт вру?! Как оказалась у меня в руках, как зачуял запах женщины, так и крышу снесло! Ничего я не чувствовал и не хотел чувствовать — кроме желания как следует ее трахнуть! Черт подери! Что теперь будет-то?! Девка пришла, а я взял, да ее изнасиловал?!
Мать моя женщина! Я идиот! Хуже — я сексуальный маньяк, и теперь мне поплохеет, да так, что точно пожалею! Насильников нигде не любят, и особенно тех, кто трахает дочь человека приютившего тебя, фактически спасшего тебя! Вот же я подонок, а?! Тьфу! То императора убью, то девчонку изнасилую! Демон какой-то, а не человек!
Стоп. А чего она сюда пришла? Зачем? Кто ее прислал? С какой целью? Не горячиться. Выяснить!
— Ты вообще кто такая? И зачем пришла? — спросил я как можно холоднее, подпуская в голос стали. — Я думал, что это хозяин дома прислал ко мне шлюху! Откуда я знал, что ты девственница? Ты что, сказать мне не могла?
— А ты дал мне сказать? — девушка всхлипнула, и слезы снова потекли у нее по лицу. — Сгреб, да рот заткнул! Я пыталась сказать! А потом уже поздно было!
Ага. Если видишь, что изнасилование неизбежно — расслабься и получи удовольствие. Знаем, плавали! Нет, все не так просто!
— Зачем пришла?
Молчание, всхлип, шуршание одежды. Начала одеваться. Натянула нижнюю юбку, надела блузку. Хорошо хоть блузку не порвал! Все-таки, а чего она без трусов ходит? У них так принято, что ли? Насколько помню — у той шлюхи в трактире трусы были!
Тьфу! О чем я думаю в такой момент! Вот сейчас выйдет, побежит к папеньке, папенька наберет обломов покрепче и придет меня карать! Мне придется их поубивать, фактически ни за что, ведь я неправ! А потом бежать в пустоту! В никуда! Хотя по большому счету я и так должен завтра уйти в никуда. Он же меня выгоняет. Так что большой разницы для меня нет. Убивать только не хочется — чем слуги виноваты? Они просто делают свое дело.
— Поговорить хотела! Хотела, чтобы ты забрал меня в свой мир!
Оп-па! Это еще что такое?! Откуда?!
— Откуда ты знаешь про мой мир? Кто сказал? Отец?
А кто еще-то? Больше никто и не знает! Вот старый болтун! Кстати, а чего она не такая носастая? Если он ее отец? У нее должен быть жуткий шнобель! Рубильник в форме паяльника! А у нее нормальная носопырка. Ну… не курносая, да, но вполне себе симпатичная. Нет — красивая она, хрен ли я ее принижаю! Красотка! Рост только маленький, как и у всех здешних, но все пропорционально — даже на удивление. Спортсменка, да и только. А ведь должна быть мягкая, дряблая, целлюлитная, как и положено нормальной средневековой девице, которой грех заниматься физкультурой. Или у них это не грех? Не стоит путать с Землей. Мир совсем иной, и правила у них могут быть иные. И это нормально.
— Нет, отец ничего не говорил. Он скрывает! — вздохнула, натянула вторую юбку. Огладила на коленях. — Я как узнала, что он кого-то в больничной комнате держит под запором — извелась вся! Скучно же. Только учеба да домашние дела. Гулять с парнями не пускает, с подругами — тоже не пускает. Сиди дома, да учись! Да и учат ерунде всякой! Вышивать, да грамоту знать! Домашние дела справлять! Скукота! А я пошла и по вентиляции-то и пролезла! Я худенькая и сильная, вся в маму! К отдушине пролезла и слушала, о чем вы тут говорили! И решила — упрошу тебя, чтобы ты взял меня в свой мир! Не хочу замуж за какого-нибудь местного идиота! А папенька точно меня выдаст за болвана какого-нибудь! К примеру — за сына Жальгиса Густома, этого придурошного Гигля! Он давно на меня слюни пускает, вроде как влюблен! Ну и вот… думаю — схожу к тебе, объясню, договорюсь, и ты меня заберешь с собой! Вот!
— Это потому ты без трусов пришла? Уговаривать? — ляпнул я не подумав, и девушка мучительно покраснела, закусила губу и снова по щекам покатились слезы.
— Ладно, ладно! Чего ты?! — снова у меня дрогнуло сердце. Терпеть не могу женских слез! — Перестань! Я не хотел тебя обидеть!
— Я спать ложилась! Только верхнюю юбку натянула, на всякий случай, и к тебе! Откуда я знала, что так выйдет?! Что ты набросишься на меня!
— А ключи где взяла? От комнаты!
— А что такого? Запасные есть. Папенька сам не знает, что в доме есть, а я знаю! Ну и взяла.
— Взяла она! — сердито буркнул я. — Приходит к молодому мужчине посреди ночи без трусов, заходит, когда он голышом, и что я должен был подумать? За кого принять? Ты хоть представилась бы, когда вошла! Ох-хо-хо… и что теперь папаше твоему говорить?
— А ничего не говорить! — девушка покусала губку — Это будет нашей тайной! Тем более, что я все равно с тобой улечу, буду твоей женой! Так что какая теперь разница — девственница я, или нет? Папаше знать необязательно.
Не то чтобы меня затошнило, как если бы мне хорошенько врезали в поддых, но… сделалось нехорошо. «Буду твоей женой» звучало не просто странно — угрожающе! И с этим предстояло что-то делать. Варя ее просто убьет! И меня — на пару. Нет, меня просто покалечит. А ее точно убьет! Ох-хо-хо… Попал!
Глава 2
Только когда она ушла, и по прошествии часа после ее ухода, я вдруг вспомнил, что не сделал самое главное, ради чего сегодня едва не потерял башку. А именно — не проверил, работает ли мой амулет. И как он работает. Заклинание, которое я использовал, не было стандартным, тем, которое знали все маги этого мира. Нет, совсем — нет. Старинное, забытое, найденное Учителем в одном из древних трактатов, оно было высшим заклинанием, тем, которое не могли бы использовать девяносто девять процентов моих коллег-колдунов. Почему не могли? А вот тут вопрос сложный. И он связан с природой магии, которую не понимает ни один человек во вселенной.
Каждое заклинание, которое использует маг, должно быть загружено в его мозг. Как именно происходит загрузка? Да очень просто! Ты берешь некий свиток или листок бумаги, на котором написано это самое заклинание в виде слов или символов, изображающих «фонемы», как я их называю, и «загружаешь» в мозг. Этому искусству учат с самого детства, с тех пор, как ребенок начинает проявлять признаки владения магией.
Какие признаки? Да разные! Например — вдруг загорится книга, по которой мальчика учат грамоте. Ну вот не любит он учиться, и до такой степени, что спалил проклятый букварь! Или учителя вдруг шарахнет молния — не насмерть, но так чтобы он очухался минимум через полчаса. А может и насмерть…
Будущего мага выявляют и отправляют учиться в специальную школу, где ребенка научат контролировать свое магическое умение, а еще — использовать колдовские заклинания. И тогда он узнает, что большинство заклинаний для него недоступно, а если он попробует загрузить заклинание уровнем выше, чем тот, которому соответствует молодой колдун — у него тут же заболит голова и под ложечкой возникнет ком тошноты.
А еще он узнает, что ему придется каждый день, раз за разом пытаться загружать в мозг заклинания уровня выше своего, иначе он так и не сможет подняться и стать настоящим магом, оставшись на уровне школяра.
Зачем нужны учителя-маги? Если можно просто купить книгу самых распространенных, всем известных заклинаний, и самостоятельно научиться колдовать? Да затем, что без учителя маг-школяр может сойти с ума, а в худшем случае — погибнуть, впав в кому или разрушив свой мозг. И это произойдет в том случае, если школяр попытается загрузить в свой мозг заклинание, которое превосходит его уровень на несколько ступеней.
На сколько уровней? Вот это как раз и определяет учитель. Осторожно подбирая необходимые заклинания, следя за тем, чтобы ученик не пострадал. А если тот все-таки перегрузил свой мозг, надорвался — учитель должен его спасти. Вывести из комы и поднять на ноги. Потому большинство учителей магии (если не все) — хорошие лекари.
И тем интереснее тот факт, что я могу загружать заклинания высочайшего уровня — практически без ограничений. А ведь я не тренировал свой мозг — день за днем, год за годом! Я не падал в обморок, загружая в свою голову все более сильные, опасные заклинания! Я не тренировался, «поднимая штангу», и вдруг… беру вес, как завзятый штангист, чемпион мира! Почему? Отчего так?
Объяснение только одно. Направленная мутация, которой меня подверг преступный Учитель, сделала мой мозг максимально совместимым с сидящей во мне энергетической сущность, которую я называю Тварью. И позволяла ей, вернее — мне — использовать магию гораздо эффективнее, чем обычным магам.
Ну это я так полагаю. После лежания на кровати и размышления о смысле жизни. Благо, что времени поразмыслить у меня было более, чем достаточно.
Но — к делу. Как узнать, что мой облик изменился? Вот зачем я отпустил мою «невесту», не узнав, работает ли мой амулет!
Невесту, черт подери?! При одной это мысли меня уже корежит!
Нет, тащить ее на Землю — увольте! Только вот говорить ей об этом никак нельзя. Во-первых, чтобы не расстраивать девушку. Во-вторых… она нажалуется папаше, и тот постарается сделать все, чтобы мне нагадить! А оно мне надо?
Глупо получилось с девушкой, признаюсь. Я принимал ее стоны и дрыганья за проявление сексуального экстаза, а это было банальное сопротивление насилию. Ну не глупо ли?!
И тут же в голову пришла шальная мысль: а может я поглупел? Нет, а что? Дурак не может понять, что он дурак! Вот и я не вижу, насколько поглупел! Только был ли я гением раньше? Что-то я в этом сомневаюсь…
А хороша девушка. Красивая! Нет, моя Варя точно лучше, ведь она все-таки Альфа, Альфы не могут быть некрасивы, но все-таки эта девица хороша!
Черт! Я даже имени ее не спросил! Имел ее во всех позах, а имя не спросил! Ну что я за болван?
И кстати, про позы — после того, как она уже перестала быть девственницей, рот у нее не всегда был занят. Уж могла бы остановить безобразие, если секс со мной ей так не понравился!
Почему не остановила? Почему послушно исполняла все, что я ей говорил делать? И вообще-то исполняла с душой, активно, и явно от этого тащилась!
Мда… «расслабься и получи удовольствие». Все непросто, ох, как непросто!
А вот узнать, работает ли амулет я не смогу. Без внешнего наблюдателя. Или без зеркала в рост человека. Да что в рост, хотя бы маленького зеркальца!
Черт! Судя по ее словам — она лежала где-то там, в воздуховоде и подглядывала, подслушивала! То есть — она видела все, что происходило здесь, в комнате! И я при ней справлял нужду? Ох, зараза!
Мне вдруг стало стыдно, будто это я виноват в том, что заставил девицу смотреть на себя в интересной позе. Так сказать — на горшке. Черт возьми, я же не просил ее влезать в воздуховод, не заставлял смотреть на себя, красивого такого! Так какого черта я так переживаю?
Плюнув на все, постарался отбросить лишние мысли и сосредоточился на амулете. Пусть я и не увижу себя в зеркале, но попробовать-то я могу!
Взял в руку амулет, сосредоточился… ап! По телу прошла горячая волна. Будто горячий степной ветер вмиг осушил мою кожу. Есть! Заработало!
Я представил себе старика, которого видел в трактире — лет семидесяти, седой, небольшого роста — он аккуратно ел, подбирая со дна чашки гущину от похлебки. Зубов у него почти не было, нос чуть на бок, будто его когда-то сломали и не поставили на место. Руки худые, узловатые, в старческих пигментных пятнах. Уж под такой-то маской меня никто не узнает! И никто, что характерно, не будет опасаться. Чего можно ожидать от дряхлого старика? Уж точно — не агрессии, если не считать агрессией удар клюкой по спине.
Открыл глаза и медленно поднес к ним мои руки. Всмотрелся… есть! Получилось! Не знаю, как лицо, похоже ли оно на лицо старика, но руки точно — старческие! И это притом, что ощупывая их, я ощущаю обычную, молодую — мою кожу.
Посмотрел на живот, на ноги. Я все еще сидел голым, почему-то и в голову не пришло одеться, после того, что сделал с девушкой. Так и лежал — перепачканный и голый, как младенец. От кого теперь прикрываться? От той, что только что стонала в моих руках?
Идти не хотелось, но я все-таки встал, и потащился в душ. Отмыться надо — хотя бы и физически.
Встал под струю, вспомнил — стащил с себя амулет-маску. Вряд ли он портится под струей душа, но… пусть лучше полежит где-нибудь в другом месте. Маска тут же слетела — амулет должен касаться кожи.
Спрятал амулет под матрас — так будет надежней. Мало ли… Вдруг я усну, в комнату прокрадется кто-то чужой и сопрет амулет! И что тогда делать? Снова просить хозяина дома дать мне турмалин и снадобья? Да ну его к черту… Нет, я с ним и в самом деле расплачу́сь, если представится такая возможность. Но если не представится — переживать особо не буду. К черту! Своя рубашка ближе к телу.
Помывшись как следует, вытерся, подошел к приготовленным мне рубахе и штанам, лежащим на скамье у кровати, оделся. Не хотелось спать голышом. Не люблю я этого. Тем более, что почему-то напрягали темные пятна на простыне. Может потому, что напоминали, какой я придурок? Не сумевший отличить дочь хозяина дома от шлюхи и девственницу от профессионалки! Осел.
Растянулся на постели, и замер, глядя в потолок. Устал. Невероятно устал! Все-таки сил у меня еще маловато. И кстати — не пора ли подкрепиться? Еда-то есть! А желудок пустой!
Заставил себя встать и через минуту уже давился кусками мяса и лепешкой.
Сам удивился — сколько в меня влезло! Набил желудок, как прожорливая свинья! Но хорошо. Теперь — стало хорошо. И черные мысли куда-то сбежали…
Ну да, так получилось с дочкой Шамаза! И что теперь? Это же случайность! Конечно, забирать с собой я ее не собираюсь, я же не идиот! Все ей объясню, расскажу, и она поймет. Ну вот что она будет делать в ином мире — без знания языка, без профессии, без каких-либо умений? В шестнадцать лет девушки в нашем мире уже знают, кем они будут, знают, чего хотят. А она? Хмм… впрочем — она сразу же объяснила, чего хочет. Замуж! За меня! Очуметь… просто очуметь!
Улегся на постель, с настоятельной мечтой не вставать с кровати до самого утра. Надо все-таки поспать. Да, я могу очень долго не спать без всякого вреда для себя, но это стоит больших трат энергии. Нет, лучше уж подремать и переварить съеденное.
И я уснул.
Удар. Боль. И смех — глумливый, радостный. И отчаянье — жгучее, нестерпимое! Слезы. Текут по щекам, горячие, горькие.