Чистая река

– Не-а. Какого черта, а? Увидимся в понедельник утром. – Он уже начал было уходить, но затем резко развернулся и отважился на еще один поцелуй. Глубокий и крепкий. Долгий. А потом еще один, дольше первого. И, возможно, еще более глубокий. Ей точно было больше четырнадцати.





Глава 6





Однажды утром Док вышел из дома пораньше, еще до завтрака, чтобы сделать какой-то звонок. Не успел он уйти, как в офисе объявилась Лилли Андерсон, желая увидеть Мэл. Лилли принадлежала к той же возрастной группе, что и Конни, Джой и большинство других женщин, с которыми познакомилась Мэл, – от сорока до пятидесяти. Это была приятная полная женщина с мягкими, добрыми чертами лица и короткими вьющимися каштановыми волосами с проблесками седины. Косметикой Лилли не пользовалась, при этом кожа ее лица была идеальной, цвета слоновой кости, без малейших изъянов; когда она мило улыбалась, на ее румяных щеках появлялись маленькие ямочки. Мэл как раз обедала, когда та зашла в дом Дока, сразу окутав ее флером заботы и спокойствия. Всем своим видом женщина вызывала доверие, поэтому сразу понравилась Мэл.

– Эта малышка все еще у вас? – спросила ее Лилли.

– Да, – ответила Мэл.

– Я удивлена тем, что никто не появился, желая принять ее в свою семью, удочерить.

– Меня это тоже немного удивляет, – призналась Мэл.

– Она ведь идеально здоровая малышка, – продолжала Лилли. – Куда делись все те люди, которые хотят усыновить здоровых детишек? Где они?

Мэл пожала плечами.

– Может быть, дело в том, что социальные службы распределяют дела по мере приоритетности. Я понимаю, что они заняты, и маленькие городки вроде этого уходят на второй план.

– Я никак не могу перестать думать о ней. Мне кажется, я смогу как-то помочь, – вздохнула Лилли.

– Это так мило с вашей стороны, – поблагодарила ее Мэл. – Вы живете где-то поблизости? Потому что нам с Доком иногда очень хочется передохнуть часок-другой. Особенно если в этот день много пациентов.

– Мы владеем ранчо на другой стороне реки, но это не так уж и далеко. Дело в том, что я уже вырастила шестерых детей – первенца родила в девятнадцать, сейчас ему восемнадцать, и он уже женат. Но у меня хватает места в доме, чтобы детям не было там тесно. Я могла бы приютить у себя эту малышку, пока кто-нибудь не примет ее в семью на постоянной основе. У меня даже сохранились старые детские вещи в сарае. Я могла бы даже стать для нее приемной мамой. Бак, мой муж, говорит, что все будет хорошо.

– Это очень щедрое предложение, Лилли, но боюсь, что мы не сможем вам ничего заплатить.

– Мне и не нужно ничего платить, – возразила та. – Это просто по-соседски. Мы всегда помогаем, когда можем. К тому же я люблю младенцев.

– Позвольте мне спросить кое-что – вы имеете хоть какое-то представление, чей это может быть ребенок?

Лилли покачала головой, вид у нее был ужасно расстроенный.

– Спросите сами себя, какая женщина может взять и отказаться от своего ребенка? Возможно, какая-то молодая девушка в тяжелой ситуации, которой некому помочь. Я вырастила трех дочерей, и, по милости божьей, ни одна из них не пошла по этому пути. У меня уже семеро внуков.

– В этом прелесть ранних родов, – согласилась Мэл. – Вы начинаете, будучи еще достаточно молоды, чтобы впоследствии радоваться внукам.

– Да, я счастлива, – улыбнулась Лилли. – Я знаю это. Могу только предположить, что тот, кто ее бросил, был в отчаянии, в крайней степени отчаяния.

Мэл показалось, что у Лилли на мгновение на глазах навернулись слезы.

– Хорошо, я передам ваше предложение Доку и посмотрю, что он скажет. Вы точно уверены? Потому что я смогу дать вам только детскую смесь и подгузники, и на этом все.

– Уверена. И, пожалуйста, передайте Доку, что я буду очень рада ему помочь.

Когда через час старик вернулся, Мэл рассказал ему об этой встрече. Его белые брови удивленно приподнялись, и он слегка озадаченно потер голову.

– Лилли Андерсон? – переспросил он и задумался. Казалось, это предложение вызвало у него легкий испуг.

– Вас что-то беспокоит? Потому что какое-то время мы еще сможем справляться своими силами…

– Беспокоит? Нет. – Он взял себя в руки. – Скорее, удивляет, вот и все. – С этими словами он прошаркал в свой офис. Она последовала за ним.

– Ну, так и что? Вы мне не ответили.

Он снова повернулся к ней.

– Не могу придумать лучшего места для этого ребенка, чем у Лилли, – произнес он. – Лилли и Бак – хорошие люди. И они точно знают, как обращаться с младенцами.

– Вам не нужно время, чтобы хорошенько все обдумать? – уточнила Мэл.

– Нет, – отрезал он. – Я просто надеялся, что появится какая-то семья, которая ее усыновит. – Он посмотрел на Мэл поверх очков. – Похоже, это тебе нужно время, чтобы подумать.

– Нет, – ответила Мэл несколько дрогнувшим голосом. – Если вы не против, то и я тоже.


– Все равно подумай немного. Я прогуляюсь в бар и посмотрю, не захочет ли кто-нибудь поиграть в криббидж. А потом, если ты не поменяешь свое решение, мы отвезем ее на ранчо Андерсонов.

– Хорошо, – ответила она. Но ее голос прозвучал совсем еле слышно.

______



Джек с мукой и смятением осознавал, что Мэл пробыла в городе всего три недели, а он уже не мог думать ни о чем другом. Дело в том, что еще той ночью, как она предстала перед ним в тусклом свете бара, ему сразу захотелось немедленно подсесть к ней прямо за столик и познакомиться.

Они виделись каждый день, поэтому, учитывая их совместные трапезы и долгие разговоры, Джек знал, что сейчас у нее здесь нет никого ближе него. И все же Мэл многое о себе скрывала. Она откровенно рассказывала о том, что потеряла своих родителей еще в молодости, о своих близких отношениях с сестрой и ее семьей, о своей карьере медсестры, о безумной и суматошной больничной жизни, но что-то как будто все время оставалось за кадром. «Какой-то мужчина, – думал Джек. – Вот кто причинил ей боль, оставив разбитой и одинокой». Джек задал бы ему хорошую трепку, выдайся ему такой шанс.

Хотел бы он знать, что именно в ней столь быстро и глубоко его зацепило. Впрочем, было очевидно, что дело не только в ее красоте. Да, в городе наблюдалась нехватка хорошеньких одиноких женщин, но он отнюдь не страдал от одиночества. И Мэл была вовсе не единственной сексуальной женщиной, повстречавшейся на его жизненном пути за последние несколько лет. Джека никак нельзя было назвать отшельником – он частенько наведывался во многие другие поселки и прибрежные города, зависая там в ночных клубах. Или в ту же Клер-Ривер.

Но у Мэл была какая-то особенная аура, которая глубоко его будоражила. Это сильное маленькое тело, полная грудь, крепкие ягодицы, розовые губы, не говоря уже о по-настоящему сексуальных мозгах – он еле сдерживался, чтобы не начать тяжело дышать в ее присутствии. В те моменты, когда все ее душевные мучения забывались, она начинала улыбаться или смеяться, и тогда ее лицо словно светилось изнутри. А голубые глаза буквально искрились счастьем. Она стала сниться ему по ночам; он ощущал, как ее руки танцуют по всему его телу, ощущал ее под собой, себя внутри нее, слышал ее тихие стоны удовольствия и – бац! – просыпался и обнаруживал, что лежит, как всегда, в одиночестве, покрытый липкой пленкой пота.

Джек уже был изрядно на взводе, когда Мэл заставила Ника грохнуться задницей прямо на пол, но этот случай распалил его еще сильнее. Она была настоящей амазонкой. Великолепная, женственная штучка с чертовски сильным ударом. Уф. Проклятье!

Беззащитное выражение в ее глазах сигнализировало Джеку, что ему надо быть очень, очень осторожным. Одно неверное движение, и Мэл запрыгнет в свой «БМВ», стряхивая пыль Вирджин-Ривер с подошв ботинок, несмотря на то что город остро нуждается в ее медицинских навыках. Джек постоянно напоминал себе, что только по этой причине он еще не попытался признаться Мэл, насколько она его волнует. Расставание с ней после вечеринки в честь дня рождения Джой было одним из самых трудных поступков, которые ему приходилось совершать. Сильнее всего на свете он хотел сжать ее в своих объятиях и сказать: «Все будет хорошо, я смогу все исправить, все наладится. Только дай мне шанс».

Док с Проповедником сидели за столиком в баре и играли в криббидж. Джек положил кусок приготовленного напарником яблочного пирога на тарелку, замотал ее пленкой и вышел из бара, намереваясь перейти на другую сторону улицы. Возле дома доктора не было видно ни легковых машин, ни внедорожников, за исключением припаркованного сбоку пикапа самого Дока и маленького «БМВ». «Все чисто», – подумал он, ощущая, как участился его пульс. Открыв входную дверь, он огляделся по сторонам, но никого не увидел. Он уже хотел было постучать в дверь приемной, но раздавшийся из кухни странный звук привел его туда.

Возле теплой печи стояла маленькая кроватка из оргстекла на колесиках с малышкой внутри, а Мэл сидела за столом, опустив голову на руки. В этот момент она всхлипнула. Джек тут же бросился к ней; одним движением он поставил пирог на стол и опустился рядом с Мэл на колено.

– Мэл, – тревожно выдохнул он.

Она подняла голову, щеки у нее были горячими и покрасневшими.

– Черт возьми, – выдавила она сквозь слезы, – ты меня застукал.

Он успокаивающе положил руку ей на спину.

– Что случилось? – мягко спросил он и подумал: «Сейчас. Сейчас она расскажет о своем горе и даст возможность помочь ей с ним справиться».

– Я нашла для девочки дом. Кое-кто пришел и предложил ее забрать, и Док согласился.

– И кто же? – удивился он.

– Лилли Андерсон, – произнесла она, заливаясь слезами. – О, Джек. Я позволила этому случиться. А я так к ней привязалась! – Она прислонилась к его плечу и зарыдала.

В этот момент Джек готов был забыть обо всем на свете.

– Иди сюда, – сказал он, вытаскивая ее из кресла. Поменявшись с Мэл местами, он усадил ее себе на колени. Она обвила его шею руками, уткнувшись лицом в его плечо и продолжая плакать, поэтому он нежно гладил ее по спине. Его губы коснулись ее мягких локонов.

– Ничего страшного, – прошептал он. – Все в порядке.

– Я позволила этому случиться, – проревела она ему в рубашку. – Дура. Я ведь знала. И даже дала ей имя. О чем я только думала?

– Ты подарила ей свою любовь, – постарался Джек ее успокоить. – Ты была так добра к ней. Мне жаль, что тебе так больно. – На самом деле Джек не сожалел об этом, поскольку мог сжимать сейчас ее в своих объятиях и ощущать, как это не раз происходило в его снах, как она прижимается к нему своим маленьким, теплым и крепким телом. Она сидела у него на коленях, легкая, словно перышко, обвив руками его шею, будто лентами, а сладкий аромат ее волос затуманил его мозг, словно дымка, отчего его мысли окончательно смешались.

Мэл подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я подумывала о том, чтобы забрать ее, – медленно произнесла она, – и сбежать прочь. Вот такая я сумасшедшая. Джек, ты должен знать – я совсем чокнутая.

Он вытер слезы с ее щек.

– Если ты хочешь ее оставить, Мэл, то можешь попробовать подать на удочерение.

– Андерсоны, – обреченно ответила она. – Док говорит, что они хорошие люди. Хорошая семья.

– Так и есть. Настоящая соль земли.

– Для нее это будет лучше, чем мать-одиночка, все время пропадающая на работе, – продолжала она. – Ей нужна настоящая кроватка, а не этот инкубатор. Настоящая семья, а не акушерка и старый врач.

– Семьи бывают разные, ты же знаешь.

– О, я это прекрасно знаю. – Из ее глаз снова потекли слезы. – Это так тяжело. – Она положила голову ему на плечо. Джек обнял ее покрепче, а ее руки сильнее сжались вокруг его шеи. Закрыв глаза, он прижался щекой к ее волосам.

Ощущая себя в объятиях этих сильных рук, Мэл перестала сдерживаться и разревелась во всю мочь. Она прекрасно осознавала присутствие Джека, но сейчас для нее имело значение только то, что впервые за почти целый год она плакала не в одиночестве. Хоть кто-то утешающе обнимал ее, и она чувствовала себя защищенной. На Мэл снизошло ощущение спокойствия от присутствия рядом кого-то сильного и теплого, и ей это нравилось. Его рубашка из шамбре[28] под ее щекой была мягкой, а бедра, на которых она сидела, – твердыми. От Джека исходил чудесный запах одеколона и улицы, и она почувствовала себя с ним в безопасности. Его рука гладила Мэл по спине, и она заметила, что он нежно поцеловал ее волосы.

Он продолжал легонько ее укачивать, пока она продолжала плакаться ему в манишку. Прошло несколько минут, прежде чем ее плач сменился судорожными всхлипами, а затем стал еле слышен. Подняв голову, она посмотрела на него, но ничего не сказала. Его разум будто оцепенел. Он нежно коснулся ее рта своими губами, осторожно и неуверенно. Ее глаза закрылись, когда она позволила ему это сделать, и Джек обнял ее крепче, продолжая целовать с еще большей страстью. Губы Мэл приоткрылись, и у него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как ее маленький язычок оказался у него во рту. Мир вокруг него, казалось, задрожал, и он утонул в поцелуе, который становился все глубже, ошеломляя и унося его прочь от бренной земли.

– Не надо, – прошептала она, не отрывая своих губ от его рта. – Не связывайся со мной, Джек.

Он снова поцеловал ее, прижимая к себе так, словно больше никогда не собирался отпускать.