Чикатило. Явление зверя

Ковалев снова хмыкнул. Витвицкий выжидательно посмотрел в глаза Кесаеву.

– Разумно, – кивнул тот. – Вот вы этим и займетесь, Виталий Иннокентьевич. Подготовьте запрос, разошлите по регионам, ответы проверьте лично. Командировку вам оформим. – Кесаев повернулся к Ковалеву. – От вашего управления кто-то примет участие?

– Для особенно важных поручений у нас есть особенно ценные сотрудники, – Ковалев, продолжая ерничать, сделал шутливый полупоклон Овсянниковой. – Товарищ старший лейтенант, составите компанию товарищу капитану в его научных изысканиях.





* * *


Овсянникова стояла на платформе со спортивной сумкой, высматривала в толпе Витвицкого. Заметив, помахала рукой. Витвицкий шел ей навстречу с большим чемоданом и сумкой в руках, весь какой-то несуразный, нелепый.

– Привет, – он поставил багаж, вытащил носовой платок, вытер пот.

– Ты как на северный полюс собрался, – девушка кивнула на чемодан.

– Тут только самое необходимое. Несколько важных для работы монографий, кое-какие книги… форма еще.

– Какая форма? – не поняла Овсянникова.

– Парадная.

– Форма-то тебе зачем? – улыбнулась она.

Витвицкий не успел ответить, из вагона высунулась проводница.

– Молодые люди, пора! Не задерживаем отправление.

Витвицкий, бормоча извинения, пропустил Овсянникову в вагон.





* * *


Командировка Витвицкого и Овсянниковой оказалась сложной. Им предстояло объехать не один город, не один поселок, пообщаться с огромным количеством людей, разобраться в нескольких десятках давно закрытых уголовных дел, чтобы нащупать след «своего» убийцы.

…Толстый милиционер шел по аллее парка, за ним двигались Витвицкий и Овсянникова. Мужчина свернул туда, где между деревьев была протоптана тропинка.

– Вот здесь его нашли. Студент, девятнадцать лет. В общагу возвращался, – он указал направление. – Там общежитие. В обход идти долго. Так студенты дырку в ограде проломили и тропинку протоптали. Постоянно здесь ходят.

– А характер ранений? – спросила Овсянникова.

– Двадцать ножевых. Все в живот. Эксперты говорят, чуть ли не перочинным ножиком пыряли. Раны сами по себе не смертельные, он от потери крови умер. Но двадцать ножевых. Мы как ваш запрос получили, сразу поняли – подходит наш висяк под ваше описание.

– А следы… сексуального насилия были? – спросил Витвицкий.

Толстый милиционер косо посмотрел на странного следователя.

– Говорю же, студент. Не студентка.

– И что? – не понял Витвицкий.

– Я, товарищ капитан, не знаю, как у вас там в Москве, а у нас тут мужеложства не бывает, – отчеканил мужчина.

Витвицкий хотел что-то возразить, но его оттерла Овсянникова.

– Спасибо, – она пожала милиционеру руку. – Можете быть свободны.

Толстый милиционер козырнул, ушел к машине. Овсянникова и Витвицкий пошли по осеннему парку.

– Что думаешь? – спросила старший лейтенант.

– Не наш случай.

– Да, скорее всего, пьяная драка с поножовщиной. Ну что, поехали на вокзал? Следующим по плану у нас Днепропетровск.






* * *


В Днепропетровске все повторилось – очередное отделение милиции, очередные уголовные дела. Овсянникова и Витвицкий сидели напротив молодого следователя. Перед ними лежало фото девушки с несколькими ножевыми ранениями.

– Ее на третий день нашли. Дверь изнутри закрыта была, окно открыто. Вероятно, убийца в окно вылез, – пояснял следователь.

Овсянникова и Витвицкий переглянулись. Капитан покачал головой – нет, не то.

И снова сменился город, отделение. Другой кабинет, другой сотрудник, другое дело.

– Труп нашли в лесополосе. Все как у вас, ножевое.

– Одно? – спросил Витвицкий.

– Нет, его сперва пырнули, а потом горло перерезали, – пояснил рыжеватый следователь, открыл дело, показал фотографию. На ней был труп мужчины лет шестидесяти.

– Извините, – Овсянникова первой поднялась из-за стола. – Это не наш.

Им повезло, если только это слово подходит к тому, чем занимались Витвицкий и Овсянникова, в небольшом районном центре, затерявшемся среди южнорусских степей. Седой следователь выложил фотографии, и Витвицкий с Овсянниковой не сговариваясь подались вперед – на фотографии был труп мальчика с выколотыми глазами.

Капитан взял дело, начал листать.

– Сергей Ларионов, 1974 года рождения, – монотонно комментировал следователь. – Труп был обнаружен в лесополосе полгода назад. Проникающие ножевые ранения. Гениталии отрезаны. Глаза выколоты.

– Вы так об этом говорите, как будто меню в банкетном зале зачитываете, – не сдержался Витвицкий.

– А как я об этом должен говорить? – не понял следователь.

– Это же ребенок.

– И что мне теперь, расплакаться? Ребенка убили, убийцу мы не нашли, – мужчина достал сигареты, но курить не стал, просто вертел пачку в руках. – Не знаю, как вы, а я в такие моменты чувствую свою бесполезность. Может быть, это повод уйти в отставку, но никак не нюни распускать.

– Мы когда на ваш запрос отвечали, честно говоря, надеялись на вашу помощь, – сказал Витвицкому второй следователь, расположившийся за соседним столом.

– Боюсь, пока мы вам мало чем поможем. Скорее вы нам. Можно получить копию дела?

– Конечно, когда будет соответствующий запрос, – кивнул седой, убрал пачку в ящик стола.

– И мы бы хотели поговорить с родителями мальчика, – подала голос Овсянникова.

– Они развелись. Ларионов пьет. Ларионова переехала. Куда – не знаю.

Витвицкий нахмурился.

– Хорошо. А друзья, учителя? Он в какой школе учился?





* * *


В гостиницу они приехали вечером. Шли по коридору молча. Овсянникова была непривычно мрачна и молчалива. Наконец не выдержала:

– Не нужно было к отцу ходить. Толку никакого, только напомнили лишний раз, что…

– Это наша работа, Ира. А что напомнили лишний раз, так я голову на отсечение даю, что он и без наших напоминаний об этом ни на секунду не забывал, – тихо ответил Витвицкий.

Девушка будто не слышала его, пребывая в тягостной задумчивости.

– Не представляю, что может быть страшнее, чем когда родители переживают своих детей, – пробормотала она.

Витвицкий остановился.

– Вот наши номера.

Овсянникова пошла дальше, не услышав, вся погруженная в свои мысли.

– Ира! – окликнул ее мужчина.

Она остановилась, обернулась.