Чикатило. Явление зверя

– Что он вам говорил? – перебил ученый. – Про космос рассказывал, наверное?

– Ага, про космос. Как летал. Бога, сказал, не видел… – засмеялся Шеин. – А Земля из космоса красивая.

– Мне тут передали, что Гагарин тогда отбирал детей в специальный отряд космонавтов? – поинтересовался Некрасов. – И вы в него попали, да?

– А? Шо? А… – задержанный задумался и тут же оживился: – Ну да, конечно. Мы в Звездный городок ездили. Там еще этот был, который в космос вылазил из ракеты… А, Леонов! Он нас на такой штуке катал, чтобы, значит, голова не кружилась. И курить нам нельзя было, и сгущенку мы ели каждый день.

– А в космос вы не полетели из-за того, что вам гланды вырезали? – как бы между прочим уточнил Некрасов.

– Это я воду холодную из колонки осенью пил, чтобы заболеть, – кивнул Шеин. – У нас контрольная должна была… Короче, забрали меня в больничку, а там…

– Думаю, достаточно, – снова перебил профессор. – Идите, Шеин, отдыхайте.

Липягин сделал знак конвойному, и Шеина увели.

– Ну, и что это был за аттракцион? – прозвучал в воцарившейся тишине недовольный голос Ковалева.

Некрасов пожал плечами.

– Гагарин никогда не был в этом интернате. Я просто подсказывал Шеину ответы, давал отправные точки, помните, я вам говорил? И поэтому все остальное в его рассказе – чистейшая выдумка, основанная на газетных статьях и рассказах других людей, это даже ложью назвать нельзя. Просто детские фантазии. Вы же Носова читали, «Фантазеры»? – мужчина повернулся к Липягину. – Надеюсь, теперь вам все стало понятно?

Майор опустил глаза, уставился на свои руки, на кольцо. Ему было нечего сказать.

– Кстати, с гландами у Шеина тоже все в порядке, их никто не удалял, я читал его медкарту, – добил своих оппонентов психиатр. – Просто… инфантильность, помноженная на дефицит внимания. А ваш преступник не инфантилен.





* * *


Это случилось в семидесятые. Чикатило в то время уже несколько лет работал учителем русского языка и литературы в самой обычной школе.

В классе стояло веселое оживление – восьмиклассники гомонили не хуже первоклашек. Прозвенел звонок, но школьники продолжали болтать о своих делах. Распахнулась дверь, в класс вбежал один из учеников.

– Шухер! Бильярдист идет! – заорал он, устремляясь к своей парте.

Школьники расселись по местам. В дверях появился Чикатило. Мимо него в класс протиснулась опоздавшая девочка Таня. Ширина дверного проема не позволяла ей сделать это, не касаясь учителя. От прикосновения уже довольно крупной девичьей груди Чикатило внезапно задохнулся, изменился в лице.

– Г-глагольцева, опаздываешь, – чуть заикаясь, сказал он осипшим голосом. – Входишь в класс после звонка.

– Я до учителя, – хихикнула девочка и юркнула на свое место, где сразу зашушукалась о чем-то с подружкой.

Чикатило, не отрывая взгляд от Тани, прошел к учительскому столу, обвел взглядом класс.

– Отсутствующие?

Ответом была тишина.

– Все на месте? Тогда начнем урок. Шутко, к доске.

К доске вышел мальчишка, что влетел в класс перед появлением Чикатило, начал отвечать. Мужчина одобрительно кивал, но не слышал ни слова из того, что говорил ученик. Взгляд его блуждал по классу, но все время возвращался к Тане.

Та что-то прошептала на ухо соседке по парте, обе захихикали. Чикатило поднялся из-за стола, прошелся по классу, поигрывая в пальцах шариковой ручкой.

Взгляд Чикатило снова и снова приковывала Таня. Она заметила это, перестала улыбаться. Рука учителя нервно дернулась, ручка выпала из пальцев.

Чикатило опустился на корточки, поднял упавшую ручку, и взгляд его устремился под парту Тани, задержался на ее ногах, юбке и уперся в трусики. Мужчина судорожно сглотнул, поднялся, пошел к учительскому столу, на ходу засовывая руку в карман брюк. Рука судорожно задвигалась в кармане.

Чикатило положил ручку на стол, отпустил на место ответившего мальчишку, взял мел и принялся писать на доске номер упражнения. Рука с мелом едва заметно подрагивала.

…Урок заканчивался, ученики дописывали проверочную работу. Резко, разрывая тишину, прозвенел звонок. Школьники, как по команде, повскакивали с мест.

– Урок окончен, – все еще сипловатым голосом объявил Чикатило. – Дома разберете упражнение шесть на странице сто тридцать четыре.

Школьники, спешно покидав учебники и тетради в портфели, один за другим выбегали из класса, в дверях прощаясь с учителем. Среди прочих были и Таня с подружкой.

– До свидания, Андрей Романович, – сказала Таня и уже было шагнула за порог, как вдруг услышала:

– Глагольцева, задержись.

Девочка переглянулась с подружкой, пожала плечиками, подошла к учительскому столу.


– Да, Андрей Романович.

Мужчина поднялся из-за стола, бросил взгляд на дверь. Из класса выходили последние ученики. Радостный шум в коридоре постепенно стих, и тогда Чикатило повернулся к Тане.

– Садись, Глагольцева.

Он указал на первую парту. Таня послушно села.

– Нам нужно поговорить, – сказал Чикатило. – Ты систематически опаздываешь, отстаешь по предмету.

– Почему отстаю? – растерялась ученица. – У меня четверка.

– Такими темпами скоро будет тройка. А в прошлом году пятерка была. Что происходит, Таня?

– Откуда тройка, Андрей Романович? – улыбнулась Таня. – Через полторы недели учебный год заканчивается.

– И чтобы закончить его хорошо, придется поработать, – подхватил Чикатило. – Назначаю тебе дополнительные занятия. Доставай тетрадь.

Таня нехотя достала тетрадь и пенал, вынула из пенала ручку. Учитель взял со стола учебник, раскрыл, положил перед ней. Руки его при этом заметно дрожали.

– Упражнение четыре, – палец Чикатило уткнулся в страницу учебника. – Выполняй. Приду – проверю.

Чикатило направился к двери, но не вышел. Остановившись, он украдкой обернулся – Таня прилежно записывала в тетрадь задание, – тяжело задышал, достал ключ и быстро запер дверь.

Девочка услышала звук запираемого замка, подняла глаза и увидела медленно приближающегося учителя.

– Что, Андрей Романович?

Чикатило смотрел на ученицу, рот его искривился в неприятной гримасе.

Таня поняла, что происходит что-то непонятное, неправильное, и попыталась встать, но Чикатило взял стул, поставил в проходе рядом, лишая девочку возможности выбраться из-за парты, и уселся на него.

– Что, Андрей Романович? Что, Андрей Романович? – испуганно повторяла Таня, стараясь отодвинуться от учителя.

Чикатило подался к Тане, приобнял ее, его ладонь легла на девичью грудь.

– Не надо, Андрей Романович… – пролепетала Таня, заливаясь краской.

Чикатило, распаляясь, навалился на Таню, начал целовать ее, задирая рукой школьное форменное платье, попытался стянуть трусики. Девочка сопротивлялась как могла, выворачивалась из цепких, как паучьи лапы, рук учителя. Его пальцы уже добрались до тела, послышался треск материи…

– Нет! – завизжала ученица так, что Чикатило на мгновение смешался, и этого Тане хватило, чтобы вырваться. Уронив стул, она выскочила из-за парты и бросилась к окну. Мужчина устремился за нею, но запнулся об упавший стул. Поднявшись, он сделал шаг вперед, и тогда девочка забралась на подоконник.

– Не подходите, Андрей Романович!

Чикатило выставил перед собой руки в успокаивающем жесте и сделал шаг к окну. Таня дернула оконную ручку, распахнула окно, в отчаянии выкрикнула:

– Не подходите!!!

– Ты не так поняла… – забормотал учитель. – Слезь с окна. Я сейчас…

Чикатило поспешно просеменил к двери, отпер ее.

– Вот… вот… Выходи!

Мужчина снова сделал шаг к Тане, указывая на дверь. Таня широко раскрытыми от страха глазами смотрела на учителя. На его штанах темнело влажное пятно, губы плясали, руки дергались, как у эпилептика. После очередного шага Чикатило к окну девочка решительно повернулась и прыгнула.

Бросившись за нею, Чикатило уперся руками о подоконник, с ужасом посмотрел вниз – и увидел, как приземлившаяся на клумбу ученица уже поднялась на ноги и бежит прочь со школьного двора.

– Глагольцева! – крикнул мужчина, но Таня бежала не оборачиваясь.

В классе остался ее портфель, на парте лежала раскрытая тетрадь, рядом пенал и ручка…





* * *


Ковалев курил на крыльце УВД. Легкий ветерок уносил сизый дым, мимо проходили, прощаясь на ходу, подчиненные и коллеги.

Неожиданно подъехала дежурная машина, из нее вышел Кесаев. Заметив полковника, он решительно подошел к нему, но руки не подал.

– Добрый вечер, Тимур Русланович, – Ковалев знал причину плохого настроения московского коллеги. – Вы уже вернулись?