Четвертый лишний
Часть 24 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Собаке собачья!.. — Робик оборвал себя. И даже повинился. — Извини, я знаю, что ты скажешь!..
— Нельзя так! — кивнула Тая, глянув на Трофима. Она и сама хотела знать, откуда у Робика столь свежие новости. Слухи могли донести до него информацию о гибели Евсюкова, из тех же источников он мог узнать о смерти Мурата. Но Слава погиб совсем недавно, по телевизору об этом не сообщали, в газетах не писали.
— Сам знаю, что нельзя. Но ты же понимаешь, я не могу их простить… Ты позвонила мне, чтобы сообщить об этом? — спросил Робик.
Трофим качал головой, слушая разговор. А ведь Робик вовсе не сумасшедший. Униженный, озлобленный, возможно, даже жалкий, но не сумасшедший. Он вполне отдает отчет своим действиям, адекватно оценивает и свое и чужое поведение.
— Да нет, я думала, что ты знаешь. Ты же у нас занимаешься вопросами жизни и смерти. В смысле страхованием.
— Смерть я не страхую, — довольный своим остроумием, усмехнулся Робик. — Я страховал только жизнь!
— Страховал?
— Я этим больше не занимаюсь!
Трофим тронул себя за подбородок. Что значит, Робик больше не занимается глупостями? Отомстил своим давним обидчикам и решил жить по-новому? Или еще не совсем отомстил, осталось закрыть вопрос с Трофимом, и тогда уже можно начинать новую жизнь или вернуться к старой.
— А чем ты занимаешься?
— Коровы у меня, молоко, сыры варю! — с гордостью сообщил Робик.
Судя по звуковому фону, он сейчас находился где-то на открытом воздухе, и как это ни странно, где-то неподалеку действительно замычала корова.
— Где, в Москве?
— В Москве своих коров хватает! — засмеялся Аврамов. — Только не подумай, я не о тебе!.. В деревне я живу, хозяйство у меня свое! — Бабушка умерла, дом оставила, кто-то же должен присматривать.
— Это, конечно, благородное дело!
— Хочешь, приезжай! У меня как раз сыры созрели! Тебе понравится!
— Если понравится, куплю. Или ты не продаешь?
— Да, вообще-то, пока только собираюсь продавать, — замялся Робик. — Деньги зарабатывать надо, а не проедать.
— Диктуй адрес!
— Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять… Если ты серьезно? — спохватился Робик.
— А разве у нас с тобой несерьезно? Или ты больше замуж меня не зовешь? — Тая улыбнулась, глянув на Трофима, она давала понять, что шутит, но улыбка застыла на губах, ее смутил ошарашенный вид Трофима.
— Когда это было!
— Разлюбил?
— Я всю жизнь любил только одну девчонку… Она и сейчас, в общем-то, девчонка… — замялся Робик. — Только уже не молодая, зато уже не замужем… И мы снова вместе!
— Познакомишь?
— Думаю, Вика будет не против.
— Тогда до встречи!
Тая поспешила закончить разговор, наскоро попрощалась с Робиком и отключила телефон.
— Ты что, шуток не понимаешь? — глянув на Трофима, удивленно спросила она.
— Это не шутка, — мотнул головой он.
— Ну звал меня Робик замуж, и что?
— Дело не в этом, дело в адресе. Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять. Я видел этот дом, новая крыша, новый забор.
— Где ты его видел? Когда?
— Когда Диму хоронили. У него дом тридцать семь, а у Робика тридцать девять. Соседи они, понимаешь?
— Быть этого не может!
— Ты правда хочешь увидеться с Робиком?
— Если тебе нужно.
— Тогда поехали. Прямо сейчас!..
Из головы не выходили слова Робика. Девушка у него, уже не молодая, зато не замужем. Неужели вдова? Неужели Вика? Или Виктория Сергеевна, как называл ее Слава за то, что она выглядела старше своих лет.
— А как же обед?
— Можно по дороге перекусить, — предложил Трофим.
— Ну да, если они соседи, надо ехать…
— А я все думаю, почему Евсюкова первого в очередь поставили! — Трофим хлопнул себя ладонью по лбу. — А это, чтобы он Робика не сдал. Наверняка он знал, что Робик живет с ним по соседству… Корова, молоко, сыры… И немолодая девушка… Не удивлюсь, если он с женой Димы крутит.
— А может?
— Если в Ставрическом его бабушка жила, значит, он там еще пацаном бегал. И Вика девчонкой была. Это потом уже Дима появился, и Вика влюбилась в него… А ведь Дима не травил Робика, похоже, он обидел его другим.
— Думаешь, Робик его убил? — Тая и не могла, казалось, в это поверить, но вопрос задала.
— Робик знает о призраке, который бродит по кладбищу. Это местная легенда. И улица Овражная, знаешь, что это значит? Овраг там. И дом Димы на овраг выходит, и Робик мог домой оврагом вернуться, с кладбища. Там недалеко… И дом на окраине поселка, и кладбище…
— Неужели Робик?
— А кто еще мог Диму отравить? Отжал доску в заборе, забрался в соседний двор, открыл машину, подсыпал яд в бутылку с водой… Или Вика постаралась… — пожал плечами Трофим. — Хотя и не факт. С Викой еще надо разбираться, а с Робиком уже ясно!
Трофим откинулся на сиденье и расслабленно выдохнул. Ну вот и узнал он, кто убийца. Только Робик мог покончить с Димой так, чтобы комар носу не подточил. И с Муратом он расправился играючи, потому как знал Ставрический как свои пять пальцев. А вот со Славой пришлось попотеть. С ним одним клинком не управиться, карнавальной маской не закрыться. Удобный случай представился, но в ход пошло куда более серьезное оружие, чем клинок. Пистолет с глушителем — это, может, и грубо, зато надежно и наверняка. А стрелять Робик мог научиться в огороде своего деревенского дома, начать с пневматики, набить руку, а затем перейти к огнестрельному оружию. Купить его не так уж и сложно.
Сейчас Робик находился на природе, возможно, где-то рядом со своими коровами, значит, следить за Трофимом он не имел возможности, значит, можно немного расслабиться и даже вздремнуть. Трофима действительно клонило в сон…
Глава 11
Пистолет появился из ниоткуда, казалось, материализовался из воздуха метрах в двух от головы. Щелкнула собачка предохранителя, звонко передернулся затвор, пришел в движение спусковой крючок. И перед самым выстрелом Трофим услышал голос Таи. Она что-то сказала, и тут же громыхнуло, языки пламени ударили в лицо. Трофим дернулся, открыл глаза и сообразил, что едет в машине. «Хонда» мягко шла по неровному проселку, перед глазами проплыл дорожный знак с черной надписью на белом проржавевшем фоне. «Пос. Ставрический». За рулем Тая.
— Ты что-то сказала? — спросил он, протирая глаза.
— Приехали, говорю. Думала, заблудились… — сказала молодая женщина, кивком показав на дисплей навигатора.
Теперь понятно, почему указатель старый и ржавый. И дорога плохая, потому как это не главный въезд в поселок. Прямо по курсу — мост через овраг, за ним первая линия домов, справа — поле, за ним, похоже, кладбище. Трофим заметил стрелу обелиска, который видел, когда хоронили Диму. Памятник героям войны там.
В поле он заметил коров, крупные, черно-пегие, молочной породы. Стадо маленькое, четыре головы, но видно издалека. И машина у дороги стоит, белый микроавтобус с пристроенным к нему тентом. Уж ни Робик ли там в теньке прохлаждается?
— А давай-ка перед мостом направо! — сказал Трофим. — Вдруг это Робик своих коров пасет.
— Тогда мы не заблудились, — кивнула она.
Микроавтобус оказался самым настоящим домом на колесах, пристыкованный к нему тент закрывал от солнца переносной столик и два пустующих кресла. Дверь закрыта, все окна затемнены — внутрь заглянуть можно только через ветровое стекло, но Трофим дождался, когда откроется дверь. И увидел Робика. Узнать его было нетрудно. Такой же маленький и жалкий, как в юности, казалось, он лишь немного повзрослел. Седина в волосах проклюнулась, морщины на лбу прорезались, но при этом он выглядел моложе Трофима.
Маленькая собачка до старости щенок.
— Трофим?
Робик качнулся как маятник, как будто не знал — к Трофиму идти или в машине от него прятаться. А может, он хотел кого-то предупредить о его появлении. Возможно, Вику, с которой приятно проводил время в прохладном салоне.
Узнал, чертяка? — Трофим улыбался: рано еще показывать свою осведомленность.
— Да как не узнать! — разволновался Робик.
Трофим явно застал его врасплох.
— Говорят, ты сыром торгуешь!
— Кто говорит?… А-а, вы вместе! — увидев Таю, вымученно улыбнулся Робик.
Он шагнул к ней, освобождая проход к двери, и Трофим немедленно этим воспользовался.
— Где тут у тебя сыроварня? — заглядывая в салон, спросил он.
Микроавтобус действительно был оборудован под автодом, и кухонная зона в нем, и спальное место, но туалет отсутствовал, спрятаться Вике было негде. Она стояла у разобранного дивана, одной рукой оправляя сарафан, другой волосы. Распаренная, растрепанная, раскрасневшаяся, помада с губ слизана. Ей еще не было сорока пяти, но выглядела она как та «баба ягодка опять» — немолодая, но помолодевшая, сочная, ядреная, как будто новую жизнь начала. И сарафан на ней явно не из сельпо, и стильные босоножки мало напоминали калоши, в которых она привыкла ходить по двору.
— Нельзя так! — кивнула Тая, глянув на Трофима. Она и сама хотела знать, откуда у Робика столь свежие новости. Слухи могли донести до него информацию о гибели Евсюкова, из тех же источников он мог узнать о смерти Мурата. Но Слава погиб совсем недавно, по телевизору об этом не сообщали, в газетах не писали.
— Сам знаю, что нельзя. Но ты же понимаешь, я не могу их простить… Ты позвонила мне, чтобы сообщить об этом? — спросил Робик.
Трофим качал головой, слушая разговор. А ведь Робик вовсе не сумасшедший. Униженный, озлобленный, возможно, даже жалкий, но не сумасшедший. Он вполне отдает отчет своим действиям, адекватно оценивает и свое и чужое поведение.
— Да нет, я думала, что ты знаешь. Ты же у нас занимаешься вопросами жизни и смерти. В смысле страхованием.
— Смерть я не страхую, — довольный своим остроумием, усмехнулся Робик. — Я страховал только жизнь!
— Страховал?
— Я этим больше не занимаюсь!
Трофим тронул себя за подбородок. Что значит, Робик больше не занимается глупостями? Отомстил своим давним обидчикам и решил жить по-новому? Или еще не совсем отомстил, осталось закрыть вопрос с Трофимом, и тогда уже можно начинать новую жизнь или вернуться к старой.
— А чем ты занимаешься?
— Коровы у меня, молоко, сыры варю! — с гордостью сообщил Робик.
Судя по звуковому фону, он сейчас находился где-то на открытом воздухе, и как это ни странно, где-то неподалеку действительно замычала корова.
— Где, в Москве?
— В Москве своих коров хватает! — засмеялся Аврамов. — Только не подумай, я не о тебе!.. В деревне я живу, хозяйство у меня свое! — Бабушка умерла, дом оставила, кто-то же должен присматривать.
— Это, конечно, благородное дело!
— Хочешь, приезжай! У меня как раз сыры созрели! Тебе понравится!
— Если понравится, куплю. Или ты не продаешь?
— Да, вообще-то, пока только собираюсь продавать, — замялся Робик. — Деньги зарабатывать надо, а не проедать.
— Диктуй адрес!
— Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять… Если ты серьезно? — спохватился Робик.
— А разве у нас с тобой несерьезно? Или ты больше замуж меня не зовешь? — Тая улыбнулась, глянув на Трофима, она давала понять, что шутит, но улыбка застыла на губах, ее смутил ошарашенный вид Трофима.
— Когда это было!
— Разлюбил?
— Я всю жизнь любил только одну девчонку… Она и сейчас, в общем-то, девчонка… — замялся Робик. — Только уже не молодая, зато уже не замужем… И мы снова вместе!
— Познакомишь?
— Думаю, Вика будет не против.
— Тогда до встречи!
Тая поспешила закончить разговор, наскоро попрощалась с Робиком и отключила телефон.
— Ты что, шуток не понимаешь? — глянув на Трофима, удивленно спросила она.
— Это не шутка, — мотнул головой он.
— Ну звал меня Робик замуж, и что?
— Дело не в этом, дело в адресе. Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять. Я видел этот дом, новая крыша, новый забор.
— Где ты его видел? Когда?
— Когда Диму хоронили. У него дом тридцать семь, а у Робика тридцать девять. Соседи они, понимаешь?
— Быть этого не может!
— Ты правда хочешь увидеться с Робиком?
— Если тебе нужно.
— Тогда поехали. Прямо сейчас!..
Из головы не выходили слова Робика. Девушка у него, уже не молодая, зато не замужем. Неужели вдова? Неужели Вика? Или Виктория Сергеевна, как называл ее Слава за то, что она выглядела старше своих лет.
— А как же обед?
— Можно по дороге перекусить, — предложил Трофим.
— Ну да, если они соседи, надо ехать…
— А я все думаю, почему Евсюкова первого в очередь поставили! — Трофим хлопнул себя ладонью по лбу. — А это, чтобы он Робика не сдал. Наверняка он знал, что Робик живет с ним по соседству… Корова, молоко, сыры… И немолодая девушка… Не удивлюсь, если он с женой Димы крутит.
— А может?
— Если в Ставрическом его бабушка жила, значит, он там еще пацаном бегал. И Вика девчонкой была. Это потом уже Дима появился, и Вика влюбилась в него… А ведь Дима не травил Робика, похоже, он обидел его другим.
— Думаешь, Робик его убил? — Тая и не могла, казалось, в это поверить, но вопрос задала.
— Робик знает о призраке, который бродит по кладбищу. Это местная легенда. И улица Овражная, знаешь, что это значит? Овраг там. И дом Димы на овраг выходит, и Робик мог домой оврагом вернуться, с кладбища. Там недалеко… И дом на окраине поселка, и кладбище…
— Неужели Робик?
— А кто еще мог Диму отравить? Отжал доску в заборе, забрался в соседний двор, открыл машину, подсыпал яд в бутылку с водой… Или Вика постаралась… — пожал плечами Трофим. — Хотя и не факт. С Викой еще надо разбираться, а с Робиком уже ясно!
Трофим откинулся на сиденье и расслабленно выдохнул. Ну вот и узнал он, кто убийца. Только Робик мог покончить с Димой так, чтобы комар носу не подточил. И с Муратом он расправился играючи, потому как знал Ставрический как свои пять пальцев. А вот со Славой пришлось попотеть. С ним одним клинком не управиться, карнавальной маской не закрыться. Удобный случай представился, но в ход пошло куда более серьезное оружие, чем клинок. Пистолет с глушителем — это, может, и грубо, зато надежно и наверняка. А стрелять Робик мог научиться в огороде своего деревенского дома, начать с пневматики, набить руку, а затем перейти к огнестрельному оружию. Купить его не так уж и сложно.
Сейчас Робик находился на природе, возможно, где-то рядом со своими коровами, значит, следить за Трофимом он не имел возможности, значит, можно немного расслабиться и даже вздремнуть. Трофима действительно клонило в сон…
Глава 11
Пистолет появился из ниоткуда, казалось, материализовался из воздуха метрах в двух от головы. Щелкнула собачка предохранителя, звонко передернулся затвор, пришел в движение спусковой крючок. И перед самым выстрелом Трофим услышал голос Таи. Она что-то сказала, и тут же громыхнуло, языки пламени ударили в лицо. Трофим дернулся, открыл глаза и сообразил, что едет в машине. «Хонда» мягко шла по неровному проселку, перед глазами проплыл дорожный знак с черной надписью на белом проржавевшем фоне. «Пос. Ставрический». За рулем Тая.
— Ты что-то сказала? — спросил он, протирая глаза.
— Приехали, говорю. Думала, заблудились… — сказала молодая женщина, кивком показав на дисплей навигатора.
Теперь понятно, почему указатель старый и ржавый. И дорога плохая, потому как это не главный въезд в поселок. Прямо по курсу — мост через овраг, за ним первая линия домов, справа — поле, за ним, похоже, кладбище. Трофим заметил стрелу обелиска, который видел, когда хоронили Диму. Памятник героям войны там.
В поле он заметил коров, крупные, черно-пегие, молочной породы. Стадо маленькое, четыре головы, но видно издалека. И машина у дороги стоит, белый микроавтобус с пристроенным к нему тентом. Уж ни Робик ли там в теньке прохлаждается?
— А давай-ка перед мостом направо! — сказал Трофим. — Вдруг это Робик своих коров пасет.
— Тогда мы не заблудились, — кивнула она.
Микроавтобус оказался самым настоящим домом на колесах, пристыкованный к нему тент закрывал от солнца переносной столик и два пустующих кресла. Дверь закрыта, все окна затемнены — внутрь заглянуть можно только через ветровое стекло, но Трофим дождался, когда откроется дверь. И увидел Робика. Узнать его было нетрудно. Такой же маленький и жалкий, как в юности, казалось, он лишь немного повзрослел. Седина в волосах проклюнулась, морщины на лбу прорезались, но при этом он выглядел моложе Трофима.
Маленькая собачка до старости щенок.
— Трофим?
Робик качнулся как маятник, как будто не знал — к Трофиму идти или в машине от него прятаться. А может, он хотел кого-то предупредить о его появлении. Возможно, Вику, с которой приятно проводил время в прохладном салоне.
Узнал, чертяка? — Трофим улыбался: рано еще показывать свою осведомленность.
— Да как не узнать! — разволновался Робик.
Трофим явно застал его врасплох.
— Говорят, ты сыром торгуешь!
— Кто говорит?… А-а, вы вместе! — увидев Таю, вымученно улыбнулся Робик.
Он шагнул к ней, освобождая проход к двери, и Трофим немедленно этим воспользовался.
— Где тут у тебя сыроварня? — заглядывая в салон, спросил он.
Микроавтобус действительно был оборудован под автодом, и кухонная зона в нем, и спальное место, но туалет отсутствовал, спрятаться Вике было негде. Она стояла у разобранного дивана, одной рукой оправляя сарафан, другой волосы. Распаренная, растрепанная, раскрасневшаяся, помада с губ слизана. Ей еще не было сорока пяти, но выглядела она как та «баба ягодка опять» — немолодая, но помолодевшая, сочная, ядреная, как будто новую жизнь начала. И сарафан на ней явно не из сельпо, и стильные босоножки мало напоминали калоши, в которых она привыкла ходить по двору.