Четвертый лишний
Часть 22 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И снова страсть закрутила их в карусель и швырнула на кровать. Они снова занимались сексом, от которого долго шла кругом голова.
— Не было бы счастья, говоришь?… — пробормотала Тая, глядя в потолок.
— Я ведь часто о тебе думал. Правда! Трофим склонился над молодой женщиной.
— Как о дурочке? — хмыкнула она.
— Нет! — Он нежно поцеловал ее в щечку.
— А я и есть дурочка… — потягиваясь, сказала Тая. — Счастливая дурочка… Ты уйдешь, а я все равно счастливая…
— Уйти я могу только на тот свет.
— Я тебя не пущу! — хихикнула Тая, притягивая Трофима к себе.
— Представляю, как Ольга Романовна нас ненавидит. — Он обнял молодую женщину.
— Очень может быть, — не стала отрицать Тая.
— Как думаешь, она могла отомстить? — спросил Трофим.
Тая вдруг оттолкнула его и посмотрела в глаза.
— А почему Ольга Романовна? Почему не Робик?
— Сам лично? — Трофим заинтригованно смотрел на нее.
— Он ведь предлагал мне руку и сердце.
— Ты не говорила.
— Я много чего тебе не говорила.
— Как замуж вышла, говорила.
— Замуж… Как только Саша умер, так Робик и появился. Мы с ним раньше и не общались, а тут вдруг…
— Саша твой муж?
— Ну, если я за Сашу могла выйти, то почему за Робика нет, — глядя куда-то мимо Трофима, сказала Тая. — Может, он так и подумал.
— Кто он?
— Кто, кто… Робик и подумал.
— Ну да.
— Я ведь и не собиралась замуж за Сашу, но Станислав Сергеевич настоял, — вспоминала Тая.
— Даже так?
— Чем больше трудностей на пути к цели, тем лучше. Я должна была и учиться, и заботиться о больном муже… А ведь знаешь, Саша действительно очень помог мне. Робик не смог выбраться из ямы, в которую вы его столкнули, а я смогла… Это ведь действительно была яма… Если ты думаешь, что это всего лишь ваши детские шалости… Может, и детские, может, и шалости, но мне было очень плохо.
— Прости!
— И Робик простит. Но только тебя. Славу — нет!.. Он ведь собирался убить Кислицына. И за меня, сказал, отомстит, и за себя…
— Когда это было?
— Я же говорю, когда Саша… Робик ко мне сватался… Возможно, он всего лишь хотел произвести впечатление…
— Мне нужно знать точно. Именно поэтому мне нужно поговорить с вашим профессором. Он должен знать настроение своих пациентов.
— Пациентов, — кивнула Тая. — Робик действительно его пациент. Но именно поэтому Станислав Сергеевич тебе ничего не скажет. И мне тоже. Знаешь, что такое тайна исповеди, так вот, для Шевелева общение с пациентами настолько же важное и ответственное дело. Я это точно знаю. Он очень щепетильный в этих отношениях человек…
— Даже если дело касается убийства?
— Но ты же даже не полицейский.
— А если я сам пациент? Вот лежу сейчас и схожу с ума от страха… Может, мне никто и не угрожает. Может, я все выдумал? Может, у меня паранойя, мания преследования?
Тая ничего не сказала, но потянулась за телефоном и набрала номер Станислава Сергеевича.
Глава 10
Кабинет просторный, потолки высокие, воздуха много, но все равно душно. А вентилятора нет, сплит-системы тем более, впрочем, хозяина кабинета это ничуть не беспокоило. Станислав Сергеевич не имел проблем с лишним весом, поджарый, глаза чистые, цвет лица здоровый, лоб сухой, никаких признаков пота. Но ведь и Трофим не страдал ожирением, а ему жарко, лицо уже мокрое. Или духота ему всего лишь мерещится? Волнуется он: столько уже рассказать пришлось — о ситуации, о своем положении в сложной обстановке. Возможно, в кабинете у профессора прохладно. Обстановка здесь вполне современная, мебель не из дешевых, и ремонт приличный — имейся нужда в сплите, систему бы установили.
— Значит, вы думаете, что ваших друзей убило прошлое? — выслушав Трофима, спросил Шевелев.
Пятьдесят четыре года мужчине, вроде бы и хорошо выглядел для своих лет, ну волосы седые, ну глубокая морщина на лбу, но в целом вид здоровый, холеный. А вот глаза уже как у старца, и мудрость в них, и усталость от прожитых лет.
— Я и сам в это не очень верю…
— Верите. Я вижу, что верите.
Шевелев смотрел на Трофима внимательно, но без напряжения. Он не видел в нем пациента, нуждающегося в его помощи.
— И мне страшно, — на всякий случай сказал Трофим.
— Вам страшно, — кивнул профессор. — Но вы все же надеетесь, что убийство ваших товарищей — всего лишь череда нелепых случайностей или результат наложенного на вас заклятия.
— Заклятия?
— Слова имеют силу. Кто-то позвонил вам, сказал, что вы умрете, злое пророчество стало сбываться…
— Слова имеют силу, — решил согласиться Трофим.
— Но сила эта не астральная, не трансцендентная, как вы сейчас думаете.
Сила эта — величина физическая, хотя и не поддается измерению. Сила эта убивает. Эта сила едва не убила Таисию Козьмину, эта сила могла стать причиной смерти Роберта Аврамова. Я говорю о людях, которых вы знаете, но не говорю, что причиной гибели этих людей могли стать вы. К сожалению, даже современная жизнь подчинена законам природы, естественный отбор никто не отменял, сильные всегда будут уничтожать слабых…
— Мы не уничтожали.
— Уничтожали. На подсознательном уровне, подчиняющемся законам природы. Не было бы вас, был бы кто-то другой… А может, и не было бы, если бы Роберту повезло. Однако ему не повезло. Тае тоже. Однако в любом случае я рассматриваю вашу компанию как перманентный и бездушный источник опасности… Но компания-то была. И я знаю, как вы унижали Аврамова, как издевались над Таей… Если я не ошибаюсь, среди ваших жертв был и Михаил Бондарев. — Шевелев смотрел на Трофима спокойно, но неприязненно.
— Да, был. И вы научили его работать над собой.
— И его научил, и Таисию. Они справились со своими фобиями, добились определенных успехов в жизни. А вот Роберт, к сожалению, сломался… Но я уверен, что мстить он вам не станет, — едва заметно качнул головой профессор. — Вы же это хотели услышать?
— Но кто-то же нам мстит. Уже отомстил… В нашей очереди остался только я.
— Не знаю, утешит это вас или нет… У меня богатая практика, за тридцать лет работы через мои руки прошло столько сломанных судеб, но ни один мой подопечный не убил своего обидчика.
— Вы учили мстить их по-другому.
— Я учил мстить? — удивился Шевелев.
— Таисия стала кандидатом наук, Бондарев стал уверенным в себе мужчиной.
— Жажда мести — сильный стимул для развития личности. Сильный, но настолько же опасный. Нет, я никого не учил мстить… Но в чем-то вы, пожалуй, правы.
— Я уверен, что вы учили контролировать силу ненависти. Но, возможно, Бондарев не смог справиться с ней. Или Аврамов.
— В Бондареве я уверен… — Шевелев задумался, значит, он сомневался в Робике.
— А в Аврамове?
— В Аврамове… Как погиб первый ваш товарищ? — из глубины раздумий спросил профессор.
— Его отравили.
— Как?
— Не знаю… Экспертиза молчит, и я не могу ничего сказать.
— Как погиб второй ваш друг?
— Его закололи, клинком из трости. Убийца был в старинном плаще и карнавальной маске.
— И где он его убил?
— Не было бы счастья, говоришь?… — пробормотала Тая, глядя в потолок.
— Я ведь часто о тебе думал. Правда! Трофим склонился над молодой женщиной.
— Как о дурочке? — хмыкнула она.
— Нет! — Он нежно поцеловал ее в щечку.
— А я и есть дурочка… — потягиваясь, сказала Тая. — Счастливая дурочка… Ты уйдешь, а я все равно счастливая…
— Уйти я могу только на тот свет.
— Я тебя не пущу! — хихикнула Тая, притягивая Трофима к себе.
— Представляю, как Ольга Романовна нас ненавидит. — Он обнял молодую женщину.
— Очень может быть, — не стала отрицать Тая.
— Как думаешь, она могла отомстить? — спросил Трофим.
Тая вдруг оттолкнула его и посмотрела в глаза.
— А почему Ольга Романовна? Почему не Робик?
— Сам лично? — Трофим заинтригованно смотрел на нее.
— Он ведь предлагал мне руку и сердце.
— Ты не говорила.
— Я много чего тебе не говорила.
— Как замуж вышла, говорила.
— Замуж… Как только Саша умер, так Робик и появился. Мы с ним раньше и не общались, а тут вдруг…
— Саша твой муж?
— Ну, если я за Сашу могла выйти, то почему за Робика нет, — глядя куда-то мимо Трофима, сказала Тая. — Может, он так и подумал.
— Кто он?
— Кто, кто… Робик и подумал.
— Ну да.
— Я ведь и не собиралась замуж за Сашу, но Станислав Сергеевич настоял, — вспоминала Тая.
— Даже так?
— Чем больше трудностей на пути к цели, тем лучше. Я должна была и учиться, и заботиться о больном муже… А ведь знаешь, Саша действительно очень помог мне. Робик не смог выбраться из ямы, в которую вы его столкнули, а я смогла… Это ведь действительно была яма… Если ты думаешь, что это всего лишь ваши детские шалости… Может, и детские, может, и шалости, но мне было очень плохо.
— Прости!
— И Робик простит. Но только тебя. Славу — нет!.. Он ведь собирался убить Кислицына. И за меня, сказал, отомстит, и за себя…
— Когда это было?
— Я же говорю, когда Саша… Робик ко мне сватался… Возможно, он всего лишь хотел произвести впечатление…
— Мне нужно знать точно. Именно поэтому мне нужно поговорить с вашим профессором. Он должен знать настроение своих пациентов.
— Пациентов, — кивнула Тая. — Робик действительно его пациент. Но именно поэтому Станислав Сергеевич тебе ничего не скажет. И мне тоже. Знаешь, что такое тайна исповеди, так вот, для Шевелева общение с пациентами настолько же важное и ответственное дело. Я это точно знаю. Он очень щепетильный в этих отношениях человек…
— Даже если дело касается убийства?
— Но ты же даже не полицейский.
— А если я сам пациент? Вот лежу сейчас и схожу с ума от страха… Может, мне никто и не угрожает. Может, я все выдумал? Может, у меня паранойя, мания преследования?
Тая ничего не сказала, но потянулась за телефоном и набрала номер Станислава Сергеевича.
Глава 10
Кабинет просторный, потолки высокие, воздуха много, но все равно душно. А вентилятора нет, сплит-системы тем более, впрочем, хозяина кабинета это ничуть не беспокоило. Станислав Сергеевич не имел проблем с лишним весом, поджарый, глаза чистые, цвет лица здоровый, лоб сухой, никаких признаков пота. Но ведь и Трофим не страдал ожирением, а ему жарко, лицо уже мокрое. Или духота ему всего лишь мерещится? Волнуется он: столько уже рассказать пришлось — о ситуации, о своем положении в сложной обстановке. Возможно, в кабинете у профессора прохладно. Обстановка здесь вполне современная, мебель не из дешевых, и ремонт приличный — имейся нужда в сплите, систему бы установили.
— Значит, вы думаете, что ваших друзей убило прошлое? — выслушав Трофима, спросил Шевелев.
Пятьдесят четыре года мужчине, вроде бы и хорошо выглядел для своих лет, ну волосы седые, ну глубокая морщина на лбу, но в целом вид здоровый, холеный. А вот глаза уже как у старца, и мудрость в них, и усталость от прожитых лет.
— Я и сам в это не очень верю…
— Верите. Я вижу, что верите.
Шевелев смотрел на Трофима внимательно, но без напряжения. Он не видел в нем пациента, нуждающегося в его помощи.
— И мне страшно, — на всякий случай сказал Трофим.
— Вам страшно, — кивнул профессор. — Но вы все же надеетесь, что убийство ваших товарищей — всего лишь череда нелепых случайностей или результат наложенного на вас заклятия.
— Заклятия?
— Слова имеют силу. Кто-то позвонил вам, сказал, что вы умрете, злое пророчество стало сбываться…
— Слова имеют силу, — решил согласиться Трофим.
— Но сила эта не астральная, не трансцендентная, как вы сейчас думаете.
Сила эта — величина физическая, хотя и не поддается измерению. Сила эта убивает. Эта сила едва не убила Таисию Козьмину, эта сила могла стать причиной смерти Роберта Аврамова. Я говорю о людях, которых вы знаете, но не говорю, что причиной гибели этих людей могли стать вы. К сожалению, даже современная жизнь подчинена законам природы, естественный отбор никто не отменял, сильные всегда будут уничтожать слабых…
— Мы не уничтожали.
— Уничтожали. На подсознательном уровне, подчиняющемся законам природы. Не было бы вас, был бы кто-то другой… А может, и не было бы, если бы Роберту повезло. Однако ему не повезло. Тае тоже. Однако в любом случае я рассматриваю вашу компанию как перманентный и бездушный источник опасности… Но компания-то была. И я знаю, как вы унижали Аврамова, как издевались над Таей… Если я не ошибаюсь, среди ваших жертв был и Михаил Бондарев. — Шевелев смотрел на Трофима спокойно, но неприязненно.
— Да, был. И вы научили его работать над собой.
— И его научил, и Таисию. Они справились со своими фобиями, добились определенных успехов в жизни. А вот Роберт, к сожалению, сломался… Но я уверен, что мстить он вам не станет, — едва заметно качнул головой профессор. — Вы же это хотели услышать?
— Но кто-то же нам мстит. Уже отомстил… В нашей очереди остался только я.
— Не знаю, утешит это вас или нет… У меня богатая практика, за тридцать лет работы через мои руки прошло столько сломанных судеб, но ни один мой подопечный не убил своего обидчика.
— Вы учили мстить их по-другому.
— Я учил мстить? — удивился Шевелев.
— Таисия стала кандидатом наук, Бондарев стал уверенным в себе мужчиной.
— Жажда мести — сильный стимул для развития личности. Сильный, но настолько же опасный. Нет, я никого не учил мстить… Но в чем-то вы, пожалуй, правы.
— Я уверен, что вы учили контролировать силу ненависти. Но, возможно, Бондарев не смог справиться с ней. Или Аврамов.
— В Бондареве я уверен… — Шевелев задумался, значит, он сомневался в Робике.
— А в Аврамове?
— В Аврамове… Как погиб первый ваш товарищ? — из глубины раздумий спросил профессор.
— Его отравили.
— Как?
— Не знаю… Экспертиза молчит, и я не могу ничего сказать.
— Как погиб второй ваш друг?
— Его закололи, клинком из трости. Убийца был в старинном плаще и карнавальной маске.
— И где он его убил?