Честь снайпера
Часть 45 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Жертвенный костер заполнил поляну, и нависшие сводами ветви отразили его багряные отсветы, окрасившись яркой зеленью вместо тускло-серого цвета пасмурного дня.
Объятая пламенем фигура сделала два-три нетвердых, шатающихся шага, крича что-то нечленораздельное, после чего повалилась на землю.
Последовало мгновение жуткой тишины, затем Акков повернул МГ-42, чтобы разрезать Вилли пополам, но он действовал слишком медленно, поэтому Карл выхватил свой «Браунинг» и с расстояния в тридцать метров прицельно всадил пулю чуть ниже края каски, но выше плеча, прямо в левое ухо.
И тотчас же заговорило все оружие 21-го воздушно-десантного полка. На бронетранспортеры обрушился шквал огня. Летящие со сверхзвуковой скоростью пули ударялись о броню; звук столкновения быстро летящей стали со сталью неподвижной был подобен барабанной дроби крупных капель дождя по железной крыше. Какой-то умелец мастерски забросил «лимонку» в кузов второго бронетранспортера, и та взорвалась, полностью выведя из строя груз полицейского батальона. Один из осколков вонзился в спину пулеметчика, и тот повалился, нажимая пальцем на спусковой крючок, так что МГ-42 сожрал всю ленту, вот только пули улетели куда-то вверх, чтобы упасть на землю предположительно где– нибудь в Чехословакии.
ФГ-42 и СТГ-44 десантников ударили по открывающимся задним дверям бронетранспортеров, выбивая облака стальной пыли, сражая эсэсовцев, которые попытались вылезти, чтобы вступить в бой. Солдаты полицейского батальона падали, скошенные свинцовым дождем, который врывался в тесное внутреннее пространство и отражался от массивной брони. Вилли уже повернул в сторону длинный хобот огнемета и выпустил вторую огненную струю, накидывая на третий бронетранспортер пламенное покрывало. Застигнутые врасплох бедолаги, объятые пламенем, с криками переваливались через борт, падали на землю, бежали, снова валились и затихали, обугленные, дымящиеся.
И вдруг целей больше не осталось. Воздух был наполнен смрадом сгоревшей жидкости и паленой плоти, над поляной зависло облако грязно-серого дыма. На теле гауптштурмфюрера, распростертого на земле, кое-где продолжали плясать языки пламени, поскольку еще не вся его плоть была уничтожена огнем.
– Не стреляйте! – послышался слабый голос из чрева второго бронетранспортера.
– Сейчас мы снова бросим гранаты, затем сожжем вас огнеметами. Оставляйте оружие внутри и выходите с поднятыми руками! Если мы не будем видеть ваши ладони, то откроем огонь. Быстро, быстро, быстро!
Из бронетранспортеров начали выбираться оставшиеся в живых боснийцы, обожженные, дрожащие от страха. Им приказали выйти на дорогу и сесть, держа руки поднятыми, по-прежнему над головой. Их окружили вооруженные СТГ-44 десантники.
Вилли отшвырнул в сторону двадцатикилограммовое устройство, в котором все равно почти закончилось горючее, и подошел к Карлу.
– Ну, – сказал он, – вряд ли речь шла о бое такого рода, но мы все равно одержали победу.
– Интересное развитие событий, не находишь?
– Кстати, это был отличный выстрел.
– Да, на этот раз у меня получилось лучше. И что теперь? Ты уже что-нибудь придумал?
– Нет, у меня и без того дел было по горло.
– Понимаю, что в это трудно поверить, но на самом деле у меня есть одна мысль, – объявил Карл.
– Ты не перестаешь меня поражать.
– Как я вижу, у нас в распоряжении есть два практически целых бронетранспортера.
– Набитых трупами. От которых, впрочем, легко избавиться.
– Еще я вижу, что если мы разденем наших пленных, а их человек пятнадцать-двадцать, то эсэсовских маскхалатов и касок хватит на всех.
– Да, хватит. Кажется, я начинаю догадываться, к чему ты клонишь.
– И еще у нас есть Белая Ведьма, наш билет на борт «Фокке-вульфа-290», который уже ждет на взлетно-посадочной полосе в Ужгороде.
– Да.
– Давай переоденемся в эсэсовские мундиры, – продолжал Карл. – А самих эсэсовцев отпустим, голые они нам ничем не навредят. Пусть уходят в горы туда, куда им заблагорассудится. А мы заберем женщину. Взорвем Джинджер. В конце концов, именно в этом состоит наша боевая задача. Затем приедем на аэродром в Ужгороде. И сядем в самолет.
– Пока что мне нравится, – согласился Вилли.
– Ну а потом полетим… туда, где нас не расстреляют, что непременно произойдет, если мы полетим в Берлин.
– У «Кондора» большая дальность полета. Можно будет лететь на маленькой высоте, чтобы нас не засекли локаторы. Не сомневаюсь, наши пистолеты убедят летчиков оказать нам всяческое содействие. В конце концов они от этого только выиграют, при условии, что мы найдем подходящий аэродром для посадки.
– Я готов выслушать любые предложения.
– Отправляться за решетку у меня также нет ни малейшего желания, – продолжал Вилли. – Насколько я понимаю, заключенных держат в тюрьме взаперти.
– Что ж, – сказал Карл, – в таком случае Москва исключается. Там русские. Рим тоже исключается. Там американцы. И Александрия. Там англичане.
– Гм, – задумчиво произнес Вилли.
Карл прыгнул в окоп. Белая Ведьма сидела в углу. Теперь ее уже никто не охранял. Она подняла взгляд на Карла.
Ее распущенные волосы ниспадали на плечи, золотистые, пышные. Голубые глаза были широко раскрыты. В них не было ни капли страха – только апатия. Поверх белой блузки Петрова надела грубое крестьянское платье, повязав на изящной шее яркий платок. На все это Карл до сих пор не обращал внимания.
– Еще одну сигарету не желаешь? – спросил он.
– Не откажусь. Кстати, что это была за стрельба?
Карл протянул ей сигарету, дал прикурить, затем закурил сам.
– Это были ребята из полицейского батальона, приданного 13-й горной дивизии СС «Ятаган» – насколько я понимаю, это какой-то восточный меч.
– Кривой, да?
– Точно. Думаю, выглядит он устрашающе, но толку от него мало. Должно быть, для восточных народов это просто символ.
– Поскольку ты жив и сверкающих молний я не вижу, можно предположить, что вы вступили в перестрелку с эсэсовцами.
– Наверное, ты права.
– Странно, на сумасшедшего ты не похож. Но после того как вы перестреляли своих, похоже, мы оба умрем.
– Не совсем, – возразил Карл. – Пожалуй, я не соглашусь и с твоим замечанием насчет того, что мы «перестреляли своих».
Но что гораздо важнее, у меня есть план. Весьма неплохой, несмотря на то что он пришел мне в голову, а обычно все мои планы бывают просто ужасными. Похоже, ты для нас – билет на борт отличного самолета, а мне бы не хотелось, чтобы отличный самолет пропадал даром.
Он рассказал то, что замыслил.
– Очень рискованная затея.
– Согласен. Но это лучше, чем оказаться в застенках гестапо.
– Ты прав. Но давай вернемся к действительности. Это не кино. Мы не сможем просто взять и улететь.
– Вообще-то сможем.
– И куда же?
– Думаю, можно попробовать улететь в… Швейцарию. Там делают замечательный сыр.
Глава 59
Штат Айдахо
Неподалеку от Каскейда
Наши дни
– В Швейцарию? – изумленно переспросил Свэггер.
– Именно так они и поступили. Они угнали немецкий самолет и приземлились в Берне. Все вместе. Подразделение было небольшим – парашютисты-диверсанты, насколько я понимаю. Они были сыты нацизмом по горло. Забрав Милу, десантники улетели в Швейцарию. Все это придумал их командир.
– Господи Иисусе! – пробормотал Боб, стоя в одиночестве посреди пустынной прерии, словно киношный ковбой.
– И это еще не все. Главная новость впереди, и какая это новость! Офицер-парашютист женился на Миле. Его звали Карл фон Дреле, аристократ, потомственный военный, герой, судя по фотографиям, сногсшибательный красавец. Он чем-то похож на Эррола Флинна. Швейцарцы интернировали их до конца войны.
Когда их освободили, они решили, что, раз Европа так настойчиво стремилась их убить, лучше будет перебраться в какие-нибудь теплые солнечные края, и эмигрировали в Австралию.
– Так вот почему ты в Австралии!
– Сын Милы Пол позвонил мне из Сиднея. Все, что он рассказал, совпало с тем, что было нам известно. Я вылетела в Австралию, прожила неделю в семье Пола, изучая документы, рассматривая фотографии. У Милы и Карла было четверо сыновей и дочь. Дочь, кстати, в семидесятых стала большой звездой в теннисе. И вот теперь ее внучка также добилась первых успехов.
– Ну а что сталось с Милой? – спросил Свэггер. Он поймал себя на том, что ему было страшно задать этот вопрос. У него стиснуло грудь.
– Она умерла в возрасте восьмидесяти четырех лет, через несколько недель после смерти Карла, в окружении детей и внуков. Мила была профессором математики в университете Нового Южного Уэльса и, если верить некрологу, пользовалась любовью студентов и коллег-преподавателей. Все считали ее немкой; никто не подозревал о том, что она из России.
– И это удар в солнечное сплетение… – пробормотал Свэггер.
Помимо воли он представил себе жизнь Милы – такую, какую она заслужила по праву: Мила со своими малышами, Мила готовит ужин, Мила идет на работу. Мила живет полноценной жизнью, любящая и любимая.
«Ты влюбился в нее, старый хрыч!»
– Карл захватил с собой своего подчиненного, с которым вместе воевал, – продолжала из далекой Австралии Рейли. – Они основали собственное дело. Ты слышал о такой компании «Фольксваген»? Карл и Вилли Бобер стали первыми дилерами «Фольксвагена» в Австралии, а дальше все понеслось. Господи, Свэггер, после всего того дерьма, которое им пришлось вынести, после грязи, крови, жестокости они прожили хорошую, плодотворную жизнь! Это показывает, что может быть жизнь после ада. Просто поразительно! Когда я об этом думаю, у меня наворачиваются слезы. А ты сейчас плачешь?
– Ковбои не плачут, – ответил Свэггер, хотя ему в глаза как раз попала песчинка.
Слова благодарности
Объятая пламенем фигура сделала два-три нетвердых, шатающихся шага, крича что-то нечленораздельное, после чего повалилась на землю.
Последовало мгновение жуткой тишины, затем Акков повернул МГ-42, чтобы разрезать Вилли пополам, но он действовал слишком медленно, поэтому Карл выхватил свой «Браунинг» и с расстояния в тридцать метров прицельно всадил пулю чуть ниже края каски, но выше плеча, прямо в левое ухо.
И тотчас же заговорило все оружие 21-го воздушно-десантного полка. На бронетранспортеры обрушился шквал огня. Летящие со сверхзвуковой скоростью пули ударялись о броню; звук столкновения быстро летящей стали со сталью неподвижной был подобен барабанной дроби крупных капель дождя по железной крыше. Какой-то умелец мастерски забросил «лимонку» в кузов второго бронетранспортера, и та взорвалась, полностью выведя из строя груз полицейского батальона. Один из осколков вонзился в спину пулеметчика, и тот повалился, нажимая пальцем на спусковой крючок, так что МГ-42 сожрал всю ленту, вот только пули улетели куда-то вверх, чтобы упасть на землю предположительно где– нибудь в Чехословакии.
ФГ-42 и СТГ-44 десантников ударили по открывающимся задним дверям бронетранспортеров, выбивая облака стальной пыли, сражая эсэсовцев, которые попытались вылезти, чтобы вступить в бой. Солдаты полицейского батальона падали, скошенные свинцовым дождем, который врывался в тесное внутреннее пространство и отражался от массивной брони. Вилли уже повернул в сторону длинный хобот огнемета и выпустил вторую огненную струю, накидывая на третий бронетранспортер пламенное покрывало. Застигнутые врасплох бедолаги, объятые пламенем, с криками переваливались через борт, падали на землю, бежали, снова валились и затихали, обугленные, дымящиеся.
И вдруг целей больше не осталось. Воздух был наполнен смрадом сгоревшей жидкости и паленой плоти, над поляной зависло облако грязно-серого дыма. На теле гауптштурмфюрера, распростертого на земле, кое-где продолжали плясать языки пламени, поскольку еще не вся его плоть была уничтожена огнем.
– Не стреляйте! – послышался слабый голос из чрева второго бронетранспортера.
– Сейчас мы снова бросим гранаты, затем сожжем вас огнеметами. Оставляйте оружие внутри и выходите с поднятыми руками! Если мы не будем видеть ваши ладони, то откроем огонь. Быстро, быстро, быстро!
Из бронетранспортеров начали выбираться оставшиеся в живых боснийцы, обожженные, дрожащие от страха. Им приказали выйти на дорогу и сесть, держа руки поднятыми, по-прежнему над головой. Их окружили вооруженные СТГ-44 десантники.
Вилли отшвырнул в сторону двадцатикилограммовое устройство, в котором все равно почти закончилось горючее, и подошел к Карлу.
– Ну, – сказал он, – вряд ли речь шла о бое такого рода, но мы все равно одержали победу.
– Интересное развитие событий, не находишь?
– Кстати, это был отличный выстрел.
– Да, на этот раз у меня получилось лучше. И что теперь? Ты уже что-нибудь придумал?
– Нет, у меня и без того дел было по горло.
– Понимаю, что в это трудно поверить, но на самом деле у меня есть одна мысль, – объявил Карл.
– Ты не перестаешь меня поражать.
– Как я вижу, у нас в распоряжении есть два практически целых бронетранспортера.
– Набитых трупами. От которых, впрочем, легко избавиться.
– Еще я вижу, что если мы разденем наших пленных, а их человек пятнадцать-двадцать, то эсэсовских маскхалатов и касок хватит на всех.
– Да, хватит. Кажется, я начинаю догадываться, к чему ты клонишь.
– И еще у нас есть Белая Ведьма, наш билет на борт «Фокке-вульфа-290», который уже ждет на взлетно-посадочной полосе в Ужгороде.
– Да.
– Давай переоденемся в эсэсовские мундиры, – продолжал Карл. – А самих эсэсовцев отпустим, голые они нам ничем не навредят. Пусть уходят в горы туда, куда им заблагорассудится. А мы заберем женщину. Взорвем Джинджер. В конце концов, именно в этом состоит наша боевая задача. Затем приедем на аэродром в Ужгороде. И сядем в самолет.
– Пока что мне нравится, – согласился Вилли.
– Ну а потом полетим… туда, где нас не расстреляют, что непременно произойдет, если мы полетим в Берлин.
– У «Кондора» большая дальность полета. Можно будет лететь на маленькой высоте, чтобы нас не засекли локаторы. Не сомневаюсь, наши пистолеты убедят летчиков оказать нам всяческое содействие. В конце концов они от этого только выиграют, при условии, что мы найдем подходящий аэродром для посадки.
– Я готов выслушать любые предложения.
– Отправляться за решетку у меня также нет ни малейшего желания, – продолжал Вилли. – Насколько я понимаю, заключенных держат в тюрьме взаперти.
– Что ж, – сказал Карл, – в таком случае Москва исключается. Там русские. Рим тоже исключается. Там американцы. И Александрия. Там англичане.
– Гм, – задумчиво произнес Вилли.
Карл прыгнул в окоп. Белая Ведьма сидела в углу. Теперь ее уже никто не охранял. Она подняла взгляд на Карла.
Ее распущенные волосы ниспадали на плечи, золотистые, пышные. Голубые глаза были широко раскрыты. В них не было ни капли страха – только апатия. Поверх белой блузки Петрова надела грубое крестьянское платье, повязав на изящной шее яркий платок. На все это Карл до сих пор не обращал внимания.
– Еще одну сигарету не желаешь? – спросил он.
– Не откажусь. Кстати, что это была за стрельба?
Карл протянул ей сигарету, дал прикурить, затем закурил сам.
– Это были ребята из полицейского батальона, приданного 13-й горной дивизии СС «Ятаган» – насколько я понимаю, это какой-то восточный меч.
– Кривой, да?
– Точно. Думаю, выглядит он устрашающе, но толку от него мало. Должно быть, для восточных народов это просто символ.
– Поскольку ты жив и сверкающих молний я не вижу, можно предположить, что вы вступили в перестрелку с эсэсовцами.
– Наверное, ты права.
– Странно, на сумасшедшего ты не похож. Но после того как вы перестреляли своих, похоже, мы оба умрем.
– Не совсем, – возразил Карл. – Пожалуй, я не соглашусь и с твоим замечанием насчет того, что мы «перестреляли своих».
Но что гораздо важнее, у меня есть план. Весьма неплохой, несмотря на то что он пришел мне в голову, а обычно все мои планы бывают просто ужасными. Похоже, ты для нас – билет на борт отличного самолета, а мне бы не хотелось, чтобы отличный самолет пропадал даром.
Он рассказал то, что замыслил.
– Очень рискованная затея.
– Согласен. Но это лучше, чем оказаться в застенках гестапо.
– Ты прав. Но давай вернемся к действительности. Это не кино. Мы не сможем просто взять и улететь.
– Вообще-то сможем.
– И куда же?
– Думаю, можно попробовать улететь в… Швейцарию. Там делают замечательный сыр.
Глава 59
Штат Айдахо
Неподалеку от Каскейда
Наши дни
– В Швейцарию? – изумленно переспросил Свэггер.
– Именно так они и поступили. Они угнали немецкий самолет и приземлились в Берне. Все вместе. Подразделение было небольшим – парашютисты-диверсанты, насколько я понимаю. Они были сыты нацизмом по горло. Забрав Милу, десантники улетели в Швейцарию. Все это придумал их командир.
– Господи Иисусе! – пробормотал Боб, стоя в одиночестве посреди пустынной прерии, словно киношный ковбой.
– И это еще не все. Главная новость впереди, и какая это новость! Офицер-парашютист женился на Миле. Его звали Карл фон Дреле, аристократ, потомственный военный, герой, судя по фотографиям, сногсшибательный красавец. Он чем-то похож на Эррола Флинна. Швейцарцы интернировали их до конца войны.
Когда их освободили, они решили, что, раз Европа так настойчиво стремилась их убить, лучше будет перебраться в какие-нибудь теплые солнечные края, и эмигрировали в Австралию.
– Так вот почему ты в Австралии!
– Сын Милы Пол позвонил мне из Сиднея. Все, что он рассказал, совпало с тем, что было нам известно. Я вылетела в Австралию, прожила неделю в семье Пола, изучая документы, рассматривая фотографии. У Милы и Карла было четверо сыновей и дочь. Дочь, кстати, в семидесятых стала большой звездой в теннисе. И вот теперь ее внучка также добилась первых успехов.
– Ну а что сталось с Милой? – спросил Свэггер. Он поймал себя на том, что ему было страшно задать этот вопрос. У него стиснуло грудь.
– Она умерла в возрасте восьмидесяти четырех лет, через несколько недель после смерти Карла, в окружении детей и внуков. Мила была профессором математики в университете Нового Южного Уэльса и, если верить некрологу, пользовалась любовью студентов и коллег-преподавателей. Все считали ее немкой; никто не подозревал о том, что она из России.
– И это удар в солнечное сплетение… – пробормотал Свэггер.
Помимо воли он представил себе жизнь Милы – такую, какую она заслужила по праву: Мила со своими малышами, Мила готовит ужин, Мила идет на работу. Мила живет полноценной жизнью, любящая и любимая.
«Ты влюбился в нее, старый хрыч!»
– Карл захватил с собой своего подчиненного, с которым вместе воевал, – продолжала из далекой Австралии Рейли. – Они основали собственное дело. Ты слышал о такой компании «Фольксваген»? Карл и Вилли Бобер стали первыми дилерами «Фольксвагена» в Австралии, а дальше все понеслось. Господи, Свэггер, после всего того дерьма, которое им пришлось вынести, после грязи, крови, жестокости они прожили хорошую, плодотворную жизнь! Это показывает, что может быть жизнь после ада. Просто поразительно! Когда я об этом думаю, у меня наворачиваются слезы. А ты сейчас плачешь?
– Ковбои не плачут, – ответил Свэггер, хотя ему в глаза как раз попала песчинка.
Слова благодарности