Честь и кровь
Часть 33 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Стой, Дато батоно. Так нельзя. Избалуешь мальчонку, – тряхнув чубом, осадил Елисея тестя. – Он еще маленький и должен хорошо понимать слово «нельзя». Иначе до беды недалеко.
– Да. Верно, – опомнившись, смущенно кивнул князь. – Прости, сынок. Похоже, я от горя совсем голову потерял.
– Давайте так сделаем. Пока пусть все идет, как идет. А когда в Тифлис соберемся, тогда и решать станем, – предложил парень, решив взять временную паузу.
Задумчиво посмотрев на него, князь помолчал, а потом, кивнув, вздохнул:
– Об одном прошу, сынок. Женишься, не отнимай внука. Позволь мне с ним видеться. Понимаю, что теперь не могу у тебя ничего просить, но все-таки не отнимай.
– Господь с тобой, Дато батоно, – сглотнув вставший в горле ком, прохрипел Елисей. – Ты жены моей отец. Сыну моему дед кровный. Как бы там оно ни сложилось, но кровь свою я ему забыть не позволю. Но и ты помни, что он не Буачидзе. Он Халзанов.
– Знаю, бичико. Знаю. Но это мой первый внук. Первый, понимаешь?
– Понимаю, – спокойно кивнул парень.
Их разговор прервали девочки, успевшие накрыть на стол. Умывшись с дороги, гости принялись за трапезу. Князь, так и не спустив с рук внука, равнодушно клевал со своей тарелки, то и дело прикладываясь к бокалу с вином. Елисей уже начал беспокоиться, но заметив совершенно трезвый взгляд тестя, успокоился. Сейчас ему любое спиртное было словно в песок.
Руслан, словно чувствуя настроение собравшихся за столом, сидел тихо, даже не пытаясь устроить очередную шкоду, до которых был большим мастером. Прижавшись к груди деда, он задумчиво ковырял пальчиком газыри его черкески, не обращая внимания на кинжал. Хотя обычно, оказавшись на руках у отца, регулярно пытался вытянуть оружие из ножен.
– Воин растет, – улыбнулся князь, заметив его занятие. – Знает, что оружие без огненного припаса стрелять не будет.
– Конечно, знает, – усмехнулся Елисей в ответ. – У него в игрушках и свой пистоль имеется. Настоящий, боевой.
От такого заявления ближники князя дружно поперхнулись.
– А что? – не понял Елисей их реакции. – Был у меня в трофеях кремневый пистоль из коротких. Вот я при нем из него выстрелил, вычистил и ему играться отдал. Оружие боевое, но выстрелить из него просто так не получится. Потому как припаса нужного нет.
– Молодец, – понимающе усмехнулся князь. – И сына к оружию приучаешь, и опасности нет.
Быстро переглянувшись, мужчины растерянно покрутили головами, решив не вмешиваться в процесс воспитания. В каждой избушке свои погремушки, было написано на их лицах. Помянув покойницу и поужинав, все разошлись по отведенным им комнатам, а за столом остались только Елисей, князь и маленький Руслан. Все так же не выпуская ребенка, Дато то и дело тяжело вздыхал, внимательно рассматривая его лицо.
– Глаза твои, – наконец задумчиво произнес он. – И брови тоже. А губы дочки. И нос ее. Но на тебя больше похож. Твой сын, Елисей.
– Мой, конечно. Сомневаться в Нино у меня ни одной причины нет, – улыбнулся парень. – Она верной женой была. Моей женой, – тихо добавил он дрогнувшим голосом.
– Повезло ей с тобой, сынок, – грустно улыбнулся князь. – Знаю, она всегда хотела по любви замуж выйти. Услышал Господь ее молитвы. Полюбила. Замуж вышла, сына родила. И какой-то шакал… – сжав кулак, он едва не грохнул им по столу, но завозившийся на руках у деда Руслан заставил князя взять себя в руки. – Все отнял, – выдохнул он, снова обнимая ребенка.
– Ничего, Дато батоно. Найду. Всех найду. И того, кто все это устроил, и того, кто им помогал. Все ответят, дай срок, – пообещал Елисей. – Даже в столице найду. Нигде не спрячется. Там и тебе и Ильико дело найдется, но кровь их я сам возьму.
– Слухи были, что купца того кто-то из великих князей защищает, – задумчиво протянул князь.
– Врут. Ну, сам подумай, великий князь – и какой-то купец. Какая связь между ними? – не поверил Елисей.
– Купец богатый был. Очень богатый. Но был у него один грех. Карты любил. Азартный был очень. Иной раз мог за ночь сотню тысяч спустить. Сам видел, – все так же задумчиво вспоминал князь. – В столице говорили, что один из князей тоже азартен. На том они и сошлись. Купец прямо денег тому князю платить не мог, а вот сделать вид, что проиграл, запросто. А князь за это его дела прикрывал.
– На первый взгляд похоже, но слишком уж звучит странно. Великий князь и купец. Да того купца в заведение, где такие особы играют, и близко не подпустят, – продолжал упираться Елисей.
– Сказал же, богатый он был. А деньги, сам знаешь, не пахнут, – презрительно скривился тесть.
– Странно это все, – задумался парень. – Ты сам говорил, что купец наследства большого не получал. Но потом резко богатеть начал. Получается, он сначала дурные деньги получил, а потом уже в тот круг вошел. Иначе не складывается. Хотя, если их иностранцы свели, и такое могло быть, – вдруг кое-что вспомнив, добавил парень.
– Иностранцы? – удивленно переспросил князь.
– Историю с фальшивым серебром помнишь?
– Конечно.
– Так вот, в том деле британцы мелькали постоянно. Вот и выходит, что купца с покровителем они свести могли. Уж иностранцам во все дыры у нас вход дозволен. Что во дворец, что в трактир.
– Это верно, – скривился князь.
– Дато батоно, а Ильико может узнать, кто именно тем покровителем был? Только аккуратно. Чтобы внимания к себе не привлечь. И вообще, кем он там служить решил?
– Его знакомый твой в казначейство позвал, – признался князь с некоторым смущением. – Как узнал, что Ильико с тобой долго дело имел, так и позвал.
– Знакомый? – удивленно переспросил Елисей. – Из казначейства? Это Морозов, что ли? Николай Кузьмич? Он же тут вроде, в Екатеринославе.
– Он самый. Нашел ему место в столице. При охране императорских регалий служит теперь.
– При охране? – растерянно переспросил Елисей. – А как же он, без руки?
– Он командует. Кем-то вроде начальника караула. Там и одной руки хватит, – понимающе вздохнул князь.
«Что-то не помню я такого подразделения в нашей действительности, – подумал парень, старательно вспоминая, кем и как осуществлялась охрана всяких регалий и раритетов».
– Это что, новое что-то? – на всякий случай уточнил он.
– Да. При казначействе специально придумали, чтобы императорские регалии всегда под отдельной охраной были. Уж не знаю, зачем, но Морозов про дело это мне долго рассказывал, – пояснил князь. – Он и людей туда набирал особо. Из тех, кто сумел себя в деле проявить.
– Он сам? – продолжал недоумевать Елисей.
– Не один. Там многие этим занимались.
– Ладно, бог с ним. Так что Ильико? Сможет потихоньку что-то узнать?
– Не знаю. Спросить надо, – помолчав, вздохнул князь. – Я ему письмо напишу. Прикажу искать. Сестру убили. Пусть старается.
– Не так, Дато батоно, – скривился Елисей. – Не надо приказывать. Давай я лучше сам ему напишу, что делать надо. А ты отправишь.
– Я адрес дам, сам отправь, – тут же предложил князь.
– Нет. Не надо, чтобы его со мной связать могли, – мотнул парень чубом. – Пусть письмо от тебя придет. А там листок и от меня будет. Не надо ему рисковать лишний раз. Это только мое дело. Наше, – поправился он, заметив вспыхнувший взгляд князя.
– Не веришь ему? – мрачно поинтересовался тесть.
– Верю. Лишнего риска ему не хочу. Он не женат еще. Детей нет. Погибнет по глупости, кто род продолжит? – моментально нашелся Елисей. – Нет, Дато батоно. Это только наше дело. Он найти поможет, и хватит. Даже если это и вправду кто-то из великих князей, я не остановлюсь. Сам все сделаю. Тогда его это не коснется. Пусть служит спокойно. А наше место здесь. Поедем, дело сделаем, и вернемся.
– Спасибо, бичико, – помолчав, поблагодарил князь. – Сделаю, как ты скажешь.
* * *
Передав сына на попечение тестя, Елисей с головой погрузился в работу, пытаясь таким образом заглушить боль утраты. Князь в первом внуке души не чаял и готов был возиться с ним с утра до вечера, без перерывов. Уходя с рассветом, он возвращался домой уже, когда было темно. Сжевав поданный девочками ужин, он бесшумно пробирался в комнату сына, чтобы немного посидеть у его кровати. А после отправлялся к себе, спать, чтобы с рассветом снова уйти.
За время, оставшееся до сороковин, парень успел крепко увеличить запас собственных патронов, гранат и мин для минометов. И для школы, и для гарнизона крепости. Глядя, как он изводит себя, князь Буачидзе только вздыхал, качая головой, но вмешиваться не решался. Вообще, со смертью бабки Радмилы в доме многое сразу изменилось. Да, девочки, ее ученицы, изо всех сил старались поддерживать прежний порядок, но со смертью травницы из дома словно душа ушла. Именно такое сравнение пришло Елисею на ум, когда он в очередной раз вернулся домой поздним вечером.
«Верно говорят, без старшухи в доме ладу нет, – думал он, равнодушно пережевывая свой ужин. – Видать, не просто так предки в доме ввели должность ключницы. И что теперь делать? Толковую вдову искать, которая сумеет всю эту вольницу к рукам прибрать? Нет, это не выход. Такую женщину найти непросто. Да и ребята еще долго никого не примут».
От грустных мыслей его оторвал князь Дато. Присев к столу, тесть не спеша налил себе чаю и, глотнув напитка, тихо спросил:
– Долго еще мучить себя будешь, бичико? На лице уже одни глаза остались. О себе не думаешь, о сыне подумай. Кто его поднимать станет? А остальные мальчики? Кто их выучит, кто в жизнь выведет, если тебя не станет?
– Работы много, – попытался привычно отговориться Елисей, но князь и слушать не стал. Резко отмахнувшись и едва не пролив при этом свой чай, он наклонился через стол и, глядя парню в глаза, рассерженной гадюкой зашипел:
– Ты меня глупым считаешь? Думаешь, старый дурак ничего не понимает? Нет, Елисей. Все я понимаю. Тяжело тебе в доме. Знаю. У самого душа плачет. Но ты мужчина, а значит, должен терпеть. Ради сына, ради тех, кому надежду дал. Должен. Я всегда тебя мужчиной считал, а теперь, ты ведешь себя, словно мальчишка. Давай теперь ругайся. Скажи, что я не в свое дело лезу, – распаляясь все больше, начал повышать голос князь. – Скажи, чтобы заткнулся…
– Тихо, Дато батоно, Руслана разбудишь, – шикнул на него парень. – Прав ты, отец. Во всем прав. Только не знаю я, как быть. Да и дел вправду много. Не так, чтобы выше головы, но много. Вроде мелочи, а времени отнимают много, – развел парень руками.
Услышав обращение парня, князь вздрогнул и разом растерял свой запал. Глядя на него, Елисей сообразил, что сделал, и, виновато улыбнувшись, пожал плечами:
– Тестя принято отцом называть, но ежели ты против, скажи, я пойму.
– Ты совсем дурак, да? – с резко усилившимся акцентом поинтересовался князь.
– Ну почему, – развел Елисей руками. – Я свой титул благодаря тебе получил, а тебе твой от предков достался.
– И правда дурак, – фыркнул горец. – Не считай я тебя ровней, уши от осла бы ты получил, а не дочку мою. И вообще, с этого дня, если можешь, всегда мне так говори. Пусть все видят, бог у меня дочку забрал, но второго сына оставил. Очень тебя прошу, – тихо закончил князь.
– Хорошо, отец, – чуть улыбнувшись, пообещал Елисей. – Я вот что подумал. Пока время есть, я для вас с Русланом особую карету сделаю. На железной раме. Чтобы ее парой запрячь можно было. Она и на ходу легче, и поворот у нее меньше. А еще стены попробую укрепить.
– Тяжелая будет, – подумав, с сомнением протянул тесть. – Лошади быстро уставать станут.
– Посмотрим, – буркнул в ответ Елисей, уже погрузившись в примерные расчеты изготовления блиндированной кареты.
Основная масса боеприпасов в этом времени свинцовая пуля, выпущенная из гладкоствольного оружия. Да, уже получило распространение оружие с унитарным патроном, но до медной рубашки на пуле дело еще не дошло. В лучшем случае использовали пули, аналогичные тем, что делал сам Елисей. Свинцовая пуля с медным пояском. Значит, нужно исходить из того, что данный боеприпас при ударе сминается, теряя форму, что сильно влияет на его проникающие способности.
Значит, нужно сделать металлическое шасси, на которое будет установлен салон, собранный из дерева и покрытый чем-то, что сможет если не остановить, то хотя бы сильно изменить траекторию полета пули. Вспомнив, что у многих казаков в сундуках все еще валяются прадедовы кольчуги, парень принялся прикидывать, как их можно использовать. Само собой на ум пришло воспоминание про слоеный пирог.
Если деревянную коробку кареты обить парой слоев войлока от старых бурок, а на них наложить кольчуги, собранные в одно сплошное полотно, а поверху пустить полость из толстой кожи, пропитанной воском, то прострелить такой пирог будет очень не просто. И толстая кожа, и кольчуга, и бурки сами по себе являлись защитой, а уж вместе это будет серьезное препятствие для пуль, выпущенных из современного оружия. Даже нарезного.
Найдя приблизительное решение, Елисей заметно повеселел. Самое главное, что подобный пирог не будет весить так много, чтобы это сильно отразилось на общем весе кареты. Да и о рессорах в таком случае не мешает как следует подумать. Но это уже задача для кузнецов. Схема крепления рессор была известна и отработана очень давно. Ну, для самого парня.
– Чего улыбаешься? Неужели придумал, как сделать? – вырвал его из размышлений вопрос тестя.
– Да, есть идея. Завтра вместе попробуем, – решительно кивнул парень.
– Да. Верно, – опомнившись, смущенно кивнул князь. – Прости, сынок. Похоже, я от горя совсем голову потерял.
– Давайте так сделаем. Пока пусть все идет, как идет. А когда в Тифлис соберемся, тогда и решать станем, – предложил парень, решив взять временную паузу.
Задумчиво посмотрев на него, князь помолчал, а потом, кивнув, вздохнул:
– Об одном прошу, сынок. Женишься, не отнимай внука. Позволь мне с ним видеться. Понимаю, что теперь не могу у тебя ничего просить, но все-таки не отнимай.
– Господь с тобой, Дато батоно, – сглотнув вставший в горле ком, прохрипел Елисей. – Ты жены моей отец. Сыну моему дед кровный. Как бы там оно ни сложилось, но кровь свою я ему забыть не позволю. Но и ты помни, что он не Буачидзе. Он Халзанов.
– Знаю, бичико. Знаю. Но это мой первый внук. Первый, понимаешь?
– Понимаю, – спокойно кивнул парень.
Их разговор прервали девочки, успевшие накрыть на стол. Умывшись с дороги, гости принялись за трапезу. Князь, так и не спустив с рук внука, равнодушно клевал со своей тарелки, то и дело прикладываясь к бокалу с вином. Елисей уже начал беспокоиться, но заметив совершенно трезвый взгляд тестя, успокоился. Сейчас ему любое спиртное было словно в песок.
Руслан, словно чувствуя настроение собравшихся за столом, сидел тихо, даже не пытаясь устроить очередную шкоду, до которых был большим мастером. Прижавшись к груди деда, он задумчиво ковырял пальчиком газыри его черкески, не обращая внимания на кинжал. Хотя обычно, оказавшись на руках у отца, регулярно пытался вытянуть оружие из ножен.
– Воин растет, – улыбнулся князь, заметив его занятие. – Знает, что оружие без огненного припаса стрелять не будет.
– Конечно, знает, – усмехнулся Елисей в ответ. – У него в игрушках и свой пистоль имеется. Настоящий, боевой.
От такого заявления ближники князя дружно поперхнулись.
– А что? – не понял Елисей их реакции. – Был у меня в трофеях кремневый пистоль из коротких. Вот я при нем из него выстрелил, вычистил и ему играться отдал. Оружие боевое, но выстрелить из него просто так не получится. Потому как припаса нужного нет.
– Молодец, – понимающе усмехнулся князь. – И сына к оружию приучаешь, и опасности нет.
Быстро переглянувшись, мужчины растерянно покрутили головами, решив не вмешиваться в процесс воспитания. В каждой избушке свои погремушки, было написано на их лицах. Помянув покойницу и поужинав, все разошлись по отведенным им комнатам, а за столом остались только Елисей, князь и маленький Руслан. Все так же не выпуская ребенка, Дато то и дело тяжело вздыхал, внимательно рассматривая его лицо.
– Глаза твои, – наконец задумчиво произнес он. – И брови тоже. А губы дочки. И нос ее. Но на тебя больше похож. Твой сын, Елисей.
– Мой, конечно. Сомневаться в Нино у меня ни одной причины нет, – улыбнулся парень. – Она верной женой была. Моей женой, – тихо добавил он дрогнувшим голосом.
– Повезло ей с тобой, сынок, – грустно улыбнулся князь. – Знаю, она всегда хотела по любви замуж выйти. Услышал Господь ее молитвы. Полюбила. Замуж вышла, сына родила. И какой-то шакал… – сжав кулак, он едва не грохнул им по столу, но завозившийся на руках у деда Руслан заставил князя взять себя в руки. – Все отнял, – выдохнул он, снова обнимая ребенка.
– Ничего, Дато батоно. Найду. Всех найду. И того, кто все это устроил, и того, кто им помогал. Все ответят, дай срок, – пообещал Елисей. – Даже в столице найду. Нигде не спрячется. Там и тебе и Ильико дело найдется, но кровь их я сам возьму.
– Слухи были, что купца того кто-то из великих князей защищает, – задумчиво протянул князь.
– Врут. Ну, сам подумай, великий князь – и какой-то купец. Какая связь между ними? – не поверил Елисей.
– Купец богатый был. Очень богатый. Но был у него один грех. Карты любил. Азартный был очень. Иной раз мог за ночь сотню тысяч спустить. Сам видел, – все так же задумчиво вспоминал князь. – В столице говорили, что один из князей тоже азартен. На том они и сошлись. Купец прямо денег тому князю платить не мог, а вот сделать вид, что проиграл, запросто. А князь за это его дела прикрывал.
– На первый взгляд похоже, но слишком уж звучит странно. Великий князь и купец. Да того купца в заведение, где такие особы играют, и близко не подпустят, – продолжал упираться Елисей.
– Сказал же, богатый он был. А деньги, сам знаешь, не пахнут, – презрительно скривился тесть.
– Странно это все, – задумался парень. – Ты сам говорил, что купец наследства большого не получал. Но потом резко богатеть начал. Получается, он сначала дурные деньги получил, а потом уже в тот круг вошел. Иначе не складывается. Хотя, если их иностранцы свели, и такое могло быть, – вдруг кое-что вспомнив, добавил парень.
– Иностранцы? – удивленно переспросил князь.
– Историю с фальшивым серебром помнишь?
– Конечно.
– Так вот, в том деле британцы мелькали постоянно. Вот и выходит, что купца с покровителем они свести могли. Уж иностранцам во все дыры у нас вход дозволен. Что во дворец, что в трактир.
– Это верно, – скривился князь.
– Дато батоно, а Ильико может узнать, кто именно тем покровителем был? Только аккуратно. Чтобы внимания к себе не привлечь. И вообще, кем он там служить решил?
– Его знакомый твой в казначейство позвал, – признался князь с некоторым смущением. – Как узнал, что Ильико с тобой долго дело имел, так и позвал.
– Знакомый? – удивленно переспросил Елисей. – Из казначейства? Это Морозов, что ли? Николай Кузьмич? Он же тут вроде, в Екатеринославе.
– Он самый. Нашел ему место в столице. При охране императорских регалий служит теперь.
– При охране? – растерянно переспросил Елисей. – А как же он, без руки?
– Он командует. Кем-то вроде начальника караула. Там и одной руки хватит, – понимающе вздохнул князь.
«Что-то не помню я такого подразделения в нашей действительности, – подумал парень, старательно вспоминая, кем и как осуществлялась охрана всяких регалий и раритетов».
– Это что, новое что-то? – на всякий случай уточнил он.
– Да. При казначействе специально придумали, чтобы императорские регалии всегда под отдельной охраной были. Уж не знаю, зачем, но Морозов про дело это мне долго рассказывал, – пояснил князь. – Он и людей туда набирал особо. Из тех, кто сумел себя в деле проявить.
– Он сам? – продолжал недоумевать Елисей.
– Не один. Там многие этим занимались.
– Ладно, бог с ним. Так что Ильико? Сможет потихоньку что-то узнать?
– Не знаю. Спросить надо, – помолчав, вздохнул князь. – Я ему письмо напишу. Прикажу искать. Сестру убили. Пусть старается.
– Не так, Дато батоно, – скривился Елисей. – Не надо приказывать. Давай я лучше сам ему напишу, что делать надо. А ты отправишь.
– Я адрес дам, сам отправь, – тут же предложил князь.
– Нет. Не надо, чтобы его со мной связать могли, – мотнул парень чубом. – Пусть письмо от тебя придет. А там листок и от меня будет. Не надо ему рисковать лишний раз. Это только мое дело. Наше, – поправился он, заметив вспыхнувший взгляд князя.
– Не веришь ему? – мрачно поинтересовался тесть.
– Верю. Лишнего риска ему не хочу. Он не женат еще. Детей нет. Погибнет по глупости, кто род продолжит? – моментально нашелся Елисей. – Нет, Дато батоно. Это только наше дело. Он найти поможет, и хватит. Даже если это и вправду кто-то из великих князей, я не остановлюсь. Сам все сделаю. Тогда его это не коснется. Пусть служит спокойно. А наше место здесь. Поедем, дело сделаем, и вернемся.
– Спасибо, бичико, – помолчав, поблагодарил князь. – Сделаю, как ты скажешь.
* * *
Передав сына на попечение тестя, Елисей с головой погрузился в работу, пытаясь таким образом заглушить боль утраты. Князь в первом внуке души не чаял и готов был возиться с ним с утра до вечера, без перерывов. Уходя с рассветом, он возвращался домой уже, когда было темно. Сжевав поданный девочками ужин, он бесшумно пробирался в комнату сына, чтобы немного посидеть у его кровати. А после отправлялся к себе, спать, чтобы с рассветом снова уйти.
За время, оставшееся до сороковин, парень успел крепко увеличить запас собственных патронов, гранат и мин для минометов. И для школы, и для гарнизона крепости. Глядя, как он изводит себя, князь Буачидзе только вздыхал, качая головой, но вмешиваться не решался. Вообще, со смертью бабки Радмилы в доме многое сразу изменилось. Да, девочки, ее ученицы, изо всех сил старались поддерживать прежний порядок, но со смертью травницы из дома словно душа ушла. Именно такое сравнение пришло Елисею на ум, когда он в очередной раз вернулся домой поздним вечером.
«Верно говорят, без старшухи в доме ладу нет, – думал он, равнодушно пережевывая свой ужин. – Видать, не просто так предки в доме ввели должность ключницы. И что теперь делать? Толковую вдову искать, которая сумеет всю эту вольницу к рукам прибрать? Нет, это не выход. Такую женщину найти непросто. Да и ребята еще долго никого не примут».
От грустных мыслей его оторвал князь Дато. Присев к столу, тесть не спеша налил себе чаю и, глотнув напитка, тихо спросил:
– Долго еще мучить себя будешь, бичико? На лице уже одни глаза остались. О себе не думаешь, о сыне подумай. Кто его поднимать станет? А остальные мальчики? Кто их выучит, кто в жизнь выведет, если тебя не станет?
– Работы много, – попытался привычно отговориться Елисей, но князь и слушать не стал. Резко отмахнувшись и едва не пролив при этом свой чай, он наклонился через стол и, глядя парню в глаза, рассерженной гадюкой зашипел:
– Ты меня глупым считаешь? Думаешь, старый дурак ничего не понимает? Нет, Елисей. Все я понимаю. Тяжело тебе в доме. Знаю. У самого душа плачет. Но ты мужчина, а значит, должен терпеть. Ради сына, ради тех, кому надежду дал. Должен. Я всегда тебя мужчиной считал, а теперь, ты ведешь себя, словно мальчишка. Давай теперь ругайся. Скажи, что я не в свое дело лезу, – распаляясь все больше, начал повышать голос князь. – Скажи, чтобы заткнулся…
– Тихо, Дато батоно, Руслана разбудишь, – шикнул на него парень. – Прав ты, отец. Во всем прав. Только не знаю я, как быть. Да и дел вправду много. Не так, чтобы выше головы, но много. Вроде мелочи, а времени отнимают много, – развел парень руками.
Услышав обращение парня, князь вздрогнул и разом растерял свой запал. Глядя на него, Елисей сообразил, что сделал, и, виновато улыбнувшись, пожал плечами:
– Тестя принято отцом называть, но ежели ты против, скажи, я пойму.
– Ты совсем дурак, да? – с резко усилившимся акцентом поинтересовался князь.
– Ну почему, – развел Елисей руками. – Я свой титул благодаря тебе получил, а тебе твой от предков достался.
– И правда дурак, – фыркнул горец. – Не считай я тебя ровней, уши от осла бы ты получил, а не дочку мою. И вообще, с этого дня, если можешь, всегда мне так говори. Пусть все видят, бог у меня дочку забрал, но второго сына оставил. Очень тебя прошу, – тихо закончил князь.
– Хорошо, отец, – чуть улыбнувшись, пообещал Елисей. – Я вот что подумал. Пока время есть, я для вас с Русланом особую карету сделаю. На железной раме. Чтобы ее парой запрячь можно было. Она и на ходу легче, и поворот у нее меньше. А еще стены попробую укрепить.
– Тяжелая будет, – подумав, с сомнением протянул тесть. – Лошади быстро уставать станут.
– Посмотрим, – буркнул в ответ Елисей, уже погрузившись в примерные расчеты изготовления блиндированной кареты.
Основная масса боеприпасов в этом времени свинцовая пуля, выпущенная из гладкоствольного оружия. Да, уже получило распространение оружие с унитарным патроном, но до медной рубашки на пуле дело еще не дошло. В лучшем случае использовали пули, аналогичные тем, что делал сам Елисей. Свинцовая пуля с медным пояском. Значит, нужно исходить из того, что данный боеприпас при ударе сминается, теряя форму, что сильно влияет на его проникающие способности.
Значит, нужно сделать металлическое шасси, на которое будет установлен салон, собранный из дерева и покрытый чем-то, что сможет если не остановить, то хотя бы сильно изменить траекторию полета пули. Вспомнив, что у многих казаков в сундуках все еще валяются прадедовы кольчуги, парень принялся прикидывать, как их можно использовать. Само собой на ум пришло воспоминание про слоеный пирог.
Если деревянную коробку кареты обить парой слоев войлока от старых бурок, а на них наложить кольчуги, собранные в одно сплошное полотно, а поверху пустить полость из толстой кожи, пропитанной воском, то прострелить такой пирог будет очень не просто. И толстая кожа, и кольчуга, и бурки сами по себе являлись защитой, а уж вместе это будет серьезное препятствие для пуль, выпущенных из современного оружия. Даже нарезного.
Найдя приблизительное решение, Елисей заметно повеселел. Самое главное, что подобный пирог не будет весить так много, чтобы это сильно отразилось на общем весе кареты. Да и о рессорах в таком случае не мешает как следует подумать. Но это уже задача для кузнецов. Схема крепления рессор была известна и отработана очень давно. Ну, для самого парня.
– Чего улыбаешься? Неужели придумал, как сделать? – вырвал его из размышлений вопрос тестя.
– Да, есть идея. Завтра вместе попробуем, – решительно кивнул парень.