Чернокнижник
Часть 22 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мне наша прогулка с каждой минутой нравилась все меньше.
Транспорт эльфийки должен был прибыть завтра около полудня. Светоч, ранее собиравшийся задержаться в Вайормоне, спешно улаживал дела, таская с собой за компанию некроманта. Эльфийской ведьме тоже не сиделось на месте. Сразу после заселения она поймала местное такси и укатила. Кстати, она устроилась в соседнем номере с нами, хотя, судя по толщине кошелька, могла купить гостиницу, хозяина и его семью с оравой родственников на сумму небрежно брошенных на стойку чаевых.
Мы с менестрелем остались бесхозными, никому не нужными. И, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, отправились на прогулку по Вайормону.
Первым делом я потащила певуна к гномьим небоскребам, которые тут именовали «дома-горы». Они взмывали вверх на сотню-полторы этажей и выглядели хрупкими, ненадежными.
Один из них, казалось, состоял из миллионов цветных нитей – желтых, коричневых, синих, зеленых, фиолетовых, сплетенных в удивительное кружево. Круглые окна чередовались с прямоугольными в хаотичном порядке. Линии фасада то кренились вперед, то извивались, имитируя очертания горы.
Второй казался готическим храмом. Его украшали каменные крылья, арки, открытые галереи, панорамные окна с витражными вставками по периметру. На прохожих из ниш взирали каменные чудовища, ужас какие свирепые на вид. Куда там химерам Нотр-Дама!
По дороге я выпытывала у Миши, что он замышляет. Просто взяла и спросила.
– Ты служишь Карло, наверняка ябедничаешь о каждом шаге и слове. Чего еще нам от тебя ждать? Ножа в спину? Предательства? Принуждения к чему-то?
– Я клятву Творцу дал! – кажется, искренне обиделся он. – Настоящую! Твой муж и ты теперь для меня священны. Всеми силами охраню, сберегу. Предам – ни единой рифмы не сложу. Проще самому с горы вниз головой, чем без творчества! – горячо убеждал он.
Я кивала и нехотя верила.
От обилия форм и архитектурных излишеств через полчаса начало казаться, будто горы принарядились для бала. Ровно до того момента, пока Мишка не отвел меня в ближайшую рощу полюбоваться эльфийскими дворцами. Да, рано я впечатлялась. Союз дерева и хрусталя поразил еще больше.
– Это еще что, – вещал наш «семейный менестрель». – Увидишь дворец в Зиирине и башни королевы – забудешь про окрестные домишки. Местная гномья община расстаралась на славу. Они лучшие мастера Фардии. Я ни разу не был в Киронхо, где в горах раскинулось величественное гномье королевство, но говорят, перед его красотой меркнет величие Леса!
То есть это еще не предел? Я обвела взглядом тяжеловесные, но прекрасные человеческие дома, витые башни орочьего племени, островерхие пирамиды саффов. Столица из воспоминаний Апофиса меня не впечатлила и терялась на фоне Вайормона. Если за сто с небольшим лет все так сильно изменилось…
– Какая она, королева? – вырвалось у меня.
– Ее почти не видно. – Мишка не удивился смене темы, неспешно шагал рядом, как и я, вертел головой по сторонам. – Даже свой трон она поставила за левым плечом сына, теперь уже внука. Ходит, кланяется ему. А сама так смотрит… – Он поежился. – Страх берет. Другие не видят или притворяются слепыми. А у меня дар Храма Пути. Я эмоции чувствую. Например, вижу, как ты маешься. Апофис не муж тебе, да?
– Муж! – возмутилась я.
– По бумагам, может, – спокойно ответил этот наглец. – Но телом не муж. Я его сегодня предупредил. Любой благословленный менестрель или сильный маг поймет. Он ведь тебя спасает?
– С чего ты взял? – Злость прошла. Ну видит человек скрытое, что удивительного. Тут все с суперсилами, одна я бездарная.
– Ты дерзкая, сильная, у тебя волосы короткие, но ты не тальорэ.
«Не гладиаторша», – вспомнились мне пояснения служанки Карло.
– Характер другой. Движения иные. Значит, тебя постригли для жертвоприношения огнепоклонникам.
– Не угадал, – ответила я.
Он замолчал, озадаченный. Нет уж, товарищ поп-звезда, зубы мне не заговоришь.
– Давай подробней о королеве. – Я вернула его к прежней теме. – Что ты почувствовал?
– Когда я был маленьким, в наш поселок приезжал зверинец. В одной из клеток была старая медведица. Она тогда меня сильно испугала, потому что посмотрела как на еду. А ночью сбила лапой замок, растерзала охранников, ворвалась в ближайшие дома, убила семерых, прежде чем прибежал наш маг и заморозил ее насмерть. Королева смотрит так же.
Он помолчал, оглянулся по сторонам. И, наклонившись к моему уху, прошептал:
– Для посторонних взглядов король пуст. Совсем. Не как кувшин, иссушенный жаром печи. Не как карман после гулянки. Скорее как склеп. Даже я не смог заглянуть за защиту, поставленную королевой внуку. И за защиту твоего мужа тоже не смог. Он весь – сплошной щит. Иногда я ловлю эхо его эмоций, но оно слабо и невнятно, как бормотание бредящего больного.
– А Радесса Фае? – вырвалось у меня. Произносить ее имя оказалось неприятно, будто жабу потрогала или паука.
– Зависть, боль и ненависть. Ненависти больше.
Ух, как все сложно и интересно!
Ближе к вечеру заморосил дождь, вынудив нас вернуться в гостиницу, расползтись по комнатам. Ненадолго. Возвратились Рэй и Апофис. Оба пьяные. Светоч цеплялся за моего «муженька» и горланил непристойные песни.
– Лина, душа моя, па-ашли танцевать! – сдав светоча на руки Мишке, пристал ко мне маг. – Певун, бросай это дерево в угол, чтобы не затоптали. Спой нам!
Он попытался меня обнять. Я увернулась. От Апофиса не пахло привычным алкоголем, скорее цветочным одеколоном.
– Эльфийского самогона хлебнули, – сообщил мне Мишка, выбравшись из комнаты со стаканом воды.
Бесстрашный менестрель выплеснул ее содержимое некроманту в лицо, что-то прошептал. Апофис охнул, замолчал, посмотрел, словно только увидел. И безропотно направился в ванную.
– Не благодари, – подмигнул Мишка и скрылся в своем номере.
Закутанный в халат маг выбрался из ванной через десять минут. Вполне вменяемый на вид, если бы не одно «но». Он стал Лиорсаром. Даже волосы слегка отросли, из черных превратились в темно-каштановые.
Герцог иль’Харса приблизился ко мне, развернул к себе спиной.
– Нас легко раскроют. Надо поколдовать, – сообщил он. – Мишка говорил тебе?
Я кивнула. Правую ладонь он положил мне на затылок, левую чуть пониже живота.
– Представим, что мы муж и жена. Потерпи полминуты.
Что такое неприятное заскреблось в груди? Разочарование? Или ревность? Он на мымру остроухую безотрывно пялится, а я в стороне стоять буду, подарю ей его в красивой обертке? Ну уж нет!
Я высвободилась из его захвата, повернулась к нему и поцеловала. Пальцы быстро справились с завязками пушистого халата. Лиорсар заглянул мне в глаза, а потом прижал к себе.
– Пусть будет так.
Разбудили нас пьяные песни на рассвете. Маг приподнялся на локте, прислушался и снова рухнул на подушки. Я прижалась к нему, боясь потерять ощущение близости, нежности. Даже если эта ночь была единственной между нами, хорошо, что она была.
– Спать хочешь? – спросил он, потягиваясь.
Я мотнула головой.
– Тогда слушай очередную сказочку. – Он обнял меня и унес в свои воспоминания.
Рассказ Лиорсара Желлеса, герцога иль’Харса
Мертвая армия была огромна. Поток зомби следовал за своим командиром по равнинам и горам. Зомби перли напрямик. Если на пути стоял дом, они перелезали через него. Если текла река, переправлялись, или, подхваченные потоком, неслись по воде, пока течение не прибивало их к берегу.
Страну охватила паника. Люди баррикадировались в домах, бежали в эльфийские земли, стремились уплыть куда глаза глядят. Корабли из портов уходили загруженные до предела. Человеческое королевство Рофа на Дельви было основано именно в те годы благодаря беженцам. Храмовники твердили о конце света. Маги сбились с ног, упокаивая мертвецов. А те собирались в стаи и шли на зов, ведомые Заклинанием.
Лиорсар Желлес иль’Харса, черный герцог, проклятый маг, вел их на приступ Нойса. Казалось, он не спал и не ел, ибо мертвая армия не останавливалась ни на минуту. Скрытый пологом магии, неуязвимый для чужих чар, некромант ехал в карете, запряженной мертвыми лошадьми, во главе передовых отрядов. Стоило представить, как в застенках мается Радесса, как томится в кандалах Тарес, как на кровавом балу погибало семейство герцогов иль’Харса, и мертвые прибавляли ходу.
Сомневался ли чернокнижник в собственных силах? Ни единого мгновения. Учитель Салье вытравил из его души страх перед мертвой плотью. Любовь к эльфийке и ее вера в успех позволили осилить древнюю магию. А потревоженные силы и бескрайнее море зомби лишили путей к отступлению.
Белые стены Нойса маг рассмотрел в дрожащем от жары полуденном воздухе на восьмой день пути. Голова болела от слабости. От выпитых магических эликсиров горло горело и царапало при каждом вдохе. Всю предыдущую ночь юный маг маялся раздумьями: идти на столицу, поддерживать армию друга или спасать его самого. С точки зрения военной науки, разумней первое. Но к чему ему власть, если друг и любимая в руках врагов?
И вот королевская твердыня. Волны мертвецов прильнули к стенам и замерли в ожидании команд. Лиорсар взобрался на холм и, многократно усилив магией голос, выкрикнул:
– Даю вам шесть часов на капитуляцию и выдачу заложников – принца Таресальнавера и его супруги Радессы. Не выполните требования, моя армия уничтожит все живое в этих стенах!
На закате истекло указанное время. Город безмолвствовал. Но черный герцог медлил. Он стоял на холме в окружении неподвижных «солдат». Источаемого ими запаха разложения он давно не чувствовал. Юноша сам сейчас мало напоминал живого. На бескровно-бледном лице тлели угли полубезумных черных глаз. Ветер растрепал грязные нечесаные волосы, теребил полы мятого плаща.
Руки дрожали. В груди было пусто и холодно от запоздалого страха. Если он отдаст приказ уничтожить город, чем он лучше королевы, убившей его семью? Чем лучше королевы, пробудившей куколку и скормившей ей несколько городов? Чем лучше преступно медливших магов?
Мальчишка-идеалист, которому только исполнилось девятнадцать, не хотел никого убивать. Он просто помогал другу отомстить и желал отомстить сам. В глубине души он наивно верил, что его великая мертвая армия сама по себе станет главным аргументом для вражеской паники и капитуляции. Не срослось.
Одно дело поднять мертвых. Другое – убивать живых. Там, за стенами, его друг и любимая. Живы ли? Он не знал. И теперь маялся от страха за них и от страха из-за собственного решения. Как будто ожидание когда-нибудь кого-то спасало.
Взметнулся флаг над одной из башен. Между зубцов началась возня. Сдаются? Сердце радостно застучало. И замерло, когда через стену перекинули чье-то тело. Некромант уже знал чье, но отказывался верить. Мертвые послушно расступались перед господином. А Лиорсар бежал к стене, чтобы увидеть то, что осталось от Тареса.
Его жестоко пытали, затем казнили одним из самых страшных видов казни – через колесование. Привязали к колесу, отрубили ноги и руки, потом голову… И сейчас юный некромант стоял над телом друга и плакал. Повинуясь его приказу, зомби подняли останки, отнесли на вершину холма, принялись собирать по всей округе камни для погребального кургана.
– Всех, кроме Радессы! Всех убить! – прошептали бескровно-бледные губы герцога.
Армия послушно полезла на стены. Те огрызнулись волной огня. Пламя вырвалось из труб, выдвинувшихся из белых камней, и с ревом понеслось по равнине, сминая мертвецов. Зомби перли напролом, не чувствуя боли, переваливались через стены. Из ближайшей башни в сторону мага ударил сноп молний. Но мертвая армия была сильна, а Заклинание защитило своего хозяина. И молнии померкли на подлете. Тогда в небо взмыли драконы. Их огонь иссяк через шесть часов. Мантикор мертвяки растерзали сразу.
Штурм продлился четверо суток. В летописях говорится – самый долгий штурм Нойса за всю историю. Пламенеющие стены, тучи шаровых молний, кислотный туман и вырастающие из земли клинки медленно уничтожали зомби, не причиняя вреда их создателю.
Где-то у стен столицы бесславно гибла «баронская» армия, лишенная своего командира принца Таресальнавера. Обещанная подмога рассыпалась прахом под стенами Нойса.
Измученный Лиорсар с трудом понял, что мертвецы закончились. Остатки его воинства слабо огрызались на защитную магию города. Охранный отряд стоял кольцом вокруг юного некроманта. Но штурмовать стены было больше некому.
Его взяли в плен на рассвете пятого дня. Заклинание развеялось и больше не оберегало призвавшего. Зато волна отката оказалась чудовищной по своей мощи. Лиорсар не понял, сколько суток он провел в бреду. Странные силы, охраняющие его жизнь, помогли и здесь. Он выжил.
И тогда в тюремную камеру пришла она – королева. Невысокая, некрасивая, упитанная. Не было в ней аристократической худобы, грации, не чувствовалось породы. Увидишь такую в толпе, примешь за простолюдинку. А поди ж ты…
Она склонилась над его ложем, потрогала сковывающие юношу цепи, хмыкнула, наморщила лоб. По каменному полу зашуршал шелк ее наряда, украшенного затейливой вышивкой.
– Какой интересный эффект. Мальчик, ты в курсе, что тебя почти невозможно убить? – спросила она, не обращаясь к Лиорсару. Будто размышляла вслух. – Хотелось бы узнать подробности этого дара. Мэтр Панайд, отдайте парня моим дознавателям. Но вначале покажите ему одно занимательное зрелище.
Рука ласкающим движением скользнула по груди Лиорсара. Маг дернулся, но цепи держали крепко. А магическая сила не отзывалась, точно той не было вовсе.
– Симпатичный мальчик. Жаль, глупый, – вздохнула королева и направилась к выходу.
С трудом разомкнув губы, пленник прохрипел:
Транспорт эльфийки должен был прибыть завтра около полудня. Светоч, ранее собиравшийся задержаться в Вайормоне, спешно улаживал дела, таская с собой за компанию некроманта. Эльфийской ведьме тоже не сиделось на месте. Сразу после заселения она поймала местное такси и укатила. Кстати, она устроилась в соседнем номере с нами, хотя, судя по толщине кошелька, могла купить гостиницу, хозяина и его семью с оравой родственников на сумму небрежно брошенных на стойку чаевых.
Мы с менестрелем остались бесхозными, никому не нужными. И, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, отправились на прогулку по Вайормону.
Первым делом я потащила певуна к гномьим небоскребам, которые тут именовали «дома-горы». Они взмывали вверх на сотню-полторы этажей и выглядели хрупкими, ненадежными.
Один из них, казалось, состоял из миллионов цветных нитей – желтых, коричневых, синих, зеленых, фиолетовых, сплетенных в удивительное кружево. Круглые окна чередовались с прямоугольными в хаотичном порядке. Линии фасада то кренились вперед, то извивались, имитируя очертания горы.
Второй казался готическим храмом. Его украшали каменные крылья, арки, открытые галереи, панорамные окна с витражными вставками по периметру. На прохожих из ниш взирали каменные чудовища, ужас какие свирепые на вид. Куда там химерам Нотр-Дама!
По дороге я выпытывала у Миши, что он замышляет. Просто взяла и спросила.
– Ты служишь Карло, наверняка ябедничаешь о каждом шаге и слове. Чего еще нам от тебя ждать? Ножа в спину? Предательства? Принуждения к чему-то?
– Я клятву Творцу дал! – кажется, искренне обиделся он. – Настоящую! Твой муж и ты теперь для меня священны. Всеми силами охраню, сберегу. Предам – ни единой рифмы не сложу. Проще самому с горы вниз головой, чем без творчества! – горячо убеждал он.
Я кивала и нехотя верила.
От обилия форм и архитектурных излишеств через полчаса начало казаться, будто горы принарядились для бала. Ровно до того момента, пока Мишка не отвел меня в ближайшую рощу полюбоваться эльфийскими дворцами. Да, рано я впечатлялась. Союз дерева и хрусталя поразил еще больше.
– Это еще что, – вещал наш «семейный менестрель». – Увидишь дворец в Зиирине и башни королевы – забудешь про окрестные домишки. Местная гномья община расстаралась на славу. Они лучшие мастера Фардии. Я ни разу не был в Киронхо, где в горах раскинулось величественное гномье королевство, но говорят, перед его красотой меркнет величие Леса!
То есть это еще не предел? Я обвела взглядом тяжеловесные, но прекрасные человеческие дома, витые башни орочьего племени, островерхие пирамиды саффов. Столица из воспоминаний Апофиса меня не впечатлила и терялась на фоне Вайормона. Если за сто с небольшим лет все так сильно изменилось…
– Какая она, королева? – вырвалось у меня.
– Ее почти не видно. – Мишка не удивился смене темы, неспешно шагал рядом, как и я, вертел головой по сторонам. – Даже свой трон она поставила за левым плечом сына, теперь уже внука. Ходит, кланяется ему. А сама так смотрит… – Он поежился. – Страх берет. Другие не видят или притворяются слепыми. А у меня дар Храма Пути. Я эмоции чувствую. Например, вижу, как ты маешься. Апофис не муж тебе, да?
– Муж! – возмутилась я.
– По бумагам, может, – спокойно ответил этот наглец. – Но телом не муж. Я его сегодня предупредил. Любой благословленный менестрель или сильный маг поймет. Он ведь тебя спасает?
– С чего ты взял? – Злость прошла. Ну видит человек скрытое, что удивительного. Тут все с суперсилами, одна я бездарная.
– Ты дерзкая, сильная, у тебя волосы короткие, но ты не тальорэ.
«Не гладиаторша», – вспомнились мне пояснения служанки Карло.
– Характер другой. Движения иные. Значит, тебя постригли для жертвоприношения огнепоклонникам.
– Не угадал, – ответила я.
Он замолчал, озадаченный. Нет уж, товарищ поп-звезда, зубы мне не заговоришь.
– Давай подробней о королеве. – Я вернула его к прежней теме. – Что ты почувствовал?
– Когда я был маленьким, в наш поселок приезжал зверинец. В одной из клеток была старая медведица. Она тогда меня сильно испугала, потому что посмотрела как на еду. А ночью сбила лапой замок, растерзала охранников, ворвалась в ближайшие дома, убила семерых, прежде чем прибежал наш маг и заморозил ее насмерть. Королева смотрит так же.
Он помолчал, оглянулся по сторонам. И, наклонившись к моему уху, прошептал:
– Для посторонних взглядов король пуст. Совсем. Не как кувшин, иссушенный жаром печи. Не как карман после гулянки. Скорее как склеп. Даже я не смог заглянуть за защиту, поставленную королевой внуку. И за защиту твоего мужа тоже не смог. Он весь – сплошной щит. Иногда я ловлю эхо его эмоций, но оно слабо и невнятно, как бормотание бредящего больного.
– А Радесса Фае? – вырвалось у меня. Произносить ее имя оказалось неприятно, будто жабу потрогала или паука.
– Зависть, боль и ненависть. Ненависти больше.
Ух, как все сложно и интересно!
Ближе к вечеру заморосил дождь, вынудив нас вернуться в гостиницу, расползтись по комнатам. Ненадолго. Возвратились Рэй и Апофис. Оба пьяные. Светоч цеплялся за моего «муженька» и горланил непристойные песни.
– Лина, душа моя, па-ашли танцевать! – сдав светоча на руки Мишке, пристал ко мне маг. – Певун, бросай это дерево в угол, чтобы не затоптали. Спой нам!
Он попытался меня обнять. Я увернулась. От Апофиса не пахло привычным алкоголем, скорее цветочным одеколоном.
– Эльфийского самогона хлебнули, – сообщил мне Мишка, выбравшись из комнаты со стаканом воды.
Бесстрашный менестрель выплеснул ее содержимое некроманту в лицо, что-то прошептал. Апофис охнул, замолчал, посмотрел, словно только увидел. И безропотно направился в ванную.
– Не благодари, – подмигнул Мишка и скрылся в своем номере.
Закутанный в халат маг выбрался из ванной через десять минут. Вполне вменяемый на вид, если бы не одно «но». Он стал Лиорсаром. Даже волосы слегка отросли, из черных превратились в темно-каштановые.
Герцог иль’Харса приблизился ко мне, развернул к себе спиной.
– Нас легко раскроют. Надо поколдовать, – сообщил он. – Мишка говорил тебе?
Я кивнула. Правую ладонь он положил мне на затылок, левую чуть пониже живота.
– Представим, что мы муж и жена. Потерпи полминуты.
Что такое неприятное заскреблось в груди? Разочарование? Или ревность? Он на мымру остроухую безотрывно пялится, а я в стороне стоять буду, подарю ей его в красивой обертке? Ну уж нет!
Я высвободилась из его захвата, повернулась к нему и поцеловала. Пальцы быстро справились с завязками пушистого халата. Лиорсар заглянул мне в глаза, а потом прижал к себе.
– Пусть будет так.
Разбудили нас пьяные песни на рассвете. Маг приподнялся на локте, прислушался и снова рухнул на подушки. Я прижалась к нему, боясь потерять ощущение близости, нежности. Даже если эта ночь была единственной между нами, хорошо, что она была.
– Спать хочешь? – спросил он, потягиваясь.
Я мотнула головой.
– Тогда слушай очередную сказочку. – Он обнял меня и унес в свои воспоминания.
Рассказ Лиорсара Желлеса, герцога иль’Харса
Мертвая армия была огромна. Поток зомби следовал за своим командиром по равнинам и горам. Зомби перли напрямик. Если на пути стоял дом, они перелезали через него. Если текла река, переправлялись, или, подхваченные потоком, неслись по воде, пока течение не прибивало их к берегу.
Страну охватила паника. Люди баррикадировались в домах, бежали в эльфийские земли, стремились уплыть куда глаза глядят. Корабли из портов уходили загруженные до предела. Человеческое королевство Рофа на Дельви было основано именно в те годы благодаря беженцам. Храмовники твердили о конце света. Маги сбились с ног, упокаивая мертвецов. А те собирались в стаи и шли на зов, ведомые Заклинанием.
Лиорсар Желлес иль’Харса, черный герцог, проклятый маг, вел их на приступ Нойса. Казалось, он не спал и не ел, ибо мертвая армия не останавливалась ни на минуту. Скрытый пологом магии, неуязвимый для чужих чар, некромант ехал в карете, запряженной мертвыми лошадьми, во главе передовых отрядов. Стоило представить, как в застенках мается Радесса, как томится в кандалах Тарес, как на кровавом балу погибало семейство герцогов иль’Харса, и мертвые прибавляли ходу.
Сомневался ли чернокнижник в собственных силах? Ни единого мгновения. Учитель Салье вытравил из его души страх перед мертвой плотью. Любовь к эльфийке и ее вера в успех позволили осилить древнюю магию. А потревоженные силы и бескрайнее море зомби лишили путей к отступлению.
Белые стены Нойса маг рассмотрел в дрожащем от жары полуденном воздухе на восьмой день пути. Голова болела от слабости. От выпитых магических эликсиров горло горело и царапало при каждом вдохе. Всю предыдущую ночь юный маг маялся раздумьями: идти на столицу, поддерживать армию друга или спасать его самого. С точки зрения военной науки, разумней первое. Но к чему ему власть, если друг и любимая в руках врагов?
И вот королевская твердыня. Волны мертвецов прильнули к стенам и замерли в ожидании команд. Лиорсар взобрался на холм и, многократно усилив магией голос, выкрикнул:
– Даю вам шесть часов на капитуляцию и выдачу заложников – принца Таресальнавера и его супруги Радессы. Не выполните требования, моя армия уничтожит все живое в этих стенах!
На закате истекло указанное время. Город безмолвствовал. Но черный герцог медлил. Он стоял на холме в окружении неподвижных «солдат». Источаемого ими запаха разложения он давно не чувствовал. Юноша сам сейчас мало напоминал живого. На бескровно-бледном лице тлели угли полубезумных черных глаз. Ветер растрепал грязные нечесаные волосы, теребил полы мятого плаща.
Руки дрожали. В груди было пусто и холодно от запоздалого страха. Если он отдаст приказ уничтожить город, чем он лучше королевы, убившей его семью? Чем лучше королевы, пробудившей куколку и скормившей ей несколько городов? Чем лучше преступно медливших магов?
Мальчишка-идеалист, которому только исполнилось девятнадцать, не хотел никого убивать. Он просто помогал другу отомстить и желал отомстить сам. В глубине души он наивно верил, что его великая мертвая армия сама по себе станет главным аргументом для вражеской паники и капитуляции. Не срослось.
Одно дело поднять мертвых. Другое – убивать живых. Там, за стенами, его друг и любимая. Живы ли? Он не знал. И теперь маялся от страха за них и от страха из-за собственного решения. Как будто ожидание когда-нибудь кого-то спасало.
Взметнулся флаг над одной из башен. Между зубцов началась возня. Сдаются? Сердце радостно застучало. И замерло, когда через стену перекинули чье-то тело. Некромант уже знал чье, но отказывался верить. Мертвые послушно расступались перед господином. А Лиорсар бежал к стене, чтобы увидеть то, что осталось от Тареса.
Его жестоко пытали, затем казнили одним из самых страшных видов казни – через колесование. Привязали к колесу, отрубили ноги и руки, потом голову… И сейчас юный некромант стоял над телом друга и плакал. Повинуясь его приказу, зомби подняли останки, отнесли на вершину холма, принялись собирать по всей округе камни для погребального кургана.
– Всех, кроме Радессы! Всех убить! – прошептали бескровно-бледные губы герцога.
Армия послушно полезла на стены. Те огрызнулись волной огня. Пламя вырвалось из труб, выдвинувшихся из белых камней, и с ревом понеслось по равнине, сминая мертвецов. Зомби перли напролом, не чувствуя боли, переваливались через стены. Из ближайшей башни в сторону мага ударил сноп молний. Но мертвая армия была сильна, а Заклинание защитило своего хозяина. И молнии померкли на подлете. Тогда в небо взмыли драконы. Их огонь иссяк через шесть часов. Мантикор мертвяки растерзали сразу.
Штурм продлился четверо суток. В летописях говорится – самый долгий штурм Нойса за всю историю. Пламенеющие стены, тучи шаровых молний, кислотный туман и вырастающие из земли клинки медленно уничтожали зомби, не причиняя вреда их создателю.
Где-то у стен столицы бесславно гибла «баронская» армия, лишенная своего командира принца Таресальнавера. Обещанная подмога рассыпалась прахом под стенами Нойса.
Измученный Лиорсар с трудом понял, что мертвецы закончились. Остатки его воинства слабо огрызались на защитную магию города. Охранный отряд стоял кольцом вокруг юного некроманта. Но штурмовать стены было больше некому.
Его взяли в плен на рассвете пятого дня. Заклинание развеялось и больше не оберегало призвавшего. Зато волна отката оказалась чудовищной по своей мощи. Лиорсар не понял, сколько суток он провел в бреду. Странные силы, охраняющие его жизнь, помогли и здесь. Он выжил.
И тогда в тюремную камеру пришла она – королева. Невысокая, некрасивая, упитанная. Не было в ней аристократической худобы, грации, не чувствовалось породы. Увидишь такую в толпе, примешь за простолюдинку. А поди ж ты…
Она склонилась над его ложем, потрогала сковывающие юношу цепи, хмыкнула, наморщила лоб. По каменному полу зашуршал шелк ее наряда, украшенного затейливой вышивкой.
– Какой интересный эффект. Мальчик, ты в курсе, что тебя почти невозможно убить? – спросила она, не обращаясь к Лиорсару. Будто размышляла вслух. – Хотелось бы узнать подробности этого дара. Мэтр Панайд, отдайте парня моим дознавателям. Но вначале покажите ему одно занимательное зрелище.
Рука ласкающим движением скользнула по груди Лиорсара. Маг дернулся, но цепи держали крепко. А магическая сила не отзывалась, точно той не было вовсе.
– Симпатичный мальчик. Жаль, глупый, – вздохнула королева и направилась к выходу.
С трудом разомкнув губы, пленник прохрипел: