Черная Весна

Но – обошлось.

Король дождался, пока клерик встанет обратно, и скомандовал:

– Продолжаем. Тобиас, вам есть что еще сказать?

– Вроде все, – подумав, ответил дядюшка. – Да и потом – неужели уже перечисленных злодеяний мало?

– Злодеяний, – задумчиво произнес Эдуард. – Месьор Тобиас, решение о том, злодеяния это или нет, буду выносить я, это моя королевская привилегия. Или вы готовы заявить свои права и на престол Силистрии, так же как на наследство Монброна-старшего? Судя по всему, у вас это отлично получается.

– Оговор, – истово произнес дядюшка. – Оговор это, мой король. Генрих доброй волей признал право моей родовой ветви на старшинство в роде.

– С этим я не спорю, – король с брезгливостью взглянул на невозмутимого Генриха. – Вот только мнением Гарольда вы забыли поинтересоваться. И надо же такому случиться, как только этот вопрос был поднят, он сразу стал преступником короны. Впрочем, я забегаю вперед. Монброн, мальчик мой, тебе слово.

На дядюшку было больно смотреть. Он уже все понял. Хотя, тут не следует быть гением, чтобы сообразить, что дело, по сути, решено. «Мальчик мой», поведение клерика Ордена, интонации короля – все говорило о том, что теперь следует не о возвышении младшей ветви рода думать, а о том, чтобы голову свою сберечь.

– Да особо поведать и нечего, – Гарольд встал перед королем. – Дядя уже все рассказал. Правда, он поменял кое-какие события местами, да о паре мелочей не упомянул.

– Каких именно? – уточнил король.

– Ну например, о том, что именно Генрих все это придумал, – Гарольд бросил взгляд на брата. – Или о наемных убийцах, которых он ко мне подослал. А еще о том, как именно умер мой отец. У меня есть все основания полагать, что он был убит. Вот только я все это не смогу доказать.

– Нельзя доказать то, чего не было, – подал голос Генрих.

– Действительно? – король закинул ногу на ногу. – А я слышал, что любое свершенное злодеяние непременно оставляет следы. Дерье, давай душегуба.

Бравый страж кивнул и через пару минут подвел к королю порядком потрепанного и совершенно незнакомого мне юношу.

– Монброн, сколько убийц напало на тюремную карету? – требовательно спросил король.

– Четверо, – тут же ответил Гарольд. – Троих мы прикончили, четвертый сбежал.

– Верно, – кивнул король. – И, как ты уже, конечно, догадался, этот самый беглец сейчас перед тобой. Вот, поймали вчера.

Дядюшка тяжело засопел и немного попятился. На такое развитие событий он не рассчитывал. Одно дело кто кого переорет, другое – свидетель твоей вины.

– Ну, будем говорить? – лениво спросил Эдуард у убийцы.

Тот промолчал.

– Как хочешь, – оживился король. – Оно и к лучшему. Вон народ заскучал, да и я тоже. Палач, давай, раздувай угли, доставай свой инструмент. И не переусердствуй гляди, мне надо чтобы он говорил, а не умер.

– Все скажу, – тут же передумал убийца. – Не надо палача.

– Поздно, – расстроенно сказал Эдуард. – Надо было сразу соглашаться. А теперь все, теперь нам всем охота на пытку поглядеть.

Убийца бухнулся на колени.

– Ладно, – смилостивился король. – Говори, кто тебя нанял?

– Вон тот, – связанными руками негодяй показал на Тобиаса. – Он с нашим старшим договаривался.

– О чем именно?

– Надо было убить молодого Монброна, его спутника и тюремную охрану, – торопясь и проглатывая окончания слов, тараторил убийца. – Карету следовало отогнать за город, нагрузить камнями и утопить вместе с трупами.

– А этот молодой человек? – король ткнул пальцем в Генриха. – Он при разговоре со старшим был?

– Нет, – помотал головой головорез. – Я его впервые вижу. Но вон тот упоминал, что его племянник настаивал на непременном утоплении кареты. Два раза это повторил. Наш старший просто не хотел связываться с эдакой морокой. Одно дело горло кому-то перерезать, другое днем через весь город на тюремной карете прокатиться.

– Племянник, – поднял указательный палец вверх король. – Запомним. Итак, Тобиас, что скажете?

– Вранье, – заявил дядюшка. – От первого до последнего слова. Гарольд специально это все подстроил.

– Из тюремной камеры, надо полагать, – покивал король. – Напомню, он на свободе в Силистрии и нескольких часов не пробыл, поскольку практически прямо с корабля вашими заботами отправился в Башню-на-Площади. Кстати, в высшей степени интересен и тот факт, что все участники ареста как-то очень быстро и дружно отправились к Престолу Владык.

Тобиас трубно засопел, но промолчал.

– А вообще, мне на все происходящее смотреть грустно, – продолжил Эдуард. – Не сказать – противно. Тобиас Монброн, где ваша честь? Где ваше достоинство? Даже последнему идиоту уже понятно, чьих это рук дело. Так скажите уже: «Да, я хотел возвысить свое семейство. Да, я хотел, чтобы мои потомки были старшей ветвью и заняли место у трона». Будьте мужчиной.

– В смерти служителей закона я неповинен, – тихо сказал дядюшка. – Остальное… Будь все проклято, да! Да, это сделал я. Но, повторюсь – стражники не на моей совести.

– А на чьей? – полюбопытствовал король.


– Его, – дядюшка показал на Генриха.

– Врет, – холодно парировал тот. – Я вообще тут ни при чем.

– Да как же! – заорал Тобиас. – Ты все придумал. Ты меня уверил в том, что мне это нужно!

– Докажи, – предложил ему Генрих. – Есть какие-то письма, записки, свидетели? Нет уж, дядюшка, сам эту кашу заварил, сам и расхлебывай. Я, между прочим, вообще пострадавший. Я своего любимого младшего брата преступником считал, и теперь не знаю, как ему в глаза смотреть. И вообще, эта история – мне урок на всю жизнь. Нельзя разувериваться в родных людях. Гарольд, брат, прости меня.

Что примечательно – он даже не потрудился изобразить на лице скорбь.

– Ловок, – с легким восхищением произнес король. – Тобиас, ты можешь доказать то, что именно Генрих Монброн подбил тебя на участие в этой отвратительной истории?

– Нет, – выдавил из себя дядюшка. – Если только вон его мать и сестры это подтвердят. Только я в этом сильно сомневаюсь.

– Прямые родственники не могут быть свидетелями, особенно женщины, – развел руками король. – И ты это знаешь. Итак, подытожим.

Он встал и заложил руки за спину.

– Я, король Силистрии Эдуард Четвертый, выслушав стороны и свидетелей, своей властью выношу следующее решение. Тобиаса Монброна признать виновным в оговоре и мошенничестве. В связи с тем, что и то, и другое не привело к чьей-либо смерти, смертную казнь по отношению к нему не применять.

Народ разочарованно загудел, он, как видно, настроился на кровавое зрелище.

Что до меня, я лично не стал бы так уверенно говорить о том, что обошлось без смертей. Королевские стражи, трое убийц – это ведь тоже были люди. Хотя, с точки зрения короля, может, и нет. Речь, как видно, шла о тех, в чьих жилах текла благородная кровь, а остальных он просто не брал в расчет.

– Но это не значит, что правосудие не покарает означенного Тобиаса Монброна, – продолжил король. – Наказание должно воспоследовать. За совершенные преступления я приговариваю его к десяти… Нет. К пятнадцати ударам кнутом, к суточному стоянию привязанным к позорному столбу и последующей высылке из столицы. Пожизненной высылке. Стража!

Два стражника подошли к Тобиасу и прихватили его за локти.

– Генрих Монброн. – Король мрачно посмотрел на брата Гарольда. – Твоя вина не доказана, но это не значит, что я не стану за тобой присматривать.

– Как будет угодно вашему величеству, – склонился в поклоне тот.

– Гарольд Монброн, – тон короля потеплел. – Я всегда знал, что ты честный и отважный юноша, достойный потомок славных отцов. Твоя невиновность доказана, хотя у меня в ней сомнений и не было. Подойди сюда.

Кто-то подал королю шпагу и дагу Гарольда, те, что он вчера положил к его ногам.

Монброн приблизился к нему, встал на одно колено и, протянув руки к королю, принял от него свое оружие.

А я? Про меня забыли, что ли?

– Эраст фон Рут, – словно отвечая на мои мысли, сказал король. – Я рад знакомству с тобой. И, признаюсь, даже немного завидую Гарольду. Вокруг меня полно людей, которые рады составить мне компанию за столом или на охоте. Но я не знаю, найдутся ли среди них, клянущихся в вечной верности, желающие последовать за мной на эшафот. Впрочем, я надеюсь, что такую прогулку мне и не придется совершать. И, тем не менее – ты большой молодец, барон. Оставайся таким же. А ты, Гарольд, гордись дружбой этого человека.

Мне прямо неловко даже стало, если честно. Но и приятно. Понятное дело, что король забудет про меня через минуту, но все равно – приятно.

– Я горжусь, – ответил ему Гарольд. – Правда, он иногда бывает жутким занудой, но это можно и стерпеть.

В руках короля появилось мое оружие, после чего я повторил действия своего друга, с коленопреклонением и всем прочим.

Вот только мне, в отличие от Монброна, еще кое-что перепало.

– Это тебе. – Эдуард стянул с безымянного пальца правой руки золотой перстень с приличных размеров рубином. – Увы, ты увидел Силистрию не такой, какая она есть на самом деле. Вместо солнца, пиров и красивых девушек тебе довелось столкнуться с семейными дрязгами и наемными убийцами. Да еще и свести знакомство с Башней-на-Площади. Неравноценная замена.

Народ поддержал своего короля дружным смехом.

– Так пусть этот перстень напоминает тебе о том, что Силистрия – она разная, – продолжил король. – Впрочем, если ты его продашь, а деньги спустишь на вино и женщин, я не обижусь. В конце концов, для чего еще жить мужчинам?

– Благодарю, ваше величество, – я надел перстень на палец, он сел как влитой. – Сначала поношу его, похвастаюсь, а потом видно будет.

– Молодец. – Эдуард потрепал меня по щеке. – Хороший ответ.

– Ваше величество, – обратился к нему Гарольд, затягивая ремень, на который он повесил дагу. – Вы позволите мне кое-что вам напомнить?

– Не вижу причин для отказа, – заинтересовался Эдуард. – Напоминай.

– Вчера, когда мы с бароном пришли во дворец и сдались в руки правосудия, мной было сказано, что если вы признаете меня невиновным, то я буду вправе убить любого, кто позволит себе усомнится в моем добром имени.

– Было такое, – кивнул король. – И?

– Этот человек только за последний час измарал мое имя в грязи как только можно. – Гарольд показал на Тобиаса. – Согласитесь, я имею полное право убить его. Не в подворотне, не тайком, не в спину, а здесь и сейчас, на глазах вашего величества, жителей Форессы, и под взглядами богов.

– Справедливое желание, даже несмотря на то, что он твой родственник, – согласился король. – Люди, как вы думаете, это честно?

Народ, которому надоело стоять и слушать разговоры, дружно заорал: «Да!». Ему зрелище подавай, а детали не сильно важны.

Гарольд подошел к дядюшке Тобиасу и что-то сказал ему на ухо, отчего тот побагровел невероятно.