Черная Весна

Ладно, сейчас попробую разузнать, где живет этот Унс Два Серебряка, и ходу отсюда.

– Дружище, не поможешь? – прибегнул я к уже проверенному способу и остановил черноволосого невысокого паренька. – Меня хозяин послал с заданием, а я город еще плохо знаю. Недавно в услужении, понимаешь.

– Как не понять, – хохотнул тот. – Сам пару лет назад таким сюда попал, от всего шарахался. Не поверишь – даже пару раз подумывал обратно в деревню вернуться. Кого ищешь?

– Пекаря, – отогнул один палец я. – Какой-то папаша Бронтон. Надо мне там печений особенных купить.

Пекаря я не выдумал, его лавка попалась мне на глаза еще тогда, когда я «Крылышко и ножку» искал. И отдельную вывеску про «печения по особому секретному рецепту, с пятью медовыми приправами и семью сортами сахару» я тоже прочел и запомнил. Как знал прямо.

– А, медовые печеньки, – черноволосый облизнулся. – Вещь! Как-то после одного ужина стол с другими слугами убирали, вот их и попробовал. Дорогие они – жуть, но вку-у-у-усные! Только главная лавка Бронтона не здесь, она в «белом» городе. Но зато вон там есть один из его магазинов. Да ты не сомневайся, смело туда иди. Что в главной лавке, что в этом магазине у него товар одинаковый. Бронтон королевский поставщик, потому марку свою держит.

– Ишь ты! – восхитился я. – И там у него лавка, и тут магазин.

– У него их пять по Форессе, да еще две в Алессии, – важно сообщил мне чернявый. – А начинал, как мы, между прочим. В услужении у кондитера состоял.

– Да ладно? – присвистнул я.

– В штанах прохладно, – явно получая удовольствие от моей деревенской неосведомленности и немного рисуясь, сказал чернявый. – Точно-точно. Копил, учился и вот так в люди выбился. Главное что? Не лениться!

– Это да, – поддакнул я. – Слушай, а еще мне нужен знаешь кто? Маг. Какой-то Унс. Или Онс?

– Печенье, приворот, – фыркнул чернявый. – Да у тебя хозяин, я погляжу, живчик еще тот. Любитель девиц, стало быть.

Вот тут я понял, что следующий вопрос моего случайного знакомца может мне здорово навредить. Он наверняка будет о том, кому я служу. Мол – «как зовут-то твоего господина?». И вот тогда беда. Герб-то на колете неких Парисов, к семье которых и относилась достопамятная Малена, да вот только я даже имени главы дома не знаю.

– Даже слишком, – протараторил я, огляделся, а после понизил голос. – Вот, понимаешь, и нашел проблемы себе на… Ну, ты понял. Теперь лежит, охает, лед к одному месту прижимает да печенья трескает.

– Понимаю! – с ехидцей заулыбался чернявый. – У моего тоже такое пару раз случалось. Да, меня Герш зовут.

– Мартин, – протянул я ему руку. – Раз знакомству. Так где этот маг-то живет, не знаешь?

– Конкретно этот – точно нет. Ни про Онса, ни про Унса никогда не слыхал. Знаешь, в южной части города есть улочка, где обитают все эти маги, предсказатели, алхимики и тому подобная шваль, ты там поспрашивай. Вон в тот переулок иди, там пятый поворот направо и вверх до упора. Если что, спросишь где тут Сонная улица, тебе покажут.

– Спасибо тебе, Герш, – поблагодарил я чернявого. – Авось еще свидимся.

– Само собой, – заверил меня чернявый. – Город только на вид большой, а на самом деле маленький.

Мы еще раз пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

На самом деле даже не пришлось ничего ни у кого спрашивать. Герш объяснил все предельно точно, и даже «до упора» обрело свое зримое воплощение в виде улицы с очень, очень крутым подъемом наверх.

Одолев его, я сразу же попал словно в другой город. Нет, Форесса не жаловалась на скудость красок, здесь и люди пестро одевались, и вообще яркий был город. Но тут!

Разноцветье просто било в глаза. Вся улица представляла собой один шумный базар, она была уставлена какими-то небольшими палатками и прилавочками, за которыми стояли невообразимо чудно одетые люди и зазывали к себе покупателей, в которых, замечу, недостатка не было.

И чего только они им не пытались продать! Амулеты всех видов, какие-то огромные шары с золотистым свечением внутри, человеческие черепа, покрытые черной, зеленой и даже синей краской, ожерелья, составленные из мелких, по-моему, куриных косточек и тому подобный хлам.

– Эй, парень! – крикнул мне один из торговцев. – Купи золотую монету удачи, и через пару месяцев сам будешь нанимать себе слуг! Отличная монета, древняя как небо, что над нами. Ее еще те маги заговаривали, старые, знающие. Всего пять серебряных!

– Не слушай его! – взвизгнула страшная, как смерть, старуха, торгующая по соседству. – Что он понимает в талисманах на удачу? Ничего! Вот перо птицы Фрум из тех мест, куда мало кто добирался! Держи его при себе – и все у тебя будет! Все, что захочешь! Деньги, слава, почести, женщины! Хотя такому красавчику, как ты, любая и так даст! Даже я.

И старая карга мне игриво подмигнула, да еще и улыбнулась, показав единственный оставшийся во рту зуб.

Меня аж передернуло.

– Кому тут нужен талисман на удачу? – как из-под земли вылез еще один торгаш. – Тебе?

– Нет, – помотал головой я и ткнул пальцем в какого-то пышно разодетого толстяка неподалеку. – Вон ему.

– Ага, – торгаш тряхнул связкой амулетов, которую держал в руках, и кинулся к бедолаге, который открыв рот глазел на череп у одного из прилавков. Хотя понять его можно – в глазницах того черепа горело по свече, и смотрелось это впечатляюще.

– Мать, – подошел я к старухе, которая тут же подумала о том, что на меня подействовали ее женские чары, а потому начала кокетливо оглаживать свои торчащие в разные стороны седые патлы. – Где тут мага по имени Унс найти?

– Два Серебряка, что ли? – уточнила бабка, дождалась моего утвердительного ответа и тут же протянула ко мне свою руку. – Знаю такого.

Я положил ей в ладонь медяк. Бабка ничего не сказала, только дернула рукой, мол – еще давай. Я положил второй. Потом третий.

Старуха молчала.

– Ну нет – так нет, – сказал я ей, решив, что три медяка за такую информацию вполне достаточно. – Пойду, у твоего соседа узнаю. Авось у него дешевле выйдет.

– Дешевле-дешевле, – проорал от соседнего прилавка мордатый торговец. О чем речь он явно не понял, но мои последние слова расслышал. – Иди ко мне, о цене сговоримся.

Забрать деньги я не успел, бабка ловко сжала ладонь, а после убрала руку за спину.


– Мать, ты меня не зли, – попросил я ее. – Где этот… эти… Тьфу, демоны. Где маг живет?

– Да вон там, – проскрипела торговка, показав пальцем направление. – В самом конце улицы его халупа, зеленая дверь. На ней еще табличка есть, там какая-то зверюка намалевана диковинная. Перо птицы Фрум купишь?

– Если только на сдачу от трех медяков мне его отдашь, – ухмыльнулся я.

– Так и проваливай, – дружелюбно посоветовала мне бабка и заорала: – Амуле-е-е-еты! Приворотные зе-е-е-елья! Гадаю на любовь и дру-у-у-у-ужбу!

Вот это, кстати, любопытно. Наговор на любовь и дружбу – это понятно. Нет, тоже жульничество, разумеется, при этом объяснимое и понятное. По слухам, такими вещами многие ученики магов подрабатывали после того, как выпускались из своих школ, есть-то все хотят. Но гадание?

Отбиваясь от назойливых торговцев и уворачиваясь от их рук, которыми они пытались ухватить любого, кто попадал в зону их досягаемости, я добрел почти до самого конца Сонной улицы. И там-то увидел дом, о котором говорила старуха.

Он был невелик, о двух этажах, и как бы зажат между куда более крупными соседями. Создавалось впечатление, что дома слева и справа вот-вот поднатужатся и его раздавят.

Над дверью, с которой давным-давно облупилась зеленая краска, и вправду висела табличка с неведомым зверем, также на ней присутствовали какие-то странные знаки, надо думать – магические. Я-то сам таких никогда не видел, но кто его знает, этого Унса. Видно, он изрядно попутешествовал и знает много чего такого, что и нашему наставнику неведомо.

Колокольчика над дверью не было.

Я неуверенно постучал. Потом еще раз. И еще раз. Ничего не происходило.

Тогда я взялся за ручку и потянул ее на себя. И она открылась!

– Вот тебе и раз, – пробормотал я и шагнул внутрь.

Первого этажа в доме не оказалось. В том смысле – что не было здесь ни комнаты, ни кухни, ни чего-либо еще. Пустое место да лестница, ведущая на второй этаж. Хотя – оно и понятно. Совсем маленький внутри этот домишко оказался. Как голубятня у нас в Раймилле.

Я повертел головой, после решительно направился к лестнице и поднялся на второй этаж.

Должен же где-то быть этот самый Унс?

И он обнаружился наверху.

Приятель нашего наставника сидел за столом, который стоял в центре небольшой невероятно захламленной комнатушки, и пил вино. Собственно, всю меблировку этого обиталища мага и составляли стол, кровать, стоящая у окна, пара шкафов с книгами и разнообразный хлам, сваленный в кучи по углам.

Но меня поверг в шок не вид комнаты, а сам мастер Унс.

Всякое я видал, но это было что-то!

Было ему на вид хорошо за пятьдесят, но при этом он явно хотел выглядеть моложе, потому на лице у него было полно той штуки, которую наша Агнесс де Прюльи называла «белилами». Она переживала за свою смуглую кожу, а потому иногда ими пользовалась. Но в меру, а не как тут, когда лицо становилось белым, как снег.

Вдобавок, над правой губой Два Серебряка еще и «мушку» прилепил. Не знаю, как здесь, а у нас такие штуки пускали в ход только те мужчины, которые… Э-э-э-э-э… Не совсем мужчины. Точнее, мужчины, которые за деньги с другими мужчинами…

Тьфу ты, пакость, даже вспоминать не хочу!

Добавим сюда штаны в обтяжку, когда-то белую, а теперь серую рубаху с отложным воротником и изрядных размеров коричневый бант, которым у мага сзади были подвязаны волосы.

Видок еще тот!

И это друг нашего Ворона? Да ладно!

Впрочем, удивление было обоюдным. Белолицый явно не рассчитывал меня увидеть, а потому чуть не поперхнулся вином.

– Ты кто? – просипел он. – Домом ошибся?

– Теперь уже не знаю, – признался я. – Вообще-то я ищу досточтимого мастера Унса, мага.

– Унса? – кашлянул мужчина. – Мага? А тебе он зачем?

– Привет ему передать надо от старого друга, – уклончиво ответил я.

– Какого друга? – совсем уж насторожился хозяин дома.

И тут я увидел, что пальцы его правой руки, до того спокойно лежащей на столе, сплелись в некий узел. Он был готов атаковать меня в любой момент.

Он был тем, кого я искал.

Кошмар какой…

– От Герхарда Шварца, именуемого «Вороном», – отчеканил я и поклонился. – Он велел кланяться и передать свои заверения в искренней дружбе, которая не угасает с годами.

– Сюда подойди, – потребовал Унс, причем голос его звучал теперь куда выше. Но не пронзительно, скорее, мелодично. – Давай-давай.

Я подошел к нему, мой нос уловил смешанный запах благовоний. Добрые боги, чего только на свете не встретишь.