Черная перепелка

— Что теперь с тобой будет? Зачем ты уволилась? О тебе поговорят-поговорят, да и забудут, — сказала Соня. — Ты же классный специалист, как будут без тебя в больнице?

— Нет, Сонечка, они не забудут, как не забудут Макса. Все в больнице напоминает о нем. Его все любили так, как будут теперь ненавидеть нашу Тамару, — ответила Наташа, постоянный обитатель больницы и знающая там все.

— Я уеду, — донесся голос Тамары из-под пледа. — В большой город переберусь, где меня никто не знает.

— Но я все равно не понимаю! — воскликнула Соня. — Тома, а что было бы с тобой, если бы этого наркомана не вычислили? Ты что, не понимала, что будет суд и тебе дадут охренительный срок! Что ты всю оставшуюся жизнь проведешь за решеткой!

— Оставь ее. Не видишь разве, что она этого и добивалась. Не приведи господь так влюбиться!

— Дуры вы, девчонки, и ничего не понимаете, — Тамара вынырнула из-под пледа, села на диване, умыла лицо сухими ладонями и выпрямилась, как струнка. — Да, любовь — это такой непередаваемый кайф! Вот он заходит в ординаторскую, а у меня сердце так колотится, так счастливо колотится, что даже во рту становится сладко, словно я мед проглотила…

И она, прикрыв глаза, с жаром, со страстью, от которой захватывало дух, заговорила о своей любви…





36




— Тебе каким лаком покрыть, красным или розовым? Или с рисунком?

— Красным, как кровь, вот этим, — Тамара показала на флакончик с алым лаком.

Соня улыбнулась.

— Ты сегодня какая-то возбужденная, глаза блестят… Лак вот красный, прическу сделала… Куда собралась, подружка?

— Да никуда.

— И платье на тебе красивое, новое, и туфли. На свидание, что ли, собралась?

— Да какое свидание, о чем ты? Надо же время от времени что-то менять, хотя бы платья новые покупать…

Ей не хотелось говорить с Соней на эту тему, вообще не хотелось разговаривать. Ей казалось, что, открывая рот, чтобы что-то объяснить, она может расплескать то состояние счастья, в котором она находилась вот уже целые сутки. Ей нравилось смотреть, как Соня слой за слоем покрывает ее ногти красным-прекрасным лаком, нравился даже запах этого лака. Было в этом что-то завораживающе приятное и дающее возможность подумать, помечтать.

Соня, понимая, что подружка не собирается делиться с ней, тоже замолчала.

Если бы ей сказали, что сидящая перед ней близкая подруга, операционная сестра, человек скромный и, в сущности, закрытый, мысленно дает в это время интервью журналистам, она бы расхохоталась! Какое еще интервью? О чем?



— Скажите, как вам в голову вообще пришла идея написания романа? Что послужило вдохновением? Или кто?

Тамара почти реально слышала голос неизвестной и невидимой журналистки, любопытной и нагловатой.

Наверняка такая будет, и вопросы свои дурацкие озвучит, а потому надо будет отвечать. Но разве можно искренне рассказать о том, о чем рассказывать категорически нельзя? Или даже опасно?

Скорее всего, она, Тамара, ограничится дежурными ответами, и время, чтобы подготовиться к интервью, у нее еще есть. И много!

Во-первых, надо еще раз внимательнейшим образом прочесть написанный ею роман, затем автоматически изменить все имена, фамилии, названия населенных пунктов и все то, что может указывать на ее родной город, ее друзей и знакомых.

Что же касается вдохновения… Да вся ее жизнь, переполненная чувствами, событиями и переживаниями, подвела к тому, чтобы все это нафантазировать, записать и тем самым как бы предостеречь женщин, в руки которых попадет ее книга, о том, как опасна любовь и в то же самое время как она прекрасна.

Фи! Звучит как самый настоящий дежурный, даже пошловатый ответ журналистке.

Разве так можно привлечь внимание читательниц к книге? Нет-нет, все не то.

Многие женщины испытывают любовные переживания, но романов, однако, не пишут… Но если она расскажет, что сюжет книги сложился в тот осенний промозглый вечер, когда она зашла на рынок, чтобы купить кусок говядины, и увидела сидящего прямо на земле грязненького, с бегающими глазками инвалида, разложившего перед собой на цветной тряпке замусоленные цветные катушки ниток, швейные иглы, сапожные шила, заточки?

Нет-нет, о нем она нигде не упомянет. Это глупо и выглядит как-то кровожадно. Однако она зачем-то купила шило или заточку…

— Скажите, эта история реальная или вы все придумали?

Так я вам все и рассказала! Конечно, это моя фантазия. Вот так она и ответит. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. В каждой фантазии есть доля правды.

И здесь ей впервые пришло в голову, что она никогда не станет издавать свою книгу под настоящим именем! Конечно, она придумает себе какой-нибудь интересный псевдоним, чтобы в этом имени и фамилии была тайна и красота. Типа «Екатерина Бархатова». Или «Анжела Гомеопатова»…

Тамара расхохоталась, не понимая, откуда взялся этот идиотский псевдоним! Мозг иногда выдает такую бредятину! Он словно подсмеивается над ней, над медсестрой, решившей стать писательницей! И с чего она вообще решила, что ее издадут? Разве что за свой счет! Хотя, если редактор будет женщина, то она, вполне возможно, прочитав, сочтет просто необходимым издать подобную книгу, чтобы женщинам неповадно было…


А что, собственно говоря, такого особенного в книге? И что эта книга изменит в сознании влюбленной женщины? Ведь ее все равно не остановить! И она, несмотря ни на какие уговоры подруг, близких ей людей, все равно пройдет свой любовный путь от начала и до конца, испытывая кинжальные удары в самое сердце…

Влюбившись, женщина, мать благородного семейства с целым выводком детей, уйдет из дома, да хоть в одной ночной сорочке и с одним рублем в кармане, сядет в машину к своему любовнику и укатит к черту на рога!

Чистая и невинная, запакованная в дорогие кружева невеста (обещанная другому, перспективному и богатому) сбежит из-под венца, чтобы, взявшись за руки со своим возлюбленным, каким-нибудь бедным студентом или вообще узбеком-дворником, спрятаться в набитой клопами комнатушке, под старым одеялом…

Сколько таких историй известно человечеству? А эта — лишь одна из них. И вероятная. И невероятная.

— Тома, с тобой все в порядке?

Она очнулась, вернулась в убогую парикмахерскую, прямо перед ней сидела ее подруга Соня и сушила ей ногти. Та самая Соня, которая послужила прототипом той, другой Сони. Не забыть бы изменить имена…

— Да, просто задумалась.

— Так и не скажешь, куда собралась?

— Завтра на фотосессию в Саратов поеду, пока не старая, пусть запечатлеют… — соврала она, на ходу придумав не самую удачную отговорку.

— Класс! Фотки потом покажешь?

Тамара подумала о том, что имя «Надя» идеально подошло бы Соне в ее романе. А Наташа будет «Катей». Вот так.

Мысленно она привела в порядок свой роман, заменила имена, поискала «блох» в тексте, вычистила его. А как же? Так поступают настоящие писатели. Но в целом она была вполне довольна своим произведением. Хотя некоторые моменты, как ей казалось, можно было подправить, кое-что уточнить. Она даже предполагала, какие вопросы могут возникнуть у редактора. Ведь это она, автор, все знает, а читатель может что-то не так понять, что-то упустить или не так истолковать. Ну, к примеру. Следователь не может без понятых, без постановления обыскивать квартиру Тамары, а тем более воровать у нее. Ни один суд не примет это как улики. Да, все правильно. Обыск квартиры Тамары (и взятие предметов оттуда) действительно был произведен без постановления. Но, увы, такое нередко случается сплошь и рядом. «У меня же это и не было официально нигде не зафиксировано, не подшито к делу, зато помогло добиться чистосердечного признания Тамары!»

Она улыбнулась, глядя рассеянно на то, как Соня трудится над ее ногтями. Если бы не ее серьезные мысли, так бы, глядишь, и уснула.

Что еще может вызвать вопросы у редактора? Возможно, ее провинциальность. Да-да, это так. Могут не поверить, что новость о том, что обнаружены трупы на Нефтебазе, разлетелась мгновенно. Это вам не Москва!!! В нашем городке с населением около 30 тысяч человек все узнали о страшной находке в считаные минуты! А как иначе? Никто бы не промолчал, работники правоохранительных органов, присутствовавшие на месте обнаружения трупов, жители Нефтебазы — у всех мобильные телефоны, весть разлетелась моментально!..

Тамара поместила руку в лампу для сушки гель-лака. Когда она думала о редакторской правке, настроение ее менялось явно не в лучшую сторону. Но что поделать? Надо быть готовой к разного рода вопросам. Тем более что роман густой на события, а сколько там чувств, эмоций, неожиданных поворотов…

Ах да, вот еще что. В романе есть такой эпизод, когда Дина Логинова рассказывает Дождеву, то бишь врет напропалую, что это она нашла трупы в машине. Но этого же не было! Она все это придумала, чтобы выгородить сына Сашу. На самом деле она увидела трупы практически сразу же после убийства, и Саша уговорил ее оставить их в спальне, не трогать… До весны. Впрочем, как и главная героиня Тамара (ох, не забыть бы изменить имя!). Получается, что сначала трупы были в спальне, потом Соня их перетащила в подвал, а Логинова уже позже вывезла их на машине на Нефтебазу. Алчная тетка. И прототип имеется. И тоже на Нефтебазе живет. Она за деньги на все готова! Да уж, есть такие люди… И эта вот тоже польстилась на деньги, а в результате стала подозреваемой, и через нее следствие вышло на ее сына. Алчная дура! Такие дела…

Был еще один момент, и она его чуть не прошляпила! Вовремя, в который раз перечитывая, вспомнила, что нигде нет упоминаний о выключенном радиаторе. Но не просмотрела же, нет! Тамара сразу же выключила радиаторы по всему дому, иначе трупы разложились бы — все это в тексте есть…

Уф… Что еще? Они, москвичи, могут не поверить, что водитель бизнесмена на шикарном авто мог подвозить эту самую Зину, сестру Логиновой, на рынок. Но и этому есть объяснение. И снова — особенность провинции. Здесь водители даже богатеньких буратино получают не так много. А учитывая ситуацию с Закатовым, что весь персонал, вся обслуга переживает, что его посадят за убийство жены и все потеряют работу, то вполне нормально, что водитель калымит. Так что и здесь все вроде бы нормально.

От манипуляций Сони с ее пальцами она впала в такое благостное состояние, что с трудом смогла сосредоточиться на серьезном.

Итак. Могут спросить, как это худой и больной наркоман мог убить пышущего здоровьем, крепкого Макса? Да они же спали… Там в романе несколько мест посвящено этому вопросу. Так что и с этим все в порядке.

Так-так… Мысль вертелась в голове, ускользала, дразнила… Ах, вот! Спрашивается, как это могло случиться, что Макса с Милой никто не заметил, когда они встречались на квартире Тамары. Казалось бы, провинция, маленький городок, где все друг друга знают. «Да потому никто и не обратил внимания, что Макс — частый гость в моем доме! Все привыкли к этому. Что же касается Милы, то не факт, что они входили ко мне, держась за руки или в обнимку… Она вполне могла зайти раньше или позже в подъезд».

— Ну как, нравится? — Соня улыбнулась, показывая свои ровные зубки. Видно было, что она довольна результатом своей работы.

Тамара полюбовалась своими красными лакированными ногтями:

— Спасибо тебе, дорогая! Только ты помогаешь всем нам, твоим клиенткам, почувствовать себя по-настоящему ухоженными и красивыми. Ничего, что я так официально? — И подруги вместе засмеялись.

Тамара вышла из душной, пропитанной запахами шампуня, паленых волос и лака парикмахерской на свежий воздух.

Здесь, на улице, пахло уже не только осенью и ноябрьскими подмерзшими листьями, но и зимой, морозной сладостью. Это хорошо, что на улице холодно, она хотя бы не вспотеет, и тело ее будет пахнуть мылом и дезодорантом.

Она села в машину и поехала домой. Все, хватит уже этих мыслей о редакторах, корректорах… Надо настраиваться на любовь. Роман романом, а жизнь — вот она, прекрасная и полная настоящих чувств!

Примерно через час раздастся звонок в дверь, и она на ослабевших ногах приблизится к двери, откроет ее и…

Вот дальше ее воображение почему-то не срабатывало. Она не видела мужчину, который назначил ей свидание.

Мысленно открывая дверь, она видела лишь пустой подъезд. Но не придумала же она этот разговор, это обещанное шампанское (раньше он никогда не смотрел на нее такими глазами!), не привиделось же ей это прекрасное лицо, эти губы, которые шепнули ей на ухо:

«Мы хорошо проведем время, обещаю, тебе не будет скучно!»

Вот так даже! Ей не будет скучно! Это будет не простой дружеский визит, нет! Она не дура, она все поняла!

Она подготовилась к свиданию, в духовке остывала курочка, в хрустальных салатницах томились салаты, даже пирог с абрикосами испекла. Белая, в розах, скатерть, два старинных подсвечника с красными новенькими свечами, тарелки из сервиза, две серебряные вилки с ножами…

Ей до сих пор не верилось, что все это происходит с ней, с Тамарой!

Когда он увидел в ней женщину, в какой момент у него проснулось желание? Быть может, когда она сменила духи? Или просто он почувствовал ее особенный взгляд? Да какая теперь разница?! Главное, что он сам подошел к ней, приобнял (правда как обычно, он всегда ее приобнимал, когда хотел посекретничать с ней), и сказал прямо в ухо:

— Я загляну к тебе завтра, а, Томочка? Дело есть…

Да, он так и сказал, что дело есть. А что еще он мог сказать? Он всегда так говорил, когда ему было нужно что-то от нее.