Человек Желания

242




Я голову свою склонил над бездною с ее источниками. Способен кто перенести хотя бы миг зловонье это, не испытав удушья? Ее угрюмые горящие огни томят и ранят взор.

Какие хриплые звучанья из глубины исходят этих сумрачных пещер! И это вопли истины врагов. Когда же день возмездия придет, еще чудовищнее вопли станут.

Несчастные, они пока стенают только, причитая. И, кажется, лишь слезы льют свои. Тогда они от исступления завоют, от ярости зубами скрежеща.

Пусть прежде находились больше они в земле, но не в воде; сегодня больше обретаются в воде и не в огне; а в будущем окажутся гораздо более в огне, чем в Слове; и их терзанье будет заключаться в том, что непосильно станет извлечь им пользу из страданий и казней искупленья.

Они способны свои характеры на человеке отразить, чего они, к несчастью, достигают. Удача эта их безнадежность умеряет, определенную отсрочку давая их беде ужасной.

Когда же сумрак их пребудет абсолютным, когда же человек уж более не уделит им света сердца своего, тогда они не смогут сделать шага, не сделав пронзенными тысячекратно характеры свои; они не смогут пребывать мгновение одно, не погрузившись в гнев, который будет их носить, и никогда они не смогут умереть.

И бездна огласится воплем исступлений их. И вопли эти будут столь ужасны, что устрашат самих несчастных, и только смерть внимать им сможет: так далеко они окажутся от области живых.

И даже молитвенные слезы не смогут снизойти к ним. Когда б одна из этих слез проникла в их пучины, они очистились бы тотчас.

Но беззаконье на часах стоит у бездны врат; сюда оно пускает лишь того, кто может увеличить царство развращенья.

Оттуда оно выталкивает даже имя миролюбья, как самого опасного врага; его произнести оно не сможет, в оцепененье страшное не приведя всю бездну.





243




Но если зло имеет силу делаться живым, то почему в подобной силе отказано молитве было? Она на свет родилась в источнике предвечном жизни! Как стать могла она, с премудростью и истиной общаясь, слабее лжи?

Дадим же ей живительную силу, которая ее удерживать не станет ни в продолжительном молебне, ни в многословии его, но сотворит, что порожденное душою нашей воспрянет пожирающим огнем, который поглотит все наши скверны.

Дадим же ей живительную силу, благодаря которой не будет тщетным наше всякое духовное движенье, и цель оно свою достигнет тотчас.

Дадим же ей живительную силу, которая, как ложное, отсечь готова все травы сорные, открыв одновременно в нас растения спасенья. Духовный мiр деянье получил благодаря тому же Слову, что отделило свет от тьмы.

Дадим же ей живительную силу, которая, воздействуя на нас трудами искупленья, нам может случай предоставить их нашим ближним сообщить.

Дадим же ей живительную силу, посредством коей достигнем мы того, что наши преступления забвенью предадутся, Господь всем нашим овладеет существом, и благовоние молитвословий наших взойдет к Его престолу.

Тогда сказать мы сможем с матерью пророка Самуила: «… возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моем; широко разверзлись уста мои на врагов моих, ибо я радуюсь о спасении Твоем» (Первая Книга Царств, Глава 2, стих 1).





244




Отсрочь суждения свои, надменный человек, и ожидай, пока приблизится Господне Царство, чтоб дать ответ пред правосудием Его.

Печалуйся о нестроениях земли, несчастьях праведного и процветании людей виновных! И разве сможет отрицать твой разум, что правосудие Господне предало сей мiр его же собственным законам извращенным?

И мнение свое не выражай по поводу движений и пути людском в подлунном мiрe. Еще в утробе матери таится эмбрион; он в потрясеньях от своих порабощающих и слабых элементов, которые способны, впрочем, быстро достигнуть равновесья своего, хотя его никак еще не восприняли.

Как можно здесь судить о силах тела, строении его, какие будут в зрелом возрасте у человека?

Желаешь ли от мысли успокоиться своей об этих выдающихся предметах? Желаешь ли о ней осведомить совет? В пучину возрожденья погрузись. Она два основания имеет: и первое из них – бродящий элемент; второе – разрушаемый, гниющий элемент.

При помощи двух этих элементов ты собственную жизнь из смерти извлечешь, в которую она облачена, которой она содержится во мраке.

Тогда же правосудья вес, число и мера придут в движение перед глазами, тогда не сможешь ты уж больше сожалеть о бедах праведного и процветании виновного.

Уразумеешь ты, когда один с другим взойдут в обители, кому куда вселиться, и будут подчиняться живым и действенным законам правосудья, которое уж не ослабит ничего: его законы уж не прикроет оболочка тела.

Какой безвременный уход! Необходимо, чтобы он претворился в мысли человека! Необходимо, чтобы стереть о нем воспоминанье и обо всем, что видел человек!


Необходимо, чтобы в ничтожество бы обратилось все, что пробежало пред его глазами, и чтобы не считал он верным то, чего не видел вовсе!





245




И пусть возрадуется сердце у тебя! Ты ищешь Бога, но ищет Он тебя гораздо дольше, и первым Он тебя всегда искал.

Ему молись ты! И будь уверенным в успехе своей молитвы. И если даже ты окажешься довольно слабым для молитвы пылкой, то не найдется ли любовь, которая молиться будет за тебя?

И все благодеяния любви Его тебя познают. Неблагодарный человек их забывает: пренебрегает ими смертный, что разочарован; он в сторону уходит, их оставляя за собой.

Воспринял луч ты этого огня; он должен возгореться и грани новые нести тебе любови сей, и новое тепло, которое сильнее в сорок раз.

Воспрянь же, человек. Тебя Он призывает, и сан тебе дает между священства, тебя провозглашает жреческою расой. Одень ефод с тиарой. Перед собранием явись, исполнившись как будто бы величием Господним.

Там всех наставят, что проводник ты святости Его и что Господня воля в том, чтоб святость облеклась бы полнотою своего господства.

Коснись же музыкальных инструментов: они готовы звуки издавать. И ко всему, к чему приблизишься в природе, твоей рукою вдохновится, Господню славу восприняв.

И это твои слезы, которые дадут им слово. Ты власть их узурпировал, в себя ее упрятал, как будто вещь похищенную. Необходимо, чтобы вышла из тебя она путем скорбей, поскольку в тебя вошла тропою беззакония.

Все мiрозданье своим доверием перед тобою протестует; так не задерживай же долго возврат того, что причитается ему.

И утопи всех развратителей в потоке слез своих; и лишь по морю этому способен плыть Ковчег Завета.

И только этим ты праведное семя сохранишь, и истины закон сойдет всю землю одухотворить.





246




Изумлены тому вы, что, вытащив из бездны нас, нам все же нужен Избавитель, и мы не можем в одиночестве скитаться.

Изумлены тому вы, что медленно, с задержкой внешнею работа совершалась, и вы нисколько не ее неисчислимые труды, которыми она обременяется безмерно посредством человеческой руки.

Исследуйте круг ваших отношений. Вы обнаружили бы в нем родство с началом, ведь вы в его утробе пребывали. Затем вас связывали с ним и отношенья вашего предназначенья. И после преступленья оно привязано к вам чувством нежности.

От этих отношений переходите к отношеньям раздельной непрестанной действенности; отсюда, коль вы соблюдете верно их, под силу вам восстановиться в ваших вечных отношеньях.

О, ты, прекрасное число Того, Кто ведает одновременно рождением, развитием и завершеньем!

Не знаете ль Того, Кто держит все во власти Слова Своего, и циркуль Кто заносит постоянно над мфами.

В какое время можете Его пройти, и как хотите вы Его опередить, когда вы не идете вместе с Ним? Блаженно сердце, которое одну нужду лишь знает: соединиться без остатка с Тем, Кто держит все во власти Слова Своего!

Блаженно разумение, которое, поднявшись в предел верховный этот, не обладало б небреженьем собирать цветы в пределах предыдущих!

Оно смогло бы разделенье сущностей произвести, смятенных до неузнаваемости вперемешку, поскольку очистительный огонь всегда зажженным будет.

Когда войдет в святилище оно, не обратится больше, чтобы видеть то, что происходит в портике, поскольку знание здесь обретет.





247




Каков предмет и место каково, от коих человек получит удовлетворенье, когда он не привносит в них ни принципа, ни зарожденья?

И если вносит в них собою он зарожденье и начало, то каково же место и каков предмет, от коих не получит удовлетворенья человек?