Частица твоего сердца
Часть 39 из 99 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Низкий голос Ронана громко прозвучал в темноте:
– Я не жалею об этом.
И снова это ощущение внутри, словно я напилась или каталась в парке развлечений на детских американских горках.
– Я тоже. – Я втянула в себя воздух, потом выдохнула. – За несколько часов до падения я слышала, как Биби разговаривала по телефону с моей матерью.
– Ясно.
– Я поняла, что это мама, потому что, когда она звонит, у Биби на лице всегда такое выражение. Совсем для нее нетипичное, будто бы она нервничает. Биби выглядела расстроенной. Даже злой. Она какое-то время поглядывала на меня, а потом вышла с телефоном во двор.
– И о чем шла речь?
– Она мне не сказала. Мама – единственная «мертвая зона» между нами с Биби. И там наша честность дает сбой. Я умоляла ее объяснить, что происходит, потом практически потребовала. Но Биби сказала, что мама просто выпила, и все это чепуха. Но я сомневаюсь, что все дело в этом. – Я с трудом сглотнула. – Но я знаю, о чем бы они ни говорили, со мной мама беседовать не пожелала.
Ронан не начал сомневаться в моих словах и не пытался меня успокоить, предлагая возможные варианты произошедшего, степень правдивости которых он не мог знать. Он просто находился рядом и слушал. А мне лишь это и было нужно.
– Она ненавидит меня, Ронан, – проговорила я, в горле появился ком. – Мама меня просто не выносит.
– Этого не может быть. Все мамы любят своих детей.
Лежа на подушке, я покачала головой:
– Только не она.
– Тогда она тебе не мама, Шайло, – произнес Ронан. – Не настоящая. А если это так, то какая разница, что она думает? Это ее потеря. Она упускает нечто. Не ты.
Я закуталась в его слова, словно в одеяло.
– Проще сказать, чем сделать. Ну, нелегко перестать беспокоиться.
– Я знаю.
– У тебя с мамой были близкие отношения?
Ронан перевернулся на спину и уставился в потолок.
– Да. – Он сглотнул; я услышала звук из его горла и заметила, как дернулся его кадык. – Я не смог ее спасти.
– Спасти ее?.. Кажется, ты говорил, что тебе было восемь, когда она умерла.
– Да, но я там был и… Неважно.
– Ты можешь мне рассказать.
Он покачал головой.
– Сегодня ночью речь не обо мне. Тебе нужно отдохнуть.
– Ты хороший парень, Ронан, – проговорила я. Он начал протестовать, но я перебила его: – Так и есть. Я никому не гожусь. Я слишком замкнута. Так говорит Биби, и она права. Меня это бесит. Я так беспомощна перед чувствами к ней и…
«К тебе…»
Он повернулся и взглянул на меня.
– Я беспокоюсь и о тебе, – продолжила я. – И мне это не нравится.
– Не стоит обо мне тревожиться.
– Ну, что есть. Это как с мамой. Я больше не хочу мучиться и страдать, но продолжаю это делать. Я уже почти сломалась. Силы на исходе, и больше ничего не осталось. – Я снова покачала головой. – Я больше не могу переживать. Просто не в силах. Поэтому, когда ты вылез вчера из машины, мне было весьма паршиво. Но я думаю… – голос упал до шепота, – думаю, это было правильно.
– Я понимаю, Шайло, – проговорил Ронан. – В самом деле. Меня волнует лишь твоя безопасность. И счастье.
– И почему мне от этого так грустно?
Приятное волнение и трепет от того, что Ронан находился в моей постели, внезапно исчезли, сметенные нахлынувшей волной печали.
– Потому что мы не всегда можем иметь то, что хотим. Иногда лучше и безопаснее просто уйти.
– Безопаснее? Для кого?
– Для тебя, Шайло. Всегда для тебя.
Я покачала головой. От усталости я потеряла нить разговора. А глаза так и норовили закрыться.
– Когда я проснусь, ты уже уйдешь, – проговорила я, смежив веки.
– Да.
– И так лучше. Для нас обоих, верно? Я не смогу дать… достаточно. И не хочу причинять тебе боль… – пробормотала я и ощутила, как Ронан кивнул. А потом подвинулся на кровати и мягко поцеловал меня в волосы.
– Спокойной ночи, Шайло.
Я начала погружаться в сон, но, ощутив этот поцелуй, услышав в его голосе эмоции, пробившиеся сквозь трещины в жестком тоне, вновь попыталась проснуться. Меня охватило чувство, что я совершаю ужасную ошибку. Но я, не в силах найти опору, все глубже проваливалась в бездонную, темную дыру.
Когда я проснулась, кровать была пуста. Подушка все еще хранила запах Ронана. В окно лился свет, а часы показывали чуть больше семи утра.
– Биби.
Я сбросила одеяло. Поскольку спала не раздеваясь, то натянула кофту и ботинки и поспешила в гараж.
В больнице я влетела в палату Биби и обнаружила ее в окружении медсестер и нескольких врачей.
Она что-то сказала, и собравшиеся разразились смехом. Я же не смеялась.
Я протиснулась сквозь толпу и обняла ее за шею.
– Ну-ну, милая. Со мной все в порядке. – Она погладила меня по волосам. – Это моя удивительная, очаровательная правнучка, Шайло.
Я выпрямилась, осознав, что вокруг нас много народу. Я плотнее закуталась в кофту, чувствуя себя хрупкой и обнаженной после вчерашнего разговора с Ронаном. Но сейчас лишь Биби имела значение.
Врачи разошлись, и медсестра сказала нам, что скоро вернется, чтобы помочь подготовить Биби к выписке.
– Значит, ты в порядке, – проговорила я, опускаясь на стул рядом с ней.
– О, малышка. Ты выглядишь такой усталой. Да, я в порядке. Врачи говорят, что у меня давление немного ниже нормы. Так что, добавили к моему набору лекарств новую таблетку. Да еще ужасные старческие компрессионные чулки, которые, по их словам, мне нужно носить. С другой стороны, доктор Фентон сказал мне добавить в рацион больше соли. Поэтому, когда мы уберемся отсюда, что скажешь насчет картошки фри?
– О чем вы спорили с мамой?
Биби вздохнула, и улыбка ее исчезла.
– Уверяю тебя, ни о чем важном.
– Но Биби…
– Если бы я хоть на секунду поверила, что от моих слов тебе станет лучше, я бы рассказала. Но поверь, милая. Она просто слишком много выпила. И не стоит больше думать об этом.
Я посмотрела на руки, лежащие на коленях.
– Просто я многого не знаю. И ненавижу чувство, будто меня исключают из собственной жизни.
– Я знаю. – Она погладила меня по щеке, затем вдруг, склонив голову набок, принялась изучать мое лицо.
– Что?
– Я мало что вижу, но, кажется, у тебя во взгляде появилась некая мягкость.
«Ронан».
Я откинулась на спинку стула.
– Я просто устала. Как ты и сказала. Твое пребывание в больнице не прошло для меня бесследно.
– Ты уверена, что дело только в этом?
Я вспомнила вдруг слова Ронана, терзавшие своей окончательностью. «Иногда лучше и безопаснее просто уйти».
– Да, – проговорила я. – Только в этом.
* * *
Биби выписали через несколько часов, выдав новый рецепт и адрес веб-сайта, на котором продавались медицинские компрессионные чулки, призванные предотвратить скапливание крови у нее в ногах. Когда мы ехали домой, снова начался дождь.
Я усадила Биби на диван, заказала ей чулки и съездила в аптеку. Потом позвонила тете Берти, рассказала о случившемся и заверила, что с Биби все в порядке.
– Я не жалею об этом.
И снова это ощущение внутри, словно я напилась или каталась в парке развлечений на детских американских горках.
– Я тоже. – Я втянула в себя воздух, потом выдохнула. – За несколько часов до падения я слышала, как Биби разговаривала по телефону с моей матерью.
– Ясно.
– Я поняла, что это мама, потому что, когда она звонит, у Биби на лице всегда такое выражение. Совсем для нее нетипичное, будто бы она нервничает. Биби выглядела расстроенной. Даже злой. Она какое-то время поглядывала на меня, а потом вышла с телефоном во двор.
– И о чем шла речь?
– Она мне не сказала. Мама – единственная «мертвая зона» между нами с Биби. И там наша честность дает сбой. Я умоляла ее объяснить, что происходит, потом практически потребовала. Но Биби сказала, что мама просто выпила, и все это чепуха. Но я сомневаюсь, что все дело в этом. – Я с трудом сглотнула. – Но я знаю, о чем бы они ни говорили, со мной мама беседовать не пожелала.
Ронан не начал сомневаться в моих словах и не пытался меня успокоить, предлагая возможные варианты произошедшего, степень правдивости которых он не мог знать. Он просто находился рядом и слушал. А мне лишь это и было нужно.
– Она ненавидит меня, Ронан, – проговорила я, в горле появился ком. – Мама меня просто не выносит.
– Этого не может быть. Все мамы любят своих детей.
Лежа на подушке, я покачала головой:
– Только не она.
– Тогда она тебе не мама, Шайло, – произнес Ронан. – Не настоящая. А если это так, то какая разница, что она думает? Это ее потеря. Она упускает нечто. Не ты.
Я закуталась в его слова, словно в одеяло.
– Проще сказать, чем сделать. Ну, нелегко перестать беспокоиться.
– Я знаю.
– У тебя с мамой были близкие отношения?
Ронан перевернулся на спину и уставился в потолок.
– Да. – Он сглотнул; я услышала звук из его горла и заметила, как дернулся его кадык. – Я не смог ее спасти.
– Спасти ее?.. Кажется, ты говорил, что тебе было восемь, когда она умерла.
– Да, но я там был и… Неважно.
– Ты можешь мне рассказать.
Он покачал головой.
– Сегодня ночью речь не обо мне. Тебе нужно отдохнуть.
– Ты хороший парень, Ронан, – проговорила я. Он начал протестовать, но я перебила его: – Так и есть. Я никому не гожусь. Я слишком замкнута. Так говорит Биби, и она права. Меня это бесит. Я так беспомощна перед чувствами к ней и…
«К тебе…»
Он повернулся и взглянул на меня.
– Я беспокоюсь и о тебе, – продолжила я. – И мне это не нравится.
– Не стоит обо мне тревожиться.
– Ну, что есть. Это как с мамой. Я больше не хочу мучиться и страдать, но продолжаю это делать. Я уже почти сломалась. Силы на исходе, и больше ничего не осталось. – Я снова покачала головой. – Я больше не могу переживать. Просто не в силах. Поэтому, когда ты вылез вчера из машины, мне было весьма паршиво. Но я думаю… – голос упал до шепота, – думаю, это было правильно.
– Я понимаю, Шайло, – проговорил Ронан. – В самом деле. Меня волнует лишь твоя безопасность. И счастье.
– И почему мне от этого так грустно?
Приятное волнение и трепет от того, что Ронан находился в моей постели, внезапно исчезли, сметенные нахлынувшей волной печали.
– Потому что мы не всегда можем иметь то, что хотим. Иногда лучше и безопаснее просто уйти.
– Безопаснее? Для кого?
– Для тебя, Шайло. Всегда для тебя.
Я покачала головой. От усталости я потеряла нить разговора. А глаза так и норовили закрыться.
– Когда я проснусь, ты уже уйдешь, – проговорила я, смежив веки.
– Да.
– И так лучше. Для нас обоих, верно? Я не смогу дать… достаточно. И не хочу причинять тебе боль… – пробормотала я и ощутила, как Ронан кивнул. А потом подвинулся на кровати и мягко поцеловал меня в волосы.
– Спокойной ночи, Шайло.
Я начала погружаться в сон, но, ощутив этот поцелуй, услышав в его голосе эмоции, пробившиеся сквозь трещины в жестком тоне, вновь попыталась проснуться. Меня охватило чувство, что я совершаю ужасную ошибку. Но я, не в силах найти опору, все глубже проваливалась в бездонную, темную дыру.
Когда я проснулась, кровать была пуста. Подушка все еще хранила запах Ронана. В окно лился свет, а часы показывали чуть больше семи утра.
– Биби.
Я сбросила одеяло. Поскольку спала не раздеваясь, то натянула кофту и ботинки и поспешила в гараж.
В больнице я влетела в палату Биби и обнаружила ее в окружении медсестер и нескольких врачей.
Она что-то сказала, и собравшиеся разразились смехом. Я же не смеялась.
Я протиснулась сквозь толпу и обняла ее за шею.
– Ну-ну, милая. Со мной все в порядке. – Она погладила меня по волосам. – Это моя удивительная, очаровательная правнучка, Шайло.
Я выпрямилась, осознав, что вокруг нас много народу. Я плотнее закуталась в кофту, чувствуя себя хрупкой и обнаженной после вчерашнего разговора с Ронаном. Но сейчас лишь Биби имела значение.
Врачи разошлись, и медсестра сказала нам, что скоро вернется, чтобы помочь подготовить Биби к выписке.
– Значит, ты в порядке, – проговорила я, опускаясь на стул рядом с ней.
– О, малышка. Ты выглядишь такой усталой. Да, я в порядке. Врачи говорят, что у меня давление немного ниже нормы. Так что, добавили к моему набору лекарств новую таблетку. Да еще ужасные старческие компрессионные чулки, которые, по их словам, мне нужно носить. С другой стороны, доктор Фентон сказал мне добавить в рацион больше соли. Поэтому, когда мы уберемся отсюда, что скажешь насчет картошки фри?
– О чем вы спорили с мамой?
Биби вздохнула, и улыбка ее исчезла.
– Уверяю тебя, ни о чем важном.
– Но Биби…
– Если бы я хоть на секунду поверила, что от моих слов тебе станет лучше, я бы рассказала. Но поверь, милая. Она просто слишком много выпила. И не стоит больше думать об этом.
Я посмотрела на руки, лежащие на коленях.
– Просто я многого не знаю. И ненавижу чувство, будто меня исключают из собственной жизни.
– Я знаю. – Она погладила меня по щеке, затем вдруг, склонив голову набок, принялась изучать мое лицо.
– Что?
– Я мало что вижу, но, кажется, у тебя во взгляде появилась некая мягкость.
«Ронан».
Я откинулась на спинку стула.
– Я просто устала. Как ты и сказала. Твое пребывание в больнице не прошло для меня бесследно.
– Ты уверена, что дело только в этом?
Я вспомнила вдруг слова Ронана, терзавшие своей окончательностью. «Иногда лучше и безопаснее просто уйти».
– Да, – проговорила я. – Только в этом.
* * *
Биби выписали через несколько часов, выдав новый рецепт и адрес веб-сайта, на котором продавались медицинские компрессионные чулки, призванные предотвратить скапливание крови у нее в ногах. Когда мы ехали домой, снова начался дождь.
Я усадила Биби на диван, заказала ей чулки и съездила в аптеку. Потом позвонила тете Берти, рассказала о случившемся и заверила, что с Биби все в порядке.