Частица твоего сердца
Часть 38 из 99 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– С ней все хорошо. Сейчас она отдыхает.
У меня вырвался огромный вздох облегчения, и я привалилась к боку Ронана. Он крепко, ободряюще обнял меня.
– Что вообще произошло?
– У нее случился приступ гипотонии. Проще говоря, упало давление, – пояснил доктор Фентон. – Мы провели кое-какие исследования и не выявили никаких проблем с надпочечниками или сердечными клапанами. Я бы рекомендовал изменить питание и принимать флудрокортизон для повышения объема крови. В целом она в добром здравии, и прогнозы оптимистичны. Вероятнее всего, ей не понадобится дальнейшее лечение. Но я бы советовал ей понаблюдаться несколько недель у врача, а потом регулярно проходить осмотр. Просто на всякий случай.
Я кивнула, впитывая все сказанное, крепко цепляясь за слова об оптимистичном прогнозе и добром здравии.
– Все, что нужно. Я сделаю все, что понадобится.
Доктор улыбнулся.
– Биби высоко отзывается о вас, Шайло. Она сказала, вы прекрасно о ней заботитесь.
«Не так уж и прекрасно».
К глазам вновь подступили слезы, но усилием воли мне удалось их сдержать.
– Я могу ее увидеть?
– Сейчас она в стабильном состоянии. И она спит. Лучше позвольте ей отдохнуть и возвращайтесь утром.
– Но она одна…
– И спит, – мягко повторил доктор Фентон. – Именно это ей сейчас нужно.
Я неохотно кивнула.
– Хорошо. Спасибо. Я вернусь рано утром.
– Как ты доберешься домой? – спросил Ронан.
– Я на машине. Последовала за «Скорой». Мне не позволили поехать вместе с Биби. Боже, это была худшая поездка в моей жизни. Не знать…
Я вздрогнула, и он обнял меня еще крепче, а затем отпустил.
Мы подошли к парковке для посетителей. Дрожащими пальцами я вытащила из сумочки ключи и тут же уронила на бетон. Я наклонилась, чтобы их поднять, и Ронан последовал за мной. Своей большой ладонью он накрыл мою.
– Я поведу.
Я выдавила из себя ухмылку.
– Думаешь, ты с ней справишься?
Он не стал поддразнивать меня или шутить.
– Я поведу, – просто повторил он.
Все в нем казалось надежным и устойчивым. Он подвел меня к пассажирскому месту и открыл мне дверцу, потом обошел машину и сел за руль. Я опустилась на сиденье. От его спокойной уверенности в себе мне стало легче. В парне за рулем есть нечто неотъемлемо мужское, и, даже будучи полностью вымотанной и выжатой как лимон, я смогла это оценить. Ронан умело вывел громоздкую машину со стоянки. Он управлял «Бьюиком» так, словно ездил на нем уже сотню раз.
Доехав до моего дома, он завел машину в гараж. И прежде чем я успела вылезти наружу, Ронан уже оказался рядом со мной. Я вдруг подумала, не стоит ли выбросить все феминистские замашки в окно и позволить ему, словно пещерному человеку, отнести меня внутрь.
Ронан проводил меня в дом и неуверенно замер посреди кухни.
– Ты хочешь отдохнуть на диване или…
– В своей комнате. Я вот-вот свалюсь в обморок. Страх чертовски выматывает.
Он кивнул. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, я вдруг остро осознала, что мы здесь одни. Я вновь вспомнила наш поцелуй, который так отличался от всех, что были у меня прежде. Его я ощутила где-то глубоко внутри.
Но Ронан внезапно разорвал его и ушел, оставив меня одну в машине.
– Тебе не обязательно оставаться, – проговорила я. – Со мной все хорошо.
– Ты уверена?
– Уверена, – солгала я.
– Ладно, – медленно проговорил он. – Спокойной ночи.
Он уже собрался уходить, а я вдруг ощутила, как вновь нахлынул страх. Передо мной распростерлась одинокая ночь.
– Подожди.
Он обернулся.
– Я… я… – Не получалось выдавить ни звука. Я понятия не имела, как сказать ему, что он мне нужен. Прежде мне не доводилось говорить таких слов.
Ронан кивнул, словно услышал меня, и выражение его лица смягчилось.
– Хочешь немного воды?
– Теперь, когда ты упомянул об этом…
– Иди ложись, а я принесу, – проговорил он, и я поняла, что он сделал. Избавил нас от неловкости идти в мою спальню вместе.
В своей комнате я включила радужные лампы; после режущих глаз флуоресцентных светильников в больнице их мягкий свет успокаивал. Я тяжело опустилась на кровать и скинула ботинки. Силы исчезали с каждой минутой. Я перевернулась на бок и свернулась калачиком, положив голову на подушку.
Вошел Ронан, держа в руке стакан с водой. От природы наделенный грубой, притягательной сексуальностью, в свете разноцветных ламп он выглядел просто прекрасно.
Ронан поставил стакан на тумбочку рядом с нашей с Вайолет детской фотографией. Он обвел взглядом комнату, рассматривая мои рисунки, наброски и керамические изделия. Руки он держал в карманах, словно стараясь ни к чему не прикасаться.
Я заставила себя сесть и сделала большой глоток воды. И поспешила поставить стакан обратно. Рука так дрожала, что я чуть не уронила его на пол. Ронан тут же оказался рядом и сумел его удержать.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Я снова свернулась калачиком.
– Не знаю, – прошептала я. – Не думаю.
Ронан снова кивнул и снял куртку, оставшись в черной футболке. Из-за нее и темных волос, да еще татуировок, покрывавших красивые руки, в тусклом свете парень казался еще более темным. Он сел на пол рядом с кроватью, сунув под спину куртку на манер подушки.
– Что ты?..
– Я останусь, пока ты не уснешь.
Я изучала его профиль, губы, что касались меня, моих губ и кожи…
По телу пробежала приятная дрожь, а потом исчезла. Что-то напугало его в тот день, когда мы целовались. Может, его собственное прошлое. То, о чем он не рассказал.
– Я и сама не лучше, – пробормотала я; мысли сорвались с губ прежде, чем усталый мозг смог это осознать.
Ронан повернул ко мне голову:
– Что?
– Я не все тебе рассказала. Там, в больнице.
– Ты и не обязана мне ничего рассказывать.
– Знаю. Нам обоим плохо удаются разговоры о себе. Мне нужно поделиться с тобой. Но я не смогу, пока ты сидишь на полу.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, я не стану ни о чем тебя просить, Ронан. Мы… несовместимы, – проговорила я и ощутила боль в груди. – Или, может, нам слишком многое мешает, но… Мне бы хотелось, чтобы ты залез сюда. Никаких поцелуев. Я знаю, ты думаешь, мы совершили ошибку.
Он напрягся.
– Шайло…
– Все в порядке. Так и есть. Я несу с собой лишь хаос, хотя никто об этом не знает. Но я хочу кое в чем признаться. Ладно?
Он поколебался, затем кивнул. Я отодвинулась, ощутив, как моя спина коснулась стены, и Ронан сел на край большой кровати. Она прогнулась под его весом, и сердце ухнуло вниз вместе с ней, внутри все затрепетало. Он снял ботинки, а затем улегся на кровать. Вскоре мы уже лежали в темноте лицом к лицу.
Его прекрасное мужественное лицо находилось так близко. И осознание того, что Ронан лежал на моей подушке, просто ошеломляло. Я закрыла глаза.
– Я не думала, что можно настолько устать.
– Тебе нужно поспать.
– Тогда я останусь одна. А я так устала быть одна.
Какое-то время Ронан молчал, а потом вздохнул. Его дыхание было чистым и теплым.
– Я тоже.
– Хотя я сама виновата. – Я заставила себя открыть глаза и кивнула на нашу с Ви фотографию. – Мы были так близки. Раньше она рассказывала мне все. Но если не будет отдачи, подобное может продолжаться лишь до поры до времени. Ну, мне ведь следовало из больницы в первую очередь позвонить лучшей подруге, верно? Но я сообщила тебе.
У меня вырвался огромный вздох облегчения, и я привалилась к боку Ронана. Он крепко, ободряюще обнял меня.
– Что вообще произошло?
– У нее случился приступ гипотонии. Проще говоря, упало давление, – пояснил доктор Фентон. – Мы провели кое-какие исследования и не выявили никаких проблем с надпочечниками или сердечными клапанами. Я бы рекомендовал изменить питание и принимать флудрокортизон для повышения объема крови. В целом она в добром здравии, и прогнозы оптимистичны. Вероятнее всего, ей не понадобится дальнейшее лечение. Но я бы советовал ей понаблюдаться несколько недель у врача, а потом регулярно проходить осмотр. Просто на всякий случай.
Я кивнула, впитывая все сказанное, крепко цепляясь за слова об оптимистичном прогнозе и добром здравии.
– Все, что нужно. Я сделаю все, что понадобится.
Доктор улыбнулся.
– Биби высоко отзывается о вас, Шайло. Она сказала, вы прекрасно о ней заботитесь.
«Не так уж и прекрасно».
К глазам вновь подступили слезы, но усилием воли мне удалось их сдержать.
– Я могу ее увидеть?
– Сейчас она в стабильном состоянии. И она спит. Лучше позвольте ей отдохнуть и возвращайтесь утром.
– Но она одна…
– И спит, – мягко повторил доктор Фентон. – Именно это ей сейчас нужно.
Я неохотно кивнула.
– Хорошо. Спасибо. Я вернусь рано утром.
– Как ты доберешься домой? – спросил Ронан.
– Я на машине. Последовала за «Скорой». Мне не позволили поехать вместе с Биби. Боже, это была худшая поездка в моей жизни. Не знать…
Я вздрогнула, и он обнял меня еще крепче, а затем отпустил.
Мы подошли к парковке для посетителей. Дрожащими пальцами я вытащила из сумочки ключи и тут же уронила на бетон. Я наклонилась, чтобы их поднять, и Ронан последовал за мной. Своей большой ладонью он накрыл мою.
– Я поведу.
Я выдавила из себя ухмылку.
– Думаешь, ты с ней справишься?
Он не стал поддразнивать меня или шутить.
– Я поведу, – просто повторил он.
Все в нем казалось надежным и устойчивым. Он подвел меня к пассажирскому месту и открыл мне дверцу, потом обошел машину и сел за руль. Я опустилась на сиденье. От его спокойной уверенности в себе мне стало легче. В парне за рулем есть нечто неотъемлемо мужское, и, даже будучи полностью вымотанной и выжатой как лимон, я смогла это оценить. Ронан умело вывел громоздкую машину со стоянки. Он управлял «Бьюиком» так, словно ездил на нем уже сотню раз.
Доехав до моего дома, он завел машину в гараж. И прежде чем я успела вылезти наружу, Ронан уже оказался рядом со мной. Я вдруг подумала, не стоит ли выбросить все феминистские замашки в окно и позволить ему, словно пещерному человеку, отнести меня внутрь.
Ронан проводил меня в дом и неуверенно замер посреди кухни.
– Ты хочешь отдохнуть на диване или…
– В своей комнате. Я вот-вот свалюсь в обморок. Страх чертовски выматывает.
Он кивнул. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, я вдруг остро осознала, что мы здесь одни. Я вновь вспомнила наш поцелуй, который так отличался от всех, что были у меня прежде. Его я ощутила где-то глубоко внутри.
Но Ронан внезапно разорвал его и ушел, оставив меня одну в машине.
– Тебе не обязательно оставаться, – проговорила я. – Со мной все хорошо.
– Ты уверена?
– Уверена, – солгала я.
– Ладно, – медленно проговорил он. – Спокойной ночи.
Он уже собрался уходить, а я вдруг ощутила, как вновь нахлынул страх. Передо мной распростерлась одинокая ночь.
– Подожди.
Он обернулся.
– Я… я… – Не получалось выдавить ни звука. Я понятия не имела, как сказать ему, что он мне нужен. Прежде мне не доводилось говорить таких слов.
Ронан кивнул, словно услышал меня, и выражение его лица смягчилось.
– Хочешь немного воды?
– Теперь, когда ты упомянул об этом…
– Иди ложись, а я принесу, – проговорил он, и я поняла, что он сделал. Избавил нас от неловкости идти в мою спальню вместе.
В своей комнате я включила радужные лампы; после режущих глаз флуоресцентных светильников в больнице их мягкий свет успокаивал. Я тяжело опустилась на кровать и скинула ботинки. Силы исчезали с каждой минутой. Я перевернулась на бок и свернулась калачиком, положив голову на подушку.
Вошел Ронан, держа в руке стакан с водой. От природы наделенный грубой, притягательной сексуальностью, в свете разноцветных ламп он выглядел просто прекрасно.
Ронан поставил стакан на тумбочку рядом с нашей с Вайолет детской фотографией. Он обвел взглядом комнату, рассматривая мои рисунки, наброски и керамические изделия. Руки он держал в карманах, словно стараясь ни к чему не прикасаться.
Я заставила себя сесть и сделала большой глоток воды. И поспешила поставить стакан обратно. Рука так дрожала, что я чуть не уронила его на пол. Ронан тут же оказался рядом и сумел его удержать.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Я снова свернулась калачиком.
– Не знаю, – прошептала я. – Не думаю.
Ронан снова кивнул и снял куртку, оставшись в черной футболке. Из-за нее и темных волос, да еще татуировок, покрывавших красивые руки, в тусклом свете парень казался еще более темным. Он сел на пол рядом с кроватью, сунув под спину куртку на манер подушки.
– Что ты?..
– Я останусь, пока ты не уснешь.
Я изучала его профиль, губы, что касались меня, моих губ и кожи…
По телу пробежала приятная дрожь, а потом исчезла. Что-то напугало его в тот день, когда мы целовались. Может, его собственное прошлое. То, о чем он не рассказал.
– Я и сама не лучше, – пробормотала я; мысли сорвались с губ прежде, чем усталый мозг смог это осознать.
Ронан повернул ко мне голову:
– Что?
– Я не все тебе рассказала. Там, в больнице.
– Ты и не обязана мне ничего рассказывать.
– Знаю. Нам обоим плохо удаются разговоры о себе. Мне нужно поделиться с тобой. Но я не смогу, пока ты сидишь на полу.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, я не стану ни о чем тебя просить, Ронан. Мы… несовместимы, – проговорила я и ощутила боль в груди. – Или, может, нам слишком многое мешает, но… Мне бы хотелось, чтобы ты залез сюда. Никаких поцелуев. Я знаю, ты думаешь, мы совершили ошибку.
Он напрягся.
– Шайло…
– Все в порядке. Так и есть. Я несу с собой лишь хаос, хотя никто об этом не знает. Но я хочу кое в чем признаться. Ладно?
Он поколебался, затем кивнул. Я отодвинулась, ощутив, как моя спина коснулась стены, и Ронан сел на край большой кровати. Она прогнулась под его весом, и сердце ухнуло вниз вместе с ней, внутри все затрепетало. Он снял ботинки, а затем улегся на кровать. Вскоре мы уже лежали в темноте лицом к лицу.
Его прекрасное мужественное лицо находилось так близко. И осознание того, что Ронан лежал на моей подушке, просто ошеломляло. Я закрыла глаза.
– Я не думала, что можно настолько устать.
– Тебе нужно поспать.
– Тогда я останусь одна. А я так устала быть одна.
Какое-то время Ронан молчал, а потом вздохнул. Его дыхание было чистым и теплым.
– Я тоже.
– Хотя я сама виновата. – Я заставила себя открыть глаза и кивнула на нашу с Ви фотографию. – Мы были так близки. Раньше она рассказывала мне все. Но если не будет отдачи, подобное может продолжаться лишь до поры до времени. Ну, мне ведь следовало из больницы в первую очередь позвонить лучшей подруге, верно? Но я сообщила тебе.