Чайная роза

Уперев руки в бока, Фиона смотрела на гору деревянных ящиков, заполонивших тротуар. Посыльный подал ей квитанцию, которую она быстро прочла и подписала. Потом закрыла глаза и вдохнула воздух, пахнущий чаем. Его аромат она чувствовала даже сквозь дерево, обитое свинцом. Чай. Теплый, с богатым, манящим ароматом. Ничто не могло сравниться с запахом чая!

– Ты точно спятила! – резюмировал Майкл, неожиданно вышедший из-за фургона фирмы «Миллардс». – Полсотни ящиков чая, черт бы их побрал! Пятьдесят! Где ты собираешься их хранить?

– В соседнем доме. В сто шестьдесят шестом. Там чисто и сухо. Чай не впитает посторонние запахи. Бывший фабричный цех – это тебе не конюшня или что-нибудь похожее, откуда прежний запах не выгонишь. Дядя, не притворяйся. Ты ведь все знаешь. Я рассказывала тебе про разговор с мистером Симмонсом. Он сдал помещение по приемлемой цене. Считай, скидку сделал.

– Я думал, ты просто планы строила! Я не догадывался, что ты решишься.

– Как видишь, решилась. Что толку возмущаться задним числом? Помог бы лучше грузчикам заносить ящики.

Пока она выслушивала сетования Майкла, Шейми задумал влезть на самый верх горы из ящиков.

– Шейми, а ну слезай, пока не грохнулся!

– Фи, не хочу слезать!

– Фиона, в этих ящиках пять тысяч фунтов чая, – не унимался Майкл. – Пять тысяч фунтов! Ты столько деньжищ угробила! Ты перепутала себя с дочкой Астора? Или Вандербильта? Ты и близко к ним не стоишь.

– Пока не стою́, – поправила его Фиона. – Шейми, кому я сказала?! Слезай немедленно!

– Дядя Майкл, лови меня! – завопил мальчишка, спрыгнув на него.

– Эй, эй… фу, дьявол! – проворчал Майкл, ловя пятилетнего сорванца и с трудом удерживаясь на ногах. – Парень, у тебя мозгов нет? Я с тобой чуть спину не сломал!

– Помолчите оба хотя бы пять минут! – шикнула на них Фиона. – Шейми, марш наверх! И умойся перед ужином.

Майкл отряхивался от пыли и продолжал брюзжать:

– Кто, скажи на милость, будет платить за все это?

– Мы. Вместо обычных тридцати дней в «Миллардсе» нам дали девяносто. Времени предостаточно.

– Ой, сомневаюсь, – покачал головой Майкл. – До сих пор не пойму: и чего тебе взбрендилось купить сразу полсотни ящиков?

– Я решила выкупить у «Миллардса» всю партию индийского чая. Так, чтобы ни один ящик не попал к другому торговцу. Я же и об этом тебе говорила. Ты пропускаешь мои слова мимо ушей.

– Попомни мое слово. Месяца через два склад по-прежнему будет забит чаем, а «Миллардс» пришлет тебе напоминание: пора бы и денежки платить. Сумма-то нешуточная: несколько сот долларов.

– Не будет! – оборвала дядю Фиона. – Чай разойдется. Магазин, мой чайный салон и оптовые покупатели.

– Какой еще чайный салон?

– Тот, что у меня появится. Я уже начала присматривать место.

– А кто оптовые покупатели?

– Универмаги «Мейсис» и «Кроуфордс». Сеть ресторанов «Чайлдс».

– Они уже сделали заказы?

– Пока нет. – (Майкл выпучил глаза.) – Но обязательно сделают! – не сдавалась Фиона. – На следующей неделе я встречаюсь с их закупщиками. Я угощу их чаем, и они после первой же чашки поймут: это то, что им надо. Мне требуется лишь придумать название. И упаковку, чтобы выделялась. Дядя, ты лучше помоги грузчикам, а я пойду задам задачку Нейту и Мэдди…

– Идей у тебя – невпроворот. Одна другой чуднее, – проворчал Майкл, доставая из кармана рабочие рукавицы. – Не иначе как Уильям Макклейн втемяшил их тебе в голову. В следующий раз ты замахнешься и купишь чайную плантацию.

Фиона промолчала. Уж лучше бы дядя не приплетал Уилла. Ей очень понравилась их тогдашняя прогулка. Но Уилл больше не давал знать о себе, и это ее огорчало. «Ишь размечталась», – мысленно отчитывала себя Фиона. Глупо ожидать, что человек его положения всерьез заинтересуется ею. Она не подошла даже уайтчепельскому лоточнику. Разрыв с Джо не только разбил ей сердце, но и нанес удар по ее уверенности. Фиона почувствовала себя заурядной, непривлекательной девчонкой. Отсутствие вестей от Уилла лишь укрепляло в ней это чувство.

Устав спорить с племянницей, Майкл подошел к чайному фургону, вытащил оттуда тележку и покатил к ящикам. Фиона вернулась в магазин, где ее ждали друзья. Нейт покусывал карандаш и хмурил брови, разглядывая лежащий на дубовом прилавке эскиз, который сделала Мэдди.

– Мэдди, какая красота! – воскликнула Фиона, бросив взгляд на эскиз.

– Тебе нравится? – покраснев от похвалы, спросила Мэдди.

– Он чудесный!

– Я так рада. Вот только фон вызывает у меня сомнение. Хотела спросить Ника. У него замечательный глаз. Он ведь должен скоро прийти? Ты говорила, что позвала его на ужин.

– Должен. – Фиона посмотрела на часы и нахмурилась, увидев, что уже половина седьмого. – Вообще-то, ему пора быть здесь. Не представляю, что́ могло его задержать.

Ей вдруг стало тревожно. В прошлый раз Ник выглядел неважно, но уверял, что с ним все в порядке. И еще посоветовал не дрожать над ним, как наседка над цыпленком. Фиона и сама ловила себя на излишнем беспокойстве. Она постоянно волновалась: за Ника, за Шейми, за всех, однако ничего не могла с собой поделать. Слишком много дорогих ей людей она потеряла, чтобы не замечать чужих простуд и кашля и смотреть сквозь пальцы на проказы младшего братишки, лезущего черт знает куда.

– Наверное, его маляры задержали, – сказала Мэдди. – Помнишь, он говорил, что на этой неделе они должны красить стены. А оставить их и уйти он не может. Потому и запаздывает.


– Ты права. Теперь я вспоминаю. Значит, должен появиться с минуты на минуту.

Успокоившись, Фиона сосредоточилась на эскизе Мэдди.

Мэдди изобразила впечатляющую индийскую процессию. Впереди на белых слонах ехали увешанные драгоценностями махараджи. За ними шли женщины в сари, неся корзины чайных листьев. Замыкали процессию дети, игравшие с обезьянами и попугаями. Над махараджами реяло знамя, пока без надписи.

– Здесь тоже что-то будет? – спросила Фиона, указывая на знамя.

– Название чая, – ответил Нейт. – Его необходимо как-то назвать. Иными словами, мы должны создать марку.

– Марку?

– Да.

– Нужно научить покупателей спрашивать твой чай, как они спрашивают другие товары известных марок. Например, если они хотят купить рутбир, то требуют «Хайрс», а если мыло – то «Айвори». Мы должны убедить людей, что твой чай лучше, чем недоразумение, которое они привыкли брать у своего бакалейщика.

– И как мы придумаем название?

– С помощью бумаги, карандаша и напряженной фантазии нас троих. Мэд, поделись с нами бумагой. Теперь начнем выписывать все полезные свойства твоего чая, все его достоинства, а потом посмотрим, не подойдет ли что-то из них для названия или запоминающейся фразы.

Все трое принялись писать, делясь словами и найденными значениями.

– Бодрящий… терпкий… бисквитный, – сказала Фиона.

– Бисквитный? – удивился Нейт.

– Это слово из чайного мира. Означает стойкий аромат, какой дает правильно высушенный лист.

– Слишком специфическое. Продолжай искать.

– Так… успокаивающий… будоражащий…

– Успокаивающий или будоражащий? – уточнил Нейт.

– Чай бывает тем и другим, – ответила Фиона.

– Это же два противоположных свойства.

– Да. Но по себе знаю: это так.

– Медного цвета… сильный… дерзкий… – предложила Мэдди.

– Освежающий… восстанавливающий… – назвал свои свойства Нейт.

Все трое продолжали искать и записывать свойства чая, которые казались им подходящими для новой марки. Листы заполнились словами, однако нужное слово – броское и емкое – так и не было найдено. Нейт удрученно вздыхал, постукивая карандашом по прилавку. Он скосил глаза на лист Мэдди, затем потянулся к записям Фионы:

– Фи, покажи, что́ успела насочинять?

– Ничего особенного. Чепуха какая-то.

– Неправда. Ты нашла хорошие слова. Нет, просто замечательные. Мэдди, посмотри.

В левом нижнем углу Фиона написала слова «восхитительный» и «вкусный». Потом зачеркнула «вкусный», написав «вкусный чай». Далее она объединила слова, получив «вкусночай». Это подстегнуло фантазию Фионы. Она остроумно сыграла на том, что английское написание слова «чай» (tea) по звучанию совпадало с окончанием многих существительных (-ty). Результатом стали новые слова вроде «редкочай» (raritea) и «добротночай» (qualitea).

– Думаю, название у нас уже есть! – возбужденно произнес Нейт. – Как насчет такого… Тэс-Ти (TasTea) – «вкусночай», являющийся «добротночаем» (qualitea)… и «доступночаем» (affordabilitea)… Нет, последнее не подойдет. Сочтут за намек на что-то дешевое… Какие еще слова можно выдумать? «Нужночай» (propertea), «тонкочай» (subtlety), «личночай» (personalitea), «честночай» (honestea), «враждочай» (hostilitea)…

– «Враждочай»? – испугалась Фиона. – Нейт, кто станет покупать чай с таким жутким названием?

– Нет… нет. «Особочай» (specialtea)! – крикнула Мэдди.

– То, что надо, cara! – рявкнул обрадованный Нейт, целуя жену. – Итак, что у нас получилось? «Тэс-Ти» – «вкусночай»… «добротночай»…

– …«честночай», непревзойденно освежающий «особочай»! – закричала Фиона.

– Да! Да! Потрясающе! Мэд, ты сумеешь уместить все это на знамени махараджей?

– Sì, sì. У меня достаточно места, – ответила Мэдди.

– Ну вот, Фиона, твоя реклама готова! Можешь размещать ее в газетах, на щитах и омнибусах. Этот рисунок подойдет и для этикеток на пачках.

– Спасибо вам обоим! Это так здорово! – воскликнула сияющая Фиона, крепко сжав руку Нейта. – Вы только представьте: моя собственная марка чая! Надеюсь, ее будут покупать. Сейчас в соседний дом заносят пять тысяч фунтов этого чая, за что родной дядя готов меня повесить.

– Я ничуть не сомневаюсь, что чай пойдет нарасхват, – сказал Нейт. – Когда тебя поддерживает такое рекламное агентство, как «Брандолини и Фельдман», провал исключен. И что еще важно, – возбужденно добавил он, – марка чая – всего лишь начало, верхушка айсберга. Она предполагает не какой-то один сорт, а множество сортов под общей торговой маркой.