Цена невинности

– Я нашла для нас транспорт. Брех! – подзываю каниса, который уже слегка подуспокоился и шагает немного впереди нас. – Заставь его остановиться. Только осторожно.

Когда мы подходим к остановившейся машине, я с удивлением обнаруживаю в ней ни кого иного, как Шона Меддина. Меддин повзрослел, подурнел. Его одутловатое лицо выдавало пристрастие к алкоголю, и даже новенький когда-то харвестер теперь выглядел как рухлядь. Он заперся внутри харвестера и злобно ругался, судя по мимике.

Брех умудрился выдернуть одну из соединительных трубок, ведущих к двигателю. Мощность упала, и харвестер встал.

– Какая встреча, Шон Мэддин! Тыришь хакс на чужом поле?

– Мужчина, перестав ругаться, подслеповато щурится, разглядывая нас.

– Дверь открой! – командую я, запрыгнув на подножку.

– Еще чего! Ты кто такая? – раздается приглушенно изнутри и вдруг он меня узнает: – Ари? Ари Раскел?!

– Она самая. Ари Раскел. Служба безопасности Кантры, – я коротко оборачиваюсь, подмигивая Шейле.

На нас обеих неприметные черные комбинезоны без опознавательных знаков, так что по внешнему виду сложно сказать.

– Так ты же… Тебя же… Говорили, ты теперь в борделе подрабатываешь вместе со своей больной мамашей!

Шон такой же тупой и мерзкий, как и прежде. Похоже он не знает, что я дочь Адолфо. А если даже слышал эту историю, наверняка не поверил.

– Открывай дверь, тебе сказано! Отвезешь нас в поселок, и я не стану докладывать Цю Синю, что ты воруешь.

Судя по номера на харвестере, Мэддин все еще работал именно на него, а значит на поле Аделхардов ему делать было нечего. Если только… Если только и эти поля не принадлежат теперь Цю Синю. Хотя нет. Уж больно заметный контраст.

Я не ошиблась.

– Ты что, на узкоглазого теперь работаешь? Ему продалась? – непонятно с чего делает подобные выводы Шон.

– Я работаю на Совет Пяти, придурок! Немедленно открывай!





Глава 42. Охота на щенков




К счастью применять пси-способности, чтобы выбить окно мне не приходится. Нехотя Шон Мэддин отпирает дверь, и мы с Шейлой и канисом набиваемся в слишком тесную для такого количества пассажиров кабину.

– Эй! Тут слишком мало места! – возмущается Мэддин. – Вы мешаете мне управлять харвестером!

– Можешь прогуляться пешком, – предлагаю ему небрежным тоном, но что-то он не торопится освободить место оператора.

– Твой железный кобель сломал мне харвестер, – возмущается он. – Только не говори, что это та самая полудохлая слепая псина, что жила под крыльцом твоей хижины.

Брех угрожающе рычит, а я молча выбираюсь наружу и подключаю соединительную трубку, после чего харвестер возобновляет движение, и мне приходится его догонять и запрыгивать на ходу.

– Ты что творишь, утырок?

Мэддин только гнусно смеется. Затем принимается ныть, что не выполнил план, и его оштрафуют.

– Из-за вас у меня заберут харвестер! – гундосил он, не забывая жадно посматривать в сторону Шейлы.

– Не переживай, я передам Цю Синю, что ты нам помог, – усмехаюсь я.

Мы выскакиваем на дороге, не доезжая до поселка, и Меддин, ругаясь что зря потратил топливо, возвращается на поле.

– Мерзкий тип! – кривится Шейла. – Смотрел на меня так, словно я голая.

Я лишь усмехаюсь. До окраины поселка мы добираемся за двадцать минут, а Брех без проблем находит нашу старую хижину. Она по-прежнему существует, но в ней никто не живет. Канис прижимает уши, подворачивает металлический сегментированный хвост и наотрез отказывается подходить ближе. Рычит.

– Что с ним? Ари, ты уверена, что стоит подходить ближе? – беспокоится Шейла, пытаясь успокоить каниса.

– Он здесь погиб… – ухожу одна вперед.

Сразу видно, жить здесь нельзя. Крыша провалилась, крыльцо сгнило и рассыпается серым крошевом, под завалившимся навесом виднеется силуэт проржавевшего харвестера. вокруг только тлен и запустение. И до того убогая лачуга теперь кажется окончательно покинутой.

Неожиданно на меня накатывает. Горло перекрывает, и я не могу сделать вдох. С большим трудом мне удается сделать вдох, и одновременно вырывается всхлип. Я стою, а слезы так и катятся сами по щекам, и я не могу их не остановить, ни объяснить…

– Ари, что там? – окликает меня Шейла, и я украдкой вытираю глаза.


– Придется искать другое жилье. Здесь не получится остановиться, – стараюсь, чтобы голос звучал как обычно.

– Можете погостить у меня, – раздается голос со стороны навеса.

Мне навстречу, вытирая руки засаленной, тряпкой выходит Питер Элид. На вид он почти не изменился, разве что морщинок прибавилось в уголках глаз, да волосы из черных стали цветом соли с перцем. Он отрастил усы, отпустил аккуратную бороду, но ему удивительно шло. Уютный и какой-то… родной.

– Дядя Питер! – выдыхаю я, и губы сами растягиваются в широкой улыбке.

– Ари, деточка! Ты ли это? Я уже и не чаял повидаться. Обнимешь старика?

Он раскрывает руки для объятий, и я, как бывало в детстве, с радостью его обнимаю в ответ. Час спустя мы сидим и завтракаем у него на кухне. Нехитрая домашняя еда кажется мне верхом кулинарного искусства.

Для Питера не секрет, кто я такая, но оказалось, слухи ходили разные. Я посмешила его рассказом о том, как мы обманули Мэддина, дела которого в последние годы шли не так хорошо, как раньше. С тех пор как его папашу уличили в мухлеже с нормативами. Питер рассказывает, как они жили все эти годы и заваливает меня вопросами, довольный Брех лежит у порога, наслаждаясь большой мосластой костью, а Шейла тихонько слушает наш разговор, лишь изредка вставляя замечания или дополняя мои ответы.

После нашего отлета мама оставила ему достаточно средств, чтобы он улетел с Кантры. Откуда они у нее взялись, я так и не поняла. Возможно, выдал отец. Но Питер предпочел остаться, открыл мастерскую по ремонту харвестеров и помогал жителям поселка чем мог. Даже нанял пару мальчишек постарше, обучая их столь полезному делу.

– Теперь я уважаемый человек, Ари, – хвастается он. – Но ты ведь не навестить старика сюда прилетела, так?

– Так дядя Питер. Прости, всего сказать не могу, но у меня неприятности. Нужно пересидеть, пока отец разберется с ними.

– Тогда можете остановиться у меня. Это не вызовет подозрений. Ко мне сейчас часто прилетают из соседних поселков заказать детали. У меня отлажены поставки.

– Спасибо. Питер, у тебя найдется скайрос, такой, чтобы можно было возить Бреха. И второй вопрос: где сейчас больше вероятности встретить стаю диких канисов.

– Ты что это задумала, мелочь?

– Нам нужен щенок.

– Ты ведь знаешь законы? Вывозить канисов с Кантры можно только по квотам при наличии разрешения.

– Разрешение будет, не сомневайся. Нам нужен всего один, и надо присматриваться.

– Ты считаешь, что…

– Да. Иногда у отдельных особей возникает особая ментальная связь с человеком. С псиоником.

– Как у тебя с ним? – Питер указывает подбородком на Бреха.

– Не совсем, но вроде того. Связь можно установить только с маленьким щенком, а Брех мне достался уже старым. Ты ведь поэтому так переживаешь?

Шейла молчит некоторое время, а затем неуверенно кивает. Отец привез мне щенка, когда мне было семь. Стоило посмотреть ему в глаза, и мы… Я не знаю, как объяснить. Я чувствовала его, а он меня. Я могла поделиться с ним мыслями. Он всегда защищал меня. Делился хорошими эмоциями, если было грустно. Не то что он понимал меня как человек, но… Когда его не стало, я словно лишилась части себя. Эта ментальная пустота гложет меня до сих пор, вот уже несколько лет… Проклятье, Ари! Я никому не рассказывала.

– Теперь я понимаю, почему из тысяч домашних питомцев самых разных видов, тебе понадобился именно этот. Я подозревала и немного изучила закон.

– И все равно затея рискованная, что если канисы вас разорвут. Стаей они очень опасны, особенно когда охраняют сук со щенками. Вы знаете, почему был принят закон, запрещающий вывоз?

– Нет, – мотает головой Шейла. – Расскажите, пожалуйста?

– Слушайте, девочки. Многие охотники погибали из-за собственной самонадеянности. Канисы умеют ловко координироваться, поэтому иметь с ними дело непросто. Они обходили ловушки, оповещали друг друга об охотниках, действовали слаженно, нападали из засады, сами заманивали охотников в ловушку…

– Ментальная связь?

– Она самая. В итоге методы охотников становились все жестче, в то время как пойманные канисы плохо приживались на других планетах. Мало кто знал, как правильно с ними обращаться. Это ведь не домашний пушистик, это боец. Но еще больше особей гибло во время охоты и при транспортировке.

– Но с кем они воюют? – иронично вставляет Шейла, оторвавшись от чашки с ароматным шраем.

– Роль канисов на Кантре – уничтожать единственного природного врага хакса – белую тлю. Эти создания плодятся, почти как когда-то кролики на Итерре. А канисы любят лакомиться их кладками, да и ловить взрослых особей тоже. Вы знали, что белая тля ядовита для человека? Взрослые особи выделяют токсин, который может убить мгновенно. Зараженный хакс тоже лучше не трогать, в производство он не годится. Как только из-за вольной охоты поголовье канисов сократилось, снизилась и выработка злака. Кантра едва не потеряла весь урожай. Тогда власти и издали закон, запрещающий уничтожение канисов, но понадобилось несколько циклов, чтобы восстановить прежний баланс.

– Канисы снова расплодились?

– Да. К счастью, в их полуразумной среде существуют механизмы контроля рождаемости. Пищи было много, и щенков рождалось тоже.

– Не помню ни одного случая нападения на сборщиков урожая, – возражаю я.

– Это, потому что наши поля в цивилизованной местности, а канисы предпочитают жить среди дикой поросли к северу. К тому же сытые они никогда не нападают на другие формы жизни, – поясняет Питер.

Наговорившись, мы отправляемся спать. Питер выделил нам целую комнату в новом доме. Он так и не женился, но кто-то у него явно был. В доме чувствовалась женская рука.

– Забавный дядька, – улыбается Шейла. —Твой родственник?

– Друг. Он сильно помогал нам, когда мы тут жили.

– Ари, а как так получилось, что дочь и жена самого Адолфо Кастильеро прозябали в нищете целых тринадцать лет? В голове не укладывается.

– Мама протектор, она нашла способ спрятаться, когда они с отцом поссорились. Тогда ей многое казалось неприемлемым, но пожив простой жизнью, она поняла, почему отец бывает жестким, принимает законы, которые многим не нравятся, и строго карает людей. Взгляд на жизнь с разных сторон очень помогает.