Цена невинности
Часть 35 из 68 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Дастин Солар? Имя как имя. Не лучше и не хуже, чем у других студентов. Я и позаковыристее встречал. А знаете что, Дастин Солар? Отправляйтесь-ка к себе в комнату и примите что-нибудь от интоксикации организма, а я, так и быть, не стану заносить в ваше личное дело этот проступок. На первый раз.
Солар вытягивается, перекатывается с пятки на носок, словно ему трудно оставаться неподвижным.
– Хорошо. Скажу еще проще, чтобы даже такой тупоголовый дебил, вроде тебя понял: здесь девка Кастильеро, и я намереваюсь ее трахнуть. Сейчас.
Вздрогнув точно от пощечины, стискиваю кулаки, ощущая, как их окутывает астральное усиление, но заставляю себя остаться на месте и смолчать. Лучше я сохраню лицо и удержусь от провокаций. Семья Соларов обладает почти безграничными возможностями в нашем секторе, и пусть мой отец не слишком далеко от них ушел, мне стоит с ним посоветоваться, чтобы выстроить верную линию поведения.
Интуиция подсказывает, что игры кончились, и пора подключать тяжелую артиллерию. А еще я ужасно, до колотья в груди, переживаю за Рейна. Из-за меня у него будут проблемы, которых я и врагу не пожелаю. Что же делать?
Молниеносного удара в челюсть я не жду.
Раз! И Солар валяется на полу, удивленно моргая и трогая дрожащими пальцами юшку. Из уголка его рта течет кровь, а левая скула наливается краснотой. Дастин с какой-то детской обидой смотрит на Рейна. Похоже, такого он не ожидал. Да и я тоже. А уж того, что произошло потом – тем более.
Рейн хватает поганца прямо за волосы, вздергивая на ноги. От луши шмякает об стену, точно ребенок плюшевую игрушку.
– Не смей говорить так о моей жене, хьёл. Понял? – обозвав моего обидчика самым унизительным для мужчины образом, муж встряхивает его за грудки, да так, что тот ударяется затылком об антивандальную стенную панель.
– Ты пожалеешь об этом! – шипит от злобы Дастин. – Будешь у меня в ногах валяться! Ты не представляешь, с кем связался, мразь! Я…
– Прекрасно представляю. Куда лучше, чем ты, Солар. И сейчас я еле сдерживаюсь, чтобы тебя не убить. – Рейн отпускает Дастина и брезгливо вытирает ладонь о штаны. – Если ты приблизишься к Арелии, посмеешь коснуться ее хотя бы пальцем, скажешь обидное слово, я сделаю так, что ты никогда больше не выйдешь в астрал. И это тебе не поможет.
Аделхард цепляет пальцем цепочку, на шее Дастина и выуживает из-под одежды кулон.
Глава 31. Прощение. Признание. Вызов
Что это такое? О чем говорят Рейн и Дастин?
С жадным любопытством провожаю взглядом подозрительное украшение, которое Солар младший аккуратно отнимает у Рейна и прячет под одежду.
– Смеешь мне угрожать, Звезда Смерти? – холодно и неожиданно серьезно уточняет мерзавец.
И как только ему удается сохранять столь спесивый вид, несмотря на потрепанное состояние?
– Смею! – со злым весельем отвечает Рейн. – И ты прекрасно понимаешь почему. Больше того, ты сделаешь так, как я говорю, Дастин.
В голосе мужа звучит снисходительная угроза, но Солар младший лишь крепче стискивает зубы. Мне кажется, что он вот-вот топнет ногой от бессилия, или все-таки попытается ударить Рейна. Не знаю, что думает на этот счет сам Рейн, но он поворачивается к Дастину спиной, словно нарочно провоцируя, и возвращается в апартаменты. Прежде чем автоматическая дверь встает на место, ловлю полный ненависти взгляд млашшего Солара, адресованный мне.
Муж останавливается напротив меня.
– Правильно сделала, что пришла, Ари. Я сумею тебя защитить.
Он смотрит в глаза и говорит мягко, ни намека на издевку, и я за это благодарна. Поддавшись порыву, сокращаю оставшееся между нами расстояние и обнимаю Рейна. Мне жизненно необходимо это. Я даже не подозревала насколько…
Муж заключает меня в надежные объятия, и мы стоим так некоторое время, погруженные в собственные мысли. Не знаю, о чем сейчас думает Рейн, а я о том, как так все обернулось, что я пришла за защитой именно к нему.
Меня не покидает мысль, что это лишь начало грядущих неприятностей.
Отстраняюсь, маскируя неловкость, и принимаюсь обходить по периметру совмещенную с кухней гостиную. Но она совсем небольшая, и вскоре я снова оказываюсь напротив Рейна.
– Дастин взломал мою астральную охранную сеть… – говорю между прочим
– Выпил.
Рейн отходит к кухонному острову и, достав две чашки, принимается готовить какой-то напиток. Судя по количеству ингредиентов, рецепт довольно сложный.
– Как это выпил? – с запозданием до меня доходит смысл сказанного. – Разве возможно поглощать чужие астральные проекции и их производные?
– В исключительных случаях возможно. Видела его медальон?
– Да. Он светился, когда я его ударила. Стой! Ты хочешь сказать…
– Когда и как ты ударила Солара? – перебивает меня Рейн, не отвлекаясь от своего занятия.
– Когда он… Я спала, и проснулась оттого, что он прямо в моей постели. Он… – интуиция подсказывает, что лучше обойтись без подробностей. – Я ударила его Молотом.
Молот – один из простейших, но весьма эффективных ликвидаторских приемов.
– Ари… – муж глядит с легкой укоризной, и я начинаю заводиться.
– Да! Я била насмерть. Один хрен этому ублюдку ничего не сделалось!
У Рейна вырывается из рук какая-то штуковина и летит на пол. Лишь в последний момент муж умудряется наподдать ей ногой и подхватить прямо в полете. Выходит впечатляюще, но он нечаянно задевает локтем стопку металлических разнокалиберных мисок, и те с грохотом катятся по полу. Я прыскаю, прикрывая рот ладонью.
– Не сквернословь, Арелия. Тебе не идет, – делает запоздалое замечание Рейн, подбирая миски.
Сполоснув одну, выжимает туда спелый до красноты анилас. По комнате разносится густой цитрусовый запах.
– Тебе повезло, что медальон Дастина поглотил большую часть разрушительной энергии, и сам он остался жив.
– Не знаю. Наверное… – бурчу, понимая, что Рейн прав.
Застигнутая врасплох, я даже не сомневалась, в том, что поступаю правильно, но теперь все предстало в ином свете. Как со стороны выглядело бы убийство любимого сына Прайма Солара? Не думаю, что это сошло бы с рук нашей семье.
Нехорошее предчувствие стискивает сердце. Взбираюсь на барный стул и принимаюсь нервно болтать босой ногой, ощущая идиотскую потребность объясниться:
– Тогда я не думала. Просто не хотела допустить, чтобы он меня трогал…
Шумное дыхание выдает чувства мужа.
– Я тебя понимаю. Сам едва сдержался, чтобы его не прибить. Вот же ничтожество!
Рейн ставит передо мной чашку с горячим напитком. А затем глядит на меня с горечью и накрывает ладонью засос на шее, словно так ему чуточку легче.
– Пей. Это поможет успокоиться.
Напиток умопомрачительно пахнет пряностями и цитрусами. Уже один его терпкий запах придает уверенности и прибавляет жизненных сил.
– Великолепный запах. Что это?
– Глин. Его мама отцу готовила.
Рейн принимается складывать пакеты с приправами в шкаф, а я с удовольствием пробую напиток. Кисло-сладкий, приятно обволакивающий язык и горло. Он не похож ни на что, но одновременно кажется неожиданно знакомым. Залпом допиваю его полностью, ощущая разбегающееся по конечностям тепло.
– Вкусно. А здесь нет такого рецепта? – указываю на кухонный синтезатор в углу.
– Есть, но я предпочитаю готовить сам. Для меня готовка сродни медитации, – Рейн, не спрашивая, подливает мне еще.
Мы молча потягиваем напиток, поглядывая друг на друга над краями чашек, и это кажется настолько милым и даже романтичным, что к горлу подступает ком, вынуждая сказать слова, которых я и сама от себя не ожидаю:
– Рейн, прости меня, пожалуйста, за то, что плохо отзывалась о твоей матери. Я… Это все дурость. Я злилась на тебя за… Уверена, она чудесная женщина и не заслуживает подобного. Мне очень стыдно. Я не должна была… Я бы хотела с ней познакомиться.
Аделхард нарочно глядит в собственную чашку, позволяя мне закончить фразу.
– Она умерла за год до того, как мы с тобой впервые встретились Ари. Ее погубил Астрал. Но ты права. Алья фон Аделхард была очень доброй. И она была лучшей во всех мирах матерью. Пожалуйста, больше никогда не оскорбляй ее память.
Теперь понимаю, почему получала каждый раз по заднице. Почему Рейн звереет, стоит надавить на эту рану. А как бы поступила я, если бы кто-то задел Дебору? Когда-то я не побоялась за нее вступиться перед самим Адолфо Кастильеро. Я готова была его убить, только ничего не вышло. К счастью. Теперь я это понимаю.
Становится ужасно стыдно.
– Прости, – шепчу я, ставя опустевшую чашку на стол.
– Дело прошлое, идем спать, – Рейн обходит кухонный остров и касается губами моей макушки.
Удивительно, но в этот миг, я чувствую себя так, будто у меня снова есть семья. Настоящая семья, а не ее отдаленная имитация в доме Кастильеро. Такая, как раньше, когда мы жили с мамой в убогой хижине на Кантре.
Помедлив, поднимаюсь и иду по направлению к кровати. Рейн уже лег и, приглашая, отвернул краешек покрывала.
Запахнув плотнее полы халата, ложусь.
– Глазам не верю! Ты делаешь это добровольно, – не может удержаться от подколки Аделхард. – Прости. Ты такая тихая и покладистая, как будто тебя нианцы подменили. Немного тревожно и непривычно, – он улыбается и легонько надавливает на кончик моего носа.
Как ни стараюсь, а улыбку сдержать не выходит.
– Иди, ты! – бурчу и поворачиваюсь к нему спиной.
Муж укрывает меня, подтыкает края покрывала и целует в висок. Жестом гасит свет в спальне и… уходит. Он всерьез устраивается ночевать в гостиной, и это меня все сильнее бесит. Недовольно сопя, минут пятнадцать пытаюсь уснуть, но, извертевшись и измаявшись, зову негромко, надеясь, что Рейн уже спит и не ответит:
– Рейн?
– Что? – откликается сразу, вопреки моим надеждам.
– Ничего.
И все же я сдаюсь первой:
– Рейн, хватит издеваться!
Аделхард ничего не отвечает, и вдруг кровать позади меня проминается под его весом. Он проникает ко мне под покрывало. Возится, устраиваясь, и по-хозяйски подтягивает меня к себе.
Солар вытягивается, перекатывается с пятки на носок, словно ему трудно оставаться неподвижным.
– Хорошо. Скажу еще проще, чтобы даже такой тупоголовый дебил, вроде тебя понял: здесь девка Кастильеро, и я намереваюсь ее трахнуть. Сейчас.
Вздрогнув точно от пощечины, стискиваю кулаки, ощущая, как их окутывает астральное усиление, но заставляю себя остаться на месте и смолчать. Лучше я сохраню лицо и удержусь от провокаций. Семья Соларов обладает почти безграничными возможностями в нашем секторе, и пусть мой отец не слишком далеко от них ушел, мне стоит с ним посоветоваться, чтобы выстроить верную линию поведения.
Интуиция подсказывает, что игры кончились, и пора подключать тяжелую артиллерию. А еще я ужасно, до колотья в груди, переживаю за Рейна. Из-за меня у него будут проблемы, которых я и врагу не пожелаю. Что же делать?
Молниеносного удара в челюсть я не жду.
Раз! И Солар валяется на полу, удивленно моргая и трогая дрожащими пальцами юшку. Из уголка его рта течет кровь, а левая скула наливается краснотой. Дастин с какой-то детской обидой смотрит на Рейна. Похоже, такого он не ожидал. Да и я тоже. А уж того, что произошло потом – тем более.
Рейн хватает поганца прямо за волосы, вздергивая на ноги. От луши шмякает об стену, точно ребенок плюшевую игрушку.
– Не смей говорить так о моей жене, хьёл. Понял? – обозвав моего обидчика самым унизительным для мужчины образом, муж встряхивает его за грудки, да так, что тот ударяется затылком об антивандальную стенную панель.
– Ты пожалеешь об этом! – шипит от злобы Дастин. – Будешь у меня в ногах валяться! Ты не представляешь, с кем связался, мразь! Я…
– Прекрасно представляю. Куда лучше, чем ты, Солар. И сейчас я еле сдерживаюсь, чтобы тебя не убить. – Рейн отпускает Дастина и брезгливо вытирает ладонь о штаны. – Если ты приблизишься к Арелии, посмеешь коснуться ее хотя бы пальцем, скажешь обидное слово, я сделаю так, что ты никогда больше не выйдешь в астрал. И это тебе не поможет.
Аделхард цепляет пальцем цепочку, на шее Дастина и выуживает из-под одежды кулон.
Глава 31. Прощение. Признание. Вызов
Что это такое? О чем говорят Рейн и Дастин?
С жадным любопытством провожаю взглядом подозрительное украшение, которое Солар младший аккуратно отнимает у Рейна и прячет под одежду.
– Смеешь мне угрожать, Звезда Смерти? – холодно и неожиданно серьезно уточняет мерзавец.
И как только ему удается сохранять столь спесивый вид, несмотря на потрепанное состояние?
– Смею! – со злым весельем отвечает Рейн. – И ты прекрасно понимаешь почему. Больше того, ты сделаешь так, как я говорю, Дастин.
В голосе мужа звучит снисходительная угроза, но Солар младший лишь крепче стискивает зубы. Мне кажется, что он вот-вот топнет ногой от бессилия, или все-таки попытается ударить Рейна. Не знаю, что думает на этот счет сам Рейн, но он поворачивается к Дастину спиной, словно нарочно провоцируя, и возвращается в апартаменты. Прежде чем автоматическая дверь встает на место, ловлю полный ненависти взгляд млашшего Солара, адресованный мне.
Муж останавливается напротив меня.
– Правильно сделала, что пришла, Ари. Я сумею тебя защитить.
Он смотрит в глаза и говорит мягко, ни намека на издевку, и я за это благодарна. Поддавшись порыву, сокращаю оставшееся между нами расстояние и обнимаю Рейна. Мне жизненно необходимо это. Я даже не подозревала насколько…
Муж заключает меня в надежные объятия, и мы стоим так некоторое время, погруженные в собственные мысли. Не знаю, о чем сейчас думает Рейн, а я о том, как так все обернулось, что я пришла за защитой именно к нему.
Меня не покидает мысль, что это лишь начало грядущих неприятностей.
Отстраняюсь, маскируя неловкость, и принимаюсь обходить по периметру совмещенную с кухней гостиную. Но она совсем небольшая, и вскоре я снова оказываюсь напротив Рейна.
– Дастин взломал мою астральную охранную сеть… – говорю между прочим
– Выпил.
Рейн отходит к кухонному острову и, достав две чашки, принимается готовить какой-то напиток. Судя по количеству ингредиентов, рецепт довольно сложный.
– Как это выпил? – с запозданием до меня доходит смысл сказанного. – Разве возможно поглощать чужие астральные проекции и их производные?
– В исключительных случаях возможно. Видела его медальон?
– Да. Он светился, когда я его ударила. Стой! Ты хочешь сказать…
– Когда и как ты ударила Солара? – перебивает меня Рейн, не отвлекаясь от своего занятия.
– Когда он… Я спала, и проснулась оттого, что он прямо в моей постели. Он… – интуиция подсказывает, что лучше обойтись без подробностей. – Я ударила его Молотом.
Молот – один из простейших, но весьма эффективных ликвидаторских приемов.
– Ари… – муж глядит с легкой укоризной, и я начинаю заводиться.
– Да! Я била насмерть. Один хрен этому ублюдку ничего не сделалось!
У Рейна вырывается из рук какая-то штуковина и летит на пол. Лишь в последний момент муж умудряется наподдать ей ногой и подхватить прямо в полете. Выходит впечатляюще, но он нечаянно задевает локтем стопку металлических разнокалиберных мисок, и те с грохотом катятся по полу. Я прыскаю, прикрывая рот ладонью.
– Не сквернословь, Арелия. Тебе не идет, – делает запоздалое замечание Рейн, подбирая миски.
Сполоснув одну, выжимает туда спелый до красноты анилас. По комнате разносится густой цитрусовый запах.
– Тебе повезло, что медальон Дастина поглотил большую часть разрушительной энергии, и сам он остался жив.
– Не знаю. Наверное… – бурчу, понимая, что Рейн прав.
Застигнутая врасплох, я даже не сомневалась, в том, что поступаю правильно, но теперь все предстало в ином свете. Как со стороны выглядело бы убийство любимого сына Прайма Солара? Не думаю, что это сошло бы с рук нашей семье.
Нехорошее предчувствие стискивает сердце. Взбираюсь на барный стул и принимаюсь нервно болтать босой ногой, ощущая идиотскую потребность объясниться:
– Тогда я не думала. Просто не хотела допустить, чтобы он меня трогал…
Шумное дыхание выдает чувства мужа.
– Я тебя понимаю. Сам едва сдержался, чтобы его не прибить. Вот же ничтожество!
Рейн ставит передо мной чашку с горячим напитком. А затем глядит на меня с горечью и накрывает ладонью засос на шее, словно так ему чуточку легче.
– Пей. Это поможет успокоиться.
Напиток умопомрачительно пахнет пряностями и цитрусами. Уже один его терпкий запах придает уверенности и прибавляет жизненных сил.
– Великолепный запах. Что это?
– Глин. Его мама отцу готовила.
Рейн принимается складывать пакеты с приправами в шкаф, а я с удовольствием пробую напиток. Кисло-сладкий, приятно обволакивающий язык и горло. Он не похож ни на что, но одновременно кажется неожиданно знакомым. Залпом допиваю его полностью, ощущая разбегающееся по конечностям тепло.
– Вкусно. А здесь нет такого рецепта? – указываю на кухонный синтезатор в углу.
– Есть, но я предпочитаю готовить сам. Для меня готовка сродни медитации, – Рейн, не спрашивая, подливает мне еще.
Мы молча потягиваем напиток, поглядывая друг на друга над краями чашек, и это кажется настолько милым и даже романтичным, что к горлу подступает ком, вынуждая сказать слова, которых я и сама от себя не ожидаю:
– Рейн, прости меня, пожалуйста, за то, что плохо отзывалась о твоей матери. Я… Это все дурость. Я злилась на тебя за… Уверена, она чудесная женщина и не заслуживает подобного. Мне очень стыдно. Я не должна была… Я бы хотела с ней познакомиться.
Аделхард нарочно глядит в собственную чашку, позволяя мне закончить фразу.
– Она умерла за год до того, как мы с тобой впервые встретились Ари. Ее погубил Астрал. Но ты права. Алья фон Аделхард была очень доброй. И она была лучшей во всех мирах матерью. Пожалуйста, больше никогда не оскорбляй ее память.
Теперь понимаю, почему получала каждый раз по заднице. Почему Рейн звереет, стоит надавить на эту рану. А как бы поступила я, если бы кто-то задел Дебору? Когда-то я не побоялась за нее вступиться перед самим Адолфо Кастильеро. Я готова была его убить, только ничего не вышло. К счастью. Теперь я это понимаю.
Становится ужасно стыдно.
– Прости, – шепчу я, ставя опустевшую чашку на стол.
– Дело прошлое, идем спать, – Рейн обходит кухонный остров и касается губами моей макушки.
Удивительно, но в этот миг, я чувствую себя так, будто у меня снова есть семья. Настоящая семья, а не ее отдаленная имитация в доме Кастильеро. Такая, как раньше, когда мы жили с мамой в убогой хижине на Кантре.
Помедлив, поднимаюсь и иду по направлению к кровати. Рейн уже лег и, приглашая, отвернул краешек покрывала.
Запахнув плотнее полы халата, ложусь.
– Глазам не верю! Ты делаешь это добровольно, – не может удержаться от подколки Аделхард. – Прости. Ты такая тихая и покладистая, как будто тебя нианцы подменили. Немного тревожно и непривычно, – он улыбается и легонько надавливает на кончик моего носа.
Как ни стараюсь, а улыбку сдержать не выходит.
– Иди, ты! – бурчу и поворачиваюсь к нему спиной.
Муж укрывает меня, подтыкает края покрывала и целует в висок. Жестом гасит свет в спальне и… уходит. Он всерьез устраивается ночевать в гостиной, и это меня все сильнее бесит. Недовольно сопя, минут пятнадцать пытаюсь уснуть, но, извертевшись и измаявшись, зову негромко, надеясь, что Рейн уже спит и не ответит:
– Рейн?
– Что? – откликается сразу, вопреки моим надеждам.
– Ничего.
И все же я сдаюсь первой:
– Рейн, хватит издеваться!
Аделхард ничего не отвечает, и вдруг кровать позади меня проминается под его весом. Он проникает ко мне под покрывало. Возится, устраиваясь, и по-хозяйски подтягивает меня к себе.