Цена невинности

Глава 28. Воля и разум




Подготовка к старту окончена, и в эфире начинается обратный отсчет.

– Три!

Включаю музыку, и меня уносит на волнах размеренной и мощной мелодии. Звуки голоса фурианки Ароны цу ХорХанг вызывают мурашки. Я не понимаю слов – выучить фурианский человеку не дано, но моя душа вступает в гармонию и уносится к звездам дальних галактик под ее пение. Дикая смесь щемящей тоски по тому, чего не было и быть не могло, и азарта в предвкушении гонки создают гремучий гормональный коктейль в моей крови.

– Два!

«Скорость реакции увеличена на тридцать процентов» – сухо отмечает система жизнеобеспечения и мониторинга, подтверждая, что подстройка прошла успешно.

Музыка погружает меня в подобие транса. Теперь я и мой болид – одно целое. Опытные гонщики для подобного единения используют дополненную реальность, я использую астрал. Это моя уникальная особенность, которая помогала выигрывать абсолютно все гонки, в которых я принимала участие.

Интересно, а Дастин так умеет?

Я не склонна недооценивать противника и допускаю такую вероятность. Тогда на Вайнере мне тоже пришлось не легко.

– Гооооооо! – по традиции орет комментатор во всю мощь легких.

В тот же миг исчезает переливающийся кокон силового поля, вокруг наших скайросов, и болид Солара срывается с места. Гротескный желто-зеленый кот на корме, демонстрирует мне когтистый средний палец, прежде чем выхлоп турбины затмевает вид белым пламенем.

Замешкалась я не по ошибке, за четверть секунды форы специальная аналитическая система моего скайроса считывает всю доступную информацию о сопернике и его болиде и выводит данные на инфопанель в виде графиков и столбцов цветных чисел, которые то и дело меняются.

Теперь мне известны потенциальная скорость болида соперника и тип топлива, что он использует. Масса снаряженного скайроса, плюсы и минусы геометрии фюзеляжа и многое другое. И я не просто это вижу в виде данных, я чувствую, как чувствовала бы вкус или запах. Я – это «Хокк 9000», скайрос словно обретает сознание, и вместе мы – живой механизм.

Вперед!

Срываюсь с места и, быстро настигнув, некоторое время вишу у Дастина на хвосте, наблюдая за поведением противника. Я способна его обогнать прямо сейчас, но пока мне это не требуется. Чтобы оставаться в пределах разметки трассы, мне не нужно смотреть на карту, она намертво прошита в сознании, и я лишь следую по заданному маршруту, нежно лаская штурвал управления.

Дастин уверенно маневрирует между груд космического мусора, попадая в такт напевам Ароны. Не удержавшись от хулиганства, я запускаю музыку в эфир, чтобы порадовать зрителей.

На самом деле скорость головокружительная, и эти маневры напоминают смертельно опасный танец.

Вдруг откуда-то сбоку выскакивает сбрендивший сортировщик. Дрон безобидный, но очень крепкий. Столкновение с таким может привести к плачевным последствиям.

Дастин легко мог его обогнуть, но предпочитает этого не делать. Нарочно чиркает бортом, меняя траекторию дрона, и тот, беспомощно тормозя гравидвигателями, вылетает прямо мне навстречу. Тянет многочисленные щупальца, желая схватить мой болид. В последний момент я резко ухожу вправо и, выполнив бочку, подныриваю под скайрос соперника. Зависаю в считанных сантиметрах под днищем – в слепой зоне. Некоторое время так и двигаюсь, с легкостью предугадывая все его маневры. Электронный мозг болида в слиянии с моим легко вычисляет каждое микродвижение.

Наигравшись, прибавляю скорости и выныриваю прямо перед носом Дастина, пугая и сбивая траекторию, после чего сразу же совершаю микропрыжок, избегая аварии и уходя в отрыв. Вспышка турбины должна была ненадолго ослепить пилота, и совесть меня не мучает. Уверена, Кислотный Кот изначально не планирует вести честную игру.

Едва заметно поднимаю голову, и «Хокк 9000» задирает нос, следуя одному лишь моему намерению. Беру выше большого обломка старинного крейсера и прохожу первую контрольную точку. Дальше трасса срывается вертикально вниз – насквозь через покореженный остов гиганта. Слишком резко, как я и задумывала. Тут пришлось бы серьезно сбросить скорость, чтобы не промазать, поэтому задираю нос болида еще сильнее, уходя вверх – в мертвую петлю. И, уже замкнув кру, следую точно вниз – в темный провал мертвой махины.

С Дастином, который едва взял первую точку, мы расходимся краями в считанных сантиметрах, поплавив друг другу турбинами краску. Мой маневр он не додумался повторить, и гарантированно потеряет время на разворот.

– Пакуй чемоданы, Котик! – отпускаю реплику в эфир.

Надо же поддерживать имидж гадкой на язык стервы.

Что там сейчас творится, остается только догадываться, все лишние звуки я вырубила заранее. Но радоваться рано, и я это понимаю. У Солара наверняка есть собственные тузы в рукаве.

– Надевай лучшее бельишко, Арелия. Сегодня ты ночуешь в моем пентхаусе! – не остается в долгу Дастин.

– Много о себе возомнил!

Болтовня отвлекает от тонкого пилотирования, и я замолкаю, чтобы не терять концентрацию.

Крейсер внутри так сильно покорежен, что напоминает лабиринт из опасных обломков, способных нашинковать скайрос, несущийся на такой скорости. Но моя аналитическая система уже просканировала его, создала модель и предложила десяток оптимальных маршрутов, из которых я выбираю наиболее короткий. Благодаря усиленному астралом восприятию и реакции, прохожу его на максимально возможной скорости недоступной простому человеку.

…И не могу понять, как так получается, что Дастин меня нагоняет. Зеленая точка, обозначающая его скайрос, и не думает маневрировать, она уверенно движется по невозможно-прямой траектории, стремительно меня настигая.

Твою ж мать! Он использует бортовой аннигилятор и просто пробивает себе туннель в этом хаосе?!

– Нечестно! – возмущаюсь я в эфир.

– Экономлю топливо и силы, – погнано хохочет Дастин. – Они мне еще понадобятся. У нас впереди бурная ночь, детка!

Возразить нечего, я сама не указала в правилах, что запрещено использовать любые бортовые орудия. Я-то ими обычно не пользуюсь, потому на моем «Хокке» их просто нет – болид максимально облегчен.

Из остова крейсера мы выходим почти одновременно. А ведь именно здесь я планировала обрести преимущество и с унизительным – для Дастина, конечно, – отрывом пройти остаток трассы.


– Что, со мной не так-то легко? – интимно шепчет Дастин по приватному каналу.

Молча блокирую ему доступ, чтобы не отвлекал, когда начнем играть по-взрослому.

Некоторое время мы так и летим, следуя хитрым поворотам и петлям трассы. Собираем контрольные точки одну за одной. Наши скайросы то и дело меняются местами, окончательно путая зрителей, которые наверняка сейчас трясутся за свои ставки, не понимая, кто из нас кого сделает.

Даже счет у нас равный, как по заказу.

На деле я специально пускаю Дастина вперед, проверяя наиболее опасные места, а заодно позволяют поверить, что победа вероятна. Именно в такие моменты поверивший в выигрыш противник становится особенно уязвимым, хотя сам о том не подозревает. Начинает делать ошибки.

Очередная контрольная точка располагается в очень опасном месте – прямо на входе в горны. Даже я не решилась проложить трассу напрямик через гигантский цех, где заканчивают существование непригодные к полетам суда.

Придется или пропустить эту метку и получить штраф, или же подлететь очень близко, а затем круто отвернуть в сторону, чтобы воздействие на скайрос оказалось минимальным.

Красные и белые всполохи на инфопанели предупреждают о критически высокой температуре и концентрации опасных веществ. Бортовые системы захлебываются, в едином порыве предупреждая о смертельной опасности, когда откуда-то сбоку выныривает гигантская махина транспортника. Пересекая нашу траекторию движения, он толкает перед собой груду металлолома размером с дом. Столкновение неизбежно – девяносто девять целых и девять десятых процента, если продолжу двигаться с прежней скоростью.

План рождается за мгновение, и врываясь в сотую долю шанса, ускоряюсь до предела, уходя в серию микропрыжков.

Один! Два!.. Пять!..

Не более шести подряд – негласное правило любого гонщика.

…Десять! Одинадцать!.. Четырнадцать!

Прыжки такие частые, что сливаются в один непрерывный. Обшивка скайроса звенит от внутреннего напряжения, грозя развалиться в любой момент, и я это чувствую кожей…

Болиду позарез нужен отдых. А мне – победа. Это дело чести!

Пятнадцатый прыжок отдается острой болью в висках и в сердце, но в последний момент я вырываюсь из смертельных тисков, чиркнув бортом по покореженной груде. Траектория полета сбивается, и «Хокк 9000» кувыркается точно брошенный мальчишкой камень. Потеряв управление и ориентацию, чудом разминулась с очередным кораблем. Жаль, что, вылетев страссы, я умудрилась заработать штрафные баллы, на финише их вычтут. Наконец мне удается справиться с машиной, и я возвращаюсь на трассу.

А где же Солар?

Взгляд на табло – счет пока равный, значит я не проиграла. Только каким таким чудом Дастин прошел точку у горнов?

Впереди относительно прямой отрезок трассы, который отлично просматривается, но ядовито-зеленого болида там нет. Я не спешу гнать свой «Хокк 9000», иду на крейсерской скорости, давая время остыть и оправиться от пережитого и себе, и ему. Повторить серию прыжков я болше не смогу, не осталось топлива, а ведь я планировала использовать этот прием перед финишем…

Но где же все-таки Дастин, разорви его свора чумных канисов?

Болид моего противника, порядком обгоревший, выворачивает откуда-то сбоку. Зеленая краска на нем почти не сохранилась, а корпус оплавился и пошел уродливыми пузырями. Геометрия болида тоже изменилась далеко не в лучшую сторону. Сейчас он больше напоминает оплавленную свечу, чем скайрос.

Ёёёёё… Он что, пролетел горны насквозь?!

И тут до меня дошло – в момент, когда я его обогнала, Солар тоже увеличил скорость, да только опоздал, и его болид задвинуло в горны вместе с грудой металла. А там ему и аннигилятор не особенно помог бы. Надо признать, крутая у Дастина машина, если даже в таких условиях не вышла из строя и сумела его вынести раньше, чем расплавилась.

Я принимаюсь плавно наращивать скорость, готовясь взять последнюю перед финишем контрольную точку. Солар делает тоже самое, но его болид идет рывками и заметно отстает.

Гравитационный пресс, похожий на две половинки гигантского веретена, разрезанного строго по центру, радушно распахивает «объятия» – это видно по погасшему мерцанию на его рабочих пластинах. Последняя контрольная точка находится сразу за ним, придется пролететь между пластинами, которые гравитационными ударами превращают космический мусор в аккуратные брикеты, которые так удобно транспортировать в горн…

Гоню что есть силы, наблюдая, как накапливается энергия, и пластины светятся все ярче и ярче, а к прессу медленно подползает буксир, толкая перед собой торговую шаланду. Точнее то, что от нее осталось. Не желая подождать, пока я пролечу, вталкивает ржавый раритет, который не иначе принадлежал контрабандистам, между пластинами пресса.

Удар!

Буксир цепляет готовый брикет и оттаскивает в сторону как раз вовремя, чтобы мне не пришлось тормозить или сворачивать.

Есть!

Прохожу я последнюю контрольную точку и иду прямо к финишу.

Солар, все еще не сдается и висит у меня на хвосте, дожигая свой двигатель. Своим ходом ему со Свалки уже точно не уйти, и вряд ли кто еще увидит лихого кота на его фюзеляже…

– Эй, Дастин? Кажется, твоя игрушка испортилась. Бросай ее здесь, и бегом наводить порядок. Когда я отпраздную победу и вернусь, чтобы в моем пентхаусе ни пылинки не было!

С этими словами я первой влетаю в финишную рамку и, тормозя, ухожу в разворот. Когда мой болид наконец останавливается, ко мне тут же подлетает непроницаемо-черный скайрос без опознавательных знаков, и сердце падает в пятки.

Отец?

Астральная связь с «Хокком 9000» все еще позволяет мне видеть суть глубже, и мгновенный анализ выдает верные ответы.

Нет, это не отец, это Рейн фон Аделхард.

А он-то здесь какими судьбами?!

– Какого хрена ты приперся и портишь мне вкус победы, Рейн? – рычу я, готовая бороться до последнего.