CC – инквизиция Гитлера

Не прошло и нескольких недель как подали заявления с просьбой на въезд Адольф Эйхман и Йозеф Швамбергер. Теперь иммиграционное бюро в Буэнос-Айресе должно было телеграфировать свое согласие соответствующему консульству. И тогда ходатайствующий получал положительный ответ на поданное им заявление. Для беглых военных преступников эту процедуру проделывали, как правило, представители спасательной команды Перона в Европе или помощники типа Драгановича и Худала.

Имея на руках разрешение на въезд, беженцы получали право на все проездные и удостоверяющие личность документы Красного Креста, на которых консульства штамповали разрешающую визу.

Последней бюрократической препоной было аргентинское иммиграционное бюро в Италии. Но и здесь, как правило, трудностей не возникало. С 1946 года шефом этого бюро в Риме стал католический патерсалсианец Хосе Клементе Сильва. Он имел четкое указание — всемерно способствовать иммиграции 4 миллионов европейцев с тем, чтобы осуществилась мечта Перона об экономической и социальной революции в Аргентине. А в Генус, где иммиграционное бюро подвергало претендента на въезд последнему медицинскому освидетельствованию, упомянутый уроженец Южного Тироля Франц Руфиненго четко играл роль доброго Робин Гуда для «пораженных в правах» изгоев. С этой минуты для путешествия в Аргентину любому человеку, при желании под новой фамилией, был дан зеленый свет. В конечном счете при Пероне не только более 2 миллионов эмигрантов, но и дорогу в Аргентину нашли беглые преступники СС, воспользовавшись прекрасно налаженной помощью для их бегства из Европы. 23 октября 1948 года из генуэзского порта вышел в море пароход «Сан Джорджио» с Эрихом Прибке и его семейством на борту. 18 июля 1949 года в Аргентину отправился Йозеф Менгеле с небольшим чемоданом, содержащим его освенцимские «ученые» записки. Адольф Эйхман, он же Рикардо Клемент, прибыл в Буэнос-Айрес 14 июля 1950 года, к «воротам надежды» на новую жизнь.

Утверждение, будто эти беглецы создали филиал «Одессы» на берегах Рио де ла Плата, скорее, относится к области преданий. Конечно, связи между «старыми товарищами» не прерывались и в Новом Свете, что временами порождало бурные дебаты. В мае 1948 года в Аргентину вернулся и Франц Руфиненго. Он решил извлечь выгоду из своих связей и открыл в Буэнос-Айресе бюро путешествий, которое очень быстро приобрело большую популярность в германо-аргентинских кругах.

Его бизнес процветал. Этот успех, «естественно, был немедленно преподнесен рядом продажных изданий по обе стороны Атлантики как взаимодействие нацистских заговорщиков в Аргентине. Он объясняется существованием вымышленной организации «Одесса, которая якобы способствовала побегам преступников в Аргентину» — так писал Рейнгард Копс, который теперь называл себя Хуаном Малером. Копс, один из близких сотрудников епископа Худала в деле оказания помощи беглым нацистам, тоже сумел в сентябре 1948 года найти приют на аргентинской земле. Он устроился в редакцию нацистского журнала «Путь» — издания, очень популярного в рядах национал-социалистов, с четко выраженной антисемитской позицией. Журнал воспевал прежде всего недавнее прошлое войск СС. Его печать обеспечивалась издательством Дюрера, служебные помещения которого стали любимым местом встреч беглых эсэсовцев. Журнал «Путь» поддерживал контакты с такими матерыми преступниками нацизма, как Йозеф Мен геле и Адольф Эйхман, и служил рупором расистов типа Йогана фон Леерса, бывшего редактора нацистского журнала «Воля и Путь» и закоренелого антисемита. Первыми, кто сделал новый журнал своим боевым идеологическим оружием, были эмигранты СС.

Одно время в гостинице «Почта» в Буэнос-Айресе регулярно собирался определенный круг соратников — ветеранов войск СС. Этот круг насчитывал более 200 бывших членов СС, которые помогали друг другу словом и делом, предупреждали о проведении международных розыскных акций и занимались пропагандой национал-социалистических идей. На страницах журнала «Путь» они с жесткой категоричностью пытались реабилитировать войска СС: «Нам, людям СС, глубоко наплевать на избирательное право, на правовое государство, на все четыре свободы и демократию, пока в обетованных «правовых государствах» томятся в тюрьмах тысячи наших товарищей. Для нас правовое государство все еще означает тюремную решетку». За короткое время тираж журнала «Путь» достиг 20 000 экземпляров, включая его продажу в Германии и Австрии, и приобрел репутацию печатного органа «Четвертой империи».

Благодаря тесным связям с военными преступниками национал-социализма еще большую известность приобрела организация «Дело соратников», основанная Гансом-Ульрихом Руделем как «замаскированная организация нацистов в Аргентине». Симон Визенталь даже ставил ее на одну доску с «Одессой».

Целью этого союза являлась поддержка находящихся в заключении военных преступников и членов их семей в Германии. Рудель собирал в Аргентине и Чили деньги на оплату судебных процессов и посылки с одеждой и продуктами питания, обращаясь к «щедрым покровителям, для которых небезразлична судьба преследуемых, всеми отверженных, часто самых верных сынов этой Родины, настоящих жертв юстиции стран-победительниц».

Рудель писал: «Очень скоро проявился добрый дух немецкого единства за океаном». Уже к Рождеству 1951 года были отправлены 1500 посылок. Такие посылки или, как их называли, «почтовые пакеты заботы» получали семьи заместителей Гитлера Рудольфа Гесса и адмирала Карла Деница. Организация «Дело соратников» была, несомненно, насквозь пропитана национал-социалистическим духовным наследием и выступала за всеобщую амнистию политических заключенных в Германии. Сам Рудель был хорошим другом Перона и успешным бизнесменом. Одним из его ближайших партнеров был эсэсовец Вилем Зассен, приговоренный в Бельгии к смертной казни. Будучи советниками и торговцами оружием, они оба поддерживали самые дружеские отношения с латиноамериканскими диктаторами Альфредо Стресснером в Парагвае и Аугусто Пиночетом в Чили.

Вместе с Йозефом Менгеле Рудель изучал потребности латиноамериканского рынка в сельскохозяйственной технике, которая производилась на частном предприятии семьи Менгеле в Баварии. Нацистская элита в Аргентине была крепко сплочена, часто встречалась на чаепитиях и «коричневых» вечерах с застольями, где произносились госты в честь «старых добрых времен. Конкретных доказательств того, что организация «Дело соратников» занималась помимо социально-посылочной еще какой-то деятельностью, естественно, нет.

Группа КАПРИ тоже была скрытой организацией, занимавшейся приемом беглых нацистов. При поддержке Перона и бизнесменов с немецкими корнями хваткий Хорст Карлос Фулднер основал под крылом государственного гидроэнергетического концерна общество промышленного проектирования, сокращенно КАПРИ. На этом предприятии трудились изгнанные немецкие специалисты и инженеры, выполняя заказы государства в области энергетики и ирригации. Почти весь руководящий состав КАПРИ состоял из немцев, прибывших в Аргентину в послевоенные годы.

Но это общество оказалось и отличной крышей для приюта офицеров СС и политических эмигрантов, которые разыскивались на всех континентах земного шара.

Конечно, эти люди не обладали специальными профзнаниями, тем не менее им находилось занятие на КАПРИ, где Адольф Эйхман тоже одно время трудился под псевдонимом Рикардо Клемента. Неудивительно, что бывший организатор депортаций миллионов евреев в лагеря смерти сразу проявил непомерную дотошность на новом месте, быстро выдохся и начал халтурить. Его бывший коллега Гейнц Люр считает: «Как технический работник он равнялся нулю». Когда однажды Люр спросил у своей начальницы, почему Клемент такой замкнутый и никогда не говорит о своем прошлом, она ответила: «Оставьте человека в покое с его прошлым. Он и так пережил много неимоверно тяжелого».

Эйхману так и не удалось твердо встать на ноги в Южной Америке. Он перебивался, что называется, с хлеба на квас вплоть до похищения службой Моссад 11 мая 1960 года, то в качестве автослесаря, то бригадира-десятника или кроликовода в степной пампе. Чувство «раскаяния» ему было неведомо.

В 1956 году Эйхман признался своему единомышленнику Вилему Зассену: «Я постепенно начинаю уставать от того, что живу между мирами анонимным странником… был бы последним из тех, кто не стал бы сдаваться немецким властям, поскольку я вынужден учитывать, что интерес к делам государства все еще может стать слишком большой преградой, для придания реалиям жизни ясного и делового исхода… Я был не кем иным, как преданным, порядочным, корректным и трудолюбивым членом СС и сотрудником Главного управления имперской безопасности, окрыленным идеалистическими устремлениями во благо Отечества, к которому я имел честь принадлежать. Подлецом в душе и предателем никогда не был. Несмотря на то, что я подверг себя жесточайшему самоанализу, результат получился один: я не был ни убийцей, ни прямым виновником массовых истреблений людей».

Беглец Эйхман искал утешения в таких понятиях, как «присяга на верность» и «выполнение долга». Если документально доказано, что члены нацистского круга общались друг с другом, оказывали взаимную помощь и прикрытие, то нет никаких свидетельств существования четко организованной тайной сети заговорщиков. Пока Перон надежно прикрывал нацистских преступников, необходимости в такой организации не было. В июле 1949 года диктатор даже объявил всеобщую амнистию для иностранцев, нелегально въехавших в страну. Поэтому Отто Папе добровольно явился к иммиграционным властям и заявил, что скрывался до конца войны в немецком посольстве в Риме. Отныне Отто Папе, отказавшись от вымышленного имени, вновь стал, теперь уже совершенно легально, подлинным Эрихом Прибке.

Он поселился в одной из многих немецких колоний в Аргентине, которые со временем превратились в настоящие гнезда беглых нацистов. Прибке выбрал для постоянного жительства поселок Сан Карлос де Барилош, идиллический горнолыжный курорт в Андах, где ранее осел Рейнгард Копс и куда частенько наведывался Йозеф Менгеле. Здесь Прибке вел мирный образ жизни, открыл лавку деликатесов и даже заделался председателем германо-аргентинского общества культуры.

Он часто разъезжал по свету. Был и в Германии, регулярно обновлял паспорт в германском посольстве в Буэнос-Айресе. Все шло как по маслу до тех пор, пока он в 1994 году не рассказал по неосторожности группе американских телеоператоров, которые, собственно говоря, разыскивали Рейнгарда Копса, о своем участии в бойне в Ардеатинских пещерах и о двух итальянцах, которых застрелил собственноручно. Свой добровольный рассказ Прибке закончил словами: «Вот такие вещи случались тогда… В те времена приказ был действительно приказом. Вы понимаете меня, молодой человек?»

Это телеинтервью обошло весь мир и вызвало настоящую бурю возмущения. Незамедлительно последовало требование о выдаче с итальянской стороны, которое было удовлетворено в ноябре 1995 года. А 7 марта 1998 года итальянский суд в Риме приговорил Прибке к пожизненному заключению в виде домашнего ареста. С тех пор живущие в Аргентине эсэсовцы стали намного осторожнее.

Одной из самых ярких фигур среди легендарных привидений мифа об «Одессе» является «Чудо-оружие» Гитлера — Отто Скорцени. До сих пор жива молва о том, что он был главой организации «Одесса» в Испании. На своей родине австриец стал одним из национал-социалистов первой волны.

В 1939 году он уже служил в полку личной охраны «Лейб штандарте Адольф Гитлер». Позже Скорцени воевал в составе дивизии СС «Империя» во время похода на Францию, пнем участвовал в боях на территории Югославии и на Восточном фронте.

В конце концов, Главное управление имперской безопасности назначило его главным агентом по организации актов саботажа за линией фронта. Покушения, налеты, похищения и убийства стали обыденным делом диверсионно-подрывных частей Скорцени, которые союзники называли «командосами Гитлера».

12 сентября 1943 года он обрел почти мистическую славу «отважного героя». Этот штандартенфюрер СС имел рост метр девяносто и производил впечатление настоящего вояки из-за шрама на левой щеке от уха и до подбородка. В тот день Скорцени одним махом, так трубила пропаганда, освободил вместе со своими десантниками Бенито Муссолини из отеля в малодоступном горном массиве Гран-Зассо, куда диктатора упрятало итальянское правительство. Ошеломленному Муссолини великан якобы сказал всего три слова: «Меня послал Гитлер!» За эту операцию Гитлер лично вручил Скорцени Рыцарский крест.

С возмущением рассказывали потом десантники, что Скорцени лишь следил за ходом операции, и только когда Муссолини был освобожден, энергично выступил на первый план и отхватил за это лавры победителя. Однако «герой Гран-Зассо» стал символом для всех, кто еще надеялся с помощью отчаянных военных потуг добиться перелома в ходе войны. Кроме того, это был пропагандистский рупор, провозглашавший самоубийственные лозунги, которые призывали немцев воевать «до победного конца».

С помощью столь же нашумевшего похищения сына Хорти, которое должно было вернуть Гитлеру преданность Хорти-старшего, венгерского вероотступника и искусителя Империи, а также в результате «операции Гриф», когда Скорцени возглавил в Арденнах за линией фронта группу диверсантов, переодетых в американскую форму, он окончательно приобрел в своем окружении почти легендарный статус.

После того как Скорцени ретировался в «альпийскую крепость», в мае 1945 года, американцам удалось арестовать его и предъявить обвинения по делу расстрела американских военнопленных во время наступления в Арденнах. Однако в августе 1947 года его оправдал американский военный суд. В плену Скорцени подвергался многочасовым допросам американской стороной, поэтому его показания составляют несколько объемных томов. А так как он еще подлежал процедуре денацификации, его направили в лагерь для интернированных в Дармштадте.

Скорцени позже заявлял, что ему якобы вдруг стали предлагать сотрудничество как американские, так и советские спецслужбы. К этому времени уже поступило требование на выдачу Скорцени со стороны Чехословакии, где его ожидал судебный процесс по делу преступлений, совершенных им во время войны.

Каким образом ему удалось бежать из тюрьмы, остается загадкой. Скорцени не обмолвился об этом на протяжении многих последующих лет. Позже в мемуарах он напишет: «Мне претит снова и снова говорить о моем «побеге» 27 июля 1948 года. Я собрался в путь и нашел его без ножниц для резки проволоки, без лестницы-стремянки, без подкупа и посторонней помощи. Я сделал решительный шаг в новую жизнь, к свободе».

Однако незадолго до смерти в 1975 году Скорцени рассказал своему биографу Гленну Инфилду совсем другую историю. Три офицера СС, с которыми Скорцени поддерживал связь, неожиданно появились у ворот тюрьмы в Дармштадте в машине с американскими номерами и в форме полицейских армии США. Один из них сообщил растерявшемуся часовому: «Мы прибыли, чтобы доставить пленного Скорцени в Нюрнберг на утренний допрос». Не теряя ни минуты, они взяли его с собой и скрылись. Вот так просто все это было! А в своей одиночной камере Скорцени оставил прощальное письмо, написанное высокопарным штилем: «Я верю, что у суда не будет возможности принять справедливое решение, так как ему придется подчиниться более сильным влияниям извне. У меня есть только одно желание: жить с почетом в этом Отечестве».

Находясь в плену, Скорцени начал якобы с того, что создал, подпольную организацию СС, которая сперва появилась в досье спецслужб США под названием «Движение Скорцени», потом как «Братство» и наконец «Одесса». В конфиденциальном письме американской военной полиции в адрес европейского секретного центра говорится: «Группа бывших членов СС и военных десантников присоединилась к подпольному движению, которое возглавляет Скорцени. Согласно надежным источникам, его штаб-квартира находится в Тироле, Австрия. Это движение преследует две цели: во-первых, активное сопротивление большевизму; во-вторых, вытеснение западных оккупационных войск». Несколько позже в «сверхсекретном донесении от 20 января 1947 года тайный агент сообщал о существовании «Одессы»: «Руководителем этой группы является Отто Скорцени, который управляет движением из лагеря Дахау, куда он интернирован. Польские охранники оказывают помощь тем людям, которые получают от Скорцени приказ бежать на свободу».

Для дальнейшего бегства из Германии в Италию Скорцени будто бы создал специальную организацию «Паук». Его сообщники соответственно создали хитроумно сплетенную систему «из надежных явочных домов» по всей Германии.

По утверждению Симона Визенталя, беженцев на территории Германии и Австрии переправляли даже на тех армейских грузовиках США, что перевозили американскую газету «Звезды и полосы». «Потому что самое большее, что мог сделать военный полицейский, это заглянуть в кузов машины, а там он видел одни штабеля из пачек газет. И совершенно не замечал людей, сидящих на корточках с затаенным дыханием за кипами свежой прессы. Полицейский также не догадывался, что водитель грузовика — активный член организации «Одесса».

Маршрут побегов вначале пролегал якобы через Южную Германию в Австрию или Швейцарию, позже — через Бремен в Рим или Геную.

Несмотря на оправдание американским судом, имя Скорцени продолжало значиться в списках Объединенных Наций. То, что пишет о побеге его биограф Гленн Инфилд, опираясь на личные беседы со Скорцени, воспринимается как звон золотых монет пирата.

В 1949 году Скорцени убывает в Аргентину, чтобы заявить о своих правах на тайные сокровища «Третьей империи»: деньги, золото и украшения, которые принадлежали уничтоженным в концлагерях евреям, но затем были передоверены на хранение аргентинскому диктатору Хуану Перону личным секретарем Гитлера Борманом.

Согласно Инфилду, бравому эсэсовцу даже удалось соблазнить прекрасную Эвиту и, сверх того, овладеть частью этого «нацистского клада» для себя и организации «Одесса». Источники этой информации Инфилд в своих записях почему-то не называет. Можно предположить, что Скорцени просто навесил автору на уши лапшу.

Под давлением общественного мнения в 1997 году президент Аргентины Карлос Менем вынужден был создать специальную комиссию по расследованию нацистской деятельности в Аргентине. Ей в обязанность, кроме всего прочего, вменялся и поиск легендарного «золота нацистов». Однако после двух лет следственной работы комиссия могла лишь констатировать, что в Аргентине обрели пристанище по меньшей мере 180 нацистских преступников, хотя истинное их количество несравненно больше.

Что касается «золота нацистов», никаких следов его местонахождения обнаружено не было. А то, что большинство соответствующих документов в Аргентине было уничтожено и выводы комиссии, работавшей при перонском правительстве, не внушают доверия, многого не открыли и никаких практических результатов не дали.


Во всяком случае, Скорцени наконец прибыл в Мадрид в 1950 году, где под псевдонимом Рольфа Штайнбауэра представлял интересы немецких и австрийских предприятий и занимался торговлей оружием. Он много путешествовал и поддерживал связи со «старыми сослуживцами» из СС.

Кроме того обстоятельства, что австриец «пьет виски с минимальной добавкой воды», даже разведка США пришла к пониманию того, что вероятно, Скорцени знает о местопребывании многих разыскиваемых немцев, которые тайными путями покинули Германию.

Вскоре деловитому Отто Скорцени подвернулась возможность протянуть руку помощи самому жестокому убийце «Третьей империи». Подробности таковы. В 1953 году честолюбивый президент Египта полковник Гамаль Абдель Насер попросил американцев о содействии в создании военной контрразведки и отрядов внутренней безопасности. Спецслужбы США уже давно не колебались при использовании в своих интересах бывших военных преступников Германии. Пример с Барбье не был исключением. Ведь не всегда было выгодно афишировать американское участие, когда речь шла о таком кризисном регионе, как Ближний Восток. Поэтому американцы предпочитали в особо трудных ситуациях обращаться к бывшему генералу вермахта Рейнгарду Гелену, организацию которого (предшественницу федеральной службы разведки) они поддерживали с 1946 года.

Шеф гитлеровской агентуры на Востоке сдался американцам после поражения вместе со всей своей шпионской документацией. Его агентурная сеть в Советском Союзе, а также связи с бывшими эсэсовцами представляли для американцев бесценный клад.

Гелен нагрузил Скорцени работой. В течение 18 месяцев Скорцени сумел оживить связи с местами пребывания беглых эсэсовцев и объединениями нацистов, завербовал около 100 немецких советников для египетской службы безопасности, в большинстве своем бывших членов СС и сотрудников гестапо.

Согласно данным американского эксперта по вопросам национал-социализма Кристофера Симпсона, к этим «советникам» присоединился и Алоис Бруннер. Наряду с Адольфом Эйхманом он слыл жестким исполнителем планов Третьего рейха по «окончательному решению еврейского вопроса» и вообще входил в число наиболее разыскиваемых военных преступников в послевоенное время.

История его становления оставила кровавые следы по всей Европе. С 1938 года Бруннер — ближайший пособник Эйхмана в «Центральном управлении по переселению евреев» в Вене. По заданию Эйхмана он проводил депортации австрийских евреев в лагеря смерти. Вскоре Бруннер стал «специалистом по замещению» Эйхмана в наиболее сложных ситуациях. Каждый раз, когда где-либо возникали осложнения или задержки в графике депортиций, Бруннер немедленно выезжал на место, чтобы восстановить порядок, будь то Салоники, Париж, Ницца или Братислава. И где бы он ни появлялся, вскоре оттуда с гордостью докладывал своему шефу, что город «от евреев очищен полностью».

Всего Бруннер отправил на тот свет более 120 000 человек. Первое время, в течение двух-трех лет он скрывался в Германии под псевдонимом Алоис Шмальдинст. Бруннер прошел через лагеря американцев и англичан и не был опознан. Одно время даже работал водителем у оккупационных властей США.

В начале 1954 года Бруннер был приговорен во Франции к высшей мере наказания заочно. И когда земля начала гореть под ногами преступника, он решил покинуть Германию навсегда. Друг Бруннера, гауптштурмфюрер СС доктор Георг Фишер, отдал ему свой паспорт. После нескольких косметических операций его внешность стала совпадать с фото на паспорте Фишера.

Новоявленный Георг Фишер прибыл поездом в Амстердам, а оттуда улетел в Рим. Остается только догадываться, кто оказал ему дальнейшую помощь в святом городе. Например, можно предположить, что и Бруннер испытал на себе худаловскую «любовь к ближнему». Во всяком случае, с визой туриста он отправился из Рима в Каир. Египет, как и весь Ближний Восток, оказался идеальным местом для приюта нацистских преступников. Здесь актуален был девиз: «Враг евреев — наш друг». К тому же создание государства Израиль расценивалось в этих местах как оскорбительный вызов всем арабам. Поэтому немецкие специалисты военного дела, разведки и пропаганды ценились на вес золота.

Однако через три месяца, когда истек срок действия визы, Бруннер решил переехать в Сирию, которая тоже считалась безопасным местом для потерпевших крушение нацистов. В Дамаске убийца довольно комфортно обустроился и проявил себя ловким предпринимателем, занимавшимся, кроме всего прочего, и торговлей оружием.

Когда наконец он был зачислен в 1960 году на службу в сирийскую разведку, угроза его выдачи была снята с повестки дня навсегда. Бруннер, если он еще жив, сумел избежать наказания вплоть до наших дней.

В послевоенной Германии слишком долго и уныло вращались жернова юстиции, чтобы справедливость могла своевременно праздновать победу. И хотя Австрия в начале шестидесятых годов выдала санкцию на арест Бруннера и запросила его выдачу у Сирии, вялые попытки найти его ни к чему не привели. И в самой Германии следственный процесс затянулся на годы. Наконец в 1984 году была выдана санкция на арест Бруннера государственной адвокатурой в Кельне, которая одновременно потребовала его выдачи. Но и в этом случае результат оказался нулевой.

Но, видимо, были люди, точно знающие, где скрывается преступник. В июне 1961 года взорвалась бомба, когда Бруннер открыл на главпочтамте в Дамаске посылку, адресованную ему лично. Он был тяжело ранен, но выжил, потеряв левый глаз. Через 20 лет, в июле 1980 года в результате взрыва очередной бомбы в посылке ему искалечило обе руки. Когда давно разыскиваемый военный преступник дал в Дамаске вызывающее по своему содержанию интервью немецкому иллюстрированному журналу «Бунте», среди жертв Бруннера поднялась настоящая буря возмущения. Однако федеральная юстиция Германии никак не отреагировала на это. Более того, даже не было сделано официального уведомления о действующем преследовании преступника. Бруннера неоднократно хоронили, но он оставался жив и недосягаем для судий.

Подобных случаев можно назвать немало, и все они составная часть и следствие фатальной политики прошлого: помощь беглым преступникам осуществлялась в условиях молчаливой солидарности и попустительства.

Строгая католичка, которая в свое время характеризовалась низовой парторганизацией НСДАП как «надежная в политическом отношении», была неравнодушна к узникам союзнической тюрьмы для военных преступников в Ландсберге. Здесь сидели около 1600 заключенных, осужденных во время последующих за Нюрнбергом процессов. Это были военнослужащие оперативных групп, сотрудники гестапо, офицеры генштаба и ведущие промышленники. Неустанно ходатайствовала принцесса даже перед самим Папой римским о «жертвах юстиции победителей» при энергичной поддержке «Дела соратников» Ганса-Ульриха Руделя. Эта связь наводила на подозрение, что принцесса замешана в оказании помощи беглым нацистам, что она — активный член организации «Одесса». Подобные слухи подогревались и тем фактом, что она поддерживала контакты с иностранными группами СС, например, в странах Скандинавии.

Во всяком случае, «мать Елизавета» имела успех. Под мощным напором федерального правительства, а также лоббистов из «Тихой помощи», со временем почти все заключенные тюрьмы для военных преступников в Шпандау были выпущены на свободу. Согласно указу о помиловании Верховного комиссара США Джона Мак-Клоя, в феврале 1951 года 92 из 142 остававшихся за решеткой преступников-«ландсбергцев» были тоже отпущены на волю, в то время как в Германии в атмосфере широкого возмущения 7 июня 1951 года на территории тюрь мы в Ландсберге были повешены последние семь военных пре ступников.

Однако подпольная возня старых соратников СС продолжалась. Так, например, была создана целая сеть нацистских групп, вошедших в «Общество взаимопомощи — федеральный союз солдат бывших войск СС», сокращенно «ХИАГ». В этом союзе члены СС могли преспокойно распевать дифирамбы нацистскому государству, прославлять войну и делиться своим «боевым опытом» типа: «Жизнь — это борьба, борьба в любом виде, а мир достаточно жестокосерден, чтобы просто перешагнуть через каждого, кто не готов и не желает принять этот закон жизни».

В 1956 году организация ХИАГ получила официальный статус союза, после чего за короткое время была создана ее широко разветвленная сеть, насчитывающая сотни местных и региональных групп.

На протяжении многих лет председателем союза ХИАГ был генерал войск СС Курт Майер. Подчиненные с любовью называли его «Танк-Майер». До самой смерти он боролся за реабилитацию войск СС. Союз ХИАГ настаивал на том, что члены войск СС были-де солдатами, как все, и не имеют ничего общего с преступлениями общих формирований СС. Один оратор союза ХИАГ даже заявил: «Мы ничего не знали о зверствах, и мы благодарны прежнему государству за то, что оно обеспечивало режим секретности». До семидесятых годов этот союз эсэсовцев оказывал значительное влияние на общества рядовых солдат СС и организации по сохранению боевых традиций войск СС, а также на политические партии. Партию ХДС в бундестаге представлял в течение нескольких лет бывший телохранитель из полка «Лейбштандарте Адольф Гитлер» Ганс Висебах, трибун союза ХИАГ. И хотя союз был распущен в 1992 году, его газета «Доброволец» все еще издается. В 1952 году наряду с этим союзом было основано для воспитания молодой смены «коричневым» общество «Молодые викинги» по типу организации «Гитлеровская молодежь», и только в 1994 году оно было запрещено.

Казалось, образование Федеративной Республики Германия предоставит немцам желанную возможность подвести окончательную черту под прошлым. Но для канцлера Конрада Аденауэра интеграция многих попутчиков нацистского режима означала предпосылку для восстановления прежнего государственного строя. Он поучал: «Грязную воду не выплескивают, когда нет чистой». Так, в молодой Федеративной Республике старая нацистская элита вновь заняла главенствующее положение в обществе. Уже в 1952 году бывшие нацистские чиновники, включая сотрудников гестапо, согласно «Закону-131» получили право занимать публичные должности в государстве. Но кульминацией этого процесса стал закон об освобождении от судебного преследования, вступивший в силу в 1954 году.

По мнению историка Норберта Фрея, этот закон означал, что уже в середине пятидесятых годов почти никто не боялся, что его «может потревожить государство или юстиция из-за нацистского прошлого. Почти со всех были сняты обвинения, и никто больше не считался преступником».

Затем пришла пора ползучей амнистии. И хотя бундестаг упразднил в 1965 году 20-летний срок давности за убийство, однако в 1960 году он подтверждал действие давности лет за убийство, а в 1968 году — даже за содействие ему. В соответствии с этим прекращались судебные дела против почти 300 бывших сотрудников Главного управления имперской безопасности, хотя именно отсюда осуществлялась реализация холокоста. Если бы Эйхман сел на скамью подсудимых не в Израиле, а в Германии, то, возможно, он мог бы оказаться неподсудным.

Активность проявляло лишь Центральное агентство по преследованию лиц за нацистские преступления в Людвигсбурге, которое координировало следственные действия в процессах против нацизма в Германии. И хотя после войны в Германии было проведено свыше 100 000 судебных разбирательств, наказаниям подверглись лишь 6500 человек, из них 12 были приговорены к высшей мере наказания, 163 подсудимых получили пожизненное заключение, но очень многие преступники отделались легким испугом. И немало их живет на свободе, до сих пор не разоблаченными и публично не запятнанными. Поскольку подобное положение дел было совсем не по душе честным и порядочным людям, они стали развивать активность в роли «охотников за нацистами». Похищение Адольфа Эйхмана в Аргентине израильской спецслужбой Моссад в 1960 году вызвало одобрительную реакцию во всем мире. «Кабинетный исполнитель окончательного решения» был осужден и казнен в Израиле.

Охота за нацистскими преступниками стала смыслом жизни супружеской пары Сержа и Беаты Кларсфельд. Их настойчивые поиски увенчались успехом: в 1983 году был арестован Клаус Барбье.

Между прочим, еще в семидесятых годах вслед за покушением на Сержа Кларсфельда с помощью бомбы последовала письменная угроза от имени «Одессы».

Частный детектив в Нью-Йорке Стивен Рамбам называет себя «охотником за нацистами по совместительству», тем не менее он на этом поприще преуспел. Его поиски в 2001 году привели к осуждению бывшего офицера СС Юлиуса Филя за расстрелы заключенных гестапо в Богемии.

Но самым легендарным охотником за нацистами является бывший узник концлагеря Симон Визенталь. Его свидетельские центры привели на скамью подсудимых в общей сложности более 1200 беглых нацистов.

«Розыск нацистских преступников — это бег против времени», — утверждает его последователь Эфраим Зуров, руководитель института имени Симона Визенталя в Иерусалиме. С годами преступники вымирают. Зуров внешне не похож на охотника за нацистами, он напоминает скорее канцелярского служащего — опрятный костюм, галстук, на голове сбоку аккуратный пробор, очки с тонированными стеклами. Себя он считает кабинетным следователем, который точно, неумолимо, а при необходимости и долгими годами идет по следам преступлений прошлого. Благодаря ему мир нередко узнавал о сенсациях, связанных с беглыми нацистами. Это он установил, что, вопреки всевозможным домыслам, доктор СС концлагеря Аушвиц (Освенцим) Йозеф Менгеле умер в Бразилии. В настоящее время он занимается, главным образом, Восточной Европой:

«Холокост был европейским феноменом. Еще живо немало нацистских преступников, которые, по-видимому, убили в шесть раз больше людей, чем Усама-бен-Ладен. Они должны тоже предстать перед судом».

Эфраим Зуров далек от мысли скоро прекратить свои расследования, тем более что сейчас наблюдается новый виток охоты за последними нацистскими преступниками. Даже немецкие детективы проявили в этом деле возросшую решительность. В 1987 был в Аргентине арестован бывший оберштурм-фюрер СС, некогда руководитель лагеря в Польше, Йозеф Швамбергер, который в 1992 году осужден в Германии на пожизненное заключение за многочисленные убийства. Фридрих Энгель, бывший шеф полиции безопасности в Генуе, получил в 2002 году семь лет тюрьмы за жестокое убийство итальянских пленных.

Однажды, используя форму притчи, Визенталь так объяснил мотивацию своей непреклонной охоты за преступниками: «На том свете мы, евреи, встретимся с жертвами холокоста. Они спросят: «Что вы делали в жизни?» Один скажет: «Я был адвокатом». Другой: «Я — учителем». А я скажу: «Я вас не забывал».

Но о том, чтобы не оказались в забвении и преступники, заботится ныне «коричневая солидарность». Гудрун Бурвиц являет собой душу эсэсовского союза «Тихая помощь». Дочь Генриха Гиммлера всегда находится на первых ролях при проведении различных мероприятий старых и молодых нацистов и имеет очень много почитателей. Достаточно назвать такие сборища, как ежегодно проводимый праздник в память соратников из «добровольческого корпуса и союза Оберланд» на горе Аннаберг у озера Шлиер или встречу ветеранов СС на горе Ульрихсберг в Каринтии (Австрия).

Раз в год, в октябре, старые и молодые нацисты из всей Европы совершают паломничество к культовому месту древних кельтов, чтобы воздать хвалу «коричневым» идеалам. Для «куколки», как Гиммлер любил называть дочь, ее отец по сей день остается героем. Сохраняя верность девизу СС «Наша честь — это верность», союз «Тихая помощь», которому в 1999 году было окончательно отказано в праве называться общественно полезной организацией, продолжает поддерживать и в настоящее время военных преступников, находящихся в заключении, оказывает помощь их родственникам деньгами и наймом адвокатов. Милосердие этого союза почувствовал на себе и бывший обершарфюрер СС Антон Маллот. Еще в 1948 году он был приговорен в Чехословакии к смертной казни заочно за убийства заключенных концлагеря. С тех пор бывший надзиратель в полицейской тюрьме «Малая крепость Терезиенштадт» находился в розыске по всей Европе. Но как теперь выяснилось, с 1988 года Маллот жил тихо-мирно при поддержке «Тихой помощи» в доме для престарелых под Мюнхеном, не испытывая беспокойств со стороны немецкой юстиции. И только в 2001 году он был осужден на пожизненное лишение свободы. Но союз «Тихая помощь» продолжает проявлять заботу о нем и стоять на стороне таких «жертв», как Йозеф Швамбергер и Эрих Прибке.

Неонацисты пишут о нем с восхищением: «Несмотря на пожизненный домашний арест, к которому его приговорил итальянский суд в 1998 году, Прибке и сейчас, по-солдатски подтянутый, показывает миру, что значит быть настоящим немцем».

Между тем поиски беглых нацистов все больше превращаются в погоню за призраками. Алоису Бруннеру сегодня было бы 90 лет, «Гестапо-Мюллеру» — 102 года. Однако кто считает, что с кончиной последних преступников навсегда оборвутся нити хитросплетений СС с современностью, тот глубоко ошибается.

Старые союзы СС заблаговременно позаботились о молодой «коричневой» поросли. По примеру «Тихой помощи» вопросами поддержки осужденных неонацистов занимается созданная в 1979 году «Национальная организация политзаключенных» (НОП). По определению конституционного суда ее симпатии находятся на стороне осужденных, которые «по политическим мотивам совершали поджоги ночлежек для бездомных, физические насилия с телесными повреждениями и другие наказуемые деяния».