Царство Проклятых

– Ты был единственным, кто, похоже, не нуждался в них. Что, я полагаю, указывает на то, что ты хотел заполучить их больше, чем другие, и не хотел показаться слишком нетерпеливым и вызывать подозрения.

– Это мои крылья, а не рога. Первая Ведьма прокляла их, посмеиваясь над преданиями смертных, а затем спрятала их от меня. – Казалось, он потерялся в воспоминаниях, его руки были сжаты в кулаки. Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах вспыхнула холодная ярость. – Чтобы восстановить их, мне нужно заклинание из ее гримуара.

– У тебя есть крылья. – Потому что он был ангелом. Богиня всевышняя. Одно дело подозревать это, а другое – подтвердить подозрение.

– Были.

В его голосе звучали и гнев, и боль. Какая-то часть меня хотела подойти к нему, залечить душевную рану, которая все еще не зажила. Но я осталась стоять на месте, пошатываясь.

Его крылья были связью с ангельским миром. Царством, которое он оставил. Трудно поверить, что дьявол оплакивал то, что связывало его с местом, которое он настолько ненавидел, что был изгнан на вечность.

Или, может быть, все это было неправдой. Может быть, вся история – лишь очередные сказки смертных, искаженные временем и неверные. Гнев не казался воплощением зла. Или каким-то невероятным соблазнителем. Кроме того, что… он медленно вошел в мою жизнь. И в мое сердце. Разве это не доказательство соблазнения? Медленно разворачивающегося плана?

– Эмилия. – Он потянулся ко мне, и я вздрогнула. Его рука упала. – Я ощущаю твои эмоции, но хочу знать, что ты чувствуешь на самом деле.

– Ты дьявол.

– А ты напомнила мне об этом.

– Но Люцифер… Гордыня… Я не понимаю.

Он тяжело вздохнул.

– Грех, который избрал мой брат, делает почти невозможным отрицание того, что он царь демонов. Смертные считают, что он такой, как есть, и его гордость не дает ему признать правду. Ему слишком приятно кормить свое эго. Я не питаю никаких эмоций по поводу моего настоящего титула. Для меня это долг. На меня возложили обязательства. Больше ничего. Во всяком случае, когда Гордыня упивается своим престижем, то позволяет мне выполнять свою работу, не притворяясь.

– Было ли между нами что-то настоящее или же это твой тщательно продуманный план соблазнения? Немного правды, смешанной с ложью.

– Скажи мне. – Он прищурился. – Когда ты согласилась выйти замуж за Гордыню, думая, что он дьявол, имело ли это значение?

Невольно, ко мне вернулось воспоминание.

– В Отмели Полумесяца, в ту ночь мы… ты назвал меня своей королевой.

– Ты пришла сюда, рассчитывая, что станешь Королевой Проклятых. Это правда. Если ты решишь заключить брачный союз, ты будешь не просто моей королевой, а королевой. – Он вглядывался в мое лицо, выражение его лица стало отстраненным. – Единственная разница – это то, за какого брата ты выйдешь замуж. Все в этом мире знают, кто я. Мой настоящий титул. Иначе думают только смертные. Итак, я еще раз спрашиваю, действительно ли это имеет значение теперь, когда ты знаешь, кто я?

– Я, честно говоря, не уверена. Это все сложно переварить. Ты дьявол. Воплощение зла.

– Это тот, кем ты меня знаешь?

– За пределами этого царства это то, что о тебе думает весь мир.

– Меня не интересует, что думают другие. А только ты. – Он отступил и склонил голову. Его движения были жесткими. – Спасибо за твою честность. Это все, что мне нужно было услышать, миледи.

– Гнев, подожди. Я…

Он исчез в сверкающем облаке дыма.





Тридцать четыре




– Прости, – прошептала я пустой комнате. Дым висел в воздухе еще несколько секунд после ухода Гнева. Я смотрела на него горящими глазами, желая знать, как наложить заклинание, чтобы повернуть время вспять. Было бы намного проще просто забыть о том, что произошло. Или, еще лучше, забыть правду о его имени. Его титуле. И о том, как заболело сердце при мысли, что все, что находилось между нами, является частью какой-то большой игры.

Я оперлась бедром о стол, рассматривая беспорядок на полу. Он казался подходящей метафорой моей жизни. Каждый раз, когда я думала, что приближаюсь к раскрытию правды об убийстве сестры, что-то новое добавлялось в кучу, отвлекая меня еще большим количеством беспорядка, который нужно было разобрать.

Благодаря тому, что проклятие было разумным и играло активную роль в хранении своих секретов, было почти невозможно собрать вместе кусочки головоломки.

Вернулось старое беспокойство. Я начала думать о том, что переживала забытые воспоминания, обычно после или во время некоторых романтических встреч с Гневом.

Если я не была его супругой, могла ли я быть Первой Ведьмой? Раньше я почти уверилась, что Матрона Проклятий и Ядов и есть Первая Ведьма, но теперь эта теория казалась менее вероятной. Я не могла представить, чтобы Гнев удерживал ее, зная, что она украла его крылья.

Было ли местонахождение Первой Ведьмы истинной причиной убийств? Было бы разумно, если бы кто-то попытался найти ее и заставить заплатить за все, что она украла. И если каждый принц Ада потерял свои крылья или что-то столь же драгоценное, то это мог быть любой из них.

Если бы я была Первой Ведьмой, стало бы понятно, почему Гнев возненавидел меня в ту ночь, когда я его вызвала. Тогда он называл меня существом и клялся, что никогда не позарится на меня, когда я ошибочно считала, что сделки с демонами заключаются в захватывающих поцелуях.

– Поздравляю, Эмилия, – я усмехнулась. – Ты окончательно сошла с ума. А теперь скатываешься в паранойю.

Разговоры с самой собой не помогли успокоить переживания о растущем безумии. Я практически хихикала над собственными мыслями. Вероятно, я полностью теряла чувство реальности. Может есть тоник, который поможет избавиться от всех воспоминаний и глупых мыслей в голове. Стереть все начисто и начать заново.


Я принюхалась. Нелепо… но вполне возможно. В замке есть тот, у кого дар к созданию тоников и настоек. Тот, кто, возможно, обладает достаточным навыком для того, чтобы снять любое проклятие, наложенное на меня. Первая Ведьма или нет, я должна обратиться к ней за помощью.

Я поспешила к Матроне Проклятий и Ядов, молясь каждой богине, о которой только могла вспомнить, о том, чтобы она оказалась в своей башне.





– Дочь Луны. – Селестия озадаченно посмотрела на меня, когда я промчалась мимо нее и жестом приказала ей закрыть дверь. – Что привело тебя сюда?

– Ты знаешь, кто я?

Трудно сказать, были ли ее колебания вызваны заботой о моем благополучии или она осторожно обходила правду.

– Да, миледи.

– Не мой придворный титул. Мы раньше встречались?

Теперь ее взгляд стал внимательнее.

– Вы отравились чем-то?

– Нет. – Я взволнованно ходила кругами. – Ко мне пришли образы воспоминаний, которые, как мне поначалу казалось, мне не принадлежали. А теперь я в этом не уверена. Вы можете дать мне тоник? Что-нибудь, чтобы обнаружить проклятие или разрушить его?

– Сядь. – Она подвинула табурет к столику, за которыми раньше работала. Я последовала за ней, села на край, подогнув колени. – Дай мне руки. – Я перегнулась через стол и сделала так, как она просила. – Иногда забвение может быть подарком.

Я обхватила ее руки, положив большие пальцы на ее запястья.

– Вы говорите, исходя из собственного опыта?

– Я говорю из желания получить такой подарок.

– Я Первая Ведьма?

Выражение лица Селестии смягчилось.

– Нет, дитя.

– А вы?

– Нет.

Я отпустила ее руки и села. Ни от одного из моих вопросов ее пульс не участился.

– Признаюсь, я почувствовала лишь незначительное облегчение. Чем больше я о ней узнаю, тем меньше она похожа на героиню сказаний.

– Каждый злодей считает себя героем. И наоборот. По правде говоря, в каждом из нас есть маленький злодей и герой. В зависимости от обстоятельств.

Я оглядела круглую комнату, мое внимание остановилось на вырезанном черепе.

– Я пытаюсь разгадать загадку. О ключе, который не обязательно открывает замок. И о семи звездах и о грехах, и об ангеле смерти.

– Ты ищешь Ключ Искушения. – Селестия тяжело вздохнула. – Я могу тебе сказать, Дочь Луны, что ты уже нашла его. – Я снова посмотрела на нее. – Но на твоем месте я бы передумала. Если ты пойдешь по этому пути, с него уже не будет возврата.

– Тот, кто убил мою сестру, должен был подумать об этом. – Я встала. – Ключ Искушения здесь, в Доме Гнева?

– Это опасно. Божественные объекты… к ним нельзя относиться легкомысленно.

– Но он здесь.

Селестия поджала губы. Это показалось мне достаточным подтверждением. Я вспомнила свой разговор с Завистью, когда я ошибочно списала его на пьяный бред в ту ночь, когда мы пили вино правды. Он упомянул, что не все ключи выглядят так, как обычно считают.

Например, кровь была ключом к снятию демонической магии. Итак, понимая это, не было никаких ограничений, фактически, что угодно могло открывать Зеркало Тройной Луны. Ключ Искушения мог оказаться эликсиром, насколько я понимала. И все же… что-то тревожило меня внутри, отдавалось эхом на задворках памяти.

Если Гнев владел божественным предметом и хотел его спрятать, не было более безопасного места, чем оставить его на виду. Гнев заставлял сомневаться в очевидном. Точно так же он вел себя, когда в Палермо я впервые назвала его Самаэлем.

Я сомневалась, что он хранил бы Ключ Искушения в своей спальне. Это заставило меня предположить, что ключ находится в одном из двух мест. В его личной библиотеке или в оружейной. Я встала, готовая броситься и перевернуть и ту, и другую комнаты вверх дном, если понадобится.

Селестия схватила меня за рукав платья, останавливая перед выходом.

– Если ты сделаешь это, приготовься к последствиям, которые выйдут из-под контроля.

– Сейчас очень немногое под моим контролем, матрона. Единственное, что изменится, это то, что я, наконец, узнаю правду.

Селестия отпустила мою руку и отошла. Не теряя времени, я помчалась в оружейную. Я опасалась, что Гнев будет там тренироваться, давая выход эмоциям после нашего разговора. В пустой комнате царила тишина. Я торопливо пробежалась по всем углам, проводя руками по отделанному золотом интерьеру, ища любой секретный закуток, или предмет, который мог бы быть ключом.