Царство Проклятых

Окончательно проверив все, она обратила на меня свои старческие очи.

– Я должна взять прядь твоих волос для настойки.

– Нет.

Меня охватила паника, и это слово вырвалось из моих уст прежде, чем я осознала, что показала страх незнакомке. Предупреждения бабушки звенели в моих ушах. Нам всегда говорили сжигать волосы и кусочки ногтей, вместо того, чтобы давать кому-либо возможность использовать на нас темную магию.

– Это необходимо? Боль уже утихает. Думаю, Его Высочество, возможно, отреагировал слишком остро.

Ее взгляд смягчился.

– Тебе нечего бояться меня, дитя. Ты выпьешь настойку полностью. Затем мы сожжем чашу. Ничего не останется для тех, кто желает тебе зла.

Я чувствовала на себе внимание Гнева, словно две раскаленные кочерги впивались мне в основание шеи, но я не собиралась смотреть на него. Это было мое решение и только мое. Я глубоко вздохнула и кивнула.

– Ладно.

Селестия состригла небольшую часть моих волос, посыпала ими одну часть травы и две части лепестков. Она растерла все вместе с помощью ступки и пестика до образования порошка. Когда консистенция пришлась ей по вкусу, она прошептала заклинание на незнакомом мне языке, а затем добавила в смесь несколько брызг игристой голубой жидкости. Отвар она вылила в серебряную чашу с рунами и энергично помешала.

– Это будет не самый приятный напиток, но Слезы Сайлонии улучшат вкус.

– Слезы Сайлонии?

– Некоторые говорят, что она богиня горя и печали. Но это еще не все. Слезы собираются в храме на Островах Перемен.

– Где это? Здесь?

Она посмотрела на принца и стала помешивать напиток в обратном направлении так, что содержимое выплеснулось от внезапного движения.

– Почти готово.

Гнев наблюдал за каждым шагом, который матрона делала по отношению ко мне, с опасным блеском в глазах. Как будто одно неверное движение дало бы команду к бою, к которому он был готов.

Я проигнорировала его странное поведение и снова обратила внимание на приближающуюся женщину.

– Я ношу амулет десятилетиями и никогда раньше не испытывала такой боли.

– Вы были на Отмели Полумесяца, не так ли?

– Да. – Мои волосы были влажными, и лгать было бесполезно. – Кто вам сказал?

– Догадалась. Определенная магия не может войти в эти воды без серьезных последствий. Говорят, что эти воды, когда-то принадлежавшие богиням, сжигают то, что им не принадлежит. Другие полагают, что Страшащиеся стремятся вернуть то, что было у них отнято. И их не волнует, как им удастся восстановить свою власть, их волнует только то, что они это делают. Месть – жестокое дело.

– Страшащиеся? – Я искала в памяти какие-нибудь истории или легенды из детства, но имя было незнакомо. – Так вы называете богинь или демонов-принцев?

– Довольно. – Голос Гнева был тихим, но его тон не допускал никаких споров. – Некоторым было бы разумно сохранить при себе суеверия и старинные сказки.

Он скрестил руки на груди, выражение его лица было суровым.

– Ее настойка готова?

Я взглянула на амулет из дьявольского рога. Гнев велел не снимать его. Я с обвинением взглянула на принца.

– Ты забыл сказать мне об опасностях. А теперь беспокоишься?

Селестия прищурилась, и на несколько мгновений замолчала, замешивая настойку.

– Если бы он знал, какой эффект это окажет на тебя, я сомневаюсь, что он отвел бы тебя туда. Это еще один его секрет, о котором тебе нужно узнать. Он полностью осознает, какое влияние эта вещь оказывает на вас обоих. Но при этом еще не сказал ни слова. Интересно, почему? Возможно, мы наконец нашли вашу Ахиллесову пяту, Ваше Величество.

Гнев неестественно замер. Температура в комнате упала настолько, что я могла видеть свое дыхание. Банки задрожали, когда от сдерживаемой силы и гнева, с которыми он боролся, затряслись полки. Матрона явно поразила намеченную цель.

Заинтригованная его ответом еще больше, я внимательно его изучала. Он был почти неузнаваем. Его холодное лицо не изменилось, но я почувствовала огромную волну магии, которую он втянул, словно приливную волну.

– Осторожно, – предупредил он. – Ты ступаешь на опасную почву.

– Тьфу.

Она махнула на него рукой, совершенно не обращая внимания на нарастающий гул в воздухе. Она протянула мне чашу и жестом попросила выпить.

Я не отрывала взгляда от Гнева, и все, что пробуждало его одноименный грех, исчезло, когда он встретил мой взволнованный взгляд. Температура нормализовалась. Он кивнул на чашку.

– Все хорошо. Пей.


Я поднесла смесь к губам и остановилась. Ничего приятного, даже отдаленно, не было в этом запахе. Я собралась с духом, прежде чем боль вернулась, и проглотила все одним глотком, не обращая внимания на сахарный, но горький вкус травы. Симптомы исчезли.

– Ты в порядке, дитя.

Я вернула чашу и смотрела, как матрона бросает ее в огонь. За считаные секунды она сгорела до тла.

– Мне снять амулет?

Она посмотрела на Гнева, приподняв серебряную бровь. Я не успела обернуться, чтобы увидеть его реакцию, но матрона поджала губы. Она посмотрела на мою шею, прежде чем снова встретилась со мной взглядом.

– Нет. Амулет тебя больше не побеспокоит.

– Следи за словами, Селестия.

– Иди взмахни мечом или ударь кулаком о какой-нибудь кусок камня и сгинь. Ты думал, я не слышала о твоем грандиозном проявлении темперамента? Домиций и Макаден – дураки. Но только еще больший дурак поступил бы так, как ты. Кто-то может подумать, что вмешиваются новые грехи. Вам следует быть внимательным, Ваше Высочество. Другие смотрят. И они проявляют особый интерес к вашему двору.

– Думай, что говоришь. – Его ярость закружилась, как порывистый ветер шторма. Матрона улыбнулась, но не той любящей улыбкой, с какой бабушка обращается к внуку. Она была словно из стали. Выражение лица Гнева стало еще хуже. – Я не подчиняюсь твоим приказам.

– Тогда считай это предложением. Как бы то ни было, не сказать ей об этом – безответственно.

– Да, мне бы очень хотелось знать, о чем вы оба говорите.

Теперь, когда боль ушла, я начала раздражаться. Я знала, что у Гнева все еще были секреты. Секреты, которые даже Селестия считала, что я имела право знать. И после того, что только что произошло между нами на отмели, я их больше не потерплю. Я пристально посмотрела на Гнева.

– Кто-то должен ответить на мой вопрос. Сейчас же.

Селестия взглянула на нас.

– Вам двоим стоит поговорить друг с другом. Наедине. – На этот раз ее улыбка была по-настоящему обеспокоенной. – Хотя ты можешь отвести ее в Храм Ярости, подальше от того места, где тебя могут подслушать. У меня такое чувство, что вы двое разбудите весь замок.

С этими словами она вывела нас из своей комнаты с настойками и захлопнула за нами старую дубовую дверь. Я смотрела на принца. Так или иначе, он сказал бы мне правду. Я не могла понять, почему Селестия знала его секреты, а я нет, и мое раздражение переросло в злость. И эти эмоции не были вызваны Домом Гнева.

Кто еще в его дворе был осведомлен о том, что он скрывал от меня, и что непосредственно касалось меня? Это было недопустимо, что я была единственной, кого держали в неведении.

– Я хочу знать правду. Больше никакой лжи. Ты мне слишком много задолжал.

Казалось, что он был близок к тому, чтобы схватиться за оружие. Хотя его расстройство не было связано ни со мной, ни даже с матроной. Возможно, он злился сам на себя. В какую бы игру он не играл, она была окончена. И переиграть возможности уже не было, как он надеялся.

– Твою мать. – Гнев провел рукой по волосам и отошел от меня. – Я думал, у нас будет больше времени, но после сегодняшней ночи, это, очевидно, больше не может ждать.





Гнев отвел нас в свою личную библиотеку и заколдовал комнату так, чтобы наши голоса оставались внутри. Я стояла перед огромным камином, согревая руки. В прохладе замка, изнуренная охватившей меня болью, в тоненькой сорочке и с мокрыми волосами, я промерзла до костей.

Страх тоже играл роль в моей дрожи. Может что-то случилось с моей семьей? Если они пострадали – или еще хуже – не знаю, сказал бы мне об этом Гнев.

Он знал, что они были как моей слабостью, так и в той же степени моей силой, и я бы выторговала свое возвращение домой, разорвав договор с Гордыней. Это бы точно усложнило его миссию и было достаточным мотивом для того, чтобы не откровенничать со мной.

Напряженное настроение Гнева тоже не успокаивало. Оно захватило мои чувства, пока нервы не стали натянутыми настолько, что лопнули.

Он расхаживал по комнате, как большое животное, запертое в клетке. До наших страстных объятий в лагуне, а затем в коридоре перед его спальней, он всегда оставался спокойным; даже будучи в ярости, он никогда не был… на грани. Как тревожно видеть его таким. И то, как он огрызался на матрону, было тоже на него не похоже. Иногда он мог быть сердитым, высокомерным или исполненным мужского самодовольства, но никогда не был грубым.

– Может сядешь? – Я потерла руки. – Ты нервируешь меня.

Он подошел к столу и налил немного лавандовой жидкости в бокал. Он залпом опрокинул его, затем быстро налил и предложил мне второй стакан. Я покачала головой.

Ожидание казалось невыносимым. Мой живот был словно завязан в какой-то замысловатый узел. Мне хотелось знать, что он должен рассказать, и почему все это так сильно на него влияло. Даже когда он напал на Макадена, он не чувствовал ни сожаления, ни беспокойства. Только действие. Он приводил в исполнение приговор и был беспристрастен к его жестокости.

– Может не стоит так нагнетать? – Мой голос был на удивление спокойным. Полное противоречие бешеному стуку сердца. – Что бы ты не сказал, это не может быть настолько плохо.

Я надеялась.

Наконец он остановился, чтобы посмотреть мне в глаза. По выражению его лица невозможно было понять, что он чувствовал. Он был охвачен прохладным, тревожным спокойствием. Дрожь поползла по моей спине. Его поведение напомнило мне акушерку, сообщившую роковые новости.

– Ранее этим вечером ты спросила, почему я оставил на тебе Метку. Я не уверен, что ты полностью понимаешь, для чего она. Почему это даруется так редко.

Я уставилась на него, на мгновение он застиг меня врасплох такой внезапной сменой темы, какую роль в этом всем играла Метка призыва. По крайней мере, мне стало понятно, откуда Селестия узнала об этом секрете; ее взгляд ненадолго переключился на мою шею. Я ошибочно решила, что она смотрит на амулет из рога дьявола.

– Ну? – подтолкнул он, снова привлекая к себе внимание. – Что ты знаешь об этом?

– Бабушка рассказывала, что она позволяет вызвать принца Ада, не используя принадлежащий ему предмет. То, что это великая честь, оказанная немногим. И что, пока он дышит, принц демонов всегда должен отвечать на призыв. За исключением, конечно, того момента, когда я попыталась тебя вызвать, но ты не появился. – Мой тон стал ледяным. – Я думала, ты умер.

Он отступил, его внимание быстро переключилось на меня в тихом раздумье.