Царство Греха
Часть 35 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Есть много причин. Одна из них это то, что ты находишься под влиянием моего брата, – он оглянулся через плечо с предостерегающим выражением на лице. – Заинтригованная, я медленно обернулась. Желание затмило все остальные чувства. У Принца Похоти была золотистая кожа, темные волосы и тело, которым, должно быть, вдохновлялся Микеланджело для своих скульптур. Я не просто хотела его, а нуждалась в нем, жаждала его внимания и прикосновения.
– Привет, синьорина Ди Карло. Ты восхитительна.
Голос у него был неземной. Удовольствие, смешанное с болью. Я была одновременно в восторге и в ужасе. Но предплечье вдруг сковало льдом. Ко мне вернулось навязчивое ощущение, которое притупило эмоции настолько, что я успела ощутить ужас происходящего и того, что он делал со мной.
Похоть применил свои магические способности, и это было намного хуже, чем тогда с Завистью. Мне стало так хорошо, что я забыла саму себя, и чего я хочу. И главное, что я ненавижу. Или, может быть, я не забыла о своей ненависти целиком, но, определенно, она меня больше не волновала. Огонь страсти затмил сознание и вытащил наружу животные инстинкты. Мне до смерти захотелось жизни, удовольствия и…
Принц обошел меня кругом. На нем был расстегнутый серебристый пиджак от костюма (под которым не оказалось рубашки) и брюки в тон, которые сидели на бедрах так низко, что это сводило с ума. Глаза у него были угольно черными, взгляд проникал в самую глубь души. В нем отражалось бездонное море желания. Мне захотелось сбросить одежду и нырнуть туда.
Я собиралась двинуться ему навстречу, но кто-то схватил меня за талию. Вместо того, чтобы вырываться, я сфокусировалась на ощущении тепла за моей спиной. Твердости. Силы. Я чуть не забыла, как сильно хотела его.
Похоть, должно быть, почувствовал перемену в моих эмоциях. Он переводил взгляд с меня на брата с непонятным выражением лица. А затем начал что-то говорить, но я была слишком захвачена чувствами. Его голос. Теплый бриз. Запах Гнева. И его сильные руки, удерживающие меня на месте. Похоть продолжал говорить, а я изо всех сил пыталась сконцентрироваться на смысле его слов, а не на форме его губ.
Принц остановился совсем близко от нас. Руки Гнева вокруг моей талии напоминали стальной обруч.
– Понимаешь, что это значит, ведьма? – Я сдвинула брови. Его улыбка воплощала самый прекрасный ночной кошмар. – Иди потанцуй. Наслаждайся вечеринкой. Мы сегодня готовимся к Празднику Волка.
До меня донесся знакомый запах. Лаванда и белый шалфей. Виттория! Она здесь… Если бы я не пошла танцевать, нашла бы…
– Стоп, – снова зашептал в моей голове тот же голос. Это обман. Виттория мертва.
– Нет.
Похоть был удивлен моим отказом не меньше, чем я сама. В одно мгновение лик страсти превратился в гримасу ярости.
Он щелкнул пальцами, и чары рассеялись. У меня подкосились колени и, если бы не Гнев, я бы упала. Все удовольствие и счастье, которые я ощущала, тотчас исчезли, оставив меня опустошенной и дрожащей от ужаса. То, что он сделал… То, что я чувствовала… Мне хотелось содрать с себя кожу или расцарапать его ногтями. Существо, которое завладело моими эмоциями. Заставило меня забыть обо всем и хотеть того, чего следует бояться. Внезапно о себе напомнило вино, которое я выпила. Согнувшись пополам, я исторгла его наружу. Гнев не отпускал меня.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Гнев тихим низким голосом, и по моему позвоночнику пробежал холодок.
– Доставляю тебе сообщение, дорогой братец. Ты нужен дома. Немедленно. – Он перевел взгляд на меня. – Не волнуйся, за твоей маленькой подружкой я присмотрю. Мне есть, что ей рассказать. Сказки о демонах и ведьмах, злодеях и героях, проклятиях и королевском отмщении.
– Нет, – мои пальцы впились в предплечье Гнева, – п-пожалуйста.
Не знаю, было ли причиной то, как дрогнул мой голос, или принц Гнева давно ждал этой возможности по собственным причинам, но я внезапно оказалась отодвинутой за его спину, а он вонзил свой кинжал прямо в грудь Похоти. Хрустнули кости. Принц повернул кинжал, и из раны хлынула темная кровь.
– Больше не появляйся здесь. Я вернусь домой, когда буду готов. – Он вынул клинок и вытер его о штаны. – Увидимся в Аду, братец.
Не знаю, что смутило меня больше: холодное равнодушие, с которым Гнев взирал на то, как умирает его брат, или само внезапное жестокое нападение.
Я знала, что он опасен, но видеть это собственными глазами…
Похоть закашлялся, скользнул взглядом по смертельной ране на груди и вдруг исчез. Просто растаял в воздухе, будто бы никогда не существовал.
Я упала на песок, не сводя глаз с места, которое только что занимал принц-демон. По лицу покатились слезы. Меня снова вырвало. Гнев опустился на колени рядом со мной. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.
– Он умер?
– Нет. Кинжал королевского дома лишь разрывает связи с этим миром. Он вернулся домой и какое-то время не сможет пользоваться своей силой.
Хоть что-то хорошее на фоне общей катастрофы.
Гнев передал мне платок, чтобы вытереть лицо. Не знаю, где он его взял, да и не важно.
– Похоть вытаскивает приятные эмоции и усиливает их. Теперь ты можешь ощутить пустоту. Это как с колодцем, который был полон, но внезапно пересох. После всеобъемлющего счастья контраст ощущается особенно остро. Это тоже своего рода Ад. Дарить кому-то нестерпимое удовольствие только для того, чтобы тут же отнять его, не дав насладиться им как следует. Смертных это часто сводит с ума. Но ты довольно скоро придешь в себя.
– Он бы не… – я сжала руки в кулаки, – не заставил меня…
Гнев покачал головой.
– Нет.
– Но я же чувствовала… какие-то невидимые руки.
А еще я не забыла, как пыталась сорвать с себя одежду прямо перед Гневом. И как сильно мне хотелось его прикосновений.
– Всего лишь демонстрация твоего желания. Это часть тебя, а не влияние извне.
Малоутешительно. Похоть не коснулся меня физически, но манипулирование эмоциями ничем не лучше, он извратил прекрасное, превратив его в кошмар. Гнев был прав. Я чувствовала себя опустошенной и разбитой. Словно парила над землей, но ветер неожиданно стих, и я упала в ледяные морские глубины. Меня поглотила бесконечная пустота.
Хотелось свернуться клубочком на земле и уснуть навечно. Проклятие осталось где-то далеко позади вместе с настойчивым ощущением, что я узнала нечто важное. Больше меня не волновало ни убийство сестры, ни месть. Все утратило значение.
Похоже, я произнесла это вслух.
Гнев протянул руку и легонько погладил испачканными кровью костяшками пальцев мою шею. То самое место, куда, как я помню, он поцеловал меня в ночь, когда спас после укуса Випириды. Я вздрогнула, и он отдернул ладонь.
– Соберись с силами, скоро все пройдет.
Тридцать пять
«Скоро» превратилось в неделю. Я едва замечала, как проходят дни. Не вставала с постели, пряталась от солнечного света и отказывалась принимать ванну. У меня не было ни энергии, ни желания. Я не ходила ни домой, ни в ресторан, не искала амулет и не думала о вратах Ада, засыпала с трудом, а когда получалось, продолжала слышать странный голос, но проснувшись, не могла вспомнить то важное, что он мне говорил.
Это меня не заботило. Ничего больше не имело значения.
Мир вокруг сжался до размеров пещеры. Иногда я задыхалась, часами не в состоянии вдохнуть полной грудью. Каждое мгновение жизни причиняло боль. Вся радость ушла. Все, что когда-то было важно, теперь забыто и похоронено глубоко внутри, там, куда я больше не могла попасть. Образ сестры превратился в туманное воспоминание. Месть тоже своего рода страсть, а у меня ее больше не осталось.
Если Гнев и был зол или раздражен моей неспособностью стряхнуть с себя остатки чар его брата, он этого не показывал или, по крайней мере, не так, как я ожидала.
Конечно, он не был самой терпеливой и услужливой сиделкой, но всегда оставался поблизости, ошиваясь неподалеку от временно занятой мной комнаты в разрушенном дворце. Иногда, когда я блуждала в тумане между сном и реальностью, он усаживался в кресло рядом с моей кроватью. Его волосы и одежда были в беспорядке. Как-то раз мне показалось, что принц взял меня за руку, но, когда я очнулась, его не было. Гнев приносил еду трижды в день, и когда я отказывалась от нее, он усаживался рядом и не двигался с места, пока я не сдавалась. На споры требовалось слишком много энергии. Проще было поесть.
Иногда я разглядывала аккуратные линии его татуировок. Вблизи металлическая змейка, которая начиналась у запястья и охватывала руку до самого плеча, оказалась настоящим шедевром, каждая чешуйка сверкала. К золоту примешивались частички серебра и угля. Свет и тень. Я рассматривала ее, когда он принес мне очередной обед, и размышляла, будут ли наши одинаковые татуировки со временем обрастать замысловатыми деталями. Впрочем, теперь это не важно.
Он принес много еды.
Кисти красного винограда. Твердый сыр. Теплое молоко с медом и специями. Колбаски и разные другие яства, которые не вызывали моего интереса. Он был могучим охотником, приносящим домой добычу. Иногда я задавалась вопросом, когда он сдастся и оставит меня в покое.
– Когда сможешь заботиться о себе сама.
Не думаю, что задала этот вопрос вслух. Впрочем, даже если он читал мои мысли, мне было все равно.
Я оттолкнула предложенный мне виноград и перекатилась на другой бок. Мир вокруг меня вновь исчез.
Откуда-то издалека раздался голос Гнева. Он рассказывал историю о ведьме. Однажды ее сердце вырвали из груди, но не физически, а эмоционально, и пустота заполнилась, лишь когда она вышла на охоту, жаждущая мести, но даже тогда ее печаль не утихла. Затем она подобралась к разгадке одной давней тайны и встретила ужасного принца. Он отобрал у нее ту маленькую последнюю радость, за которую она цеплялась, и оставил ее опустошенной и уязвимой.
Я обернулась на звук голоса Гнева. История меня не интересовала, я и так знала конец.
Виттории больше нет. Я изо всех сил боролась с горем, болью от ее потери и жаждала справедливости, словно это был единственный способ для меня вновь примириться с реальностью.
Но теперь, когда и это ушло, не осталось совсем ничего.
Его терпение внезапно закончилось через две недели. Однажды утром или вечером, я уже не различала времени суток, он вытащил меня из кровати и без церемоний засунул в наполненную водой ванну. Я вынырнула из воды, откинула с лица намокшие пряди волос и уставилась на демона. Он смотрел на меня в ответ, и наконец во мне вспыхнула крошечная искорка гнева.
– Ты что полностью потерял чертову…
Моя брань резко прекратилась, когда я рассмотрела странную сцену вокруг нас.
По кругу были установлены свечи, и на пол стекали их восковые слезы, а пламя мягко светилось в сумерках то ли заката, то ли рассвета. Окна были распахнуты, впуская в ванную свежий воздух. Гнев их занавесил, пока я приходила в себя. Теперь красивые тонкие полотнища развевались на ветру. И это еще не все.
Ванна стояла в центре круга из песка, на котором лежали ароматные цветы апельсина и плюмерии, мои любимые. Я взглянула на него и спросила тоном обвинителя:
– Что это такое?
– Все элементы разом, – он кивнул на разложенные по кругу предметы, – земля, воздух, огонь и вода. Полагаю, дальше объяснять не нужно?
Он был прав, я точно знала, что это означает. Дары для Богини, чтобы она помогла Дочери Луны вернуться на свет из темноты. Я снова оглядела комнату, и сердцебиение утихло. Возможно, цветы и не требовались, а вот песок отлично подходил для ритуала, как символ земли. Впрочем, я решила не комментировать, потому что была… удивлена, что демон знает так много о наших традициях. Я расслабилась и закрыла глаза, позволяя магии элементов охватить мою душу. Глубоко внутри настали мир и покой.
Я услышала удаляющиеся шаги и, подождав пару мгновений, сказала ему вслед:
– Спасибо.
Должно быть он меня услышал. Я произнесла это громко, а в комнате было тихо, несмотря на открытые окна. Но вместо ответа я услышала лишь мягкий щелчок, с которым закрылась дверь. Я вдохнула приятный аромат апельсиновых цветов и забыла обо всем. Позже я подняла несколько бутонов и закрепила их в волосах. Погружаясь все глубже в воду, я наконец поняла, зачем он принес цветы. Они предназначались не для ритуала, а для меня.
Их аромат был первым, что принесло мне радость с тех пор, как Похоть забрал все мои эмоции.
Тридцать шесть
– Привет, синьорина Ди Карло. Ты восхитительна.
Голос у него был неземной. Удовольствие, смешанное с болью. Я была одновременно в восторге и в ужасе. Но предплечье вдруг сковало льдом. Ко мне вернулось навязчивое ощущение, которое притупило эмоции настолько, что я успела ощутить ужас происходящего и того, что он делал со мной.
Похоть применил свои магические способности, и это было намного хуже, чем тогда с Завистью. Мне стало так хорошо, что я забыла саму себя, и чего я хочу. И главное, что я ненавижу. Или, может быть, я не забыла о своей ненависти целиком, но, определенно, она меня больше не волновала. Огонь страсти затмил сознание и вытащил наружу животные инстинкты. Мне до смерти захотелось жизни, удовольствия и…
Принц обошел меня кругом. На нем был расстегнутый серебристый пиджак от костюма (под которым не оказалось рубашки) и брюки в тон, которые сидели на бедрах так низко, что это сводило с ума. Глаза у него были угольно черными, взгляд проникал в самую глубь души. В нем отражалось бездонное море желания. Мне захотелось сбросить одежду и нырнуть туда.
Я собиралась двинуться ему навстречу, но кто-то схватил меня за талию. Вместо того, чтобы вырываться, я сфокусировалась на ощущении тепла за моей спиной. Твердости. Силы. Я чуть не забыла, как сильно хотела его.
Похоть, должно быть, почувствовал перемену в моих эмоциях. Он переводил взгляд с меня на брата с непонятным выражением лица. А затем начал что-то говорить, но я была слишком захвачена чувствами. Его голос. Теплый бриз. Запах Гнева. И его сильные руки, удерживающие меня на месте. Похоть продолжал говорить, а я изо всех сил пыталась сконцентрироваться на смысле его слов, а не на форме его губ.
Принц остановился совсем близко от нас. Руки Гнева вокруг моей талии напоминали стальной обруч.
– Понимаешь, что это значит, ведьма? – Я сдвинула брови. Его улыбка воплощала самый прекрасный ночной кошмар. – Иди потанцуй. Наслаждайся вечеринкой. Мы сегодня готовимся к Празднику Волка.
До меня донесся знакомый запах. Лаванда и белый шалфей. Виттория! Она здесь… Если бы я не пошла танцевать, нашла бы…
– Стоп, – снова зашептал в моей голове тот же голос. Это обман. Виттория мертва.
– Нет.
Похоть был удивлен моим отказом не меньше, чем я сама. В одно мгновение лик страсти превратился в гримасу ярости.
Он щелкнул пальцами, и чары рассеялись. У меня подкосились колени и, если бы не Гнев, я бы упала. Все удовольствие и счастье, которые я ощущала, тотчас исчезли, оставив меня опустошенной и дрожащей от ужаса. То, что он сделал… То, что я чувствовала… Мне хотелось содрать с себя кожу или расцарапать его ногтями. Существо, которое завладело моими эмоциями. Заставило меня забыть обо всем и хотеть того, чего следует бояться. Внезапно о себе напомнило вино, которое я выпила. Согнувшись пополам, я исторгла его наружу. Гнев не отпускал меня.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Гнев тихим низким голосом, и по моему позвоночнику пробежал холодок.
– Доставляю тебе сообщение, дорогой братец. Ты нужен дома. Немедленно. – Он перевел взгляд на меня. – Не волнуйся, за твоей маленькой подружкой я присмотрю. Мне есть, что ей рассказать. Сказки о демонах и ведьмах, злодеях и героях, проклятиях и королевском отмщении.
– Нет, – мои пальцы впились в предплечье Гнева, – п-пожалуйста.
Не знаю, было ли причиной то, как дрогнул мой голос, или принц Гнева давно ждал этой возможности по собственным причинам, но я внезапно оказалась отодвинутой за его спину, а он вонзил свой кинжал прямо в грудь Похоти. Хрустнули кости. Принц повернул кинжал, и из раны хлынула темная кровь.
– Больше не появляйся здесь. Я вернусь домой, когда буду готов. – Он вынул клинок и вытер его о штаны. – Увидимся в Аду, братец.
Не знаю, что смутило меня больше: холодное равнодушие, с которым Гнев взирал на то, как умирает его брат, или само внезапное жестокое нападение.
Я знала, что он опасен, но видеть это собственными глазами…
Похоть закашлялся, скользнул взглядом по смертельной ране на груди и вдруг исчез. Просто растаял в воздухе, будто бы никогда не существовал.
Я упала на песок, не сводя глаз с места, которое только что занимал принц-демон. По лицу покатились слезы. Меня снова вырвало. Гнев опустился на колени рядом со мной. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.
– Он умер?
– Нет. Кинжал королевского дома лишь разрывает связи с этим миром. Он вернулся домой и какое-то время не сможет пользоваться своей силой.
Хоть что-то хорошее на фоне общей катастрофы.
Гнев передал мне платок, чтобы вытереть лицо. Не знаю, где он его взял, да и не важно.
– Похоть вытаскивает приятные эмоции и усиливает их. Теперь ты можешь ощутить пустоту. Это как с колодцем, который был полон, но внезапно пересох. После всеобъемлющего счастья контраст ощущается особенно остро. Это тоже своего рода Ад. Дарить кому-то нестерпимое удовольствие только для того, чтобы тут же отнять его, не дав насладиться им как следует. Смертных это часто сводит с ума. Но ты довольно скоро придешь в себя.
– Он бы не… – я сжала руки в кулаки, – не заставил меня…
Гнев покачал головой.
– Нет.
– Но я же чувствовала… какие-то невидимые руки.
А еще я не забыла, как пыталась сорвать с себя одежду прямо перед Гневом. И как сильно мне хотелось его прикосновений.
– Всего лишь демонстрация твоего желания. Это часть тебя, а не влияние извне.
Малоутешительно. Похоть не коснулся меня физически, но манипулирование эмоциями ничем не лучше, он извратил прекрасное, превратив его в кошмар. Гнев был прав. Я чувствовала себя опустошенной и разбитой. Словно парила над землей, но ветер неожиданно стих, и я упала в ледяные морские глубины. Меня поглотила бесконечная пустота.
Хотелось свернуться клубочком на земле и уснуть навечно. Проклятие осталось где-то далеко позади вместе с настойчивым ощущением, что я узнала нечто важное. Больше меня не волновало ни убийство сестры, ни месть. Все утратило значение.
Похоже, я произнесла это вслух.
Гнев протянул руку и легонько погладил испачканными кровью костяшками пальцев мою шею. То самое место, куда, как я помню, он поцеловал меня в ночь, когда спас после укуса Випириды. Я вздрогнула, и он отдернул ладонь.
– Соберись с силами, скоро все пройдет.
Тридцать пять
«Скоро» превратилось в неделю. Я едва замечала, как проходят дни. Не вставала с постели, пряталась от солнечного света и отказывалась принимать ванну. У меня не было ни энергии, ни желания. Я не ходила ни домой, ни в ресторан, не искала амулет и не думала о вратах Ада, засыпала с трудом, а когда получалось, продолжала слышать странный голос, но проснувшись, не могла вспомнить то важное, что он мне говорил.
Это меня не заботило. Ничего больше не имело значения.
Мир вокруг сжался до размеров пещеры. Иногда я задыхалась, часами не в состоянии вдохнуть полной грудью. Каждое мгновение жизни причиняло боль. Вся радость ушла. Все, что когда-то было важно, теперь забыто и похоронено глубоко внутри, там, куда я больше не могла попасть. Образ сестры превратился в туманное воспоминание. Месть тоже своего рода страсть, а у меня ее больше не осталось.
Если Гнев и был зол или раздражен моей неспособностью стряхнуть с себя остатки чар его брата, он этого не показывал или, по крайней мере, не так, как я ожидала.
Конечно, он не был самой терпеливой и услужливой сиделкой, но всегда оставался поблизости, ошиваясь неподалеку от временно занятой мной комнаты в разрушенном дворце. Иногда, когда я блуждала в тумане между сном и реальностью, он усаживался в кресло рядом с моей кроватью. Его волосы и одежда были в беспорядке. Как-то раз мне показалось, что принц взял меня за руку, но, когда я очнулась, его не было. Гнев приносил еду трижды в день, и когда я отказывалась от нее, он усаживался рядом и не двигался с места, пока я не сдавалась. На споры требовалось слишком много энергии. Проще было поесть.
Иногда я разглядывала аккуратные линии его татуировок. Вблизи металлическая змейка, которая начиналась у запястья и охватывала руку до самого плеча, оказалась настоящим шедевром, каждая чешуйка сверкала. К золоту примешивались частички серебра и угля. Свет и тень. Я рассматривала ее, когда он принес мне очередной обед, и размышляла, будут ли наши одинаковые татуировки со временем обрастать замысловатыми деталями. Впрочем, теперь это не важно.
Он принес много еды.
Кисти красного винограда. Твердый сыр. Теплое молоко с медом и специями. Колбаски и разные другие яства, которые не вызывали моего интереса. Он был могучим охотником, приносящим домой добычу. Иногда я задавалась вопросом, когда он сдастся и оставит меня в покое.
– Когда сможешь заботиться о себе сама.
Не думаю, что задала этот вопрос вслух. Впрочем, даже если он читал мои мысли, мне было все равно.
Я оттолкнула предложенный мне виноград и перекатилась на другой бок. Мир вокруг меня вновь исчез.
Откуда-то издалека раздался голос Гнева. Он рассказывал историю о ведьме. Однажды ее сердце вырвали из груди, но не физически, а эмоционально, и пустота заполнилась, лишь когда она вышла на охоту, жаждущая мести, но даже тогда ее печаль не утихла. Затем она подобралась к разгадке одной давней тайны и встретила ужасного принца. Он отобрал у нее ту маленькую последнюю радость, за которую она цеплялась, и оставил ее опустошенной и уязвимой.
Я обернулась на звук голоса Гнева. История меня не интересовала, я и так знала конец.
Виттории больше нет. Я изо всех сил боролась с горем, болью от ее потери и жаждала справедливости, словно это был единственный способ для меня вновь примириться с реальностью.
Но теперь, когда и это ушло, не осталось совсем ничего.
Его терпение внезапно закончилось через две недели. Однажды утром или вечером, я уже не различала времени суток, он вытащил меня из кровати и без церемоний засунул в наполненную водой ванну. Я вынырнула из воды, откинула с лица намокшие пряди волос и уставилась на демона. Он смотрел на меня в ответ, и наконец во мне вспыхнула крошечная искорка гнева.
– Ты что полностью потерял чертову…
Моя брань резко прекратилась, когда я рассмотрела странную сцену вокруг нас.
По кругу были установлены свечи, и на пол стекали их восковые слезы, а пламя мягко светилось в сумерках то ли заката, то ли рассвета. Окна были распахнуты, впуская в ванную свежий воздух. Гнев их занавесил, пока я приходила в себя. Теперь красивые тонкие полотнища развевались на ветру. И это еще не все.
Ванна стояла в центре круга из песка, на котором лежали ароматные цветы апельсина и плюмерии, мои любимые. Я взглянула на него и спросила тоном обвинителя:
– Что это такое?
– Все элементы разом, – он кивнул на разложенные по кругу предметы, – земля, воздух, огонь и вода. Полагаю, дальше объяснять не нужно?
Он был прав, я точно знала, что это означает. Дары для Богини, чтобы она помогла Дочери Луны вернуться на свет из темноты. Я снова оглядела комнату, и сердцебиение утихло. Возможно, цветы и не требовались, а вот песок отлично подходил для ритуала, как символ земли. Впрочем, я решила не комментировать, потому что была… удивлена, что демон знает так много о наших традициях. Я расслабилась и закрыла глаза, позволяя магии элементов охватить мою душу. Глубоко внутри настали мир и покой.
Я услышала удаляющиеся шаги и, подождав пару мгновений, сказала ему вслед:
– Спасибо.
Должно быть он меня услышал. Я произнесла это громко, а в комнате было тихо, несмотря на открытые окна. Но вместо ответа я услышала лишь мягкий щелчок, с которым закрылась дверь. Я вдохнула приятный аромат апельсиновых цветов и забыла обо всем. Позже я подняла несколько бутонов и закрепила их в волосах. Погружаясь все глубже в воду, я наконец поняла, зачем он принес цветы. Они предназначались не для ритуала, а для меня.
Их аромат был первым, что принесло мне радость с тех пор, как Похоть забрал все мои эмоции.
Тридцать шесть