Бунт Хаус

действительно дорого? Это так холодно, расчетливо и жестоко, что я на самом деле

71



боюсь, что не смогу справиться с вниманием такого парня, как Рэн Джейкоби, в

одиночку.

Я слишком взволнована, чтобы спать, поэтому расхаживаю взад-вперед у окна, переваривая все это в голове. Какого черта он хочет от меня? И какого черта ему

понадобилось в этой комнате? Я так мало знаю о Рэне, что угадать ответы на эти

вопросы практически невозможно.

Что мне с ним делать? Что мне делать с этим тревожным очарованием, которое я чувствую, словно змея обвивается вокруг моих внутренностей каждый

раз, когда я думаю о его проклятом имени? Как, черт возьми, я переживу эти

последние месяцы в Вульф-Холле, не вляпываясь в какую-то ужасную, темную

игру? Потому что мне кажется, что сейчас произойдет что-то ужасное и темное.

Подобно грозовым тучам, скопившимся в небе над Вульф-Холлом, это

предчувствие давит на меня сверху, наполняя ужасом.

Судя по тому, как реагирует Карина всякий раз, когда Рэн, Дэшил или Пакс

оказываются поблизости, мои опасения вполне оправданны. Дэшил обошелся с

ней ужасно и разбил ей сердце, но что-то внутри меня подсказывает, что в этой

истории есть нечто большее, чем она говорит. Она хранит секреты, и я не виню её в

этом. Мы дружим всего чуть больше недели. Я не могу ожидать, что Карина

поверит мне и примет меня в свой круг доверия, когда ни одна из нас еще не поняла

друг друга.

Карина предупредила, чтобы я не подходила близко к парням или их

драгоценному Бунт-Хаусу, но черт... Если есть что-то, что мне нужно знать, что-то

конкретное, что может помешать мне серьезно пострадать, тогда это будет

полезная информация.

Лучшее, что я могу сделать, это держаться подальше от Рэна и его друзей.

Избегать контакта с ними любой ценой. И поставить гребаный замок на дверь моей

спальни, хотя они запрещены согласно правилам Вульф-Холла. Предписания о

пожаре, здоровье и безопасности или что-то в этом роде. Но теперь, когда такое

случилось, пусть посмеют мне запретить защитить себя и свои вещи.

К полуночи шторм снаружи становится настолько сильным, что ветер

завывает через щели в окнах, а дождь стучит по карнизам над моим окном, как

будто старый отряд моего отца тренируется прямо здесь. Снаружи так темно, что я

едва различаю ветви огромных живых дубов, нависающих над лабиринтом, вздрагивающих и стонущих под натиском стихий.

Я жила в самых разных местах, климате и ландшафтах. Какое-то время моя

мать настаивала, чтобы я осталась с ней на год в Чикаго, когда я была ребенком, но

кроме этого все другие дома были в теплом климате. Пустыни и пляжи — по

большей части из-за отцовской нелюбви к холоду. То, что он отправил меня жить в


такое жутко холодное место, говорит о том, что он реально планирует никогда не

навещать меня здесь. Что меня вполне устраивает.

72



Но такая погода кажется мне неестественной. Я никогда не испытывала ничего

даже отдаленно похожего на это. Я ненавидела грозы с детства, но сегодня вечером

мой страх усилился в тысячу раз, учитывая то, что произошло в моей комнате.

Часы на моем мобильном телефоне показывают 2:15 утра, когда шторм

достигает своего апогея. Где-то громко хлопает дверь со ставнями, грохоча каждые

несколько секунд на сильном штормовом ветру. Я пытаюсь заснуть, но обычно

тихое здание стонет и вздыхает так оглушительно, что я никак не могу отключиться.

Взволнованная сверх всякой меры, я встаю с кровати, откидываю одеяло и дрожу от

холода, который просачивается сквозь тонкую ткань моей пижамы. Я стою перед

окном, ненавидя мелкий дождь, который заслоняет вид с другой стороны стекла, желая, чтобы он прекратился…

...и вот тогда я вижу свет.

Ни уличный фонарь, ни свет из окна спальни: вспышка света в виде узкого

столба ослепительно белого цвета, устремившегося прямо в воздух из самого

центра лабиринта.

Я моргаю, и он исчезает.

Наверное, тебе померещилось, Стиллуотер. В два часа ночи, под проливным

дождем и холодом там никого не может быть. Это невозможно. Ни один человек в

здравом уме…

Столб света снова вспыхивает в темноте, на этот раз пронзая прямо вверх, а

затем опускаясь так, что светит прямо в мое окно. Я ослепла, когда интенсивный

луч света ударяет мне в лицо. Я делаю шаг назад, прикрывая глаза, но луч света уже

переместился, качаясь слева направо по лабиринту.

— Какого черта?

Я щурюсь в окно, пытаясь разглядеть, откуда он доносится, но из-за дождя и

непроницаемо плотного облачного покрова невозможно разглядеть ничего, кроме

смутных очертаний мира за пределами моей комнаты.

— Что бы это ни было, это не мое дело. — Я говорю это вслух, имея в виду это

всеми фибрами своего существа.

Если кто-то настолько глуп, чтобы отважиться на это безумие, значит, на то

есть веские причины. Это, наверное, один из профессоров, разбирающийся с

какими-то погодными повреждениями, задраивает люки.

Тащи свою задницу обратно в постель, Элоди. Задерни эти чертовы занавески

и иди спать. Сейчас же.